- Ал - повторяю, это легенда! Это было больше 10 лет назад. Лично я не видел ни платья, ни дела, ни каких-то материалов относящихся к этому делу. Мне эту историю рассказали старшие по возрасту сослуживцы - просто как байку.
Сергеич снова загляну внутрь себя, и тихо спросил:
- Но ты же в архивах пытался искать?
- Пытался. Но ничего не нашел. Только запись в журнале, что такое дело принимали на хранение, - Сан Саныч был явно раздражен тотальной информированностью Головатина, - да у нас в архиве полный бардак, вроде ты этого не знаешь, или вроде твои дела там имеются…
Прокопеня решил разрядить ставшую нервозной обстановку нейтральным вопросом:
- А как у отца-командира Звягина на семейном фронте?
Кастанеда глянул на часы и стал торопливо собираться:
- Пора уже выдвигаться - я за налоговой полицией заеду, а вы - подъезжайте прямо к "Зорьке" часам к одиннадцати. Я сделаю вам документы, Алу как представителю международных гуманитарных организаций, а Доктору - как профильному специалисту - эпидемиологу. Что б если Звягин замять скандал попытается, в прессе раздуть про массовую эпидемическую угрозу здоровью населения.
Когда Кастаньеда вышел, Сергеич поведал Прокопени ещё одну "грустную и поучительную историю":
- Звягин женат на Сан Саныча девушке… Бывшей конечно. Саня, как ты понял наверное, у нас к чинам и званиям не ровно дышит, а деваха - была фотомодель, мисс чего-то там и все такое, длинная - под два метра… Головатин высоко поднял одну руку над головой, а вторую оставил на уровне груди, наглядно демонстрируя розницу в росте этой пары, - да ещё и наркоманка. Уж он с ней возился - и дела закрывал, и с иглы снял, и конфеты и букеты, даже кольца приобрел к свадьбе! Но какая-то добрая душа настрочила кляузу в антикоррупцию - откуда, мол, у простого следователя штуцер на кольцо для сомнительной девицы? И пока Саня геройски боролся за сохранение своих драгоценных погон, девица стала законной супругой полковника Звягина.
- И что Звягин хорошо с ней живет? - не поверил в стабильность такого морганического брака Прокопеня.
- Ну, как сказать… Она перестала колоться, зато стала сильно пить, да и гуляла с кем попало, включая Звягинского водителя, причем везде кричала, что Звягин как мужчина - ничто. И Звягин во избежание скандалов, положил её в психиатричку - сперва подлечиться от алкоголизма, а потом - признал в судебном порядке невменяемой.
- Надо же, - Игорь Николаевич был поражен своим открытием, - у вашего Звягина просто паранойя какая-то делать из ближних не вменяемых…
- Да нет, - объяснил Сергеич, - он просто дружит и соответственно вопросы решает с глав врачом областной психиатрической больницы.
У Прокопени тут же проснулся азарт настоящего сыщика, который дремлет до поры в каждом человеке:
- А на ком женат этот главврач?
- Ни на ком, - этот врач - женщина, в разговор вступил Ал, - причем доктор Менге по сравнению с нею просто dummer - чайник так кажется, у вас это слово переводят. Я с нею много раз встречался, и отправил массу официальных запросов - но так и не получил его, - он кивнул на Сергеича, - истории болезни. Ни даже выписки. Вообще никакого официального ответа! Я просто потрясен. Может, к тебе Док этот документ попал вместе с делом?
- Да вряд ли, - Сергеич взвесил на руке паку с завязками, которую, наконец, извлекли из кейса Прокопени, - то мое дело, которое в моем сейфе лежит, даже потолще будет. Хотя, вообще-то, - Сергеич изложил свой очередной гениальный стратегический маневр, - пусть Доктор к этой строгой тете зайдет, на Звягина сошлется и попробует какие-нибудь бумаги хотя бы прочитать или просто увидеть. Ал, дай ему свой пиджак, что бы он выглядел представительно…
* * *
Прокопеня чувствовал себя не уютно в аристократической шкурке Ала, хотя пиджак был ему практически как раз. Но держался достойно и непринужденно - как и подобает человеку по воле судьбы ввязавшемуся в сомнительную авантюру. Суровая сестра в пропускнике, которой он отрекомендовался как "хороший знакомый Анатолия Дмитриевича Звягина" без дальнейшего выяснения провела его в кабинет с угнетающе высоким потолком и узкими зарешеченными окнами. "Доктор Менге" приветливо улыбалась, и выглядела как самый обыкновенный терапевт из районной поликлиники - старенький халат поверх клетчатого делового костюма, полное отсутствие прически, маникюра и косметики:
- Вы тот самый Прокопеня И точка Н точка? Автор "Магии"?
- Игорь Николаевич, кандидат медицинских наук, - полным титулом назвался Прокопеня, и слегка поклонившись, поцеловал Инге Юрьевне, так звали главврача, если верить табличке на двери, ручку совершенно в стиле Монакова, - Вот, знаете ли, затеял новую книгу, материал собираю… на сей раз сугубо научную. Но хлопотное это дело! Одному не справиться. Без толковых соавторов да спонсоров не обойтись, так что стараюсь заручиться поддержкой более компетентных коллег…
- Анатолий Дмитриевич пару дней назад звонил мне, обещал познакомить с вами, да видно совсем в делах увяз - выборы на носу, - Инга Юрьевна сразу подобрела и прониклась некоторым доверием, даже решила поделиться с Прокопеней профессиональными тайнами:
- Был у нас тут один больной, который утверждал что, написал вашу "Городскую магию", причем в прошлой жизни! - Инга Юрьевна громко засмеялась, с каким-то истеричными нотками, и резко перешла к судорожным рыданиям, заставив Игоря Николаевича вспомнить народную мудрость о том, что психиатр отличается от психически больного только наличием белого халата и ключей от шкафчика с лекарствами.
- А ведь, сколько же мы для этого Вервольфа сделали! Лекарств сколько извели, за которые простые наркоманы у нас в хозрасчетном центре по 200–300 долларов платят на курс лечения. А этот Герейра сколько крови нам выпил Дракула просто, я и не знала что есть такие комиссии да организации… - Инга ещё какое-то время всхлипывала и перечисляла понесенные материальные и моральные убытки.
Прокопени все же удалось вклиниться в одну из крошечных пауз:
- Я чем смогу - помогу, мне Анатолий Дмитриевич говорил о ваших проблемах, ну давайте какие там у вас сохранились бумажки? Просмотрим, может быть действительно что-то можно на уровне Минздрава сделать, - Игорь Николаевич подивился собственной находчивости, и заподозрил, что сам Врвольф - Головатин сейчас сообразуясь с рекомендациями "Городской магии" шаманит, что бы ему помочь…
- Сейчас, у меня все тут хранится… - Инга отерла слезы стерильным медицинским бинтом и направилась к огромному старому облупившемуся сейфу, вытащила из него две паки, и коробку с магнитофонными кассетами.
- Вот, история болезни Головатина, запросы на этого подонка от Герейры и кассеты с бредом… - мы ведь не просто развлекаемся тут, а ведем систематическую научную работу! Кассеты вы можете взять с собой - их, как говорится, к делу не пришьешь, а историю просмотрите в моем присутствии и верните.
Игорь Николаевич углубился в папки, а главврач стала умывать заплаканное лицо над расположенной тут же, в кабинете, раковиной. Прокопени казалось, что за последние несколько дней он уже отвык удивляться. Но сейчас поводов для удивления было множество. Да, у многострадального гражданина Головатина, были более чем веские основания обращаться к адвокатам и международным гуманитарным миссиям…
Если печально известный доктор Менге оправдывал свои бесчинства тем, что действовал ради будущего блага человечества, то местечковые психиатры не пытались создать идеологической или хотя бы научной подоплеки, и попросту использовали своего экстраординарного пациента как своеобразный домашний оракул. То есть накачивали лошадиной дозой отборных психотропов и задавали актуальные бытовые вопросы, вроде того поправится ли двоюродная тетка или стоит ли выходить замуж за Павлика - интерна из травматологии… Конечно, интеллектуальный внутренний голос впавшего в транс Вервольфа - Головатина повествовал не столько об этих житейских мелочах, но и о предметах более высоких - причем как на русском, так и на немецком, и французском языках, потому его откровения и записывали на кассеты - то бы потом отличить полезные в хозяйстве зерна от эзотерических плевел при повторных прослушиваниях. Поскольку у пациента Головатина имелась масса патологий, которые можно описать общим термином разможжение паренхиматозных органов (проще говоря многочисленные посттравматические повреждения почек, печени и поджелудочной железы), имелись множественные посттравматические гематомы, а многие факторы указывали даже на разрыв селезенки. Но специальной терапии по этим показаниям Головатин не разу не получал. Больше того - крупная гематома правой почки вообще требовала ургентного оперативного вмешательства. Но оперировать Сергеича тоже отчего-то не торопились.
Заметив тень неодобрения, промелькнувшую на лице увлеченного чтением Прокопени, Инга Юрьевна снова улыбнулась, на этот раз примирительно, и сказала:
- Мальчик все рано бы умер…
- Ну, все там будем, рано или поздно, - по-медицински цинично вздохнул Игорь Николаевич, просматривая очередные справки с результатами анализов крови и спинномозговой жидкости, - И как давно он умер - это ваш уникальный мальчик? - поверить в то, что человек, имеющие такой комплекс заболеваний, до сих пор пребывает на этой грешной Земле, врач - которым когда-то был Прокопеня просто отказывался.
- А он не умер, мы его выписали, а он не умер… - тихо сказала Инга.
- А что же с ним приключилось - он что вознеся к своим небесным гуру, или растаял в утреннем тумане как ежик из мультфильма? - едко осведомился Игорь Николаевич.
- Да нет же… Он впал в состояние, похожее на кому, мы его передали в реанимацию, и потом он выздоровел, вроде бы…
- Вроде бы выздоровел???? - праведному возмущению Прокопени не было предела - я же врач, а не Кашпировский из телевизора - у вас - в провинциальной реанимации, где из лекарств есть только аспирин, а из техники кардиограф образца 1913 года, выздоровел человек, нуждающийся в ургентной пересадке почки, с эпилептическим комплексом, множественными посттравматическими повреждениями органов брюшной полости, атрофией ряда нервов, и ещё массой патологий, которого полгода попросту не пытались даже лечить, я имею виду с терапевтической точки зрения, - выздоровел? Я поражен, как он за эти полгода у вас не умер! А вы говорите выздоровел!
- Ну… я не знаю… Я не видела той его истории болезни что в реанимации завели. Для меня это тоже было очень странно…
- Странно. Подходящее слово! Ваш Головатин должно быть действительно Вервольф, - он хоть на луну по ночам не выл в полнолуние?
- Нет, не выл. Только по палате летал, именно в полнолуние. Два санитара даже уволились от нас, когда это увидели, - опять вздохнула Ига и пожаловалась - Вы, там в столицах, не представляете, как сейчас сложно нормальный младший персонал подобрать! Зарплата - копейки, а работа что и говорить, тяжелая. Простите, конечно, но мне надо торопиться - у меня в 11 коллегия в Облздраве… Вы послушайте на досуге бред его и подскажите нам - ну как с этим кошмаром бороться?
- Конечно - конечно, я ведь именно за тем, что бы вам помочь и пришел, Прокопеня ещё раз вдохновенно соврал, поцеловал стерильную главврачебную руку и поспешно откланялся, прихватив коробку с кассетами.
* * *
Ал ждал его в машине, попивая кофе из крошечного никелированного термоса, аккуратно накрыв одно колено серым шелковым носовым платком, а Сергеич остался в гостинице, что бы заниматься какими-то неотложными деловыми вопросам. "Аристократ" - ухмыльнулся про себя Прокопеня. Полное имя Ала было Алесандро Гонсалес де ла Кремон Алонсео Альезо-и-Герейра. И он не ленился писать его полностью на официальных документах. Должность впечатлял не меньше специальный аккредитованный медицинский эксперт независимого гуманитарного института при медицинском департаменте ООН и ЮНИСЕФ. Хотя, в чем заключалась миссия гуманитарного института и от кого именно он был независим, оставалось тайной, во всяком случае, для Игоря Николаевича.
Прокопеня похвалился своей добычей, и по-военному жестко резюмировал полученную информацию:
- Да действительно, гражданин Головатин подвергался незаконным систематическим медицинским воздействиям, терапевтически не оправданным, и более того, сопряженным с риском для его жизни и физического здоровья.
Ал не был удивлен и просто кивнул головой. Сочтя такую реакцию благосклонной, Игорь Николаевич рискнул поговорить с потомком древнего рода как врач с врачом.
- Ал, а ты давно с Сергеичем знаком?
- Уже около полугода, его адвокаты приглашали разных экспертов, но я из всей группы дольше других задержался, - ответил Ал.
- А вот тебе, как врачу, это не кажется это странным, - он откашлялся, Сергеич, то есть человек, которого мы знаем как Сергея Головатина, конечно не Шварцанегер, и до здорового румянца ему далеко, но ведь он, в общем-то, и не инвалид. То есть самостоятельно передвигается, разговаривает, вполне адекватен… - Прокопеня коротко перечислил прочитанные в истории болезни хвори пациента Головатина, - человек с такими диагнозами, если бы и был жив, то не курил бы сигарету за сигаретой, а лежал под капельницей и тихим шепотом просил водички у дежурной медсестры в перерывах между конвульсиями и эпилептическими припадками…
- Я не наблюдал ни эпилептических припадков, ни кровотечений, ни каких-то других патологических реакций, кроме, того, что принято называть трансом - то есть он как бы время от времени отключается от реальности… - Ал сохранял обычное спокойствие.
- Я к тому веду, - решил взять быка за рога военврач Прокопеня и поделился с Алом своими худшими предположениями, - что мы не можем с уверенностью говорить о том, что пациент, бред которого записан на эти кассеты, уголовник Головатин, и человек, которого мы знаем как Сергеича одно и то же лицо! Я, случайно (!) из его истории болезни вытащил один из последних анализов крови. Для первичной идентификации - вполне достаточно.
- Разве он принц крови, что бы его подменили, - улыбнулся Ал, - Потом, коллега Инга не является компетентным врачом, её диагнозы у меня вызывают сомнения. Да и кому это было нужно?
- Ну, хотя бы тому же Кастаньеде, мне показалось, что он довольно злопамятный, хитрый и мстительный тип - что бы разобраться со своим счастливым соперником Звягиным чужими руками. Или Монакову - что бы стать депутатом на чужих деньгах и славе…
- Вряд ли… Монаков знаком с Сергеичем давно и должен ему очень крупную сумму - проиграл в карты, потому и вынужден был стать его адвокатом, а потом баллотироваться в депутаты. Сам он этого не хотел. Но времени до выборов было мало, и более подходящей фигуры подобрать не успевали. Его сходство со Звягиным серьезный минус в рамках избирательной компании, я даже помогал им изменить имидж Константина так, что бы они контрастировали, не смотря на внешнее сходство…
Ал продолжал посвящать Прокопеню в нюансы взаимоотношений этой своеобразной команды:
- Что касается Кастаньеды - Сергеич ему не доверят, и общается с ним преимущественно через Монакова, вряд ли их сотрудничество носит такой уж добровольный характер, хотя я никогда не вдавался в тонкости их взаимоотношений.
- А может просто какой-то паренек решил использовать сомнительную уголовную славу и выдает себя за покойного Головатина?
- Слава дым… - грустно процитировал Ал, - какая слава - он лично не может участвовать ни в какой официальной деятельности, так как признан не вменяемым… жаль - у него такая потрясающая харизма!
Но, прочитав анализ, указывающий на довольно мрачную клиническую картину, Ал стал менее скептически воспринимать предположения Прокопени.
- Я располагаю медицинской картой Головатина из реанимации, куда его доставили в коматозном состоянии из психиатрической лечебницы, - мы по приезде сможем сравнить, - вполне миролюбиво и конструктивно предложил он.
* * *
Джип прибыл на площадку перед гостиницей "Зорька" как раз вовремя. Бойцы отдела физической поддержки уже выбили двери в офис "Народной целительницы бабушки Дарьи", а заодно и несколько окон самой гостиницы, и выводили оттуда перепуганных любителей нетрадиционной медицины, ожидавших в коридоре начала приема. Затем в помещение устремились многочисленные представители контролирующих органов вооруженные одинаково суровыми лицами, папками и портфелями. Через пару минут, в проеме, где ещё не давно были двери с основательной табличкой, появился мертвенно бледный Кастаньеда, ослабил галстук, закурил и призывно помахал рукой Алу и Прокопени.
- Зайдите, полюбуйтесь, - он безнадежно махнул рукой по направлению коридора, в котором теперь суетились чиновники и милиционеры…
У самой двери кабинета целительницы их встретил средних лет крепкий мужик в бронежилете, одной рукой открыл перед ними дверь, а другой перекрестился со словами:
- Богородица-Матерь Божия, спаси, сохрани и помилуй, нас, грешных, - и добавил, - а ведь Нилка моя законная супруга, ходила к бабке этой, что-то там лечила, и меня говорит, от пьянства заговаривала, все повторяет каждый день будешь пить - бабушка Дарья тебя по миру пустит и по ветру развеет…
- Видишь, уже развеяла одного такого, - мрачно вздохнул Кастаньеда, и переступил порог, жестом приглашая "экспертов" проследовать за ним.
Зрелище действительно было удручающим. Посреди вполне ординарного кабинета, какой есть у каждого главного бухгалтера мало-мальски уважающей себя конторы, прямо на ламинировном полу, лежало тело. Состояние тела было странным - оно словно сначала пыталось растаять, а потом передумало и выглядело теперь не то расплавленным, не то обуглившимся. Помимо тела обстановку кабинета украшал большей хрустальный шар, стоявший на столе, непременный потрепанный экземпляр "Городской магии" со множеством закладок, а в полках канцелярских шкафов сиротливо примостились традиционные колдовские атрибуты - пучки каких-то заплесневелых кореньев, засушенные летучие мыши и жабки…
- Вы на вот это полюбуйтесь - тело уже никуда не убежит, а криминалист через пару минут приедет… - нетерпеливо воскликнул Сан Саныч и высыпал на стол содержимое большей картонной коробки, до этого стоявшей в углу.
- Да уж… - только и смог сказать Прокопеня разглядывая проколотые иглами восковые и тряпичные фигурки, пучки ниток, куски какой-то шерсти и косточки непонятного происхождения, свечные огарки с привязанными к ним волосом записками, надорванные и выпачканные фотографии и визитные карточки. Игорь Николаевич понял, что давешня косточка в пучке ниток происходила именно отсюда.
Костаньеда ловко извлек из кучи этого своеобразного мусора майорский погон, надрезанный посередине и перетянутый вполне профессионально свернутой из бельевой веревки удавкой.
- Нормально? А ведь привлечь даже как за покушение эту старую каргу очень сложно будет, - посетовал он, и продолжил, - а вот ещё…
Теперь в руках у него была визитная карточка упомянутого болезненного шефа местного ФСБ Мангуша проколотая двумя скрещенными цыганскими иглами.
- Можно работать в таких условиях? - он продолжал задавать риторические вопросы.
- Да о чем ты Сан Саныч говоришь! Какой там нормально работать! Вот перчаток одноразовых в Управе еле выпросил - и то, только по тому, что сказал для гостей, мол, наших столичных надо…