Подполковник начал раздавать приказы. Повинуясь им, техники следили за телефоном, с которого неизвестная звонила Хоттабычу, спецназ занимал позиции вокруг кафе "Лилия", а два оперативника продолжали присматривать за стариком, один - пешком, другой - на машине. Все были оповещены, что оборотня любой ценой нужно брать живьём, потери значения не имеют, а тот, кто его пристрелит, будет незамедлительно казнён без пенсии для вдовы и пособия на детей.
- Командир, телефон, с которого звонили, отключен, - доложил техник. - Последнее место, где мы его пеленговали - район дома, где живёт старик.
- Приём подтверждаю. От телефона она, скорее всего, избавилась. Осмотрите урны в том дворе, может, эта женщина очень аккуратна. Гляньте также помойку, если во дворе такая найдётся. Конец инструкций.
- Понял, исполняем.
У подполковника отпали последние сомнения. Это звонила не любовница старика, той незачем отключать телефон. Конечно, можно предположить, что в телефоне именно сейчас села батарейка, но в такие совпадения он не верил. Оборотень совсем рядом со стариком, может, тоже следит за ним, а то и готовится прикончить? Подполковник вызвал оперативника, который медленно, с остановками, ехал вслед за Хоттабычем.
- Слушаю, командир, - откликнулся тот.
- Лейтенант, есть данные, что за стариком следует убийца, предположительно женщина в пятнистой или полосатой шубе. Никого подходящего не видишь?
- На улице полно народу, больше половины - бабы. Подозрительных не вижу. Со скоростью старика идёт только одна, шуба у неё не пятнистая и не полосатая, а каблуки такие, что любая киллерша раньше застрелится, чем в таких сапожках пойдёт на дело. Только, командир, имейте в виду: мы так долго проторчали во дворе, даже с тем ментовским майором на виду у всех тусовались, да ещё и вместе с вами. Киллер, если он не идиот, давно нас срисовал, и знает, кому на глаза лучше не попадаться. Нам его не засечь.
- Куда идёт старик?
- В гараж, за машиной. Если его кто-то собрался мочить, проще всего это сделать как раз там.
- Не упускай из виду эту, что на каблуках. Но если что, стреляй только по ногам.
- Понятно, командир. Вы сказали, что надо брать живьём. Я слышал и понял.
- Хорошо, конец связи.
Потом доложился командир спецназа. Сообщил, что его люди расположились вокруг автостоянки, все точки, откуда можно стрелять, осмотрены, киллер не обнаружен. Через несколько минут с подполковником связался техник, сказал, что телефон найден, лежал в урне. На нём видны отпечатки пальцев. Их уже отправили на идентификацию. Телефон раздавлен, похоже, женским каблуком. Подполковник, услышав про каблук, немедленно вновь вызвал оперативника.
- Бабу на каблуках всё ещё видишь? - спросил он.
- Нет, командир. Старик свернул к гаражам, она пошла себе дальше. Ждём, когда старик выведет машину.
Но они так и не дождались. Хоттабыч всё не выезжал да не выезжал. Наконец, терпение лопнуло, и один из оперативников пошёл проверить. Сторож попытался его не пропустить, но увидев удостоверение, притих и больше не возражал, даже назвал номер нужного гаража. Увы, гараж оказался заперт, а у сторожа не нашлось запасных ключей. Подполковник послал своих людей убедиться, что из гаражей нет других выездов. Когда выяснилось, что действительно нет, он приказал спецназу забыть о ресторане "Лилия" и автостоянке возле него, а вместо этого окружить гаражный кооператив. Скрытность выдвижения необязательна, главное - скорость. Никого оттуда не выпускать, ни пешком, ни на машине.
- Товарищ Нежный, у нас тут маленькая неприятность, - с тяжким вздохом сказал он в телефон. - Мне нужна ваша помощь.
* * *
В кабинет Бардина Нежный вошёл тихо, наверно, не хотел мешать разговору с голландцами или венграми. Обычно он врывался, как воин в неприятельскую крепость, оставалось только удивляться, что двери не разлетались в щепки. За те пару дней, что Люба с ним работала, она успела насмотреться на такие штурмы. Впрочем, майор быстро исправился.
- Бардин, что ты, по-твоему, делаешь? - поинтересовался он тоном, не сулящим Бардину ничего хорошего.
- Пьём кофе, - мило улыбаясь, ответил тот. - Прекрасная дама возжелала кофе, что я могу сделать? Нежный, ты чего такой злой?
- Ты с венгерской полицией поговорил?
- Нет, не успел.
- А с голландской?
- А с голландской говорить не нужно. Родич Хоттабыча - гражданин Бельгии, там и проживает. Голландия тут вообще ни при чём. Тебя надули.
- Что ты выяснил?
- Что твой голландский бизнесмен на самом деле вышибала в стриптиз-клубе. Впрочем, клуб этот находится в Антверпене, то есть, во фламандской части Бельгии, а фламандцы очень похожи на голландцев.
- Не надо политинформации. Говори по делу.
- Этот тип хорошо известен антверпенской полиции. Вечно бьёт морды посетителям. Раз его не увольняют, значит, у администрацию клуба вышибала устраивает. К его семейке у полиции никаких претензий нет. Да, ещё там удивляются, как ему удалось едва ли не мгновенно получить гражданство. И это всё о нём, как говорила Шехерезада. Или она так не говорила?
- Что по второму? Они его знают?
- Так прямо ничего не сказали. Но намекнули, что он очень похож на двух разных русских мафиози.
- То есть, знают или предполагают, что он русский бандит, но подробности сообщать нам не станут?
- Я понял именно так. Разговор я записал, можешь послушать и сам сделать выводы.
- Потом, времени нет. Тебя это, между прочим, тоже касается, а ты тут кофеи распиваешь. Лучше бы бумаги в прокуратуру, наконец, оформил! Кстати, кофе как-то подозрительно хорошо пахнет. У шефа спёр?
- Ну, а у кого? В этом здании нормальное кофе - только у него.
- Нормальный, - поправила Палёнка. - Кофе - это он.
- Нормальный - тоже только у шефа, - улыбнулся ей Бардин. - А бумагами по супермаркету меня не попрекай.
- Закончишь, и никто тебя не попрекнёт.
- Вот и говорю - не попрекай.
- Что? - у Нежного от удивления глаза едва не вылезли из орбит. - Ты всё оформил?
- Ну. Дошло, да? Посмотри, оно там на экране.
Нежный уселся за компьютер Бардина и быстро всё прочитал. Некоторое время он молчал, потрясённо качая головой. Наконец, тяжко вздохнул и встал со стула.
- Отлично сделано, - задумчиво произнёс он. - Сжато, грамотно, точно и, самое главное, связно. Немедленно распечатывай и неси шефу, он будет очень рад. Может, даже за кофе не прибьёт. А Палёнка тем временем поможет мне с переводом. Ты же французский знаешь?
- Ради тебя, Юрочка, я бы его выучила за пять минут. Что тебе перевести? Что-то порнографическое?
- Когда переведёшь, узнаем, порнография там или нет.
- Порнография, - подтвердила Люба. - Зоофилия.
- Тогда - с удовольствием переведу. Люблю читать про извращения. И не только читать, Юрочка в курсе дела.
- Идём в мой кабинет, - предложил Нежный. - Не будем мешать этому компьютерному гению распечатывать документ.
Когда они выходили, принтер загудел, а Бардин выругался, но крикнул им вслед, чтобы они шли своей дорогой, он сам разберётся. Впрочем, вернуться и помочь и без того никому и в голову не пришло.
Пока Люба показывала Палёнке французский текст, Нежный заварил всем по чашке кофе, из баночки, которую отобрал у Бардина, а потом позвонил шефу и доложил, что Бардин вот-вот доставит товарищу полковнику документы для прокурорских по ограблению супермаркета, как только решит проблему своих взаимоотношений с принтером. А сам майор смиренно ожидает награды, поскольку завершение этого безобразия - именно его заслуга, а не разгильдяя Бардина, который без Нежного возился бы ещё самое меньшее неделю. А ещё этот разгильдяй с криминальными наклонностями украл кофе, но Нежный его у воришки изъял, и теперь секретутка товарища полковника может прийти, забрать остатки и вернуть их законному владельцу.
- Это же я сделала, а не ты, Юрочка. Ты тут вообще ни при чём, - обиделась Палёнка.
- Ты хочешь, чтобы шеф всюду болтал, что ты работаешь не только на спецслужбу, но и на полицию? - язвительно поинтересовался Нежный.
- Ой! Я не подумала.
- А ты не думай. Ты переводи.
- Сейчас переведу, - согласилась Палёнка. - Значит, так. Средневековая Франция. Сына короля Филиппа Третьего соблазняет сначала мать, а потом сестра, они постоянно подвергают его сексуальным унижениям. Юрочка, ты уверен, что я достаточно взрослая, чтобы такое читать? К тому же это инцест, а не зоофилия.
- Не переживай. Если капитан Сорокина сказала, значит, зоофилия непременно будет, но чуть позже. Она в этих делах знает толк. Так что переводи, не отвлекайся.
- Он вырос и приобрёл непреодолимое отвращение к женщинам. После секса с мужчинами он узнаёт, что это неугодно в глазах Господних, и больше такого не повторяет. Внезапно мальчик замечает, что его ужасно тянет к собакам. Он советуется со священником, угодно ли в глазах Господних скотоложство. Тот сводит его со своей прихожанкой Жюли, которая может превращаться в собаку или волчицу. Это получается уже не скотоложство, неугодное в глазах Божьих, потому что она иногда бывает человеком. Но священник признаётся во всём Инквизиции, и влюблённые вынуждены спасаться бегством, - Палёнка вздохнула. - Я очень рада, что это всё.
- Что это за хрень? - скривился Нежный.
- Аннотация.
- Чего?
- Краткое описание книги. Это книга такая, вот смотри, Юрочка, - она что-то нажала на экране, и текст сменился. - Видишь? Книга называется "Мальчик любит собаку", год издания - тысяча девятьсот пятьдесят седьмой. И примечание: не рекомендуется детям и лицам строгих нравов.
- А там есть фамилии автора этой порнухи, художника, что нарисовал даму с собачкой в одном лице, или кого-то из редакторов, на худой конец?
В этот момент в кабинет ворвалась разъярённая секретарша шефа, схватила кофе и уставилась на майора испепеляющим взглядом.
- Взяла, за чем приходила, и вали отсюда, не мешай людям работать, - вежливо попросил тот.
- Нежный, сволочь, ты назвал меня секретуткой!
- Те, кто подслушивает чужие телефонные разговоры, порой узнают о себе очень неприятную правду.
- Это не правда! Это оскорбление! Я - не секретутка!
- Да? А кем ты тут работаешь?
- Я - секретарь-референт! У меня, между прочим, диплом переводчика с трёх языков! Английского, французского и немецкого! И ты это знаешь, я всем показывала!
- Тогда нам крупно повезло! - Нежный изобразил радость. - Тут как раз нужно перевести маленький текст с французского. Переведёшь?
- Нет у тебя никакого французского текста!
- Вон, глянь на экран. Там описание книги, которая предположительно проходит по делу об убийстве.
- Ты - мерзавец! Ты всё врёшь! Ни по какому делу она не проходит! Ты специально написал что-то по-французски, чтобы меня унизить!
- Достала уже, - поморщился майор. - Ещё и орёшь, как потерпевшая. Забирай кофе и неси его шефу. Это он ценит твои дипломы, а не я. Или не дипломы?
Женщина ушла со слезами на глазах, Любе её стало даже немного жалко. Пожалуй, Нежный, пытаясь опровергнуть свою фамилию, обращался с сослуживцами слишком уж грубо. А особенно с сослуживицами. Она ещё до конца не простила ему "следственный эксперимент" с раздеванием. Но делать замечания за грубость она не собиралась - от мнения майора зависело, останется ли она здесь работать, а принципы могут подождать до лучших времён.
- Посмотрела я, что ты просил, - напомнила о себе Палёнка. - Издательство давно обанкротилось, о редакторах и авторе в интернете ничего нет, а фамилию художника я так и не смогла найти. Но прикинь сам, Юрочка - им всем в пятьдесят седьмом было явно не по десять лет, сколько же им сейчас?
- Зато могут быть живы их дети, которые могут что-то знать об этой собачке. Я бы с удовольствием съездил во Францию провести допрос. Но по опыту знаю, что поедет шеф со своей секретуткой. Нет, пусть всё остаётся, как есть. Так что, Палёнка, возвращайся к Бардину, помоги ему пообщаться с венграми.
- Я не говорю по-венгерски.
- Ничего, я уверен, что ты найдёшь с ними общий язык. Ты со всеми находишь. Пошли, я тебя отведу.
- Боишься, что я дорогу не найду?
- Найдёшь, даже не сомневаюсь. Заблудить здесь ты можешь, а вот заблудиться - ни за что.
- Скажешь тоже, Юрочка! Я уже давно с блудом завязала, - улыбнулась Палёнка.
- Я верю только в бывших девственниц. Блудницы бывшими не бывают.
- Брось ты! С кем тут блудить? У оперов и денег-то не хватит, чтоб расплатиться с такой, как я.
- Не заговаривай мне зубы. Время поджимает. Идём.
Как только Нежный и Палёнка ушли, Люба бросилась к телефону. Боялась не успеть к возвращению Нежного, но, к её облегчению, шеф ответил сразу.
- Шеф, это капитан Сорокина. Ваше поручение выполнено, - доложила она.
- Не понял, Сорокина, какое поручение?
- Бумаги в прокуратуру по ограблению супермаркета.
- Ах, это… Но мне докладывали, что их оформил сам Бардин под давлением Нежного.
- Шеф, клянусь, то, что я сейчас скажу - это правда, только правда, и ничего, кроме правды. Первое: Бардин не способен составлять такие документы.
- Знаю.
- Второе: Нежный ни при чём вообще. Третье: без женщины тут не обошлось.
- Надо же, чутьё мне так и подсказало, а я ему не поверил.
- Интуиция?
- При чём тут интуиция? Говорю же: чутьё! Я учуял, что от этих бумаг пахнет духами.
* * *
Вернувшись в свой кабинет, Нежный мгновенно заметил, что с Сорокиной что-то не так. Что-то в ней почти неуловимо изменилось, и если бы не опыт многих тысяч допросов, майор бы ни малейшего внимания не обратил на такую мелочь. Сорокина всего-навсего старалась не встречаться с ним взглядом. Не то чтобы отворачивалась, но постоянно смотрела куда-то в другую сторону. Пока он провожал Палёнку к Бардину, Сорокина тут сотворила какую-то гадость, причём скорее всего, лично ему.
Нежный даже не подумал спрашивать у неё. Всё тот же многолетний опыт подсказывал ему, что женщины признаются в содеянном далеко не сразу, а некоторые вообще не признаются, даже если доказательств столько, что так называемое чистосердечное признание не очень-то и нужно. Что же случилось? Дама стесняется? Оставшись в кабинете одна, она занялась чем-то таким, за что ей сейчас стыдно? Что же это за постыдное такое занятие? Кроме самоудовлетворения, на ум ничего не приходило. Но Сорокина была совершенно не похожа на тех, кто в этом нуждается, а если уж её бы вдруг и припёрло, она бы потом совершенно не стеснялась. Майор ещё не забыл дерзко брошенные ему в лицо трусики.
Значит, не стыд, а угрызения совести? Как она могла ему нагадить? Из комнаты она не выходила, значит - телефон. Кому звонила? Только шефу, тут больше никто Нежному не опасен. Разве что ещё федералам, но это вряд ли. Шефу, конечно же, на него наябедничала. О чём же она стукнула начальству? Наверно, о том, что он угостил двух дам дорогим кофе, себя тоже не забыл, прежде чем вернуть изрядно полегчавшую баночку законному владельцу.
Быстро научилась, надо же. Хотя, почему научилась? Она новичок только здесь, а не в профессии. Там, где она работала раньше, наверняка тоже был ещё тот гадюшник, с чего бы другим управлениям чем-то отличаться от этого? Всюду змеиные клубки, масса интриг, подсиживания и доносов начальству. Ничего, если из-за неё будут крупные неприятности, он сделает так, чтобы бедная женщина не прошла испытательный срок. Или она добьётся, чтобы его мнение по этому вопросу никого не заинтересовало? Тоже вполне возможно.
Майор пристально взглянул на Сорокину. Под этим взглядом иногда раскалывались матёрые рецидивисты, а Марио порой начинал нести такую чушь, что его адвокат хватался за голову. Сорокина тоже занервничала, но признаваться, конечно же, не собиралась. По представлениям Нежного, сейчас она должна завести длинный разговор на какую-нибудь нейтральную тему, скорее всего, служебную.
- Юрий Николаевич, а почему вы не захотели разбираться с той французской книгой? Хотя бы попытаться найти фамилию художника и посмотреть другие его картины, - она оправдала все его ожидания. - Ехать в Париж необязательно, там могут поискать и федералы.
- Может, позже, - осторожно ответил Нежный. - Сейчас мы с тобой поедем допрашивать соучастницу той девки, которая постреляла Вань из Хельсинки. Это гораздо важнее.
- А кто она?
- Соседка покойного Бонифация с восьмого этажа, конечно. Она так и не объяснила шефу, почему отвела собаку к старику, хотя сама осталась дома, а ему псина могла только помешать. Уклонилась от ответа, а вы ей позволили. Но это не главное. Объясни, как она узнала, что нужно забирать собаку?
- Выстрелы услышала, наверно.
- Услышала выстрелы, и смело сунулась туда, где шла перестрелка, даже не поинтересовавшись, там ещё стрелки или ушли. Нет, Сорокина, она точно знала, что плохие парни убиты. Для начала допроса этого вполне достаточно. Одевайся, и поедем. Я поведу, а то ты постоянно заезжаешь куда-то к чёрту на рога. В нашем городе навигатору верят только идиоты и приезжие.
На самом деле Нежный не стал ничего выяснять во Франции совсем по другой причине - он очень не хотел узнать там что-то лишнее об оборотнях, хотя бы то, что они существуют. Легенды об этих существах известны давно, спецслужбы ими активно интересуются, по крайней мере, отечественные федералы - уж точно, а достоверной информации для публики нет. Так что вряд ли майор Нежный, поймавший оборотня за шкирку, получит нобелевскую премию. Скорее, он получит пулю в затылок, а подполковник Федералов утрёт скупую мужскую слезу и скажет: "Жаль мужика, но интересы страны превыше всего".
Так обстоят дела с любой тайной: одни люди её знают, и им разрешено знать, другие - не знают. И вот когда кто-то из не допущенных что-то узнаёт, его либо делают допущенным, либо затыкают рот. Хорошо, если затыкают деньгами, терпимо, если угрозами, а вот пулей - совсем не хотелось бы. Представить Федералова, предлагающего ему чемодан долларов, Нежный так и не смог. Угрожать он тоже не станет, знает, что бесполезно. Так что остаётся самое неприятное.
Надо будет ещё грамотно построить допрос с этой соседкой Бонифация, так, чтобы ни в коем случае не узнать от неё ничего лишнего. Только поэтому он решил поехать к ней вместе с Сорокиной. Он бы и один поехал, так вроде надёжнее, но сейчас ни в коем случае нельзя оставлять Сорокину без присмотра. Она запросто может без его разрешения связаться с французской полицией и узнать лишнее. Не сама, так с помощью Палёнки. Хорошо бы поручить ей что-нибудь такое, что отвлечёт её от самоубийственных идей, но что? А вот за Бардина можно быть спокойным - он ошалел от одного вида бывшей проститутки, и все глупости, на которые его потянет, неизбежно будут связаны с ней и только с ней.
Они уже вышли на улицу и шли к служебной стоянке, как вдруг зазвонил его мобильник. Ругаясь, майор с трудом вытащил его из кармана пиджака, задрав пальто, несколько раз попытался нажать клавишу "Ответить", не смог, пришлось стаскивать перчатку. Сильный мороз с радостью укусил его за кожу, пришлось срочно отдать телефон Сорокиной, а самому лихорадочно натягивать перчатку обратно, пока дело не дошло до серьёзного обморожения с ампутацией пальцев.