– Вот именно. Нас трое, ты четвертый, – поддержал его Синеглазка. – По четверти, да на четверых. Или ты собрался на халяву покурить?
– Да? А кто к Сопатке бегал? Кто в очереди стоял? Это что, не считается? Мне там, между прочим, все копыта оттоптали!
– Все равно надо было кому-то идти, – улыбнулся Кувалда, умудрившись продемонстрировать даже коренные зубы. – А ты у нас самый умный, – он ласково положил ладонь Ржавчику на плечо.
Тот покосился на пригибающую его к земле мощную лапу, пробормотал нерешительно:
– А-а… э-э… ну да… я имею в виду, что все равно, по четверти слабогрешной за косяк… это же не я, это Сопатка…
– А как же, – снова улыбнулся Кувалда. – Мы ж не жулики какие, своих обдирать, правда, Синеглазка?
– Ну! – невнятно подтвердил тот, пуская клубы сизого дыма. – Как получка будет, так сразу и отдадим, не отходя от кассы…
Ржавчик погрустнел и занялся своим косячком.
Некоторое время все сосредоточенно курили. Потом Кувалда нарушил молчание:
– А интересно, – задумчиво спросил он, оглядев свою, заметно уменьшившуюся сигаретку, – здесь есть что-нибудь такое? Не обязательно химическое оружие, но что-нибудь? Может тоже курево, или выпивка какая?
– Экий ты, дружок у нас любознательный, – усмехнулся Кучерявый, – все-то тебе интересно… – он сделал еще одну затяжку и его маленькие глазки заблестели. – А действительно! Пусть Ржавчик сходит на разведку. Вдруг у аборигенов грибочки какие есть, вроде мухоморов, помните? Настойка из них очень была… убедительная.
– Лучше спирту пусть поищет. Метилового, – внес поправку Синеглазка. – Он-то у аборигенов точно есть.
– Почему ты думаешь, что есть? – спросил Кувалда.
– А ты можешь хоть один мир назвать, где этой дряни нет?
Кувалда подумал и признался честно:
– Не могу.
– То-то! Значит и здесь есть! – торжественно сделал вывод Синеглазка.
– Тогда лучше этиловый, – предложил Кучерявый. – Он тоже везде есть. И поприятнее будет, помягче. Дух от него не такой резкий.
– Да при чем здесь дух? Прикинь сам: с бутыли этилового спирта двух Абарзелов видишь, а с метилового – ни одного!
– Это точно, – солидно подтвердил Кувалда. – Даже не с целой бутыли, а с половины, я проверял. Так что, давай, Ржавчик, дуй за метиловым спиртом.
– Почему опять я? – меланхолично спросил Ржавчик. Наполовину выкуренная сигаретка примирила его с суровой действительностью, он не столько протестовал, сколько любопытствовал.
– Так ты же у нас самый красивый, – теперь лапа Кувалды нежно опустилась на рыжую кудрявую голову. – Самый шустрый.
– Кому же идти, как не тебе, – поддержал Кучерявый. – Я, лично, только тебе и доверяю!
– Ощущаешь гордость? – подмигнул Кувалда. – Не всякому коллектив такое уважение оказывает.
– Ага, – Ржавчик выпустил через ноздри сизый дымок. – А хочешь со мной? Тебе Кучерявый, наверняка, еще больше доверяет. Тоже будешь гордость ощущать.
– А что, – хихикнул Кучерявый, – действительно, идите вдвоем, больше прине… – и поперхнулся, под тяжелым взглядом Кувалды. – То есть я что… я имею в виду, что двое, это уже много будет, заметят… еще кто-нибудь увяжется… а ты, Ржавчик, парень ловкий, раз-раз, туда-сюда, смотаешься быстренько.
– Вот именно: раз-раз, туда-сюда, – почти пропел разомлевший Синеглазка. – А мы тебе уже не по четверти слабогрешной души должны будем а по… по… ну, в общем, вернешься, разберемся.
– Угу, – Ржавчик в последний раз затянулся и встал. Плюнул на крохотный окурочек, потом бросил его на землю и аккуратно растер копытом. – Тогда я пошел?
– Пошел, пошел, – Синеглазка не поленился, тоже встал, пожал разведчику лапу. – Ждем тебя с добрыми вестями! И с выпивкой, разумеется.
– Угу, – повторил Ржавчик, развернулся и двинулся, покачиваясь, к краю инферноформированной территории, за которой начинались заросли неизвестных ему туземных растений, высоких и кустистых, с широкими зелеными листьями.
Кукуруза у деда Зироты, действительно, удалась. Осторожно пробираясь между высокими, выше человеческого роста стеблями, Джузеппе, Ганц и Арра, незамеченными пересекли делянку и остановились на краю, разглядывая открывшуюся странную картину.
Прямо перед ними, отделенная от зарослей кукурузы узкой полоской сорной травы, находилась дорога. Неширокая, только-только на телеге проехать. С дорогой все было нормально, а вот дальше…
– Здесь должен быть лужок, – Ганц растерянно вертел головой. – Хороший лужок, клеверный.
На самом деле, лужок исчез не окончательно, метра полтора густой зеленой травы, действительно, усыпанной головками белого и розового клевера, продолжали жаться к дороге. А за ними начиналось нечто непонятное, такое, о чем не то что Ганц с Аррой, но и магистр истинной магии, бывший преподаватель столичного Университета, слыхом не слыхивал. Дальше, вместо веселенькой лужайки земля была покрыта запекшейся, тускло поблескивавшей коркой, идеально гладкой – не в каждой избе полы так выровнены. Сеточка трещин покрывала всю поверхность замысловатым узором, при одном взгляде на который у Джузеппе заныло в груди. Не было ни малейшего сомнения, что эти трещины являлись важной составляющей частью враждебной магии, которая превратила зеленый клеверный лужок в это… в это… одним словом, в ЭТО! Здесь же суетились и носители магии – нелепого вида, но очень шустрые создания, мохнатенькие, с рожками и хвостами. Совсем рядом большая группа таких существ старательно копала сложной конфигурации яму. Еще две подобных ямы, виднелись чуть дальше.
– А охраны не видно, – Ганц осторожно отвел от лица широкий лист. – Вообще никакой, даже просто наблюдателей. Интересно, это наглость или просто разгильдяйство?
– Я думаю… ой, что это? – Арра зачарованно смотрела, как из голубоватого, мерцающего прямоугольника сыпанулся еще десяток хвостатых. Все они рысью побежали к одной из тех ям, что были подальше. А несколько существ, наоборот, прыгнули в зыбкое марево и исчезли.
– Понятия не имею, – честно ответил Джузеппе. – Дырка какая-то.
– И похоже, как раз через нее, вся эта пакость к нам и поналезла, – заметил Ганц. – Чего, интересно, они тут навалили? Мешки какие-то, доски… устроили стройплощадку. И что за чучела бегают? Джузеппе, ты когда-нибудь таких видел?
– Н-не думаю, – магистр отрицательно покачал головой. – Странные существа… У нас, на Лагосинтере, такие не встречаются, это точно. Что же получается? Выходит…
– Что выходит? – слегка подтолкнул замолчавшего Джузеппе Ганц.
– А? – очнулся тот. – Видишь ли, была одно время популярна гипотеза о множественности существующих миров. Я, кстати, никогда не был ее сторонником, да и серьезного теоретического обоснования она так и не получила. А теперь, значит…
– Теперь, значит, нате вам, без всякой теории, получите сразу практику, – недовольно перебила его Арра.
– А там, – Ганц, которого теория в этот момент не слишком интересовала, показал пальцем, – где щебенка сыплется, это тоже самое?
Джузеппе кивнул.
– По крайней мере, очень похоже по исполнению. Что же это, абсолютно новый способ перемещения в пространстве? Мало того, между мирами! Должен признать, что развитие магии в этом, открывшемся нам мире, судя по всему, достигло высот непревзойденных…
– А по-моему, ничего особенного, – перебила его Арра. – И вся магия здесь техническая. Фон абсолютно ровный, без единого всплеска! Механика в чистом виде и ничего больше.
– Ты уверена? Впрочем… – Джузеппе склонил голову на плечо, напрягся на несколько секунд, потом, резко выдохнув, расслабился. – Не знаю, мне трудно судить, но возможно, ты права. Хотя, все равно, сила воздействия впечатляет.
– Впечатляет, не спорю, но пока я не вижу ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. Ганц, что ты там бормочешь?
– Говорю, что две дырки, значит, они к нам пробили… – наемный убийца-пенсионер почесал длинный нос.
– Три, – поправил его Джузеппе. – Видишь, двое мохнатиков стоят с железяками, а между ними занавеска бархатная?
– Ага, а за занавеской еще голубым проблескивает?
– Да. Как раз там третья дыра.
– Значит еще лучше – три. Понятно, почему у них нет ни охраны, ни оружия. Зачем? Они, с помощью этой механической, как ты, птичка, говоришь, магии, в любой момент могут сюда целую армию перебросить.
– Не называй меня птичкой, – Арра проводила взглядом очередное пробежавшее в стороне существо. – Да, похоже, что здесь что-то вроде строительного отряда. А это разнорабочие-подсобники. Только посмотри, как они с тачками носятся.
– Виртуозы, – согласился Ганц. – только что же это за зверушки, а господа маги?
На этот раз, ему никто не ответил. Еще с полчасика все трое наблюдали за странной стройплощадкой в молчании. Постепенно, царившая там суета несколько замедлила темп, все больше рогатых созданий уже не бегали бодрой рысцой с мешками, ведрами и тачками, а неторопливо плелись, расхлябанной походочкой. Потом работа и вовсе остановилась. Существа, по одиночке и компаниями валялись на гладкой темной поверхности, слабо шевелясь, и только немногие продолжали ползать, больше всего напоминая сонных мух. Джузеппе с Ганцем переглянулись.
– Может они заводные? – предположила Арра. – К нам в Эсмерру приезжал один такой, с целым мешком игрушек. Заведешь, например, лягушку ключиком, она и прыгает, пока завод не кончится, а потом на бок валится… в точности, как эти.
– Нет, это у них не завод кончился, – Ганц ухмыльнулся. – Это у них начальник отлучился куда или спать лег. Магистр, ты как, согласен со мной?
– Согласен, согласен, – небрежно пробормотал Джузеппе. – Но я хотел бы понять… Что же им здесь надо? Стройку какую-то затеяли, лужок испоганили… Арра, ты как думаешь, относятся эти твари к злым духам?
– Пожалуй… – она не торопилась с ответом, прислушивалась к своим внутренним ощущениям, – пожалуй… чем-то таким от них тянет…
– Да вы о чем, господа маги, какие духи? – удивился Ганц. – Натуральные вполне мохнатики, гляньте только, как этот копытце твердо ставит, – он указал на фигурку, отделившуюся от небольшой компании, уютно устроившейся на мешках, и неторопливо двигающуюся в их сторону.
– Ты все путаешь, это материальное воплощение, а мы говорим о сути, – досадливо отмахнулся Джузеппе. – Понимаешь, если это злой дух, то есть заклинания консервации…
– А чего этот рогатый прямо на нас прется? – нервно перебила его Арра. – Может заметил?
– Нет, если бы заметил, то совсем по другому держался бы, – успокоил ее Ганц. – А он, видишь, плетется, нога за ногу. Погулять захотелось или кустики решил проинспектировать. Слышь, магистр, – обернулся он к Джузеппе, – может воспользуемся случаем? Шарахни его этим своим заклинанием, а? Заодно и проверишь, что он за дух.
– Взять языка? – Джузеппе внимательно разглядывал подходящее все ближе существо. – Допросить, выяснить, что они тут делают…
– Прекрасная идея! – горячо одобрила Арра.
– Вот только вряд ли он много знает, – слегка поморщился Ганц. – Уж больно вид у него… задрипанный. Шестерка.
– В любом случае, он знает, кто он такой, – резонно заметила Арра.
– Это верно, – Джузеппе порылся в карманах, вытащил небольшой, янтарного цвета шарик, подышал на него, потер в ладонях. – Только одна проблема есть. Мне, для того чтобы заклинание консервации сработало правильно, необходимо чтобы объект находился в состоянии покоя. Желательно без сознания.
– Тоже мне проблема, – Ганц тряхнул рукой и крепко сжал пальцами, вылетевшую из рукава прямо в ладонь, аккуратную дубинку. Ща мы его приведем в бессознательное состояние абсолютного покоя. Только пусть чуток поближе подойдет.
– Эй, ты только поаккуратнее действуй, убийца! Имей в виду, я с трупами разговаривать не умею, не моя специальность, – немного встревожился Джузеппе.
– Нет, наверное, в магистры все-таки отбирают каких-то особенных зануд, – пожаловался Ганц, ловко крутанув дубинку. – Все учат и учат, все чего-то беспокоятся… Арра, птичка моя, не ходи в магистры, ладно?
– Дыхание задержать сможешь? – постаравшись, чтобы голос прозвучал как можно более занудно, спросила она в ответ.
Ганц только закатил глаза.
– Прячемся! – прошипел Джузеппе и, опустившись на землю, замер в неудобной позе. Рядом с ним распласталась Арра. Ганц, ящерицей скользнул чуть правее и опустился на одно колено. Непонятное мохнатое существо было совсем рядом. Вот оно, брезгливо потряхивая копытцами, пересекло полоску травы, оставшуюся от лужка, вот перешло через дорогу… Ганц сделал глубокий вдох, и приготовился. Существо остановилось, в нерешительности, перед густыми зелеными зарослями, потопталось на месте, сделало крохотный шажок вперед, снова остановилось… Ганц, который начал испытывать легкое неудобство, вопросительно глянул на Джузеппе, сделал такой жест, словно кидает веревку, дескать, может заарканить его и втащить в заросли? Магистр отрицательно покачал головой, шевельнул беззвучно губами: "жди!". Арра тоже сердито сверкнула глазами. Даже если наблюдателей действительно не было, такой захват мог заметить кто-нибудь из непрошеных пришельцев просто случайно.
А Ржавчик застрял на пыльной дороге всего лишь потому, что не испытывал никакого желания лезть в кукурузу. Не то, что бы у него были предчувствия какие нехорошие, нет! Просто, как все бесы, он не слишком любил зелень. Приятно было цокать копытцами по застывшей лаве, щебенка тоже хороша, хотя по ней ходить не так удобно. А трава… скользкая какая-то, мокрая и щекочет ножки все время. Противно! Он посмотрел себе под ноги: мягкая пыль грунтовой дороги – и то лучше. А уж ломиться через эти заросли! Они вон – выше головы. Можно, конечно, туда и не лезть, пойти по дороге. Даже надежнее, дорога наверняка к поселку приведет, там аборигены, а у аборигенов выпивка… Но зато сам Ржавчик на этой дороге будет, как на ладошке. Даже если Абарзел его не застукает, найдутся желающие, заложат. А прораб, он ведь разбираться не будет, он штрафанет на недельное жалованье, да еще и обложит так, что хвостик три дня трястись будет… И никто не заступится. Не такие они дураки, Кувалда, Кучерявый и Синеглазка, они не побегут объяснять, что Ржавчик не по собственному желанию пошел за выпивкой, что его коллектив послал… Да они даже не сбросятся, чтобы ему штраф оплатить! Скажут, сам болван, нечего было по дороге переться.
Да, как ни крути, а надо идти здесь. Ржавчик вздохнул тяжко и сделал первый шажок. Очень неприятно. Стебли какие-то твердые, и торчат слишком часто. Еще один шажок… он оглянулся назад. На стройке царило все то же сонное спокойствие.
– Ладно, посмотрим, – пробормотал Ржавчик и решительно двинулся вперед. Но не успел он сделать и трех шагов, как Ганц, бесшумно возникший за мохнатой спинкой, коротко, без замаха, тюкнул дубинкой между рожек, в ту же секунду сделав громкий, не то что свистящий, а даже со всхлипом вдох. Бес, не пискнув, рухнул на землю, а убийца-пенсионер опустился рядом, жадно хватая ртом воздух. Тем не менее, у него хватило сил картинно указать на мохнатое тельце и просипеть:
– Прошу, полный покой и абсолютная бессознательность! Все, как заказывали, господин магистр.
– Спасибо, господин убийца, – Джузеппе бросил ему янтарный шарик. – Потри в руках хорошенько. Не то, чтобы защита, но за неимением лучшего… потом Арре дашь. До конца дня должно хватить.
Он склонился над неподвижным телом, провел в воздухе ладонью, словно повторяя его очертания, от копыт до рожек, осторожно дотронулся кончиком ногтя до острого ушка. Покосился на Ганца, кашлянул:
– Кхгм! Должен признать… идеальное состояние.
Ганц только дернул плечом. Разумеется идеальное, какое же еще?
Джузеппе вытащил из кармана еще один шарик, теперь фиолетовый, сильно сжал его в кулаке. Шарик беззвучно лопнул, на мохнатика брызнул фонтан мелких капель.
– Приходится кое-какие подсобные средства применять, – извиняющимся голосом объяснил магистр.
– Могу я помочь? – спросила Арра не слишком уверенно. – Я, правда, никогда не пробовала… это не слишком сложно?
– Да нет, – улыбнулся Джузеппе, – просто повторяй за мной.
Теперь над Ржавчиком порхало четыре ладони. Ганц внимательно следил за происходящим, но и он не уловил момента, когда лежащее тело зыбко задрожало, потом, повинуясь уверенным движениям магов, стало терять четкость очертаний, приподнялось над землей легким туманчиком.
– Коробочку, быстро, – скомандовал магистр, очерчивая вокруг него сияющий бледным лиловым светом овал, – а то ветром унесет.
– Какую коробочку? – растерялся Ганц. – Нет у меня никакой коробочки… Арра?
Девушка не ответила, вид у нее был такой, словно она вообще впервые услыхала загадочное слово "коробочка".
– Ну что-нибудь другое, любую емкость! Сдует ведь зверушку сейчас!
Поскольку Арра и Ганц не пошевелились, Джузеппе прошипел сквозь зубы что-то непонятное, но явно не слишком лестное, неожиданно ловким движением отстегнул с пояса Ганца фляжку, отвинтил пробку и поднес широкое горлышко к краю колеблющегося облачка. Лиловый овал тут же начал сжиматься и дымок, который всего несколько минут назад был мохнатым захватчиком, подгоняемый магическим ободком, потянулся внутрь фляжки.
– Э? – невразумительно поинтересовался Ганц.
– А что, вполне подходящая тара, – ответил магистр. – Ему там будет вполне удобно.
– Но он так и будет там… газообразным? – увиденное явно произвело на Арру большое впечатление.
– Нет, зачем? Сейчас сконденсируется, только будет маленький, под размер фляжки.
– А потом?
– Потом, когда мы откроем пробку, выберется наружу в виде тумана и примет свой обычный вид. Имеется довольно сложная формула зависимости, где учитываются особенности принимающего сосуда, внешней среды, используемый магический инструментарий… Основу ты и так поняла, на практике, а теоретическую базу я тебе потом изложу.
– Но там же костоломка, во фляжке! – Ганц обрел, наконец, голос. Причем голос, довольно возмущенный.
– Думаешь, захлебнется? – Джузеппе поднял фляжку, потряс около уха. – М-да-а. Проверить бы надо, а то глупо может получиться. Арра, дай-ка руку, сейчас мы ему окошечко сделаем.
Девушка протянула ладошку. Джузеппе прижал подушечку ее большого пальца к стенке фляжки и скомандовал:
– А теперь замораживающее заклинание. Только медленно-медленно.
Арра послушно забормотала, но не договорив до конца хотела отдернуть руку.
– Куда!? – Джузеппе держал крепко.
– Жжется! – пожаловалась она.
– А ты как думала? Не отвлекайся, заканчивай. И еще медленнее, нараспев.
Наконец магистр отпустил ее руку. Пока девушка дула на палец, он еще что-то побормотал над фляжкой и гордо показал ее товарищам. Через овальное окошечко был хорошо виден пленник, лежащий на дне фляжки в лужице костоломки. И лужица была совсем небольшая, так что, жизни его ничто не угрожало.
– Как вам это нравится? – гордо спросил магистр.
– Здорово! – искренне оценила Арра, забыв про ноющий палец.
– Безобразие! – не менее искренне, ответил Ганц. – Там, конечно, не больше двух глотков оставалось, но все равно, безобразие! Это же можно было выпить!
– Подумаешь, два глотка, – Джузеппе отнесся к его претензиям без всякого сочувствия. – Есть о чем говорить! Не два литра же.