- Ну, например, в квартире управляющего стройтрестом во время ремонта в штукатурку заделал ампулу с радиоактивным веществом. Ту же козу заделал своему мастеру. Митькой его зовут. Он меня все воспитывал: "Возвращайся к жене, детям! Не бросай семью!" Не пойму, какое ему дело до этого? Скоро у него не только стоять не будет, но и сам копыта отбросит.
- А где ты радиоактивные капсулы доставал?
- Кореш у меня есть - Витька Рогов. Мужик - что надо! В доску свой. Он контролером на такой установке работает. Я когда в Пакистане рассказал о нем, то у этих господ аж глаза загорелись. Уж больно заинтересовались им. Надо же! Даже я и то - как бы в стороне: выкладывай им все о Рогове, и все тут.
- Ну, и кому еще ты такой "подарок" сделал?
- Какой подарок? Цезий, что ли? Еще сделал для всего нашего дружного коллектива. В коридоре здания управления на втором этаже, где больше всего людей толпится, за панель сунул. Пусть пооблучаются, потом ночью светиться будут. Понял? Вот так надо - спокойно, тихо, без шума и пыли.
В дверь заглянул Эршад:
- Ого, вы еще сидите! Приглашаю на палубу, подышать свежим воздухом.
- Это можно, - ответил Бугчин и, кряхтя, начал вылезать из-за стола. - А пиво там будет?
- Будет и пиво, - успокоил его Эршад.
На верхней палубе - яркое солнце, легкий ветерок, свежесть. Стали у борта. Изумрудная вода легкими волнами уходила назад.
- Интересно, акулы здесь есть? - задумчиво спросил Полещук и вдруг признался: - Я впервые вижу море.
- Поэтому об акулах подумал? - улыбнулся Мельников. - А может, искупаться в море решил?
Полещук оглянулся на отошедшего к корме Бугчина:
- Ты не представляешь, как домой хочется. Бросился бы в море и поплыл.
- С акулами наперегонки? - съехидничал Мельников. - Ты, браток, не забывай: мы с тобой - солдаты, и никто нас из армии не увольнял. Мы получили приказ и обязаны выполнить его. Пока мы одни, слушай еще один приказ. Когда будут спрашивать, нам придется открыться и назвать свои фамилии.
- На кой черт!
- Подожди, подожди, - оглядываясь, остановил его капитан, - это надо для того, чтобы они поверили нам. И еще. Если нас разъединят, то запомни: к тебе могут подойти и по-русски спросить: "Сколько будет дважды два?" Твой ответ: "Семь". И если после этого человек скажет: "Вы ошибаетесь - будет пять", то верь ему, он - свой. Все, что скажет, надо выполнять. Понял?
- Ага. А ты не знаешь, что происходит? Я чувствую, что нас вовлекают в какую-то игру, но что это за игра, не пойму.
- Мы обязаны разобраться, что за организация нас выкупила у душманов. Цели ее, замыслы, где еще есть наши люди.
- Может, они хотят нас использовать для войны с Советским Союзом?
- Кто его знает. Поживем - увидим. Не забудь, Володя, при первой же возможности нам надо сообщить нашим об этом ублюдке, - Мельников показал глазами на Бугчина. - Я имею в виду изотопы. Сам понимаешь, речь идет о жизни людей.
- Понимаю. Я бы этого подонка - за ноги и через борт, пусть бы акул покормил!
- Внимание, Эршад! - предупредил Мельников.
Эршад вышел из двери палубной надстройки и весело сказал:
- Я договорился, пиво и кока-колу принесут вам в каюты.
- Спасибо, - поблагодарил Мельников. - Мы с Володей гадали, куда же нас везут. Неужели это такой секрет?
- Ну почему секрет? Вот вы даже своих фамилий не хотите называть…
- Мы там, у душманов, не хотели называть, - Мельников посмотрел в глаза Эршаду, - они с нами плохо обращались, унижали. С какой стати после этого мы будем с ними разговаривать?
- А с вами, - решил поддержать товарища Полещук, - мы откровенны. Вот я, например, рядовой Полещук.
- А я - капитан Мельников.
- Ну, наконец-то, - облегченно вздохнул Эршад. - Теперь я вижу, что вы деловые люди. Так вот. Наш корабль сейчас находится в Оманском заливе. Завтра войдем в Персидский залив, но там обстановка почти военная, хоть война и кончилась. Если все будет нормально, то прибудем в Абу-Даби, если же нас не пустят в Персидский залив, то корабль направится к берегам Омана, в порт Маскат. Там нас встретят, и мы узнаем, куда поедем дальше. Я сказал вам все, что знаю.
- Ричард, - Мельников пытался поймать взгляд Эршада, - скажите, кому и для чего мы понадобились?
- О, я сам многого не знаю. В мою задачу входило забрать вас в Пакистане и доставить или в Кувейт, или в Оман. Но вы не беспокойтесь, вас ждет шикарная жизнь, вам будут хорошо платить, у вас появятся и дома, и автомашины, и красивые женщины. Это я точно знаю. Так что побыстрее набирайтесь сил.
Как оказалось позже, Эршад говорил не всю правду, вернее, правдой было только то, куда плывет судно. Он, конечно, знал, кому и для чего нужны советские молодые парни. Но что его винить в этом? Каждый молится своему Богу и получает за свой труд от своего хозяина.
Когда сухогруз подошел к горловине, ведущей в Персидский залив, путь ему преградил американский эсминец. Последовала команда застопорить ход. На борт сухогруза поднялась досмотровая группа, и вскоре капитан судна приказал: курс на Оманский порт Маскат.
Утром трое советских граждан в сопровождении Эршада сошли на причал. Все четверо прошли вдоль причальной стенки, и здесь их встретили двое мужчин. Они отошли с Эршадом в сторону и о чем-то негромко переговорили. Эршад вернулся веселый:
- Порядок, нас здесь ждали. Сейчас покормят и поедем дальше.
- Куда? - спросил Полещук.
- А я не спросил, - не моргнув глазом, ответил Эршад и первым направился за встретившими их мужчинами.
Вся процессия завернула за длинный, словно осевший в бетон пакгауз, прошла через площадь и вскоре оказалась в небольшом зальчике портового то ли ресторана, то ли таверны. Для них был приготовлен стол.
Встретившие их мужчины не садились за стол, а куда-то ушли и вернулись, когда Эршад и его подопечные поели.
Затем молчаливая процессия последовала дальше. Где-то за третьим или четвертым пакгаузом их дожидался микроавтобус с затемненными окнами. Машина попетляла между портовыми строениями и через ворота выехала на прекрасную автостраду. Ехали не более часа. В окно увидели какой-то аэродром. Очевидно, он служил для перевозки грузов, ибо стояли на нем небольшие самолеты, здания аэровокзала не было. Микроавтобус приостановился у ворот, водитель предъявил двум охранникам документы, те распахнули ворота, и машина вдоль кромки летного поля подъехала к небольшому двухмоторному самолету. Их посадили в самолет, где долго пришлось изнывать от духоты и жары. Не менее двух часов самолет загружался ящиками, тюками, пакетами.
- Черт возьми! - не выдержал Полещук. - Снаружи посмотришь на эту птичку - маленькой кажется, а теперь сиди и жди, пока все ее огромное брюхо заполнят.
- Ты посмотри, как они медленно работают, - поддержал Бугчин, - словно сонные мухи. Я бы таких выгнал в три счета.
Наконец к самолету подъехали какие-то люди, одетые в форменную одежду. Они посмотрели документы пассажиров и груз, и только после этого самолет, запустив двигатели, медленно, словно прогоняя дрему, выкатил на взлетно-посадочную полосу, разогнался и тяжело взлетел.
"Летим на запад", - прикинул Мельников.
Через три часа самолет пошел на посадку. Сверху было видно, что это какой-то город с минаретами белых мечетей и большими зданиями.
- Куда мы прилетели? - Бугчин бесцеремонно дернул Эршада за рукав.
Тот выждал и неопределенно ответил:
- По-моему, Эр-Рияд.
- А какая это страна?
- Саудовская Аравия, - раздраженно пояснил Полещук. - Учить географию надо было.
- Ишь ты, какой ученый нашелся! - пробормотал Бугчин.
Пассажиров из самолета не выпустили. Быстро заправились и вскоре снова были в воздухе.
После взлета стало прохладнее. Мельников неотрывно смотрел в иллюминатор. Он уже определил, что сейчас самолет летит на северо-запад. Внизу - бескрайняя песчаная пустыня, только изредка можно было увидеть коротенькие цепочки караванов верблюдов, стремившихся к зеленым пятнышкам оазисов.
На сей раз они находились в воздухе почти четыре часа. Было уже темно, но, когда заходили на посадку, Мельников увидел воду. Он почти не сомневался, что это Средиземное море, но в какой части его они оказались, капитан не мог определить. Нельзя было исключить ни Ливан, где вольготно чувствовали себя террористические группировки, ни Ливию, ни Тунис.
Прошло не менее получаса, пока к замершему самолету наконец подъехал джип. Затем понадобилось еще не менее тридцати минут на переговоры с прибывшими на джипе людьми. В конце концов, пассажирам разрешили покинуть самолет, и они, стоя у хвоста, ломали голову, куда их занесло на сей раз. Эршад вскоре тоже присоединился к ним. Бугчин тут же спросил:
- Мы уже на месте или полетим еще куда-либо?
- Здесь переночуем и завтра продолжим полет.
- Куда?
- Я еще точно не знаю, - уклонился от ответа Эршад, - полетим в западном направлении.
- А сейчас мы где находимся? - чувствовалось, что неуравновешенный Бугчин начинал выходить из себя. Голос его звучал требовательно и с явным недовольством.
Но и у Эршада настроение было не лучшим:
- Вы слишком любопытны. Потерпите немного, и вам ответит тот, кто имеет на это право. Я же только сопровождающий.
Полещук тихо сказал Мельникову:
- Мы - в Александрии. Я слышал, как они в разговоре часто упоминали этот город.
Не отвечая, Мельников подумал: "А что? Вполне может быть. От Эр-Рияда мы двигались на северо-запад, да и, судя по времени полета, расстояние преодолели более полутора тысяч". В удобный момент напомнил:
- Володя, не забывай, что рассказал Бугчин. Мы во что бы то ни стало обязаны сообщить нашим.
- Все помню, но только как и кому сообщить?
- Думаю, подвернется случай.
К самолету с горящими фарами подъехал микроавтобус. В него сели и экипаж, и пассажиры. Машина быстро доставила их к аэровокзалу, на фронтоне которого парни прочитали название. Полещук не ошибся: они в Александрии. У здания аэровокзала пилоты вышли, а автобус проехал к дальнему крылу большого здания. И здесь Эршад предложил выходить. Душная ночь, дальний перелет делали свое дело: хотелось пить и спать. Их провели на второй этаж, и в небольшой комнате, в которой стояли четыре койки, застланные простенькими, скорее всего солдатскими, одеялами, Эршад сказал:
- Здесь и переночуете. Извините, поесть нам ничего не дадут, уже поздно. Туалет слева по коридору, питьевая вода - в кувшине на столе. Спокойной ночи.
Чертыхаясь, начали располагаться на ночь. Мельников и Полещук легли на койках, стоявших рядом, а Бугчин - на угловой, у двери. По очереди сходили в туалет. Мельников пошел последним. Когда он возвращался, в коридоре ему попался араб с ведром в руках. На довольно чистом русском языке тот сказал:
- Здравствуйте, товарищ! Скажите, сколько будет дважды два?
- Семь, - почти без промедления ответил Мельников, и сердце его учащенно забилось. Еще бы! В этом далеком уголке - и свой!
- Вы ошибаетесь, - улыбнулся араб, - будет пять. Возвратитесь в туалет, я приду следом.
Глава 8
Эдвард Геллан, он же Эванс, готовился к встрече с профессором Кресом. Казалось, все идет нормально, но в сердце росла тревога. Она преследовала разведчика все последние дни, и он никак не мог понять, в чем дело. С присущей ему дотошностью пытался разобраться, откуда такая нервозность. Нельзя сказать, чтобы Эдвард боялся, что ученый его раскусит и поймет, что он не тот человек, за кого себя выдает. Чей он рисковал? Даже если профессор и увидит, что перед ним дилетант в парапсихологии или астрологии, то что здесь странного? Мало ли журналистов, пишущих на не знакомые им темы? Что возьмешь с такого? Нет, с Эвансом творилось что-то невероятное. Особенно усилилось это состояние после того, как он побывал в национальном музее, ознакомился с редчайшими экспонатами. Он словно беседовал с помощью какой-то сверхъестественной силы с Тутанхамоном, вернее, его мумией. Некоторые предметы, которым тысячи лет, человеческим голосом, не слышимым никем, кроме Эдварда, рассказывали ему о себе. Какая-то неведомая сила толкала к старинным сооружениям в Гизе. И он, заказав такси, направился на окраину города, где высились огромные пирамиды.
Водитель неплохо владел английским и по пути развлекал рассказами о Каире и его достопримечательностях.
Ехать было недалеко. Казалось, еще не выехали из Каира, как Эдвард увидел пирамиды. Водитель, худощавый, с небольшими усиками, лет сорока, по очереди указал пальцем на пирамиды и перечислил их:
- Та, которая левее, - пирамида Хефрена, крайняя справа - пирамида Микерина, а самая большая, она в центре, - пирамида Хеопса.
Машина остановилась у подножия центральной пирамиды. Шофер подошел к девушке-экскурсоводу, вокруг которой толпилось десятка полтора людей, и переговорил с ней. После этого он вернулся к машине, открыл заднюю дверцу и поклонился:
- Господин, вы можете пойти с группой экскурсантов, которую поведет вот эта девушка, я с ней договорился. Рассказывает она на английском языке. Я вас буду дожидаться здесь.
- Благодарю, - Эдвард присоединился к группе экскурсантов.
Девушка, старательно выговаривая слова, пояснила:
- Эти пирамиды стоят в ряду семи чудес света. Египетская поговорка гласит: "Все на Земле боится времени, но время боится пирамид". Люди на протяжении тысячелетий, еще со времен Геродота, пытаются разгадать тайну этих творений рук человеческих. В наше время исследования поставлены на научную основу. Сейчас здесь работают ученые из Франции, Японии, Болгарии, Израиля и других стран. Впервые высота самой большой пирамиды Хеопса была измерена в начале четырнадцатого столетия. В то время, как свидетельствуют документы, дошедшие до нас, высота пирамиды составляла 146,6 метра. Как видите, она состоит из каменных блоков, каждый из которых весит три тонны и имеет объем около полутора кубометров.
Геллану это уже было известно, и он ждал, когда группа направится к огромному Сфинксу. Поджидая группу, Геллан направился к пирамиде, поднялся на блок первого ряда и присел. Сразу же почувствовал тепло каменной глыбы.
"Интересно, разгадают ли когда-нибудь люди, как строились пирамиды? Даже одну такую штучку доставить сюда - проблема. А как поднять? Говорят, что к пирамидам в древности вплотную подходили каналы с нильской водой. Значит, можно предположить, что камни египтяне могли доставлять водным путем…"
В этот момент Геллан увидел, что подходят экскурсанты его группы, и он легко спрыгнул на песок. Прошли мимо огромной сцены, где, как объяснила экскурсовод, по вечерам ставилась опера "Аида", и остановились возле Сфинкса.
Огромнейшая фигура льва с лицом человека. Экскурсовод пояснила, что лицо принадлежит Рамзесу II, и неожиданно взглянула на Геллана:
- Скажите, мистер, вы не француз?
Геллану почему-то подумалось:
"Интересуется, не француз ли я, а обращается "мистер"".
- Я американец.
- Простите, - улыбнулась девушка, - просто я хотела сказать, что французы стреляли из пушки по Сфинксу. Видите, на лице следы их ядер.
Она смущенно улыбалась:
- Я как-то рассказывала об этом группе джентльменов, а среди них оказался француз. Он очень обиделся, когда я сообщила о Сфинксе, и даже не стал спускаться с нами в пирамиду. Итак, господа, я приглашаю вас к Хеопсу. Вижу, что оттуда вышла предыдущая группа посетителей, теперь наша очередь.
Только сейчас Эдвард присмотрелся к экскурсоводу. Прекрасно сложена. Веселые, большие карие глаза, длинные, зачесанные назад и собранные в пучок волосы. Когда она улыбалась, сверкали белоснежные зубы, привлекала свежесть губ.
"Размер груди номер три", - почему-то подумал Эдвард и вздрогнул, ибо молодая женщина стояла уже возле него:
- Вы так на меня смотрите, словно мы уже встречались. Мне тоже кажется, что мы где-то уже виделись. Но извините, мистер, я никак не могу вспомнить, где и когда это было.
- Да, действительно, ваше лицо мне показалось знакомым, - солгал Эдвард и чертыхнулся в душе: "Совсем сдурел, старый черт! Уставился на даму, словно приглашаю ее в постель!"
Но тут же неожиданно возразил себе:
"А почему бы и нет? Эта египтянка совсем недурна собой. Правда, моложе меня лет на пятнадцать".
К пирамиде они шли рядом. Эдвард спросил:
- Вы где учились?
- В Англии. Мой отец работал в Лондоне в египетском посольстве. А вы с какой целью у нас?
- Я журналист. Хочу написать о здешних достопримечательностях и… - Эдвард улыбнулся, - о красивых женщинах. Кстати, как вас зовут?
- Глория. А вас?
- Эванс. Эдвард Эванс. Я остановился в отеле "Каир".
- Это недалеко от моего дома.
- Ну, вот и прекрасно, - Эдвард достал записную книжку, что-то написал, вырвал листок и протянул Глории: - Это мой телефон. Если будет время, позвоните мне, поболтаем.
- Хорошо, - экскурсовод заглянула в бумажку, - мистер Эванс, я позвоню вам, если кроме времени у меня появится и желание поболтать с вами.
"Ух ты, какая независимая!" - подумалось Эдварду, и, не сдержавшись, он озорно посмотрел на Глорию:
- У вас появится и время, и желание. Мне так кажется.
- Вы что, предсказатель будущего? Ясновидец? - засмеялась Глория и уже у самой пирамиды добавила: - Хорошо, я подумаю.
И она первой двинулась ко входу в каменное чудо.
Эдвард спускался за цепочкой людей вниз. Все глубже и глубже по наклонной штольне в тело пирамиды Хеопса.
Вдруг кто-то позвал его:
- Эдвард!
Эванс обернулся: сзади с напряженным лицом, боясь оступиться на деревянных подмостках, двигалась пожилая женщина. И тут голос послышался снова:
- Эдвард, не стоит оглядываться. Впереди будет выступ, за ним поворот. Не бойся темноты, поверни в проход. Не беспокойся, никто этого не заметит, все пойдут прямо.
"Так это же голос Адамса!" - покрываясь холодным потом, догадался Эдвард. Ноги его стали вялыми, и он почувствовал в коленках дрожь. Все поплыло, как в тумане, но тем не менее он четко увидел небольшой выступ, сделал несколько шагов и повернул налево, в густую темень. Неведомая сила быстро повела его в неизвестность. Эдвард ничего не видел, но передвигался уверенно и быстро.
Наконец он оказался в небольшом квадратном каменном помещении. Высокие мрачные стены уходили высоко вверх, при неярком рассеянном свете потолка не было видно. Напротив входа, у противоположной стены, Эдвард четко увидел сдвинутую в полу большую каменную плиту, а рядом - дыру. Вопреки своему желанию направился туда. Его нога уверенно нащупала совершенно не видимую глазом ступеньку. Эдвард начал спускаться вниз. Перед ним была узкая, уходящая в темень штольня. Голос Адамса приказал:
- Тебе - туда!
Трудно сказать, сколько длилось это путешествие в пирамиде, прежде чем Эдвард оказался в довольно просторном помещении. Свет - неземной, рассеянный, чуть серебристый. Пораженный увиденным, он остановился. В центре стоял Адамс. Он был одет в тот же костюм, в котором его хоронили. Рядом с Адамсом - какие-то люди, одетые в старинную одежду.
"Бог мой! Неужели фараоны?! - от этой догадки Эдвард оцепенел. - Не разыгрывают ли меня?!"