27
Открыв утром глаза, я обнаружила себя в своей комнате на своей постели. Я не помнила, когда разбирала эту постель. Вроде бы я ходила на кухню? Тогда я решила, что вчерашний опыт был простым сном. Компьютер выключен. Я села на постели и взглянула на часы. Они показывали без двух минут десять утра - суббота. Ну, конечно! В правильности своих часов я не сомневалась. Хорошо еще я не вышла во двор или на балкон. Двенадцатый этаж нашего дома - далеко не самое удачное место для прогулок в сумеречном состоянии сознания. Я встала и отправилась в душ.
Я мокла под душем, припоминая свое феноменальное сновидение. Похожих снов я не видела уже очень давно. Возможно, что и вообще никогда не видела. Я помнила даже запах серы, стоявший в аду. Я уже давным-давно не испытывала расстройств психики, а таких снов у меня даже прежде никогда не было.
Да, у меня же должна сохраниться запись! Или не должна?
Видеозапись ничего полезного мне не принесла. Некоторое время я наблюдала себя, корпящую в кресле за компьютером. Далее я повела себя странно - с дикой физиономией разглядывала вытаращенными глазами стены своей комнаты, затем отталкивала от себя нечто невидимое, а потом поднялась и покинула пределы обзора камеры. После этого ничего, кроме пустой комнаты, запись не показала.
Почувствовав приступы голода, я пошла на кухню, намереваясь позавтракать, но тут вышел полный облом. Открыв холодильник, я обнаружила, что на завтрак нет ничего стоящего, и мне придется на голодный желудок переть в магазин за продуктами.
На то, чтобы привести себя в порядок, я потратила еще примерно полчаса, потом быстро оделась, вышла на лестницу, машинальным движением заперла квартиру и легко побежала вниз. Хотела взять мобильник, но передумала - вдруг позвонит кто-нибудь? А я хотела побыстрее вернуться домой. Променад по лестнице - совсем не лишнее упражнение, плюс к моим занятиям на тренажерах. Я вышла из подъезда - на улице свежо и хмуро. Ветра еще не было - оголенные деревья стояли без движения, и природа будто обмерла. Все свидетельствовало о близящемся похолодании. Я решила вернуться домой как можно скорее, до начала ненастья, а то еще голову намочу.
Я шагала по нашей улице и, не дойдя до перекрестка, заприметила у светофора, на этой стороне, нищего. "Опять этот христарадник", - подумала я. На этого дядьку я наталкивалась в одном и том же месте каждый выходной с самого начала весны. Вероятно, он был там и в будние дни, но когда я ездила по делам, то выходила с другой стороны двора. Сначала нищий раздражал меня, но потом, его внешность примелькалась и я стала относиться к нему как к части городского пейзажа. Сегодня, однако, я взглянула на него другими глазами. Прежде, ничего приметного во внешности нищего я не наблюдала, но сейчас, внимательно анализируя его вид, вдруг поняла, что он одет совсем не так, как обычный бомж. Еще я заметила, что этот мужик вовсе даже не старый. Он явно только недавно пережил сорокалетний возраст. У него были темно-русые волосы с едва заметной проседью и еще недурственно смотрящаяся борода, с много большим, нежели на голове, количеством седых волос. Его лицо покрывала сеть неглубоких морщин, которые смотрелись необычно для такого возраста. Но в целом ничего во внешности этого гражданина не указывало на какую-либо неполноценность. Наоборот, повстречав его в метро или каком-то другом общественном месте, я могла бы его принять за простого прохожего, то есть не принять ни за кого. Тем не менее, в облике этого дяди было что-то такое, что выдавало его крайнюю нужду. Взгляд побирушки был странен - ибо во взгляде не было просьбы как таковой. Была лишь напористость человека, уверенного в своей правоте. На подобный взгляд обычно натыкаешься, если когда-то у кого-то взяла в долг и потом забыла вовремя вернуть. Делается крайне неловко - хочется незамедлительно рассчитаться и убежать куда подальше.
Я чуть было не отдала нищему все имеющиеся у меня с собой деньги. Но тут меня задела большой сумкой бежавшая мимо весьма упитанная тетенька, и я отвлеклась. Остаток дороги до магаза я прошла совершенно спокойно. Я безмятежно шла, обходя фонари, открытые люки и прохожих, и не смогла бы незамедлительно ответить, если бы меня вдруг кто спросил, кто я, зачем и куда иду. На каком-то автопилоте я вошла в знакомый магазин и тут более-менее оклемалась. Сутолока, шум и духота магазина возвратили меня в естественное состояние. Уже в очереди я припомнила необычный эпизод с нищим. Я силилась осмыслить, что меня так в нем поразило, но подошла моя очередь, и я не пришла ни к какому мало-мальски вразумительному выводу. Думать о нищем я больше не стала, решив, что все это действие голодного желудка и "хвосты" моего психоделического "эксперимента". Я уплатила за съестные припасы и устремилась к выходу.
Когда я покинула магазин, уже дул холодный ветер, швыряющий снежную крупу. Стало темно, как вечером. Ветер сделался порывистым, отчего снег то хлестал мне в лицо, то падал прямо за шиворот. Я мчалась к дому, неловко закрывая голову пакетом с продовольствием. Прохожие уже куда-то попрятались и исчезли. Не было заметно и удивительного нищего. Я неслась, неловко отворачиваясь от встречной метели, и остановилась, только добежав до своего подъезда.
Еще в лифте я стала искать ключи. Как всегда, я не смогла их найти сразу. Но найдя, наконец, связку (у меня там ключи от квартиры, машины, почтового ящика, мотоцикла и от рабочего кабинета), я поняла, что уже стою перед своей дверью и что ключи мне, собственно говоря, незачем - дверь в мою квартиру была не заперта и немного приоткрыта. Я замерла в нерешительности. Ясно, что тут нужно было что-то делать, однако не совсем понятно, что именно. Пойти к соседке и от нее вызвать милицию? Но если в квартире никого нет, а просто я забыла замкнуть дверь и она сама приоткрылась от ветра, получится, что я зря побеспокоила наших доблестных ментов. Можно позвать соседей, но что я им скажу? А можно просто грубо ворваться внутрь, приготовившись к битве за свое жилище.
Я подошла вплотную к двери и прислушалась. В квартире было тихо, и я решилась. Резко распахнув дверь, я шагнула внутрь. Как только я оказалась в прихожей, то поняла - что-то тут было не так. Все было как раньше, только в углу стояла незнакомая длинная черная трость с рукояткой из белого металла в форме головы собаки. На вешалке, кроме моего барахла, ничего лишнего не обнаружилось, и чужой обуви в прихожей также почти не было, кроме пары старомодных галош. Пока я с недоумением разглядывала это чужеродное имущество, из комнаты вышел давешний "нищий". Только сейчас он был одет, как лорд.
- Валентина Игоревна! - воскликнул мужчина, протягивая ко мне жилистые руки, - уже давно Вас жду! Чего ж Вы так долго?!
- Очередь большая в магазине, - неожиданно спокойно ответила я.
- Да, в субботу там полным-полно народу!
- Простите, но с кем имею честь? - чопорно осведомилась я, ставя на пол свою сумку.
- Лекалов, Донат Ануфриевич, - представился "нищий", после чего схватил меня за руку и потащил за собой в комнату. - Вас ждут, все уже в сборе!
В комнате царил полумрак.
Окно было завешено черной тряпкой, посередине стоял длинный стол, покрытый черной тканью, горели какие-то свечи в серебряных подсвечниках, и блестел кинжал, похожий на серебряный.
Я не еще не смогла ничего толком разглядеть, как на меня набросили какую-то плотную ткань, чем-то скрутили, и я от неожиданности потеряла несколько драгоценных секунд. Но мною овладела такая ненависть и дикая злоба, что я почувствовала мощь первобытной силы, откуда-то из глубин организма наполняющей мои мышцы. Я буквально разодрала черную тряпку и набросилась на своих "гостей".
Я так обозлилась, что мои руки превратились в смертельное оружие. Мой амулет нагрелся и почти невыносимо жег грудь. Началась кровавая свалка. Мой коготь рвал чью-то плоть, а руки сокрушали чьи-то гортани и шеи. Я даже не успела сообразить, как все уже было закончено.
Но тут в глазах у меня потемнело, и я…
28
…проснулась. Раскрыв глаза, я поняла, что лежу на собственной постели в своей комнате. Я забыла, когда разобрала себе постель, и, наверное, вчерашний инцидент был просто глюком. Я посмотрела на свои часы - без двух минут десять утра, суббота. Ну да! В верности своих часов я не сомневалась. Я поднялась и двинулась в ванную в глубокой уверенности, что вчерашний день - пятница, а в субботу на этой неделе я впервые продрала глаза. Еще повезло, что я не удумала выйти на улицу или в лоджию. Балкон на двенадцатом этаже моего дома - не лучшее место для прогулок под действием какого-то непонятного галлюциногена.
Я стояла под упругими струями воды, вспоминая свое незаурядное видение. Таких снов я не испытывала уже давным-давно, а снов, аналогичных прошлому, у меня вообще никогда не было. Я помнила все до малейших подробностей, даже блеск собакоголовой рукоятки черной трости и выражение лица моего незваного гостя. Но это сон, и, как большинство снов он быстро выветривался из моей памяти. Так что вчерашний опыт с этим Soaring flight'ом?
Видеозапись не принесла никакой пользы. Какое-то время я смотрела на свое изображение, сидящее в кресле за компьютером. Далее оно (изображение) стало разглядывать стены, будто у меня в комнате фресковая живопись. Затем изображение отталкивало от себя что-то невидимое, а потом поднялось и покинуло поле зрения.
Решив, что выспалась еще недостаточно, я, несмотря на ощутимый голод, забралась обратно в постель. В холодильнике у меня все равно шаром покати, а на улице явно собиралась весенняя метель - на небо наползала черная туча и термометр показывал минусовую температуру.
Свернувшись калачиком, я быстро уснула и снова оказалась в своем сне.
Проснулась я с ясной головой и в бодром настроении хорошо выспавшегося человека. Открыв глаза, я обнаружила себя дома на своем откидном диване. Я села, встряхнула голову, посмотрела на свои наручные часы. Они показывали без двух минут десять утра - суббота. Ну, конечно! Часы шли, и в их точности я не сомневалась.
Так, надо посмотреть, что же я вытворяла вчера, под действием этого Soaring flight'а. Видеозапись ничего путного мне не дала. Некоторое время я созерцала свое изображение, сидящее в кресле перед компьютером. Потом изображение с дикой рожей разглядывало вытаращенными глазами стены комнаты, потом отпихивало от себя что-то, а еще потом встало и ушло за пределы обзора камеры. Просмотрев видеозапись, я поднялась и прошла в ванную. Хорошо еще, что вчера я не вышла на улицу или на балкон. Двенадцатый этаж московского дома - совсем не самое удобное место для полетов во сне и наяву.
Меня ведь предупреждали, что всякие там галлюциногены дают "хвосты". Нарушается чувство времени, при сохранении внешних восприятий. И вот вам, пожалуйста!
Я стояла под душем и пыталась собраться с мыслями.
Даже не позавтракав, я решила, что запасы моего холодильника сильно истощились, и было бы неплохо сходить в магаз за жратвой.
На приведение себя в порядок я потратила всего тридцать минут, быстро оделась, вышла на лестницу, автоматическим движением сунула в карман мобильник, заперла квартиру и легко побежала вниз. Пешая прогулка по лестнице - нелишнее упражнение в дополнение к моим обязательным тренажерам. Спустившись по лестнице, я вышла из подъезда во двор. Пасмурно и прохладно, но ветра еще не было, хотя все говорило о приближающемся сильном похолодании. Я подумала, что вернуться из магазина нужно как можно быстрее, до начала снегопада, чтобы не испортить прическу.
Выйдя из подворотни, которая вела на улицу из нашего двора, я пошагала вверх по улице и, подойдя к большому перекрестку, заметила на своей стороне нищего. "Опять этот христарадник", - с раздражением подумала я. Этого мужика я встречала на этом самом месте почти каждый выходной с конца зимы. Возможно, нищий стоял там и в другие дни, но по будням, когда я ездила по делам, мне приходилось выходить на другую сторону. Поначалу нищий раздражающе привлекал мое внимание, но по прошествии времени его облик примелькался. Сегодня, однако, я взглянула на него чуть-чуть по-иному. Раньше ничего примечательного в облике побирушки я не замечала, но теперь, рассмотрев его внимательно, поняла, что он одет сильно лучше, чем любой из бомжей. Еще я заметила, что этот попрошайка был совсем еще не старый мужчина. Он был даже не близок к старости, скорее, он лишь совсем недавно перешагнул сорокалетний рубеж. У нищего были темные волосы с проблеском седины и давно не стриженная, но все еще неплохо выглядящая борода. Седых волос в бороде было много больше, нежели на голове, а лицо у нищего было уже тронуто морщинами, которые были неглубоки и не выглядели неестественно для сорокалетнего. В общем, это был обыкновенный дяденька средних лет, и ничего в его внешности не указывало на какую-либо убогость или же ущербность. Напротив, встретив этого дядю в каком-то другом месте, я могла бы его принять за простого горожанина. Тем не менее, было в его облике нечто, выдающее его крайнюю нужду. Было видно, что ему необходима каждая поданная монетка. Все это я поняла, пока ждала зеленого света, чтобы перейти на другую сторону улицы. Проходя мимо побирушки, я старалась не смотреть на него, но тут меня зацепила большой сумкой спешившая мимо толстая тетка, и я отвлеклась. У меня возникло неприятное ощущение дежавю, как будто это уже когда-то было, причем не так уж чтобы очень давно…
Остаток пути до магазина я прошла незаметно для себя. Я находилась в каком-то странном состоянии. Будто в полусне. Так верно себя ощущают лунатики, выходящие по ночам прогуляться по крышам. Я шла ровно, обходя столбы, прохожих и люки. Однако не смогла бы сразу ответить, если бы меня вдруг спросили, кто я и куда иду. Толкотня и шумная духота магазина вернули меня в нормальное состояние. Стоя в очереди, я вспоминала странный случай с нищим и пыталась понять, что меня поразило, и поразило ли что-то вообще. Ни к чему мало-мальски вразумительному так и не пришла. Подходила моя очередь. Думать о нищем я больше не стала, решив, что все от отсутствия завтрака и перенесенного "эксперимента". Я заплатила за продукты и направилась к выходу.
Не дойдя до дверей, я услышала на улице характерный шум. "Этого еще не хватало", - подумала я. Начиналась противная апрельская метель. Когда я вышла из магазина, уже дул сильный холодный ветер, кидающий снежную крупу. Стало так темно, словно уже наступил вечер. Ветер стал менее сильным, но сделался порывистым, отчего снег то падал сверху - на затылок и за воротник, а то хлестал мне в лицо. Я бежала к своему дому, неуклюже прикрывая голову пакетом с продуктами. Прохожих уже почти не стало - все куда-то попрятались и разбежались. Не было видно и давешнего нищего. Я бежала, жмурясь и отворачиваясь от встречного ветра, и остановилась только тогда, когда ворвалась в свой подъезд.
Я поднялась на лифте к своей квартире и встала у двери, нащупывая в сумке ключи. Как всегда, я сразу не смогла их найти. Ища ключи, я смотрела на дверь невидящим взором. Такой взгляд обычно встречается у женщины, которая пытается что-нибудь отыскать на дне своей объемистой сумки. Такая женщина, слегка наклонившись вперед и при этом глядя на вас, перебирает мелкие предметы, коих в женских сумках, как правило, великое множество. И если вы в этот момент покажете ей язык, или скорчите рожу, то она вряд ли как-то отреагирует, потому что в эту минуту глазами ей служат пальцы. Именно таким взглядом я и смотрела теперь на свою дверь. Найдя ключи, я вернула зрение своим глазам и вдруг поняла, что ключи мне ни к чему - дверь в мою квартиру была чуть-чуть приоткрыта. Я встала перед дверью в нерешительности, соображая, что нужно что-то сделать, однако что именно, додуматься не могла. Можно было взять из кармана мобильник и вызвать милицию, на случай, если в квартире находились воры. Но, с другой стороны, если в квартире никого не было, а просто я забыла запереть дверь и она открылась от сквозняка, вышло бы, что я понапрасну вызвала блюстителей порядка. Результаты подобного деяния могли быть малоприятными, уж я-то знаю.
Я приблизилась к двери и вслушалась. Тут у меня снова возникло ощущение дежавю. Я потрясла головой, и ощущение пропало. В квартире царило безмолвие. Я решилась войти. Резко распахнула дверь и шагнула вперед. Как только я очутилась в прихожей, то поняла - что-то тут было не так. Вернее, все было не так, как до моего ухода. На вешалке висело много чужой и абсолютно незнакомой одежды. Причем одежда была для самых разных сезонов. Висели легкие летние плащи, осенние и зимние пальто, а с самого края располагалась роскошная норковая шуба. В углу рядом с вешалкой стояло несколько зонтов и длинная черная трость с серебряной рукояткой в форме собачьей головы, причем ощущение дежавю в третий раз напомнило о себе. Чужой обуви в прихожей не имелось, за исключением пары галош. Я с недоумением смотрела на все это постороннее имущество. Вдруг с кухни послышался звон посуды, и тут же квартира наполнилась целым комплексом звуков. Из комнаты доносилась старинная музыка, оттуда же слышался шум голосов, по преимуществу мужских. Говорило сразу несколько человек, и слов разобрать не удавалось, да я и не особенно стремилась к этому. В кухне, там, где звенела посуда, звучал негромкий голос какой-то женщины. Я стояла посреди прихожей и силилась начать мыслить, что получалось с величайшим трудом. Я только заподозрила, что, быть может, это все-таки не моя квартира, как в туалете спустили воду, и оттуда в прихожую выкатился полноватый невысокий мужичок. Это был незнакомец лет сорока- сорока пяти с румяным улыбчивым лицом и широким лбом, пластично переходящим в лысину. Он немного напоминал плохую карикатуру на московского мэра Лужкова, но сходство портили уцелевшие волосы, которые имели рыжеватый оттенок и, несмотря на обилие бриолина, топорщились, как щетина у старой зубной щетки. На мужике плохо сидел темно-серый пиджак немодного покроя и черные, несколько мешковатые, но отутюженные брюки. На ногах у незнакомца сверкали лаковые туфли.
- Валентина Игоревна! - вскрикнул мужчина, простирая вперед свои пухлые ручки. - Давным-давно вас ждем! Отчего ж так долго?!
- Очередь большая в магазине, - неожиданно для себя довольно спокойно ответила я.
- Уж эти мне магазины! И не напоминайте, - он замахал пухлыми ручками, - в субботу там вообще не протолкнуться! - Толстяк уже стоял рядом со мной и одной рукой обнимал меня за талию. - Пойдемте к гостям, а то вас в самом деле заждались.
- Простите, но с кем имею честь? - церемонно спросила я, ставя сумку с продуктами на пол и пытаясь мягко, но настойчиво освободиться от объятия.
- Лобанов, Африкан Амвросиевич, - отрекомендовался незнакомец и устремился в комнату, увлекая меня за собой.
У дверей Африкан Амвросиевич уступил мне дорогу, но я не вошла, а замерзла на пороге, и Лобанов остановился за мной. В комнате оказалось четыре человека. Странно было наблюдать их сидящими вместе. Казалось, что это собралась труппа провинциального театра, не успевшая переодеться после какого-то утомительного спектакля о жизни девятнадцатого века. Все четверо располагались попарно друг напротив друга.
Справа, ближе к окну, в моем кресле развалился высокий худощавый мужчина средних лет. На нем хорошо сидел смокинг, а на носу золотилось пенсне. Волосы мужчины были прилизаны назад и блестели, как капот правительственного автомобиля, отражая плафон моей люстры. Своей внешностью этот благородный господин очень походил на буржуя из карикатур двадцатых годов. Нетрудно было догадаться, что трость в прихожей могла принадлежать только этому дядьке.