Почему-то Тинке этот мой рассказ необыкновенно понравился, особенно тот эпизод, когда я пинала девушку ногами и била до крови лицом о стену. Тинка даже как-то вся возбудилась - глаза у нее заблестели, она часто задышала и покраснела. Краснела она откуда-то с шеи, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота. Вообще, Тинка - противная баба. Я никогда ей не прощу того, как она измывалась надо мной в Транспортной Прокуратуре! Только вот выберу благоприятный момент, а там…
Все…
А вечером, перед уходом домой, я позвонила своему коллеге, тому, что с американской улыбкой, и согласилась взять дело Петерсона. Он явно обрадовался - у меня сложилось впечатление, что он уже и не рассчитывал на мое согласие. Отлично, так и надо, пусть будет более сговорчив.
Прочитала на ночь Алекса Экслера "Записка кота Шашлыка". Оценят лишь те, кто любит Экслера за его добросердечный, будничный, неназойливый юмор. Однако, в отличие от "Записок невесты программиста", мне не ясен круг людей для кого писалась эта книга, хотя есть и компьютерные шутки, и зарисовки для малых детей, и обсуждения полового созревания для двенадцати- четырнадцатилетних, и несколько глав для тридцати- пятидесятилетних любителей лежания на диване с пивом. Моему бывшему мужу бы понравилось. В целом, впечатление скорее приятное, чем никакое. Экслер пишет очень хорошо. Правда, как человек, прочитавший все его доступные рассказы и повести, могу сказать, что несколько однообразно временами… В смысле - приколы повторяются. Но все равно "Отдых в Турции" и "Записки невесты программиста" - по-моему, лучшее из того, что он написал. Когда я эти шедевры прочитала около полугода назад, то была просто в восторге. Но сразу видно - писал мужик, совершенно не представляющий женскую психологию и считающий всех баб дурами, капризными слабоумными идиотками.
От ночных кошмаров я уже успела отвыкнуть, а тут на тебе - опять! Ночью спала плохо, часто просыпалась, причем снился один и тот же сон, с небольшими вариациями дурного вкуса. Не то чтобы жуткий кошмар, но какой-то мистический.
…Я сижу на гладком каменном полу. Ноги скрещены, руки покоятся на коленях, глаза закрыты. Тело расслабленное. Дыхание замедленное. Я сижу так уже много часов. Я не знаю точно сколько, но долго. Я жду. Жду, когда, наконец, появятся мои тюремщики, чтобы решить мою судьбу. Я не знаю, зачем они оставили меня в живых, но знаю точно: за этот неожиданный подарок мне еще придется дорого заплатить.
И тогда в почти полной тишине подземелья я услышала несильный, но ни с чем не сравнимый звук, словно кто-то скреб стальными когтями по бетону. Почему-то я знала, что когти принадлежат омерзительному инфернальному чудовищу, с пустыми и злобными глазами, которое скребло стальными когтями и лязгало огромной пастью, полной острых зубов. Скребущие бетон когти давали знать о себе всюду - и я подолгу прислушивалась, сидя на месте, а потом, изменив положение, продолжала вслушиваться, но звук, казалось, не имел определенного направления и доносился отовсюду сразу…
Когда я проснулась в последний раз, светящийся таймер услужливо показал - 03:21. И тут вдруг отчетливо слышался слабый, но ни с чем не сравнимый звук, точно кто-то грыз железными зубами или скреб стальными когтями бетонную стену.
Звук доносился от стены, смежной с соседней квартирой. Вообще-то вся эта стена занята у меня мебельным комплексом. Но часть этой стенки открывалась, когда я разворачивала свою знаменитую откидную кушетку, на которой спала. Я приложила ухо к стенке и прислушалась. Скрежет заметно усилился, будто кто-то с той стороны прогрызал путь в мою квартиру. Я стукнула кулаком, и звук сразу же прекратился. Больше в эту ночь ничего подобного не повторялось, и я спокойно уснула.
7
Опрос свидетелей я начала с тех, кто был в вестибюле клуба "After Dark". Первой в моем списке значилась молодая супружеская пара, и в оговоренное время я стояла перед их дверью.
Я позвонила. В квартире отозвался мелодичный звонок, я подождала с минуту, позвонила вторично, но никаких звуков из-за железной двери не доносилось.
- Это вы рано пришли, они только часов в девять появятся, не раньше.
- С нижней площадки поднималась по-домашнему одетая, аккуратненькая бабушка лет семидесяти. В поношенном халате, теплых шерстяных самовязаных носках и домашних тапочках.
- Они что, допоздна на работе?
- Может, и на работе. Я-то почем знаю? Хотя у них, у молодых, какая у них теперь работа? Так, баловство одно. Ни работать, ни учиться не хотят. Лишь бы денег побольше платили. Вот, помнится, мы на заводе…
- А где они работают? - Спросила я, и тут же поняла, какую ошибку допустила. Надо было выслушать бабку до конца. И как они там, на заводе, и как теперь, и вообще. Бабка сразу обиделась и набычилась.
- А вы не из милиции?
- Из управления, - туманно солгала я.
- А на документики ваши позвольте взглянуть?
- Вот смотрите, - я показала свою корочку. - Все в порядке?
- Ну, хорошо. А че, никого посолиднее не могли прислать? Я ж сколько писала-то, уж и не припомню, сколько! И звонила, и начальству вашему. А ваши-то все отнекиваются, или участкового нашего присылают. А от него пользы, как от кота - молока!
"От козла - молока!" - с раздражением подумала я. А вслух спросила:
- А за последнее время что вас особенно беспокоит?
- Как что, да все то же!
- А поточнее можно? Мне же протокол составлять, мне все точно нужно: когда, что, в котором часу…
- Услышав волшебное слово - "протокол", бабка сразу успокоилась и посерьезнела.
- Так, дай Бог памяти, в прошлую пятницу - опять музыку вечером заводили. Все - бум-бум, бум-бум! И так до самой ночи!
- Что, поздно выключили?
- Поздно. Только в десять часов и выключили.
- До двадцати двух часов разрешается вести нормальный образ жизни.
- Так разве ж это нормально? Что это еще за образ жизни такой? Чтоб кажную неделю до ночи музыку заводить? Я тебе больше скажу, они кажный день этим, как его, сехсом занимаются, прости господи! А иногда - по выходным - и по три раза за день!
- А откуда вы можете знать про такие подробности?
- Да как же это "откуда"? Когда диван-то у них весь скрипит, того и гляди развалится! И охает она, Любка-то, и стонет! И так по полчаса! Когда мать ее была жива, покойница, царствие ей небесное, да разве бы она такое бесстыдство допустила! Чтоб все время сехсом заниматься! Я ж Любку-то с младенчества знаю, а тут такое!
- Она, как, замужем или так?
- Замужем, замужем. Все по-человечески, по-людски все, и в церкви венчались, и гуляли потом до утра. Меня приглашали, я у них рядом с невестой, это с Любкой-то, рядом сидела. Она мне тогда так и сказала - "ты, теть Мань, мне как родная"!
- А свадьба давно была?
- Так уж два года уже.
- А еще чего-нибудь подозрительного не замечали?
- Так чего подозрительного? Вот разве мужик ейный, ну, муж, с которым она это, ну, я уж говорила чего, так, может, это… он подозрительный?
- А с ним-то чего?
- Как это "чего"? Не здоровается! Длинный такой, как верста коломенская - в лифт еле входит, и не здоровается! Из дому только в час дня уходит, и до девяти, а иногда и позже является. Что это за работа такая? Если во вторую смену - так это к четырем, а тут-то что? И Любка с ним тоже так стала ходить. Провод какой-то к себе в квартиру провели. С самой крыши.
- Может, проводили выделенную линию?
- Вот, вот! Мне так и сказали. Я тогда, когда рабочие тут все копошились, провода разматывали, так у них и спросила: чего это вы молодые люди тут такое творите? А они так мне и отвечают, это, мамаш, говорят, выделенная линия, всех, кто в вашем доме захотел, тех и подключаем. К этому, к ентернету. И мужик Любкин там стоял.
- А сколько им лет?
- Кому?
- Ну, соседям вашим сверху.
- Ему сколько лет - не знаю. Их щас не разберешь, молодых. А Любке-то точно скажу. Значит, так. Переехали мы сюда в семьдесят восьмом, а через шесть лет и Любка родилась. Значит - ей двадцать уже.
- Я поняла, что больше ничего путного из бабульки уже не вытяну. Разговор пора было закруглять.
- Вас, простите, Мария…?
- Николаевна.
- Мария Николаевна, а если Вас и на свадьбу приглашали, и соседку свою сверху вы с самого детства знаете, то почему вы на них заявления пишете? Они - нормальные молодые люди, любят друг друга.
Бабка опять обиделась.
- Как же это - нормальные! Житья от них не стало! До самой ночи - то непотребство какое учиняют, то музыку свою заводят! А иногда и с утра! Воду включают по ночам! В час ночи! И так два года уже! А у меня давление! Я - ветеран труда! Разве ж при прежней власти такое кто себе позволял, так над человеком измываться! Я бы в партком пошла или к депутату нашему, а тут! Никакой управы на них нету! Писала-писала, а ваши-то участкового присылают, то вот девчонку какую-то прислали! А от нашего-то, от участкового, винищем за версту разит, да разве ж такое раньше было!
8
Примерно в полдесятого я снова позвонила в ту же квартиру. На этот раз почти сразу мне ответил молодой женский голос.
- Да? Вам кого?
- Любовь Сергеевна? Помните, я вам звонила?
Я сознательно избегала более подробных переговоров через дверь, поскольку слышала, что этажом ниже кто-то открыл замок, но больше звуков не последовало. Никто не выходил, но и дверь внизу не закрыли. Не иначе как социально активная Мария Николаевна подслушивала с нижнего этажа.
- Сейчас. - Дверь открылась. - Заходите. Называйте меня Люба. У нас не убрано, простите уж.
Это была именно та девушка, что гримасничала перед камерой наблюдения. Только теперь она была босая, на ней были рваные джинсы с дырками на коленках и свободная армейская футболка с изображением американского герба и текстом под ним:
(703) 545-6700
Thank You for calling the US Army!
- Да ладно, не стоит. Я ведь по делу.
В проеме открытой двери появился двухметровый парень - тот самый, что катал Любу на своих плечах в клубе "After Dark". Парень кратко поздоровался. Одет он был в еще более драные джинсы и футболку, только вместо американского герба там был схематичный портрет до боли известного политического деятеля с надписью чуть ниже:
Reconditioned, camouflage - painted portable toilets available.
Doubles as hunting blind!
Как и его жена, по квартире парень шлепал босиком.
- Вот, знакомьтесь, - Люба хитро посмотрела на него, - мой муж - Сергей.
- Сережа, - парень протянул свою лопатоподобную руку, в которой моя лапка просто потерялась. Люба явно наслаждалась произведенным впечатлением. - Проходите в комнату. Или, может, на кухне? Мы ужинать собирались, составите нам компанию?
- С удовольствием. Только мне что-нибудь попроще - чаю, кофе. Если можно - стакан молока.
Эти ребята мне, безусловно, нравились.
- Расскажите, пожалуйста, о том вечере в прошлом году, когда рядом с клубом произошло убийство.
Они переглянулись и, глядя друг на друга, рассмеялись.
- Что в этом смешного? - удивилась я.
- Извините. Просто мы вспомнили. - Люба с трудом посерьезнела, - В этом клубе мы бываем довольно часто. Дело в том, что я - дизайнер, а Серега - программист. Мы сделали для клуба веб-сайт, и теперь постоянно его поддерживаем. Вносим необходимые изменения, дополнения, обновляем устаревшую информацию, отдел новостей. Ну, вы понимаете? Поэтому у нас у обоих, есть бесплатные клубные карты. Кстати, вот перечень выполняемых нами работ.
Люба откуда-то вытащила глянцевую рекламную листовку. Фоном служила стилизованная паутина с компьютером в середине. Текст гласил:
Предлагаем профессиональное создание, поддержку и развитие корпоративных веб-сайтов и сайтов частных лиц.
Создание веб-сайтов:
§ современный дизайн;
§ управляемые разделы сайта;
§ каталоги товаров;
§ интернет-магазины.
Поддержка и развитие веб-сайтов:
§ регулярное обновление информации на сайте;
§ поэтапный ре-дизайн сайта;
§ поэтапное оснащение сайта программными решениями;
§ комплекс мероприятий по повышению посещаемости сайта;
§ выведение сайта в первую десятку в поисковых системах Yandex, Google и Rambler по заданным ключевым словам.
Смотрите: www.L-and-S.narod.ru
Звоните: (495)102-81-81
Стучите: ICQ - 08974783
Пишите: L-and-S@еmail.ru
- А как вы нашли такую работу?
- Это работа нас нашла. - Говорила только Люба, а ее муж, слегка улыбаясь с высоты своего двухметрового роста, молча смотрел на жену. - Кто-то прислал письмо, где нам предлагалось взять свои материалы, портфолио и по паре наших фоток. Фотки - для личных дел. Ну, мы пришли, и нас взяли. Давно было, года полтора уже.
- А в тот вечер?
- В тот вечер мы просто отдыхали - раз в неделю позволяем себе немного расслабиться. Так вот, мы поспорили: как быстро выйдет охранник, если я буду загораживать камеру внутреннего наблюдения. Я думала, что охранник выйдет не позже чем через три минуты, а Серега - что вообще не выйдет.
- И кто победил? - спросила я.
- Он. - Люба показала пальцем на мужа. - Я села ему на плечи и долго колбасилась перед одной из камер в вестибюле. Но когда Серж стал жаловаться, что я ему отсидела шею, мы перестали. Вот он и победил.
- Так сколько времени заняло?
- Не помню. Почти год прошел. - Люба посмотрела снизу вверх на Сергея. - А ты помнишь?
- Не-а.
Как я уже выяснила, все это занятие отняло у них около двадцати минут. Действительно, Сергей честно выиграл семейное пари.
- Понятно. И вы не видели Петерсона?
- Это скульптора-то? Почему не видели, видели. И довольно часто! - Люба опять посмотрела вверх. - Серж, а ты его видел?
Тот вместо ответа молча пожал плечами. Как хочешь, так и понимай.
- Да? - спросила я. - И когда?
- Часто, ведь он был обычным гостем клуба. - Люба удивленно вздернула носик.
- Нет, я про тот день.
- И в тот день видели. Его какие-то менты повязали. Вывели в наручниках и посадили в машину. Да, а вам не нужно сделать веб-сайт?
9
Очередной глюк. Теперь меня до невозможности задолбал мой мобильник. Совершенно дурацкая вещь, используемая в большинстве случаев только ради показухи. Как раз такой случай, когда не ты владеешь вещью, а она тобой. Если вы не расстаетесь с сотовым телефоном даже во сне (я, к примеру, привыкла использовать его в качестве будильника в командировках и для этого кладу рядом с подушкой), не удивляйтесь, если перестанете высыпаться. Безумно надоело. Есть некоторые радикальные планы, но еще подожду немного.
Сегодня день вообще был довольно-таки богат на события и хорошие новости, но писать обо всем неохота. Ограничусь лишь маленькой рецензией на просмотренное кинцо. Да, именно кинцо, потому что полномасштабным фильмом увиденное назвать трудно: куча спецэффектов и практически нет сюжета, только в самом конце нам позволяют таки узнать, из-за чего началась вся эта заваруха. Блин, забыла сказать, что за фильмец - все вышенаписанное было про "Другой Мир". Вот. Если вы считаете, что союз оборотня с вампиром возможен, то сходите и посмотрите, что из этого может получиться. И никогда не пробуйте повторить в домашних условиях!
Знаете, приходишь иногда домой, и страсть как хочется чего-нибудь придумать и написать, просто руки чешутся. В таких случаях я сажусь за компьютер и начинаю записывать первые попавшиеся в голову мысли, иногда получаются философствования, иногда рассказики, иногда вообще черт знает что. Бывает так, что я делаю что-то сама, даже не зная, для чего я это делаю. Это может выражаться в чем угодно, но иногда это проявляется в виде непреодолимой тяги написания некоторого (не обязательно осмысленного) текста - графомании.
Вообще-то графомания - тяжелое психическое заболевание, поддающееся лечению только путем ампутации головы или конечностей, пригодных для нажимания на клавиатуру. Однако только поначалу кажется, что графоманы просто пишут некоторый набор символов, сливая их в бессмысленные тексты, "воду", как говорят литературоведы. Недавно кем-то очень умным было установлено, что в личных бредах графоманы показывают самые скрытые уголки своей души.
Я пока еще успеваю писать. И открывать потаенные уголки своей темной души. Так появляются Мои Бреды. Бред - совокупность идей и представлений, не соответствующих действительности, искажающих ее и не поддающихся исправлению. Устранение бреда удается достичь при лечении основного заболевания - графомании.
Иногда моя графомания принимает особо тяжелую форму, и я впадаю в рифмоплетство. В моменты таких приступов я люблю писать уродливые, пессимистические стихи, черные в своей безысходности. Умею ли я сочинять стихи? Нет, конечно. Не умею. Эдакое и компьютерная программа сможет написать. Но после подобных строф мне становится как-то легче, я ощущаю некоторый релакс и временный подъем настроения. Я помню, в универе в нашей группе был один чел, который мало того, что писал стихи, так имел еще и пагубную привычку читать их вслух своим однокашникам. А чтобы его не побили и слушали, он устраивал у себя дома вечеринки с бесплатной выпивкой и жратвой. В качестве платы полагалось внимать его виршам.
Мне как-то сказали: "Вот, тебя многие ненавидят, потому что ты слишком странная". Первые пять минут думала, за что же можно ненавидеть человека, когда он в твою жизнь вовсе не лезет. Вторые пять минут размышляла, почему же произвожу впечатление такой странной - мне казалось, что с поверхности я смотрюсь очень даже банально. Далее соображаю, чем я, собственно, должна быть недовольна и какой мне толк от этого. И прихожу к выводу, что мне абсолютно наплевать - ненавижу-то не я, и не за какую-то определенную причину.