– Почему ты решил, что это был именно подвиг?
– А что ж еще? Или нам кто-нибудь за труды заплатить собирается? Подвиг, в чистом виде.
– Мы заставили враждебную магию убраться из нашего мира! – неожиданно звучным голосом произнес Джузеппе.
– Вона оно как… – уважительно протянул Ганц. – А мы ее как, насовсем вышибли, или она еще вернуться может?
– Тебе что, больше не о чем разговаривать? – снова помрачнел магистр. – Скажи лучше, чем ты дальше заниматься думаешь? На своем постоялом дворе хозяйничать? Как это ты его обозвал, "Степной приют"?
– "Затерянный в степи", – поправил Ганц. – Нет, наверное, чего там сидеть. Тем более, что все кладовки пустые, а одним пивом сыт не будешь.
– Разве еда – это проблема? Договоришься с ближайшими фермерами, они тебе все привозить будут.
– Нет, – снова отказался Ганц, – скучно. Я лучше опять бродить пойду, вон хоть с Аррой, вместе. Арра, птичка моя, ты теперь куда направишься?
– В столицу, как с самого начала собиралась. И не называй меня птичкой! – запоздало вспомнила она.
Ганц улыбнулся:
– А давай ты меня наймешь на работу? Я буду твоим телохранителем, совсем недорого, согласна?!
– Еще чего, – фыркнула Арра.
– Ах вот ты как со мной, – старательно скроил обиженную физиономию Ганц, – ну и пожалуйста, ну и ладно! Мне и самому с тобой связываться неохота, я лучше к магистру телохранителем пойду! Джузеппе, ты возьмешь меня?
– Мне-то телохранитель зачем?
– Мало ли… жизнь сейчас такая, что никогда не знаешь… Кроме того, я и другие обязанности выполнять могу, за порядком в доме, например, следить. Я ведь ужасно чистоплотный.
– Ужасно, это точно! – засмеялась Арра. В этом мы сами убедились. Ты еще скажи, что ты самый лучший повар.
– Я бы сказал, – вздохнул Ганц. – Но вы же не поверите.
– Ни за что не поверим! – немного развеселился Джузеппе. – Слушай, убийца, а я придумал, как ты деньги сможешь зарабатывать. Вот представь себе: заходишь ты в трактир, заказываешь себе кружечку пива и начинаешь трепать языком про свои приключения. На самом интересном месте останавливаешься, вроде как у тебя в горле пересохло, а денег на пиво больше нет. Я твоей болтовни наслушался, так что гарантирую, тебя в любом трактире напоят, накормят и деньжатами не обидят!
– Магистр! – с невыразимым презрением в голосе процедил Ганц. – Учить он меня будет! А чем я, по-твоему, последние пару лет занимался?
В это время, в своем крохотном кабинетике, демон Местифуфель отложил в сторону перо и промокнул написанные строчки внушительным пресс-папье. Хотя в его распоряжении была масса различных технических средств, он предпочитал составлять свои документы по старинке, от руки, остро заточенным гусиным пером.
Демон вынул из ящика стола папку густого малинового цвета, и аккуратно сложил в нее тонкую стопку исписанных листков. На самой папке крупными буквами старательно вывел: "Отчет о проведении первичной разведки мира Лагосинтер. Рабочие предложения по внедрению." Полюбовался каллиграфической надписью, встал из-за стола и, прижимая драгоценную папку к груди двинулся по коридору, звонко цокая копытцами.
В конце коридора, перед дверью начальника отдела, Местифуфель остановился, деликатно постучал костяшками пальцев. Из кабинета донеслось глухое ворчание. Он достаточно хорошо был знаком с Ноизаилом, чтобы узнать в этом ворчании разрешение войти.
Старший демон Ноизаил терпеть не мог распахнутых дверей, поэтому Местифуфель приоткрыл дверь совсем чуть-чуть и скользнул в кабинет. Старший демон Ноизаил терпеть не мог, когда рядом с ним кто-то топает, поэтому Местифуфель мягкими, скользящими шажками подошел к столу начальника, старательно пытаясь согнать с лица довольную улыбку, так как старший демон Ноизаил терпеть не мог веселых лиц… Дело в том, что старший демон Ноизаил несколько засиделся в старших демонах, поэтому последние пару сотен лет его многое раздражало. А ведь каким очаровательным, каким душкой он стал бы сразу, как только получил бы звание дьявола!
– Ну? – сурово рыкнул старший демон Ноизаил, с отвращением покосившись на почтительно склонившегося перед ним демона – до чего же гадкая физиономия у этого Местифуфеля!
– У меня хорошая новость, – Местифуфель осторожно опустил на стол малиновую папку и постучал по ней указательным пальцем. – Очень хорошая новость.
Часть вторая
Аду требуется кочегар на постоянную работу
– Не хотелось бы показаться назойливым, господа благородные маги, но тем не менее! Кто-нибудь знает, куда мы едем? – часа через два спросил Ганц. Он давно перестал подгонять Булку и теперь лошадь шла мерным, спокойным шагом.
– А? – обернулся к нему Джузеппе. Он совсем взмок на солнце, борода растрепалась и перекосилась еще сильнее, чем обычно. – Что значит куда? Мы едем оттуда, – он махнул рукой назад, в сторону спешно покинутого ими порождения чужой магии, великолепного дворца с парком.
Арра ответила боле вразумительно:
– В Имолу возвращаемся. То есть, это мы с Джузеппе в Имолу, а ты… тебе лучше знать, куда ты направишься.
– Да я не об этом. Я не про долгосрочные планы спрашиваю, а про то, где мы будем, например, ночевать?
– Так у тебя, наверное, в "Потерявшемся путнике", – она безразлично пожала плечами.
– "Затерянном в степи", – в голосе Ганца проявилась непривычная сварливость. – Очень красивое название, романтичное и совсем не трудное. Почему никто не может запомнить? Впрочем, в любом случае, я против.
– Что? – Джузеппе повернулся так резко, что чуть не съехал с широкой спины Гладиолуса. Умный конь остановился и подождал, пока хозяин снова не устроился в седле. Булка с Искоркой, переглянувшись, решили составить ему компанию, так что разговор не прервался. – Ты против того, чтобы мы снова посетили твой постоялый двор?
– Категорически, – кивнул Ганц и пояснил: – Там же есть нечего, вы что, забыли? Арра, конечно, прелесть, и сообразит опять что-нибудь съедобное, но хотелось бы настоящей еды. Мяса хочется.
– А знаешь, Джузеппе, – задумчиво покивала Арра, – этот убийца прав. Я тоже чувствую некоторое… в смысле, неплохо бы перекусить… и кусок мяса, хорошо прожаренный… – она зажмурилась и добавила нежным голоском: – Большой кусок мяса.
Магистр сглотнул слюну, слишком громко, для человека, сравнительно недавно занимавшего солидную должность в Нюрбургском Университете и привыкшего вращаться в самом благовоспитанном обществе. Потом с подозрением взглянул на Ганца и спросил:
– Ты хочешь что-то предложить или просто так, издеваешься?
– Когда это я над вами издевался? – голубые нахальные глаза с притворной обидой уставились на мага. – Я к вам всегда с полным уважением и, можно даже сказать, благоговением…
– Ганц! – рявкнула Арра. – Говори о деле!
– Конечно, птичка! Если мы сейчас повернем на запад, то часа через два будет деревня. Большая и с настоящим постоялым двором. Я там бывал, там путников кормят, даже суп дают.
– Пожалуй… – Джузеппе вопросительно посмотрел на Арру. – Мы ведь никуда не торопимся? Отдохнем денек, покушаем. И крюк совсем небольшой получается.
– Это ты меня уговариваешь или себя? – усмехнулась она. – Мне-то, действительно, торопиться некуда, на перевале снег все равно еще не растаял.
– Значит едем в эту деревню, – решил Джузеппе. – Куда, ты говоришь, на запад сворачиваем?
– На запад, – подтвердил Ганц, и еще пальцем направление указал для верности.
– Ты понял, Гладиолус, куда ехать? – магистр, наклонившись вперед, дотянулся до лошадиного уха и потрепал его.
Гладиолус меланхолично кивнул и неторопливо двинулся на запад.
– Э? – магистр был явно озадачен. Он посмотрел на поводья, которые держал в руках, потом перевел взгляд на Арру:
– Но я же… он что, действительно понял?
– Почему бы и нет, – невозмутимо пожала плечами девушка.
– Но он же лошадь! Я имею в виду, конь, – Джузеппе пришлось обернуться назад, потому что Арра с Ганцем еще оставались на месте. – Мерин!
– Ну и что? Ты у нас магистр, значит должен действовать на интеллект всех присутствующих облагораживающе, – постаравшись придать своей подвижной физиономии как можно более серьезный вид, объяснил Ганц. – А Гладиолус теснее всех с тобой общается, хотя, надо признать не с самой мудрой частью тела. Однако, эффект налицо!
Естественно, Джузеппе не стал унижаться и отвечать Ганцу так, как он того заслуживал. Пробормотал только что-то про петухов, от которых и то больше пользы, и что надо было вовремя, когда предлагалось, превратить некоторых…
Искорка с Булкой снова переглянулись, одновременно фыркнули и потрусили, бок о бок, следом за Гладиолусом.
– Слушай, Ганц, – через несколько минут мирного молчания спросила Арра, – ты говоришь, что бывал в этой деревне. Часом не по работе?
– В таком захолустье? – искренне оскорбился бывший наемный убийца. – Этот населенный пункт даже не во всех справочниках отмечен, по причине своей незначительности! Нет, я посещал его исключительно из любознательности, путешествуя по родной стране. Ну, и в порядке отдыха тоже. А что касается работы, птичка моя, то будет тебе известно, не во всяком городе имелся маг, ради которого стоило меня нанимать, а уж здесь-то… Одна старуха с окраины обладает немного способностями, но их хватает только на то, чтобы молоко у соседки в погребе скисло, да бородавку может заговорить…
– Это к магии отношения не имеет, – авторитетно перебил его Джузеппе. – Даже не колдовство, а так, грубое знахарство.
– А я о чем? Разве кто станет тратить деньги на серьезного профессионального, а тем более, высокопрофессионального, наемного убийцу, чтобы вот такую старушенцию прищучить? Нет, я работал в столице, в университетских городках, где маги кучкуются. Одним словом там, где солидная клиентура имелась. Хотя… был как-то случай, – Ганц задумчиво посмотрел в голубое, без единого облачка небо, и голос его приобрел повествовательную напевность, даже свист, сопровождавший дыхание, стал казаться чем-то вроде музыкального аккомпанемента. – Был случай, когда мне пришлось выполнять заказ в сельской местности. Речь идет о некоем маге, по имени Саваратоний… до того мерзкий был старикашка, что умудрился достать, то есть абсолютно всех, даже тех, с которыми случайно, к примеру в трактире, встречался. Это я опять-таки, о магах говорю, поскольку этот Саваратоний цеплялся исключительно к ним. Остальным населением, мирными обывателями, он вроде как брезговал.
– Ты не про того, который в башню забился? – оживился Джузеппе.
– Про него. А что, не надо рассказывать?
– Почему не надо? – ухмыльнулся магистр, – давай. Сам говоришь, до деревни еще два часа ехать.
– Уже полтора, – уточнил Ганц. – Так вот, про этого Саваратония. До того дело дошло, что он в том трактире, где маги имели привычку пивом наливаться, всегда один за столом сидел, никто к нему не подсаживался. И все равно продолжал пакостничать, кому по мелочи, кому по крупному, уж как получится. Ну, любил мужик это дело, ничего не скажешь. Кончилось, разумеется тем, что надоел он остальным магистрам хуже горькой редьки и решили они его извести. Навалились на Саваратония всей толпой, но только с магами так дела не делаются, да еще с такими юркими, как этот старикашка. Гоняли они его, как мыша, из щели в щель, но в конце концов он, все-таки, улизнул. Сбежал вот в такое же захолустье, выстроил себе башню из слоновой кости…
– Серебряную, – поправил его Джузеппе.
– А я говорю, слоновая кость! И вся узорами покрыта. – Ганц старательно нахмурил брови, но придать своей физиономии суровый вид ему все равно не удалось. – Кому лучше знать?
– Ну, извини. Просто у нас всегда… впрочем, ладно. Рассказывай дальше.
– Так вот, выстроил он себе башню из слоновой кости и засел там. Маги побродили вокруг, попробовали своими средствами, заклинания всякие разрушающие, гром и молнию… Но Саваратоний, при всей подлости своего характера, тоже магистр был не из последних, так что ничего они сделать не смогли, только резьбу на башне повредили немного. Собрались тогда обозленные маги на совет и решили скинуться и нанять профессионального убийцу. Поспорили, конечно, немного, кого именно…
– И они выбрали тебя! – Арра с простодушным восторгом смотрела на Ганца.
– Разумеется, – он небрежно кивнул. – В то время я был самым лучшим.
– А чего же они тогда спорили?
– Но я же был и самым дорогим. Некоторые хотели сэкономить, – мягко объяснил Ганц.
– И победили те, кого интересовало качество, а не цена, – пробормотал Джузеппе.
– Вот за что я тебя уважаю, магистр, – поднял палец Ганц, – так это за умение коротко и точно формулировать мысль. Именно так: качество работы, а не ее цена! Одним словом, я взялся за это дело…
Даже лошади, казалось, заслушались удивительной и волнующей историей, про то, как Ганц сражался с магом из башни. Как он, применив силу, хитрость, опыт, ловкость и еще тысячу своих достоинств, все-таки одолел злокозненного Саваратония, убил его, а башню разрушил и мелкой пылью развеял по ветру. Чтобы и следа не осталось. Когда он закончил свой рассказ, деревня была уже совсем близко.
– Но зачем ты башню-то распылил? – взволновалась Арра.
– Как зачем? Для большего эффекта и поучительности.
– Да нет же! Гораздо более эффектно и поучительно было бы оставить ее там, где она стояла, вроде памятника! А еще лучше, если бы маги перенесли ее в тот город и установили на какой-нибудь площади. И сделали бы в этой башне музей!
– Музей? Хм, интересная мысль. Даже странно, как это я сам… значит, музей, экскурсии разные, научная работа, экскурсоводы, дамочки такие… с указками… – Ганц продолжал задумчиво бормотать, когда Джузеппе, довольно невежливо ткнул его кулаком в бок.
– Ну да, музей, а ты там директором! – Они уже ехали по деревенской улице и Джузеппе заинтересованно осматривал аккуратные беленые домики за невысокими заборчиками. – Хватит мечтать, говори лучше, где тут обещанный постоялый двор?
– А ты сам не видишь? – потирая бок, Ганц отъехал в сторонку. – Вон же вывеска.
Действительно, они уже почти подъехали к гостеприимно распахнутым воротам, над которыми, опасно накренившейся аркой, была закреплена большая и очень красивая вывеска.
Она изображала небо, на котором, в полном презрении к естественному ходу событий, собрались одновременно и солнце, и луна, и месяц, и россыпи звезд. Единственное, в чем неизвестный художник пошел на уступки природе было то, что солнце сияло все-таки на голубом фоне, а луна, месяц и звезды были нарисованы на густо-черном. Украшенные затейливыми завитушками разноцветные буквы извещали, что постоялый двор называется: "На звездном пути".
– Как романтично, – вздохнула Арра, проезжая под вывеской.
Искорка, с любопытством повернув голову, осмотрела прибитую к створке ворот на уровне лошадиной головы табличку поменьше, сообщавшую, что здесь же имеется конюшня, в которой каждой лошади предоставляется отдельное стойло и сколько угодно свежего сена (с собой сено увозить воспрещается). Чистая колодезная вода в поилке предоставляется так же без ограничений. Кроме того, у хозяина имеются овес и ячмень, но за отдельную плату. Это объявление было украшено очень симпатичными и вкусными на вид рисунками одуванчиков, маргариток и цветущего клевера. Булка и Гладиолус тоже, очень внимательно, с табличкой ознакомились и, судя по всему, одобрили.
Чисто выметенный и присыпанный желтым песочком двор был пуст, но стоило путешественникам миновать арку с вывеской, как тут же появились два здоровенных парня, очень похожих друг на друга, очевидно братья. Они вежливо поздоровались с Джузеппе и с Аррой, отвесили какой-то церемонный, с нелепыми движениями рук в разные стороны, поклон Ганцу. Он плавно погладил ладонями воздух над их склоненными головами и, легко спрыгнув с Булки, хлопнул каждого по могучему плечу:
– Здорово мужики! Рад, что вы меня еще помните!
– Тебя забудешь, – усмехнулся тот, что вроде был постарше. – Ты тогда уехал, а мы еще неделю от тетки Корделии в погребе прятались. Хорошо папаша уговорил ее больше за нами не гоняться.
– Два бочонка пива отдал, – без особой печали сообщил тот, что помладше.
После чего, все трое переглянулись и весело заржали. Их, не слишком понятный посторонним, разговор явно шел о чем-то приятном.
Просмеявшись, Ганц приступил к церемонии знакомства. Парни оказались сыновьями хозяина постоялого двора, старшего звали Вейр, а младшего – Кархенас. Не спрашивая разрешения у Ганца они скормили Булке по куску сахара, причем, ее такая фамильярность нисколько не удивила.
– Возьмите лошадку, – Ганц указал на Гладиолуса, – и окажите весь список услуг.
Джузеппе охотно передал поводья стоящему ближе к нему Кархенасу.
– А эту красотку? – Вейр протянул руку к Искорке.
Арра открыла было рот, но Ганц опередил ее:
– Эту красотку госпожа Арра никому не доверяет. Так что хватит с вас и одного Гладиолуса.
Вопрос о том, чтобы доверить братьям Булку, очевидно не стоял с самого начала. Всей гурьбой (Джузеппе внезапно решил лично проконтролировать, каков будет комплекс услуг, оказанных Гладиолусу) они направились туда, куда указывала аккуратная стрелочка, снабженная надписью "В конюшню". Стрелочка была украшена силуэтом бегущей лошади, очевидно, в эту самую конюшню торопящейся.
– Как у вас здесь все, и удобно и красиво, – заметила Арра, – указывая на другую табличку. Там тоже была стрелка, изображение ведра, из которого льется вода и надпись голубыми буквами: "Колодец". Не то, чтобы эта табличка была так уж необходима – колодец, находящийся чуть в стороне от ворот, был прекрасно виден невооруженным глазом, но все равно, такая забота о путешественниках была приятна.
– Это у нас один художник бродячий почти полгода жил, – дружелюбно улыбаясь, объяснил ей Кархенас. – Денег у него не было, ни гроша, вот он и расплачивался за все рисунками. Табличек всяких нарисовал – страсть! Вывеска вот над воротами тоже, – он оглянулся на угрожающе накренившуюся арку, озабоченно покачал головой. – Говорил ему Вейр, что слишком большая получается, так только обида вышла. Вы, говорит, не в состоянии понять широкой души художника и его высоких устремлений! Вот и размахал, во всю свою душу. А то, что ни одни ворота такую громадину не выдержат, так это уже не его забота. У папаши Доршана сыновья есть, они слазают, где приколотят, где привяжут… – парень обречено махнул рукой и перевел взгляд на Арру. Смотреть на девушку ему было явно приятнее и Кархенас снова расцвел улыбкой.
– Так что этот художник, только по табличкам и вывескам специалист был? – старательно заинтересованно спросила Арра. Пусть уж этот малый лучше разговаривает, чем будет на нее так пялиться.