Дверь открылась, только когда я повторила своё приглашение. После того, как однажды, открыв эту дверь, Джонни получил по физиономии сумочкой Алисии Вуд, запущенной, правда, в мою физиономию, он входит в мой кабинет, проявляя осмотрительность. Я стараюсь не смешивать работу с личной жизнью, но в конце моего романа с Алисией она доставала меня везде, периодически ставя в неловкое положение. Красавица и умница, один из лучших модельеров Арианы, при этом редкостная психопатка с садо-мазохистскими наклонностями. Вечно провоцировала меня на драку. Я дерусь только по необходимости, и уж чего мне точно не надо, так это рукопашных боёв с тем, кого я могу убить одним пальцем. Мне надоело отражать её наскоки, стараясь не причинить ей вреда, скручивать её и потом подолгу успокаивать. Когда наши отношения всё же закончились и Алисия уехала на Фаллену, я примерно неделю чувствовала себя, как переживший бурю матрос, который выбрался на берег и отдыхает, растянувшись на тёплом песке. За время нашей связи Алисия нашила мне кучу нарядов и обижалась, что я никуда их не надеваю, а я всё пыталась её убедить, что высокая мода - не мой стиль. После разрыва я хотела отнести их в благотворительный фонд при монастыре Святой Екатерины, но Джонни меня отговорил. Сказал, что монахини в лучшем случае примут всё это за костюмы к Хэллоуину. Лучше уж он отдаст эти вещи своей подружке. Она, конечно, миниатюрнее меня и на ней эти наряды будут болтаться, но так даже лучше - более стильно. Потом он хвастался, что его подруга стала в своём кругу чуть ли не иконой стиля и считается королевой молодёжных вечеринок сезона.
- С приездом, леди-босс!
- И давно ты назначил меня своим боссом?
- Давно, но пока лишь в мечтах. Остальное зависит от тебя. Вот, притащил твоего напарника…
Джонни нёс мой компьютер с трепетной гордостью ветеринара, которому удалось вылечить полудохлую зверушку. Осторожно поставив компьютер на стол, он с размаху плюхнулся в кресло. В прошлый раз его разделенные зигзагообразным пробором волосы имели серебристо-лиловый цвет. Сегодня пробора не было. Торчащие в разные стороны вихры радовали глаз всеми оттенками зелёного.
- Данделион, - пояснил он, так и не дождавшись моих вопросов. - В переводе с одного из старых языков - "одуванчик". Так причёска называется. Честно! Так и пишут во всех парикмахерских каталогах…
- Насколько мне известно, одуванчики жёлтые, а, когда отцветают, белые. Или тут имеется в виду цвет их листьев?
- Тут имеется в виду форма. Сходство с головкой отцветающего одуванчика. Ну как?
- Мило. Следующим этапом будет сходство с головкой облетевшего одуванчика?
- Ну уж нет! С тех пор, как меня в детстве побрили наголо из-за болезни Парсона, меня мутит от одного вида лысой головы.
Как бы ни называлась новая причёска Джонни, он больше походил на взъерошенного воробья, который дерётся по пять раз на дню. При этом Джонни Тревис - один из самых миролюбивых людей, каких я только знаю. Не уверена, что он вообще умеет драться. Зато любую технику и электронику умеет чинить так, что вещь становится лучше новой.
- Терри, почему бы тебе не сменить эту рухлядь на что-нибудь более приличное?
- С нынешними темпами "более приличное" уже через полгода переходит в категорию "рухлядь". Для офиса и такой сгодится.
- Твой компас тоже устарел…
- А мне он нравится.
- Ладно, дело хозяйское… - Джонни нажал на компьютере кнопку, и миниатюрный экран вырос до размеров метр на полтора. - Вот насколько увеличил! Если не нравится, можешь делать по-прежнему - 50 на 70. Знаешь, Терри, сейчас уже и гибкий экран - вчерашний день. Вот что надо покупать.
Он гордо продемонстрировал мне браслет на левой руке.
- Вот смотри. Нажимаешь здесь и…
Примерно в полутора метрах от пола зависло серебристое голографическое облако. Мгновение - и в нём замелькали объёмные картинки.
- Пока подключил только к местной сети. Пиратское подключение к межпланетной пока не получается, но я сделаю. Если всё по правилам, то дорого, а я в последнее время и так влез в долги.
- Поменьше траться на парикмахера.
- Да ты что! Это мне приятель сделал. Он и тебя обслужит бесплатно, если я попрошу…
- Нет уж, спасибо.
- Как хочешь. Кстати, в предбаннике клиентка. Пришла одновременно со мной. Я попросил её немного подождать - десяти ещё нет… Богатенькая стерва. Из тех, кто любит создавать другим проблемы.
- Ты уже успел с ней познакомиться?
- Иногда достаточно взглянуть на человека - и всё ясно.
Джонни закинул ногу на ногу, что обычно означало проснувшееся в нём желание порассуждать, а я, сохраняя безразличную мину, навострила уши. Джонни Тревис только кажется оболтусом. Этот парень разбирается в людях, хотя и не так хорошо, как в электронике. Меня тоже считают проницательной, но я-то знаю, как я умею ошибаться.
- Что состоятельная, сразу видно. Хорошо одета, даже слишком. Ну а что стерва… Не знаю. Видно и всё. Расстроена, но, по-моему, ещё больше раздражена. Надеюсь, тебе придётся всего лишь искать какое-нибудь бриллиантовое колье, которое её непутёвый сынок загнал, чтобы расплатиться за очередную порцию кайфа. Но чует моё сердце, что эта дамочка задаст тебе непростую работёнку.
- Тем лучше, - сказала я, уже чувствуя то приятное возбуждение, какое всегда овладевает мною в предвкушении очередного приключения.
Когда-то я придумала для этого название - тайминг1. И оно мне понравилось. Именно так я называю свои вылазки за грань - не только путешествия в прошлое, но и просто мгновенное перемещение в другое пространство. Тайминг всегда приключение - увлекательное, но требующее огромного напряжения, после которого нередко наваливается пустота. Если приключение было удачным, она отпускает меня довольно быстро, если ж нет, засасывает надолго. Иногда я выхожу в тайминг просто ради удовольствия побывать в ином временном слое. Досадно, что в прошлом невозможно что-то снять или сделать видеозапись. Даже когда я пыталась снять Париж начала двадцать первого века фотоаппаратом того времени, я видела на дисплее только пустоту. Я попросила сделать несколько кадров парня из местных, но, вернувшись в своё время, обнаружила, что видеокарта пуста. Во время путешествия в то же время, но в другой город - в Екатеринбург, я не только попросила кого-то из местных сделать десяток снимков, но и тут же отдала их в печать. Отличные получились фотографии. Дома я достала их, чтобы полюбоваться на старинные деревянные домики среди золотых осенних деревьев, и увидела вместо ярких картинок чёрные, глянцево поблескивающие листы плотной бумаги. Я могу попасть в прошлое и даже могу в него вмешаться, но невидимые простым глазом материи нет-нет да напоминают, что совместить несовместимое нельзя. Хорошо хоть, не исчезают зарисовки карандашом и фломастером, которые я иногда делаю во время путешествий в прошлое, но по ним трудно судить о местах, где я бываю. Художник я почти никакой, да я и не могу в путешествиях часто заниматься рисованием - от него устаёшь, а таймиг и так отнимает много сил.
Чем глубже слой, тем труднее в него проникнуть. Потом чувствуешь себя, как после боевого тренажёра. Ещё труднее удержаться от соблазна вмешаться в происходящее. В книге адепта Симона Чандлера, которую где-то раздобыла для меня Джоанна, говорится, что чем глубже временной слой, тем опасней такое вмешательство. А ещё там говорится, что любое вмешательство во время чревато проблемами для того, кто вмешивается, даже если это вмешательство не создаёт проблем другим и вообще не влияет на ход истории. Я стараюсь не вмешиваться, и обычно мне это удаётся. Обычно я выхожу в тайминг для сбора информации, которая помогает в расследовании. Иногда достаточно увидеть, что произошло, - и работа сделана. К примеру, приходишь в комнату, где совершена кража, после чего отправляешься туда уже иным способом - выйдя в тайминг. Иногда приходится долго искать ту временную точку, когда произошло ограбление, зато, оказавшись на месте преступления, видишь преступника, а уж зная его в лицо, найти его обычно нетрудно. Можно совершить переход в любой отрезок времени с момента кражи до настоящего времени и выяснить, куда вор дел украденное. Другое дело, что точно попасть в нужный отрезок времени непросто. Точных попаданий у меня единицы, и я считаю везением, если, желая оказаться в каком-то месте в 14.00, я оказываюсь там в 13.50 или в 14.10. Неполное перемещение позволяет мне оставаться невидимой и проводить расследование, что называется, прямо под носом у ничего не подозревающего преступника. Совершив полный переход, я могу тут же взять его с поличным, но я редко так делаю. Предпочитаю брать преступника, явившись на его территорию обычным путём. Разумеется, когда он оказывается в другом городе, в другой стране или на другой планете, приходится делать полный тайминг. Надо только выбрать место, где твоё неожиданное появление останется незамеченным. Бывают случаи, когда я даже не стараюсь задержать вора. По закону частный детектив обязан доставить преступника в полицию, а выяснение обстоятельств задержания - самый неприятный момент в моей работе. Приходится изворачиваться, чтобы никто не заинтересовался моими методами. Иногда я просто нахожу украденное и возвращаю клиенту, сказав, что преступник ускользнул. Клиент, получивший свою вещь обратно, обычно так рад, что на поимке вора даже не настаивает. Особенно если вещь очень дорогая и не значится в налоговых документах. Да и вообще, людей, которые нуждаются в услугах детектива, не нуждаясь при этом в лишних разговорах вокруг своего имени, достаточно.
С чем я не люблю связываться, так это с поисками людей. Когда речь идёт о человеческой жизни, соблазн вмешаться в происходящее, вернее, в уже произошедшее, слишком велик. В академии у нас целый семестр был спецсеминар на тему "Парадоксы научного прогресса". Помню, на двух занятиях обсуждалась возможность путешествия во времени. Некоторые говорили о том, как это хорошо - возвращаться в прошлое и исправлять свои ошибки. Преподаватель обязал нас всех прочитать повесть тогда молодого и подающего надежды автора Итана Кимбела "Беды прошлого и настоящего". Эта небольшая вещь принесла Кимбелу известность и покровительство знатной урмианки. Теперь Итан Кимбел популярный писатель и нажил приличное состояние, вот только почти все его книги, написанные после "Бед прошлого и настоящего", кажутся мне какими-то мёртворождёнными. Герой повести изобрёл машину времени и решил подкорректировать свою жизнь, исправив ошибки, допущенные по молодости да по глупости. Но любая поправка, которую он вносил в своё прошлое, давала толчок самым неожиданным переменам и в его жизни, и в жизни других, причём далеко не все перемены были к лучшему. Герой возвращался в прошлое снова и снова, исправляя то одно, то другое. На месте замытых пятен появлялись всё новые и новые. В конце концов герой едва не устроил катастрофу вселенского масштаба, испугался, вернулся к прежнему положению вещей, а машину времени уничтожил.
Я уже тогда знала, что вмешиваться в прошлое нельзя, и тем не менее, получив такую возможность, несколько раз это сделала.
К счастью, люди в Деламаре пропадают нечасто. Обычно это подростки, которые, поссорившись с родителями, убегают от них, готовые (как им кажется) начать самостоятельную жизнь. Чаще всего их находят в домах друзей, иногда в другом городе, но всегда в пределах Ателланы. В другой штат и уж тем более на другую планету несовершеннолетний может отправиться только в сопровождении взрослых. Совершеннолетних, которые желают изменить свою жизнь, не поставив в известность близких, найти труднее, но их мне тоже обычно удаётся разыскивать без особых проблем. Единственное, о чём я сразу предупреждаю клиента, который обращается с просьбой найти человека, так это о том, чтобы он не впутывал меня в личные разборки. Искать сбежавших мужей, жён, невест и женихов я отказываюсь.
Маленькие дети в нашем городе теряются крайне редко - закон запрещает оставлять их без присмотра, а нарушение этого закона карается приличным штрафом. Бывает, зазевавшаяся няня упускает резвое дитя из виду, но местный полисмен с собакой как правило тут же его находит - чаще в соседнем дворе или ближайшем парке. Случаи похищения детей ещё реже, а убийство ребёнка за последние три года произошло лишь одно. Вернее, произошло бы…
Мать пятилетнего Майки пришла ко мне на второй день после его исчезновения. Вся полиция города была поднята на ноги, но Линда Дженкинс почему-то считала, что от полиции нет никакого толку. Многие люди уверены, что хорошо оплачиваемый частный детектив сделает гораздо больше, чем служащий муниципалитета. Отказать я ей не могла - надо было её видеть.
Я почувствовала, что Майки мёртв, едва она показала мне его фотографию. А выйдя в тайминг, убедилась в этом. Неполное перемещение надёжно защищает от той среды, в которой оказываешься, совершив переход, будь то хоть эпицентр пожара или дно океана, а почему - это для меня загадка. Перемещаюсь я не в астрале, а целиком - вместе с душой, физическим телом и всеми тонкими телами, о количестве которых до сих пор спорят оккультисты и знатоки древних учений. Перемещаюсь-то я целиком, но при неполном переходе моя материя как бы не совпадает с материей того места, куда я попадаю вопреки всем известным физическим законам. При неполном перемещении я могу только наблюдать, меня же не видно и невозможно нащупать… Впрочем нет. Животные меня видят и нередко на меня реагируют, но их хозяева не придают этому никакого значения. Люди редко задумываются над странностями в поведении своих домашних питомцев, в поведении которых вообще-то гораздо меньше странностей и гораздо больше логики, чем в нашем.
Перейдя туда, где в данный момент находился маленький Майки, я оказалась среди мутной зелени и длинных, тёмных колеблющихся силуэтов. Это были подводные растения. А я была на дне моря. К счастью, неглубоко. Большая глубина внушает мне страх - моя единственная фобия, которую мне так и не удалось победить окончательно. Мальчика я увидела не сразу. Его тело застряло между двумя гнилыми корягами. Я так до сих пор и не знаю, что он пережил, перед тем, как был задушен. Вернее, что пережил бы, если бы был задушен. Если бы я не вмешалась в его судьбу. Тёмные пятна на его шее я разглядела даже в полумраке подводного мира. Он был полуобнажён и, скорее всего, изнасилован.
За годы службы я много чего повидала. Тот, кто видел жертв терактов и побывавших в плену у арахатов, надолго потеряет покой. Будущих тамплиеров учат быстро возвращать себе душевное равновесие или хотя бы подобие такового, а тех, кто на это не способен, отчисляют. Я никогда не была кандидатом на отчисление, и во время службы ни разу не вставал вопрос о моей дисквалификации, однако это не значит, что я стала бесчувственной, а ведь некоторые из нас, к сожалению, именно к этому и пришли. Я просто научилась загонять свои чувства так глубоко, что они не мешали мне действовать соответственно обстоятельствам. Так глубоко, что о них мало кто мог догадаться. Джоанна могла. Всегда. "Ты молодец, - сказала она, когда мы с ней встретились на четвёртый год моей службы. К тому времени у меня уже было несколько наград за успешно проведённые операции. - Тренинг тренингом, но хороший тамплиер вырабатывает свою собственную защиту. Ты создала хорошую броню, и всё же не думай, что она защитит тебя от всего на свете. Под ней ты всё та же девочка, которую я увидела десять лет назад. Девочка, истерзанная грифоном, которая ни за что не хотела показать, как ей больно, и даже нашла в себе мужество улыбнуться. Ты так хорошо скрывала свою боль, что поразила всех санитаров, но я-то видела, каково тебе. Нам никуда не спрятаться от боли, мы лишь можем загнать её поглубже. Тот, кто этого не умеет, никогда не становится настоящим тамплиером. Но тот, кто теряет чувствительность к боли, не станет им тоже". Она была права. Я так и не притерпелась к виду чужих страданий, а философское отношение к смерти, которое во мне воспитывали все пять лет учёбы в академии Тампль, забывалось, когда я видела чью-то жестокую и бессмысленную смерть. А убитый ребёнок каждый раз ассоциируется у меня с трещиной в мироздании, которая не затянется никогда.
Я выяснила, что мальчик пропал между 14.55 и 15.10, когда няня оставила его возле универсама с одной милой дамой, пообещавшей присмотреть за малышом. Отправившись в нужный временной отрезок, я обнаружила, что милой дамой оказался смазливый молодой ублюдок, переодетый в женское платье. Его женоподобная внешность в первое мгновение сбила с толку даже меня. За годы службы я на какой только маскарад ни насмотрелась и кем только сама ни прикидывалась. Мерзавец наплёл Майки, что должен отвезти его к маме, которая ждёт их на берегу, и повёл мальчика в ближайший переулок, где был припаркован неброский мини-джип. Я следовала за ними до западной окраины - при неполном переходе пространство можно преодолевать с любой скоростью. Джип остановился недалеко от старой гавани, в заброшенном рыбацком посёлке, который собирались снести, чтобы состоятельным горожанам было где строить дачи. Майки вёл себя спокойно и доверчиво, но когда подонок, заведя его в заброшенный дом, скинул женский парик, а вместе с ним и добрую маску, малыш испугался и заплакал. Надо было видеть, как заулыбался мерзавец при виде его слёз. Как он радовался, предвкушая, что сейчас сполна насладится страданиями и страхом своей жертвы. Полный тайминг дался мне с трудом. Пространство словно бы уплотнилось, отделяя меня от жертвы и преступника, не позволяя мне вписаться в материю недавнего прошлого. Наверное, только ярость и помогла мне совершить переход. Моё появление было столь неожиданным, что мерзавец даже не успел удивиться. Я отключила сперва его, потом (уже другим способом) перепуганного ребёнка и вместе с Майки переместилась к себе домой. Прежде чем уничтожить убийцу, я хотела выяснить, не замешан ли он в каких-нибудь нераскрытых преступлениях. В его кармане оказались водительские права на имя Джима Криспела. Благодаря Джонни я могу свободно гулять со своего компьютера по полицейским архивам Объединённого королевства. Данные о двадцатидвухлетнем Криспеле я нашла быстро. Пару лет назад он был задержан по подозрению в попытке похищения. К счастью, соседка заметила, как он уводит со двора шестилетнего Тони Коркорана. Уголовное дело не возбудили - Криспел не успел сделать ребёнку ничего плохого. К тому же он убедил полицию, что всего лишь хотел покачать мальчика на качелях. Дескать к ним-то он его и вёл, а вовсе не со двора. Нераскрытых преступлений в отношении детей последние пять лет в Гринлендсе не было, а к тем, что были раскрыты, Джимми Криспел не имел никакого отношения. Интерпол им интересоваться не мог, поскольку Криспел никогда не покидал пределов королевства. Всё-таки хорошо, что этот ублюдок попадал в полицию и на него там сразу завели досье.
Я вернулась в старую гавань и подожгла заброшенный дом, где лежал бесчувственный Джимми Криспел. Насильник и убийца, который не успел и уже никогда не успеет никого изнасиловать и убить. Потом позвонила в пожарную службу. Вечером в новостях передали, что неизвестная женщина, проезжавшая по шоссе Зиммен-Драйв, увидела дым, который поднимался над крышами старого рыбацкого посёлка, и тут же сообщила об этом. Пожарные приехали быстро, но ветхое деревянное строение уже почти сгорело. На месте пожара обнаружен труп - скорее всего, какой-то бродяга уснул в заброшенном доме, забыв потушить сигарету.