Если совсем уж честно, шутка ревизора насчет того, что Гант сблюет, почти сбылась - но лишь почти. Официальное открытие "Феникса Ганта" состоялось в июне 2015 года - месяц этот прославился сильнейшими за последнее столетие ураганами на западном побережье. Пока провозвестники апокалипсиса предсказывали ухудшение мирового климата, Гант пригласил респектабельных горожан подняться как-нибудь на "Платформу Прометея" и "полюбоваться бесплатным фейерверком". Специальные блоки амортизаторов, являющиеся частью суперструктуры здания, не позволяли ему сильно качаться; хотя праздничный пунш в чаше все равно слегка плескался после того, как гости проходили вдоль буфетной стойки с hors d'oeuvres, нашпигованными драмамином, им все это казалось скорее увлекательным, чем тошнотворным.
- Но я бы пока не стал лезть в гнездо, Гарри, - посоветовал архитектор Ганта. - Сегодня не стоит.
- Почему? Боишься молнии?
- Не молнии. Ветра. Там уже не так тихо, как в остальном здании.
- Это не проблема, - сообщил Гант. - Главное, чтобы она не сломалась.
- Не сломается. Когда размахиваешь удочкой, она тоже не ломается, но ведь не захочешь же оказаться на самом конце этой фигни.
- Ха, - сказал Гарри Гант. - Спасибо за предупреждение. Может, съем еще чего-нибудь.
Через час Гант был в гнезде, и его швыряло из стороны в сторону, словно воздухоплавателя на шаре, которого занесло в циклон. Вцепившись изо всех сил в тоненький поручень - единственный закрепленный здесь предмет, - Гарри понял, что желудок сейчас вывернется, изгваздав все его гнездышко драмаминовым канапе. Ганта спасло лишь случайное видение - боги урагана на миг даровали ему возможность узреть открытую террасу 208-го этажа, на три сотни футов ниже. Там стояла блондинка с фотоаппаратом, которую над пропастью удерживал только страховочный трос, сделанный по большей части из монтажной ленты, - и старалась поймать его в фокус. Гант призвал все свои силы и в считанные секунды собрался: прогнал на место взбунтовавшийся желудок, отыскал устойчивое положение и прочно встал, изобразив на лице выражение повседневной целеустремленности; внизу послышался щелчок затвора.
Фотография появилась на обложке следующего номера "Роллинг Стоун" с подписью: ГАРРИ ДЕННИС ГАНТ, ОСЕДЛАВШИЙ БУРЮ НАШИХ ДНЕЙ, - и если фигура Ганта в окружении молний и впрямь чем-то напоминала одного падшего ангела, которого в последний раз видели скачущим по Лысой горе, то остальных достоинств этого охрененного портрета сей факт не умалял. После этого Гарри Гант совершенно перестал беспокоиться о библейских аллюзиях, хотя и не поднялся над ними настолько, чтобы не использовать их в собственных целях.
Хороший пример этому - и очередное подтверждение дара предвидения его бывшего ревизора - можно было увидеть где-то на задворках северного Манхэттена, где свое право на величие начал отстраивать современный зиккурат. С округлого фундамента, занимавшего несколько кварталов вымершего района, зиккурат громадными ступенями поднимался кверху - эдакое чистилище, гора на стальном скелете с чешуей из черного прозрачного стекла. Сегодняшним октябрьским днем 2023 года здание уже почти сравнялось с верхушкой "Феникса"; ко Дню благодарения оно станет несколько выше, а "Гнездо Ганта" - соответственно ниже. Если к концу десятилетия Гарри Ганту предоставят слово, он скажет, что достигнута отметка в милю.
Гарри назвал его "Вавилоном". Башня из библейской легенды, "Новый Вавилон Ганта", будет наконец завершена - после перерыва в пять миллионов лет. Нижние этажи уже можно занимать, особые расценки, подробности по телефону.
- Не испытываете ли вы судьбу, выбрав такое название? - то и дело спрашивали Ганта в различных интервью, попутно делая ему бесплатную рекламу на миллионы долларов. - Вы не боитесь, что история повторится?
- Ни капли, - отвечал Гант. - Дамы и господа, это новая эпоха. Если вам интересен мой взгляд на историю, то я считаю, что на самом деле Бог помешал воплощению Вавилонского проекта, потому что ждал, когда появятся люди, способные выполнить работу как следует.
Новая эпоха: сейчас праязыком считается английский, но этот праязык разбился на тысячи диалектов, за счет чего лишь процветает и крепнет. Люди уже слетали в небо на саморощенных огненных колесницах и вернулись поведать, что там увидели. А что до Бога - если он в душе еще не американец и не готов поддержать американские достижения, то… ну, когда Гарри Гант и его Отдел по работе с общественным мнением поработают с ним, он таким будет.
ВНИЗУ, В КАНЬОНЕ, С ЭДДИ УАЙЛДЕРОМ (И ТЭДДИ МЭЕМ)
Так вот, а в городских каньонах все кажется куда как менее радостным. Некоторые участки тротуаров десятилетиями не видели прямого солнечного света, а пешеходам, которых не оборудуешь амортизаторами, за счет которых "Феникс" стоял ровно, приходилось бороться с микроураганами, бушующими на свободном пространстве между небоскребами. Но несмотря на все это, у человека вполне мог выдаться чудесный денек.
Например Эдди Уайлдер, родом из Низины Лосей, штат Мэн, этим утром отправился на новую работу своей обычной пружинящей походкой, выдающей в нем будущего покорителя мировых вершин. Он вышел из подземного перехода на перекрестке 34-й и Бродвея в нарядной бело-зеленой униформе Департамента канализации и остановился поглазеть на достопримечательности. Низина Лосей - одно из десяти самых технологически отсталых мест в континентальной части Америки (о чем говорилось на первой странице раздела "Жизнь" газеты "Ю-Эс-Эй Тудэй"), а Эдди - первый из трех поколений своего семейства, кто выехал в город размером побольше Бангора, так что все это было ему в новинку и интересно: Электронегры, торгующие газетами у специальных стоек на тротуарах, такси, оборудованные приборами безопасного сближения, благодаря которым они выделывают на переполненных улицах балетные па, а также монолитные строения, со всех сторон загораживающие горизонт.
Даже если бы Гарри Гант и не удивился, то был бы, по крайней мере, горд узнать, что "Феникс Ганта" - самое любимое здание Эдди Уайлдера на всем Манхэттене. Конечно, если бы перед Эдди поставили этот вопрос вот так прямо, он бы сказал, что его любимое - "Эмпайр-стэйт-билдинг". Он просто не знал, что "Эмпайр-стэйт-билдинга" больше нет - с Рождества 2006 года, когда в полностью груженный "Боинг-747-400", только вылетевший из Ньюаркского международного аэропорта, ударился метеорит и самолет, потеряв управление, с ревом понесся над Гудзоном. Знаменитый журналист-катастрофист Тэд Уинстон Пеллер детально живописал это происшествие в книге "Цыпленок Цыпа и рейс 52", которая тут же стала бестселлером, но в Низине Лосей не было ни книжного магазина, ни библиотеки, так что Эдди Уайлдер ее не читал. А в единственной газете Низины под названием "Лосиный Магазин" писали только про убийство и поедание крупных животных - так что Эдди не видел и ни одного пресс-релиза, в которых многообещающая глыба бизнеса Гарри Гант поклялся воссоздать сие значительное историческое здание в рекордно короткие сроки, но сделав его при этом "более современным, с другим названием и вдвое больше по всем габаритам". Так что можно понять, почему Эдди перепутал. Он подметил, что по пропорциям "Феникс" несколько отличается от здания, изображенного на черно-белой фотографии, которую привез его прадед, вернувшись с Корейской войны, но это фигня, решил Эдди, ведь сами предметы всегда больше, чем на фотографиях.
Единственным разочарованием Эдди в отношении "Феникса" были Электроафиши - громадные мигающие табло, которые крепились на высоте примерно в три четверти здания: ему казалось, что они уродуют исторический памятник. Рекламных панно было четыре, по одному с каждой стороны, и закрывали они примерно двадцать этажей. Через пятнадцать минут они дружно перескакивали по часовой стрелке, так что, когда, например, на западе загорался логотип "кока-колы", человек знал, что сейчас между четвертью и половиной какого-нибудь часа. А вот рекламу, которая смотрела на запад сейчас, Эдди не знал, и это раздражало его еще больше: все равно что осознавать свою тупость, когда не понимаешь какого-то анекдота. Реклама напоминала страницу из громадного отрывного календаря - правда, вместо даты на белом фоне красным было написано "997".
- Ну ни к чему так переживать, - сказал голос сзади, - никто не знает, что значит эта хрень, даже Гарри.
Эдди отвернулся от башни и увидел женщину примерно своего роста с невыразительным лицом, но морщинки, образовавшиеся от смеха в уголках глаз и губ, в целом выдавали человека хорошего нрава. Волосы (тоже совершенно обычные, неприметного бурого оттенка) сзади были завязаны в жидкий хвостик; что же до возраста, казалось, что ей под сорок или чуть-чуть за. В правой руке дымилась сигарета; в левой болтался один из последних комиксов "Марвел/Д.К." - "Жанна д'Арк возвращается".
При обычных обстоятельствах Эдди бы завел разговор о комиксах (он сам был фанатом "Человека-паука", на который подписался на почте), но поскольку он уже жил в Нью-Йорке, то поскорее хотел научиться вести себя как настоящий житель большого города. Так что вместо этого он указал на сигарету и произнес, как он надеялся, достаточно грубо и по-городскому:
- Знаете, зря вы курите.
В ответ женщина выпустила дым, но не по-хамски - не в лицо, а будто бы говоря, что не услышала от него ничего такого, о чем сама бы долго и упорно не размышляла.
- Ты прав, курить определенно не стоит, - сказала она и, подмигнув, добавила: - Слишком-то долго не глазей. Не хочешь же ты на работу опоздать.
С этими словами она сошла с тротуара, подняла руку; такси аккуратно объехало фургон службы доставки, запаркованный вторым рядом, и остановилось около нее. Лишь когда незнакомка залезла в машину и умчалась вниз по улице, до Эдди дошло, что на ней была такая же униформа.
Не хочешь же ты на работу опоздать… Он посмотрел на лежавший в кармане конверт с адресом и двинулся на запад, к Гудзону. Кирпичное здание, в котором располагалось Зоологическое бюро Департамента канализации, находилось на Одиннадцатой авеню, напротив Конференц-центра Джейкоба Джевитса. Эдди явился вовремя, подошел к стойке и представился; начальник смены Фатима Сигорски его записала.
- Будете в группе Мэя 23, - сообщила она. - В ней работают Джоан Файн, Арт Хартауэр и Ленни Прохаска. - Она бросила на стол две какие-то штуки, похожие на пластиковые собачьи бирки. - Не забывайте надевать их на работе.
- Зачем?
- В целях информации. Если вдруг вы получите право на досрочный выход на пенсию, изменившись при этом до неузнаваемости. - Она указала на приоткрытую дверь в коридоре. - Это кабинет для инструктажа. Там вы познакомитесь с Хартауэром и Прохаской. Хартауэр - тощий лысоватый мужчина, похож на налогового инспектора. Прохаска выглядит точно так же, только у него цирконовый пирсинг в носу. Он из Калифорнии.
- А мисс Файн?
- Сейчас наверняка отсиживается в туалете.
- А.
Кабинет для инструктажа был похож на зальчик кинокомплекса - красные пластиковые стулья, расставленные перед голографическим экраном. Эдди насчитал человек тридцать мужчин и женщин в униформах Департамента разной степени поношенности; похоже, он - единственный новичок. Хартауэр и Прохаска со свежим номером "Нью-Йорк Таймс" на двоих стояли под какой-то очень старой увеличенной фотографией в рамке. Снимок, очевидно занимавший почетное место на стене, изображал алкаша, выбирающегося из канализационного люка.
Эдди подошел и представился будущим коллегам. Потом, осторожно кивнув на странное фото, спросил:
- Это кто?
- Это, - сказал Прохаска, раздув ноздри так, что циркониевая сережка закачалась, - Тэдди Мэй.
- Величайший человек, прошедший сквозь городские миазмы, - добавил Хартауэр. - Благослови его господь, и да покоится он с миром.
- А что у него с правым глазом?
- Рабочая травма, - поведал Прохаска. - Он сварил глаз, когда полз в канализационный тоннель, чтобы починить лопнувший паропровод, сражаясь при этом голыми руками с двумя аллигаторами…
- С аллигаторами? - переспросил Эдди.
- После чего полез наверх, где температура была минус девять градусов по Фаренгейту (а с учетом ветра - еще на сорок градусов ниже), потому что зима. И от перехода с жары в холод у него парализовало все мышцы и нервы века.
- Погодите, - вставил Эдди. - Аллигаторы в канализации? А это не сказка?
- Какая тебе сказка?
- Ну, как в книге того чувака, которого никому нельзя было фотографировать.
- А ты читал книгу того чувака, которого никому нельзя было фотографировать?
- Нет конечно. Ее никто не читал. Да я все равно книг не читаю. Но даже в Низине сказку все знают.
- Ну, - сказал Хартауэр, - Тэдди Мэй это пережил.
- Так, значит, этим и занимается Зоологическое бюро? Охотится на аллигаторов?
- Не пори чушь, - ответил Прохаска. - Тэдди Мэй и его бригада прикончили последнего в 30-х годах прошлого века.
- Да, - добавил Хартауэр, - в наши дни можно лишь иногда встретить Gavialis gangeticus где-нибудь в Маленькой Индии или Маленьком Пакистане - или уж совсем раз в сто лет попадется Crocodylus niloticus, а аллигаторов нет.
В кабинет вошла Фатима Сигорски и хлопнула в ладоши, требуя внимания.
- Так, рассаживайтесь.
- От нас не отходи, - велели Прохаска с Хартауэром, подруливая Эдди к трем стульям в заднем ряду. Когда Фатима уже закрывала дверь, в комнату скользнула знакомая женщина с хвостом; Эдди сразу же уловил запах табака, хотя ясно было, что во всем здании курить запрещено.
- Слушайте, - сказал Эдди, показав на женщину. - Я ее знаю! Кто это?
- Она тоже в нашей группе, - объяснил Хартауэр. - Джоан Файн, - и заговорщическим тоном добавил: - Бывшая Джоан Гант.
- Гант?
- Бывшая жена миллиардера, - сказал Прохаска. - Она была главным начальником отдела рекламы в "Промышленных Предприятиях Ганта", ревизором общественного мнения. Давным-давно.
- Это еще не все, - добавил Хартауэр. - Она родилась из пробирки, незаконная дочь сестры Эллен Файн, монашки-нонконформистки, которая возглавила Поход католичек-женщисток еще тогда, в нулевых.
- Католичек-женщисток?
- Ну сам же знаешь: лесбиянки, которые сожгли рясы и хотели получить одобрение Папы, чтобы рожать детей.
- А, - выдохнул Эдди, который на самом деле ничего этого не знал. - Если ее матушка была монашкой-лесби, а муж - миллиардером, что она делает в канализации?
- Епитимья.
Канализационные работники расселись; Фатима еще раз хлопнула в ладоши, призывая к тишине.
- Я принесла дополненный вариант тактического отчета за этот месяц, - начала она. В руках у нее был Электропланшет. - Как обычно, там есть и хорошие новости, и плохие. Благодаря самоотверженным усилиям нашего бруклинского подразделения мы буквально искоренили инвазию Serrasalmus electricus под Парк-Слоуп. Из минусов: прошлой ночью деда хозяина какого-то кубинского ресторана зажалили насмерть в толчке подвального этажа некие твари, по описанию похожие на Electrophorus electricus. Очевидцев не было, и полицейские считают, что, возможно, это страховое мошенничество, так что нам надо сначала дождаться подтверждения, и лишь потом предпринимать официальные меры. Тем не менее, если пойдете на обход под Испанским Гарлемом, захватите высокие прорезиненные сапоги…
Джоан Файн сидела впереди, и ей хотелось курить. Но если Фатима Сигорски и закрывала глаза на случайную сигарету, выкуренную тайком в женском туалете, то на собраниях она не разрешала даже жевать жвачку, поэтому единственным способом снять напряжение оставались четки в кармане, которые Джоан перебирала весь монолог Фатимы. Их Джоан подарила мать в день ее первой исповеди; и хотя признание Джоан выражало лишь юношеское презрение к католической теологии, за четки она ухватилась, считая их подарком на удачу. Бусины были из дешевого акрила, но само распятие - из настоящего серебра: его выковала босоногая монахиня-кармелитка, которая шабашила ювелиром. Над терновым венцом Иисуса тщательно поработали лазерным пером, и если его поднести к источнику яркого света, он отбрасывал на ближайшую стену слова молитвы Преподобной Клики католичек-женщисток. Мелкие огненные буквы гласили: "Дуракам закон не писан - несутся они туда, куда боятся ступить ангелы. Сделай, Боже, нас глупыми в нашей борьбе".
Джоан казалось, что этот девиз подошел бы и для Зоологического бюро Департамента канализации. Как раз поэтому она и устроилась на эту работу.
- А теперь что касается спецзадания на сегодня: к сожалению, я получила точное подтверждение о появлении нового вида, о котором упоминала в прошлую пятницу. Выключите свет, пожалуйста. - Верхний свет покорно погас. - Запись, которую вы сейчас увидите, - объяснила Фатима, - была сделана Мэйской Командой 67 непосредственно перед тем, как все они получили неизбежное право на досрочный выход на пенсию. Пленку, пожалуйста.