- Ваш приятель из спецслужбы, Юрий Николаевич, - сообщила Сорокина, возвращая телефон. - Он влип в такие маленькие неприятности, что ему нужна ваша помощь.
- Что у вас случилось, товарищ Федералов? - недовольно поинтересовался Нежный, которому не нравилось разговаривать на морозе, но сбрасывать вызов он не стал.
- Кажется, оборотни убили Хоттабыча, - сказал подполковник. - Он пошёл за машиной, но из гаража так и не вышел. Я не знаю, как разбираться с такими делами. Это ваша епархия.
- У них там камера наблюдения есть?
- Сейчас выясню, - подполковник сделал паузу, а потом заговорил по другому телефону. - Есть новости? Понятно. Камера там есть? Камера наблюдения, идиот! Хорошо, конец связи. Товарищ Нежный, там есть камера.
- Ничего не делайте, - в голову Нежного пришла гениальная идея. - Сейчас к вам подъедет мой сотрудник, капитан Сорокина. Она и займётся этим делом.
- Может, лично вы займётесь, товарищ Нежный? Или того парня пришлёте, Бардина? Нет у меня доверия к женскому полу в наших делах.
Ни разу за всё время их знакомства Федералов не говорил таким жалобным тоном. Видно, от последних событий его шкура задымилась. Но своя шкура была Нежному значительно дороже, поэтому ни о каких уступках он и не думал. Пусть Сорокина плотно займётся убийством Хоттабыча, если его действительно убили, а то подполковник сказал "кажется". Тем временем Нежный разберётся с соседкой Бонифация, причём так, чтобы в протоколе допроса ни о каких оборотнях и речи не было.
- Допрошу бабу сам, - сказал Нежный, пряча телефон в карман пальто. - Ты езжай к гаражу Хоттабыча. Знаешь, где это?
- Адрес знаю, так что найду.
- Молодец. Гараж окружён федеральным спецназом, если остановят, требуй связи с подполковником. Дальше действуй по обстоятельствам. Если вдруг почувствуешь, что у тебя что-то не получается, немедленно звони мне, не пытайся никому доказывать, что ничем не уступаешь мужчинам и справишься со всем сама.
- Не беспокойтесь, Юрий Николаевич, позвоню. Избыточным феминизмом я не страдаю, зато у меня масса других недостатков.
* * *
Люба остановила машину у проходной гаражного кооператива, вышла, и тут же к ней подлетели два молодых парня с военной выправкой, отчётливо видимой даже под полушубками. Один из них уже открыл рот, пытаясь что-то ей запретить, но не успел.
- Федералы? - осведомилась Люба, и не дожидаясь ответа, приказала: - Доложи подполковнику! Быстро!
- Ты кто такая? - обиделся спецназовец. - Чего тут раскомандовалась?
- Капитан Сорокина, уголовный розыск, - Люба сунула ему прямо в лицо новенькое служебное удостоверение. - Ты не понял, что надо сделать?
Она только сейчас подумала, что неплохо было бы взять у Нежного телефон подполковника, и связаться с ним, не доезжая до гаража пару кварталов. Сейчас звонить Нежному было уже поздно, тем более в присутствии этих воинов света.
- Холодно, товарищ капитан? - доброжелательно поинтересовался второй спецназовец.
- Да.
- А представьте, как холодно нам, мы тут уже давно стоим, и ещё неизвестно, когда уйдём.
Вместо ответа Люба достала из сумочки телефон и попыталась вызвать шефа, не снимая перчаток. Первый раз у неё не получилось, второй - тоже.
- Не надо на нас жаловаться, товарищ капитан, - попросил вежливый спецназовец. - Мы просто выполняем приказ, а связи с руководителем операции у нас нет. Можно было бы связаться с нашим командиром, но зачем?
- Как это - зачем? - не поняла Люба.
- А вот так - незачем связываться. Потому что вон он, наш старлей, сюда идёт.
- Гражданочка, в чём дело? - грозно поинтересовался подошедший командир. - Проходим мимо, не создаём сутолоки. Работает федеральный спецназ.
- Зови подполковника! - рявкнула Люба. - Я не собираюсь торчать на морозе до морковкина заговенья!
- Товарища подполковника ещё нет, но он вот-вот должен подъехать, - старший лейтенант заговорил совсем по-другому. - Вы из угрозыска? Документик есть?
- Есть у неё, командир, - вмешался один из спецназовцев. - Она предъявляла. Капитан Сорокина.
- Точно. Шеф так и говорил. Что ж, товарищ капитан, идёмте в сторожку, там хотя бы тепло. А тачку свою на сигналку поставьте. Мои ребята не будут её охранять, они тут для другого.
В тесной, но тёплой сторожке уже приготовились смотреть запись видеокамер, их возле гаражей, оказывается, было целых три. Впрочем, одна снимала самый дальний угол, и ни Хоттабычу, ни его убийце делать там было нечего. Зато две другие сняли всё, что нужно. Вот старик подходит к воротам своего гаража, достаёт из кармана ключи, роняет их в снег и поднимает, и в конце концов широко распахивает обе створки и входит внутрь. И тут вдруг…
- Стоп, - распорядилась Люба. - Я ничего не разглядела. Отмотайте секунд на десять назад и пустите замедленно.
Сторож так и сделал, и теперь он, Люба, два оперативника федералов и прибывший подполковник заворожено смотрели, как изящная девушка непринуждённо спрыгивает с крыши, а там высота метра два с половиной, если не все три, и с совершенно немыслимой скоростью пересекает площадку и влетает в гараж вслед за Хоттабычем. Почти сразу же она выскакивает оттуда, запирает двери, бежит к месту, где приземлилась, когда прыгала с крыши. Там она устремляется вверх, будто взлетает, и исчезает из поля зрения камер. Явно ушла по крышам.
- Вот это да! - ахнула Люба. - С такой я не справлюсь, она меня одной левой уделает.
- Не переживайте, товарищ капитан, думаю, она и взвод спецназа запросто уделает, - утешил её подполковник. - Ну, теперь поверили в… скажем так, в этих мутантов? - он покосился на сторожа. - Или считаете, что это обычная женщина, которая быстро бегает и высоко прыгает?
- И удивительно метко стреляет. Хватит о ней, товарищ подполковник. Что мы здесь увидели? Хоттабыч в гараж вошёл, но так из него и не вышел. Значит, нам понадобятся врач и ключ.
- Врача тут нет, но наш патологоанатом прекрасно его заменит. А вот что заменит ключ, понятия не имею. У сторожа дубликат украли. Мы уже звонили вдове, но и у неё нет запасных ключей от гаража. А наш спец говорит, что это не гараж, а настоящий сейф, его отмычками не возьмёшь, можно только или автогеном вскрыть, или взорвать.
Если бы всё происходил в её родном городе, Люба запросто открыла бы двери гаража. Не собственными руками, конечно, но открыла бы. Она знала нескольких опытных медвежатников, которые вроде как завязали, но мастерство осталось при них, да и бывших уголовников не бывает. Любой из них с удовольствием оказал бы мелкую услугу оперативнице уголовного розыска. Потом при случае потребовал бы ответной услуги, но это не страшно. Увы, здесь она пока не обзавелась знакомствами с уголовниками, не успела. Можно позвонить Нежному, у него наверняка таких знакомств достаточно, но она ещё надеялась справиться сама.
- Скоро начнёт темнеть, - сообщила она подполковнику. - Понадобится фонарь.
- Фонари есть, - мрачно сообщил он, явно разочарованный квалификацией оперативницы, которую Нежный прислал вместо себя, ведь он отлично понимал, что фонарём дверь не открыть. Люба по его лицу отлично читала все эти мысли, но совсем не переживала по этому поводу.
- Берите фонарь, и пошли, - уверенно распорядилась она. - И прихватите с собой пару крепких парней. Можно из спецназа.
- Они охраняют периметр.
- Периметр - это ужасно умное слово, но я не понимаю, от кого его сейчас нужно охранять. Или вы думаете, что прыгучая девица вернётся? Мало ли, вдруг она тут что-нибудь забыла. В квартире Бонифация она забыла всю свою одежду, кроме трусиков и перчаток, но так за ней и не вернулась. Даже если не именно она, то какая-нибудь очень похожая на неё.
Подполковник побагровел, но спорить не стал. Спецназ остался на своих позициях, а пару крепких парней составили двое, которые следили за Хоттабычем. Люба считала их идиотами. Почему они надолго оставили объект слежки без присмотра? С ним же что угодно могло случиться, и не просто могло, а случилось! Что мешало одному из них пойти в гараж за Хоттабычем? Холода побоялся, наверно. И это спасло ему жизнь. Девица наверняка прикончила бы заодно и его.
Вчетвером они подошли к месту, где убийца сперва спрыгнула с крыши гаражей, а потом запрыгнула обратно. Следы женских сапог на утоптанном снегу отпечатались чётко - в одном месте зияли дырки от каблуков-шпилек, а дальше она бежала на носочках. И не просто бежала, а мчалась. Впрочем, чтобы это узнать, не нужно быть следопытом - её пробежка попала на видеозапись.
- На пальцах бежала, - пробормотал подполковник. - Пятками пользуется только в крайнем случае, вот как здесь - когда приземлялась. Всё правильно, у волчиц пяток нет.
- Возьмитесь за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке, - не обращая на него внимания, предложила Люба крепким парням.
- Чего? - откликнулся один из них.
- Ничего! Руки сцепите! Я наверх полезу. Запрыгнула бы с земли, но увы, не умею, как она. Так что будьте так добры, изобразите из себя подставку.
- На крыше лёд, - напомнил подполковник. - Впрочем, ваше дело. Не смею препятствовать. Падайте, ломайте руки, ноги, шею - всё что хотите. Патологоанатом тут недалеко, так что всё в порядке.
Люба с фонарём в руках залезла на сцепленные руки оперативников спецслужбы, они её ещё приподняли, и она переступила к ним на плечи. Восторга они не испытывали, но ей и это было абсолютно безразлично. Если бы понадобилось, она бы и на головы им стала. Но её собственная голова и без того оказалась на уровне крыши, оставалось только немного приподняться на цыпочки, и всё, в ярком свете фонаря она видит всё, что нужно. Глубокий слежавшийся снег, две цепочки следов убийцы до противоположного края, а чуть в стороне от них - то, что она искала.
- Товарищ подполковник, станьте, пожалуйста, вон там, - она посветила на нужное место. - Или поизображайте столб, или поставьте метку.
- Зачем? Что вы хотите отметить?
- Ключи, предположительно от гаража гражданина Хоттабыча. Они валяются на крыше, ждут, пока вы их достанете, - Люба ловко спрыгнула на землю. - Всё, ребята, можете расцепить руки. Собственно, давно уже можно, как только я стала вам на плечи. А вы, товарищ подполковник, распорядитесь раздобыть лестницу. Можно стремянку.
Федералов сверкнул глазами, и понятливые оперативники унеслись на поиски лестницы. Один из них поскользнулся и упал, но тут же вскочил и помчался дальше, едва ли не с той же скоростью, что девушка-убийца. Вернулись они почти сразу, но теперь бежали не так быстро - мешали стремянка и грабли, которые они несли. Подполковник их обругал, он всё ещё неподвижно стоял на месте, и изрядно замёрз. Лестницу расставили, один из оперативников полез по ней вверх, другой её на всякий случай придерживал. Ни тот, ни другой на ругательства своего командира совсем не обратили внимания, видно, давно привыкли.
Тот, что добрался до крыши, пошарил по ней рукой, крикнул нижнему "Не достаю, давай грабли!", и получил их. С садовым инструментом дело пошло на лад, ключи вместе с целым сугробом снега рухнули на голову подполковника. Люба с трудом сохранила серьёзное выражение лица, и даже помогла федералу отряхнуться.
- Ключи смело можете брать, - разрешила она. - Девица была в перчатках, так что "пальчиков" тут нет. Ну, открывайте же гараж!
- Там может быть бомба, - возразил подполковник.
- Глупости! Она пробыла в гараже не больше полминуты.
- С её скоростью тридцати секунд хватит, чтобы поставить три бомбы. Никогда не видел таких шустрых дам.
Не вступая в спор, Люба сама подняла ключи и зашагала к гаражу Хоттабыча. Федералы, наоборот, попятились, видно, в самом деле верили, что дверь может быть заминирована. Что ж, их готовили к борьбе с терроризмом, а среди террористов масса умельцев, готовых за десять секунд заминировать что угодно. Впрочем, подполковник пересилил страх, а может, разумную осторожность, и поплёлся за ней, старательно изображая решительность. Люба так и не поняла, кому он демонстрировал отвагу - ей или своим подчинённым.
Возле самых дверей подполковник подрагивающими руками вырвал у неё ключи, с трудом попал в замочную скважину и дёрнул дверь на себя. При этом он непроизвольно зажмурился, явно ожидая взрыва, и у Любы возникло огромное искушение выстрелить из пистолета у него под ухом, но она устояла перед соблазном, понимая, что никто эту шутку по достоинству не оценит. В гараже горел свет, а работающий электронагреватель дарил тепло. Возле красного "Форда" Люба увидела две табуретки, на одной стояла изрядно початая бутылка водки и простенькая закусь, прямо в банках - маринованные грибочки и солёные огурчики, а на другой восседал пьяненький Хоттабыч.
- О, молодцы! - обрадовался он. - Я вас тут давно жду, а вы всё не шли да не шли. Присоединяйтесь, а то мне одному вкушать водочку как-то даже неудобно.
- Глядите-ка, живой, - прошипела Люба, отнюдь не питавшая к Хоттабычу никаких добрых чувств. - Зачем же вы сюда патологоанатома тащили? Да и взвод спецназа тоже.
- Роту, - поправил подполковник. - Не полностью укомплектованную, но всё же роту, а не взвод. Что вы в связи с этим предлагаете, товарищ Сорокина?
- Пристрелить старого негодяя.
- Признаю, что у вас есть причины плохо ко мне относиться, - сказал Хоттабыч, жуя грибочки. - Но давайте прекратим нашу вражду. Вы мне разок врежете, и будем считать, что мы квиты. То есть, не имеем друг к другу никаких претензий. Собственно, я и так не имею, а вы…
- Не самое лучшее предложение, товарищ Хоттабыч, - прервал его подполковник. - Если товарищ Сорокина вас ударит, боюсь, вы вряд ли выживете. Ваша вражда на этом, конечно, прекратится, но вы же явно имели в виду что-то совсем другое. Лучше расскажите нам, как вы очутились в запертом гараже.
- Когда я сюда входил, двери были не просто открыты, а распахнуты. Я же выезжать собирался. Уже за руль почти сел. Но тут в глазах потемнело, и всё. Давление, наверно. У моей жены такое иногда бывает, она гипертоничка. А у меня - в первый раз. Всегда бывает первый раз, вот сегодня он был у меня. А когда я в себя пришёл, вижу - лежу на переднем сидении, темно, как у негра сами знаете где, и это потому, что гараж закрыт. А ключей у меня нет, куда-то делись. Нет их нигде, ни в салоне, ни в гараже. А я точно помню, что в руках их держал, когда потерял сознание.
- И что было дальше?
- А ничего особенного. Включил свет, ключи поискал, не нашёл, это я уже говорил. Потом подошёл к дверям, стал кричать, на помощь звать. Только не пришёл никто.
- Телефона у вас с собой не было?
- Как же не было? Был, конечно! Только с него уже никому не позвонить, - старик показал на полку, где между фанерными ящиками с каким-то неописуемым хламом лежали бренные останки мобильного телефона. - Наверно, я на него в темноте наступил, и не заметил этого.
- Как бы не так, - шепнул подполковник Любе. - Я даже отсюда вижу, что аппарат давили узким каблуком. Мы с вами видели эти каблучки.
- Что вы там шепчетесь? - забеспокоился Хоттабыч. - Убить меня сговариваетесь? Юрий Николаевич предупреждал, что вы можете это сделать. Вы же федералы, а не полиция, верно? Хотя нет, дамочка эта, то есть, капитан Сорокина, из полиции. А вот этот противный тип - из КГБ, даже не сомневайтесь! Я их нутром чую, этих мерзавцев! Сколько они у меня крови попили, на всех зарубежных гастролях!
- КГБ уже давно нет, - недовольно буркнул подполковник.
- Как это - нет? Есть! Никуда оно не делось. И ЧК есть, и НКВД, и ОГПУ. Все на месте. А если хорошенько поискать, в смысле, как следует, то и СМЕРШ найдётся.
- Отставить пьяную болтовню, товарищ Хоттабыч! А ну, отвечайте - куда вы собирались ехать?
- Это моё личное дело. Я ещё не такой старый, у меня ещё иногда бывают личные дела! Поняли? - Хоттабыча окончательно развезло.
- Не в ресторан "Лилия", часом?
- А если и туда? Что, нельзя?
- Дурак вы, товарищ Хоттабыч. Та баба, что вам звонила - оборотень. Мы с товарищем Сорокиной её собственными глазами видели, правда, в записи. Убьют они вас, и фамилии не спросят. Эта вас почему-то пощадила, ну, так к вам подошлют другую. Безжалостную. И всё. Был Хоттабыч - и нет Хоттабыча. А мы её или поймаем, или не поймаем. Гарантировать ничего нельзя - уж больно девица шустрая. Её даже разглядеть тяжело, нам пришлось замедлять прокручивание записи, чтобы вообще хоть что-то увидеть. Кто ж вас от такой реактивной дамы защитит? Да никто! Вдобавок ценность ваша для нас почти никакая, а вы ещё и хамите.
- Ценность человеческой жизни неизмерима, - назидательно произнёс Хоттабыч. - А ни одна революция не стоит слезинки жеребёнка. То есть, я хотел сказать, ребёнка.
- Вы эту девицу хоть видели? - Федералов пытался хоть что-то узнать у пьяного фокусника.
- Что-то я видел. Но не знаю, что. Я открывал дверь машины, и тут кто-то заслонил свет. Я подумал, что надо глянуть, кто это там ко мне пожаловал, но потерял сознание. А потом очнулся - гараж заперт, телефон разбит, а звать на помощь бесполезно.
- Вы это уже говорили.
- А я могу ещё раз сказать! Хорошо, что у меня в гараже консервация кое-какая хранится, и пара бутылок эликсира. А то бы я со скуки тут помер. А ты, гэбист, только рад бы был! Потому что ты - гнилой мерзавец. Но Хоттабыча так просто не возьмёшь! Вот эта баба из полиции пыталась - и что у неё вышло? А?
- Товарищ Сорокина, отправьте его в вытрезвитель, - расстроенно попросил подполковник. - Надоел этот хам.
- Вытрезвителей у нас давно нет, - отмахнулась Люба. - Пусть сам протрезвляется.
- Нет, так нет, аллах с ним. Что насчёт девицы-оборотня скажете? Реально её поймать?
- Не знаю. С такой скоростью она уже может быть где-то возле монгольской границы. Да и не факт, что она оборотень. Мы же не видели, как она превращается во что-то жуткое.
- Бросьте, товарищ Сорокина! Это вас, небось, товарищ Нежный запугал? Мол, федералы убьют всякого, кто знает об оборотнях. Но это же глупость несусветная! Товарищ Нежный слишком мнительный. Никто вас и пальцем не тронет. Чтоб вы знали, об оборотнях уже много веков знают, и кому это мешает? Вон, "Ван Хельсинги" знают, а их финансируют и Ватикан, и ЦРУ, и Моссад, и британцы наверняка тоже участвуют, а убивают их только сами оборотни. И то, говоря вашим языком, это необходимая самооборона без всякого превышения пределов.
- А вдруг мы разболтаем?
- Да пожалуйста! Всё те же много веков об оборотнях много говорят, книги пишут, кино снимают. Сколько угодно болтайте, поверьте, это совершенно безопасно. Но только упаси вас Бог предъявлять убедительные доказательства. Вот тогда вами займутся всерьёз. Поверьте, в этом случае смерть будет ещё не наихудшим вариантом. Ведь есть ещё принудительное психиатрическое лечение.
- Я это запомню, - Любу тряс озноб, хотя в гараже было тепло.
- Запомните, товарищ Сорокина. И товарищу Нежному передайте. А то он боится найти оборотней, а должен бояться не найти.