- Слушай, Нежный, я тут застрял на протоколе допроса одного кадра. Помоги, а?
- Чем тебе помочь, мерзавец?
- Понимаешь, там надо указать год рождения.
- Чей? Твой?
- Нет, этого кадра. Грабителя. То есть, подозреваемого в грабеже. Пока подозреваемого.
- И в чём твои затруднения?
- У него два года рождения.
- Как это может быть?
- А вот может.
- Посмотри у него в паспорте.
- В каком? У него их два.
- Внутренний и заграничный? Бери из внутреннего.
- Нет, у него два внутренних.
- Один из них фальшивый?
- Оба подлинные, - потерянным голосом сообщил Бардин. - И отличаются только годом рождения. Я вот думаю, может, среднее арифметическое вычислить?
- Бардин, ты задолбал! Вычисляй, что хочешь, я тут при чём?
- Тогда передам задание экспертам. Они же учёные, значит, знают математику.
- Погоди. Не стоит сносить мозги ещё и экспертам. Паспортов два?
- Два.
- Бери данные из того, который выдан раньше.
- Нежный, я и сам хотел так сделать, но они выданы в один день.
- Тогда бери тот, у которого номер меньше.
- Одинаковые у них номера, понимаешь, Нежный? Говорю же, паспорта только годом рождения отличаются.
- А в нашей базе этот тип есть? Ты смотрел?
- Смотрел. Есть он у нас, даже два раза. По обоим паспортам.
- А сам этот деятель что говорит?
- Что не помнит, в каком году родился. Совсем маленьким тогда был.
- Знаешь, что? Спроси у шефа. Тем более, он круглосуточно на службе.
- Если он прямо сейчас находится на службе, я знаю, как эту службу зовут по имени. Да и все это знают. Даже, думаю, его жена - тоже.
- Бардин, избавь меня от своих пошлых шуточек.
- Так что мне вписать там, где год рождения?
- Мне без разницы. Пиши, что хочешь. Отчитываться тебе не передо мной, а перед шефом. Всё, я занят, мне Федералов звонит.
Подполковник сообщил Нежному, кто заказывал патроны с серебром. Оказалось, отставной цирковой артист по прозвищу Хоттабыч. Правда, ювелир раньше не был с ним знаком. Федералов предположил, что этот Хоттабыч - поддельный, пожелал спокойной ночи и прервал связь. Нежный даже не успел сказать ему ничего в ответ, хотя список пожеланий у него был долгим.
* * *
Муж Любы работал механиком в аэропорту. Нет, не авиамехаником, к самолётам его и близко не подпускали, но в аэропорту вполне достаточно и своих механизмов. Познакомились они в университете, она училась на юридическом факультете, он - на машиностроительном. Потом они случайно встретились через пару лет, а ещё через полгода задумчивый жених и беременная невеста заключили брак.
Когда ей пришлось уйти из городского угрозыска, в родном городе работы ей не нашлось. Да и в других городах оперативницу средних способностей со скандальной репутацией не горели особым желанием принять на службу. Здесь ей предложили хотя бы испытательный срок, а других вариантов просто не было. Конечно, в мелких городках её бы с руками оторвали, им кадрами перебирать не с руки, но там нет аэропортов, а значит, нет и работы для мужа.
В этот день они легли спать сразу после ужина - оба изрядно устали на работе. Четырнадцатилетняя дочь осталась жить у родителей мужа, переводить её в новую школу в другом городе не захотели, пока Люба не разберётся со своим испытательным сроком. Вот тогда они и квартиру купят, и дочь к себе заберут. А вот если она не пройдёт испытательного срока… тогда она просто не знала, что делать дальше. Менять профессию, наверно. Знать бы ещё, на какую.
Муж тихо похрапывал, а Люба пыталась прикинуть, какие у неё шансы заполучить эту службу. Вчера она позорно заснула при опросе свидетеля, да ещё и в присутствии самого шефа. Сегодня сцепилась с Нежным, от которого тоже зависит, оставят её тут или вышвырнут. Да, приказ раздеться был унизительным, но борьба за женскую честь порой обходится слишком дорого для женщины-борца. Тем более, раздеться всё равно пришлось, как ни крути.
Но вот зачем она швырнула Нежному в лицо свои трусы, и заставила их нюхать? Озорство, можно даже сказать, хулиганство, некоторая компенсация пережитого унижения, но большой вопрос, нужно ли было это делать? Тем более, чёрт совсем не вовремя принёс непрошеного свидетеля, капитана Бардина. Тот наверняка начнёт болтать, поползут самые невероятные слухи, а у неё и так репутация далеко не безупречная.
Хотя, ей показалось, что Нежный совсем на неё не обиделся, и после следственного эксперимента-стриптиза относится к ней как к бывшей любовнице, с которой расстался по доброму согласию. Да уж, эпизод с трусами по накалу эмоций вполне потянет на половой акт, а то и на несколько. Такие эмоции долго не забываются.
А ещё майор говорил, что она чего-то не просекла в истории с собакой. Шеф, правда, тоже не просёк, но он и не оперативник, а ей - положено. Что же там было не так? По словам двух свидетелей, соседка с верхнего этажа забрала собаку из квартиры покойного вскоре после перестрелки. Собачьи шерстинки найдены на шапке предполагаемой гостьи, причём эксперты подтвердили, что собака - та же самая. По собственным впечатлениям Любы, собака крупная, сильная, но при этом ласковая и доброжелательная. И любит играть с женскими шапками.
Рассуждать Люба не то чтобы не умела, но очень не любила. Зато её никогда не подводило воображение. В школьные времена она мечтала стать актрисой, а то и режиссёром, но всё перебила мечта о карьере великого адвоката. В итоге - юрфак, а потом работа в уголовном розыске под руководством начальника, который одновременно бабник, дурак и не умеет пить, со стрельбой в финале тамошней службы. Но актёрские способности никуда не делись. Она мгновенно вжилась в роль и вообразила себя той женщиной, гостьей Бонифация.
Воображаемая Люба нажимает кнопку звонка, собака Молли лает, Бонифаций вместе с псиной идёт открывать. Люба входит, Молли, поставив ей лапы на плечи, снимает шапку и начинает с ней играть. Как иначе её шерсть могла попасть в шапку? Но, выходит, женщина знает эту собаку? Или не знает, но Бонифаций ей сказал, что Молли не опасна. Но он же не её хозяин, она легко может его не послушаться, и тогда… А откуда известно, что собака не его? От соседки? Она могла врать? Конечно, могла, но ей-то зачем? Кому какая разница, чья это собака?
Второй эпизод - соседка забирает собаку к себе в квартиру. Стоп, это не второй, это третий. Второй - это появление киллеров. Люба снова представила себя той женщиной. Она лежит на кровати, придавленная тушей Бонифация. Нет, противно. Она тряхнула головой, прогоняя неприятные образы. Она - не любовница Бонифация, она - Молли. Старик совокупляется с какой-то бабой, а она лежит где-то в углу или под кроватью. Нет, не под кроватью, там слой пыли в палец толщиной, никто там не лежал и не убирал самое меньшее с пару месяцев. Значит, в углу.
Молли, скорее всего, спит, но не заметить, что в квартиру кто-то вошёл, она не может - у собак превосходный слух. Она рычит, лает, бросается на пришедших. Первая пуля достаётся ей, и она, скуля от боли, уползает прочь. Но Люба знает, что всё было не так. Собака не ранена, а первый и единственный выстрел убийц достался старику. Тогда как же всё происходило?
Трусливая псина, услышав незнакомую походку чужаков, лает, но не выбегает их встречать. Мужчина и женщина заняты сексом и ни на что не обращают внимания. Киллеры входят в спальню, перепуганная Молли замолкает, и тут начинается перестрелка. Или собака вообще не лаяла. Могло быть так? Наверно, да. Но через небольшое время Люба с шефом видели эту псину, она звонко лаяла и ничего не боялась. Нет, она наверняка должна была лаять. Но свидетели, которые слышали выстрелы, не слышали никакого лая. Как такое может быть?
По всему выходило, что в момент нападения киллеров в квартире не было никакой собаки. Зато была женщина. А совсем ненамного позже женщина исчезла, но появилась собака. У киллеров были патроны с серебряными пулями, все почему-то решили, что они охотятся на вампиров, ну, а вдруг на самом деле на оборотней? Нежный, кстати, вполне допускал, что женщина могла превратится в волчицу. А почему не в собаку, в таком случае?
Она так обрадовалась своей догадке, что не могла не поделиться хоть с кем-нибудь. А кроме неё самой и мужа, в съёмной однокомнатной квартире никого не было. Разбуженный супруг категорически заявил, что устал и вообще не собирается исполнять супружеский долг каждую неделю, повернулся на бок и снова захрапел. Ни дочь, ни родители на звонки не ответили. Нежный ответил, но рявкнул, что занят и прервал связь. Шефу и Бардину она звонить не захотела, а больше, как оказалось, и некому.
Немного успокоившись, Люба заснула. Во сне она была собакой Молли, лежала на спине, задрав лапы, и млела от того, что её гладит по груди и животу женщина-сыщик, внешность которой показалась ей смутно знакомой. Рядом был мужчина по кличке "Шеф", и одна мысль о том, что он к ней прикоснётся, вызывала непреодолимое отвращение.
Снова осознав себя человеком, спящая Люба подумала, что Молли, наверно, лесбиянка, а ещё у псины что-то не так с сосками. Что именно, она пока не понимала, примерно, как было у Нежного с отсутствующими трусами. Увы, но эту загадку не разгадать, просто раздевшись. Тут она провалилась уже в по-настоящему глубокий сон, и если до утра ей снилось что-то ещё, это не запомнилось.
* * *
Ювелир, изготовивший патроны с серебряными пулями, этим вечером не ожидал никаких неприятностей. Двоим неприметным людям, которые каким-то неведомым образом незамеченными пробрались в его кабинет, он уверенным голосом приказал убираться к чёрту. Увы, они его не послушались, а вместо этого привязали к креслу и начали допрос с пытками. Интересовало их только одно - кто заказал сделать патроны. Ювелир поначалу грозил всяческими карами со стороны своей криминальной крыши, потом умолял о пощаде, потом снова угрожал.
Вскоре ему в голову пришла гениальная идея - сказать, что ничего не помнит. Как ни странно, от него не отстали и продолжили работу с ювелиром и электрическим током. Оба жаловались друг другу, что из-за дурацких приказов начальства нельзя работать в полную силу, а использовать химию им почему-то вообще запретили. Терзаемый дикой болью, ювелир назвал им первое попавшееся имя. Один из истязателей кому-то позвонил и пересказал его показания, второй продолжил пытки, уже ничего не спрашивая, объяснив это фразой "чтоб не расслаблялся".
Бедняга, окончательно поняв, что от него так просто не отстанут, тут же выложил им правду, не дожидаясь результатов проверки. Эту работу ему заказал некий Хоттабыч, он же Похабыч, цирковой фокусник на пенсии. Ещё минут десять ужасные пытки продолжались, потом зазвонил телефон одного из палачей, и оба вдруг отключили и упаковали своё оборудование, отвязали бедолагу от кресла и ушли, вежливо попрощавшись. Хуже всего, что они пообещали, если будет надо, вернуться.
Встав на ватные ноги, ювелир, держась за стенки и мебель, добрался до сейфа, достал оттуда начатую бутылку коньяка и мгновенно её осушил, даже не почувствовав вкуса напитка. Ещё немного постоял, опираясь на распахнутый сейф, собрался с силами и зашагал к лежащему на столе мобильному телефону, стараясь как можно дальше обойти кресло, в котором только что провёл самый неприятный час за последние лет сорок.
На него напали люди, с которыми он сам не смог справиться, да это и не удивительно, он золотых дел мастер, а не боевик. Но у него есть защита, крыша. Не зря же он платит Марио, тот уже не раз и не два разбирался с чужими бандитами, пытавшихся разжиться у ювелира копейкой-другой.
- Привет, мой золотой, - дурашливо поздоровался с ним Марио. - Что у тебя случилось? Опять экономический кризис, и ты в этом месяце не можешь заплатить и просишь отсрочку? Нет, платиновый, такой номер у тебя не пройдёт.
- Марио, на меня наехали крутые парни, - перебил его ювелир. - Пытали. У них был какой-то электроприбор, прикладывали ко мне, и боль получалась адская Я чуть коньки не отбросил.
- Сколько они у тебя взяли? - враз посерьёзнел Марио.
- Нисколько. Им нужно было, чтобы я сдал клиента. И я сдал.
- Не переживай. Под пытками поют все. Что за клиент?
- Хоттабыч. Циркач-пенсионер.
- Не знаю такого. Он из братвы?
- Нет. То есть, не знаю, но не думаю.
- Что он у тебя заказывал, яхонтовый мой?
- Серебряные пули.
- Ещё раз. Ты ему сделал серебряные пули, и всё? И по его душу к тебе пришли люди с электрическим стулом? Ой, не ври мне, бриллиантовый! Что, кроме пуль?
- Говорю же, сделал ему патроны с серебряными пулями.
- Нет, ты мне другое сказал. Ты сказал, что пули ему сделал, а пуля - это всего лишь кусок металла. А патрон - это уже статья. Изготовление боеприпасов, кажется. Номер не помню, мне как-то никогда не светило по ней сесть, зачем запоминать?
- Делать-то что?
- Ничего. Сидеть на попе ровно, понял? Ты хоть понимаешь, кто эти люди?
- Нет. Я понимаю, что ты - моя крыша. Я башляю, ты защищаешь. Я не прав, Марио?
- Не прав, мой изумрудный. Мы как договаривались? Ты - ювелир, я - твоя крыша. Будут грабить или наезжать - разберусь. И разбирался же! Но сейчас ты вышел за рамки ювелирки! Тебя понесло на работу с оружием. Слыхал о перестрелке с четырьмя трупами? Там серебряные пули летали, мне надёжный человечек шепнул. Из твоих патронов, мой позолоченный! А потом тебя допрашивают, наплевав на все формальности. Кто это, по-твоему, был, а?
- Полиция? - у ювелира пересохло в горле, но коньяка больше не было.
- Бери выше, золотая антилопа. Это федералы, и к бабке не ходи. Отдел борьбы с террористами и их пособниками. Ты - пособник. Так что замри, не шелести и не отсвечивай. И молись, чтобы о тебе все забыли. А то потом будут не вспоминать, а только поминать. Всё, пока, не кашляй, - Марио прервал связь.
Ювелир запер сейф и уже собрался уходить домой, но буквально на пороге натолкнулся на мужчину довольно спортивного сложения, который и не собирался его пропускать. При всех несхожести с двумя истязателями, между ними явно было что-то общее.
- Добрый вечер! - поздоровался незнакомец. - Он же для вас добрый, не правда ли?
- Не очень добрый, - буркнул в ответ ювелир. - Пропустите меня, пожалуйста. Или вы пришли меня грабить?
- В каком-то смысле - да, - улыбнулся гость.
- Тогда вам к Марио, - бедолага набрал номер на телефоне и, включив громкую связь, протянул трубку своему новому обидчику.
- Чего тебе опять от меня нужно, жучка ты моя золотая?
- Это не жучка. Это только телефон жучки. Здравствуйте, Марк Леонидович.
- Кого я слышу? - обрадовался Марио, непонятно, искренне или фальшиво. - Здравствуйте, Юрий Николаевич, дорогой вы наш гражданин майор! Какими судьбами вас занесло в эту золотую конуру? Кстати, это не ваши ребята его пытали?
- Нет, не мои. Это федералы, борцы с терроризмом и экстремизмом.
- Я так и подумал. Так что вам нужно от нашего придворного ювелира? Колечко? Серёжки для жены? Вы только попросите, гражданин майор, сделаем быстро, в лучшем виде и бесплатно.
- Вы же прекрасно знаете, Марк Леонидович, что подачку я не возьму. А нужно мне, чтобы он ответил на пару моих вопросов, и ещё в его лавочке хочу поставить ловушку на тех отморозков, что стреляют серебряными пулями.
- Юрий Николаевич, идея ловушки мне как-то не очень нравится.
- Или реализуем мою идею, и наш золотарь берёт на реализацию меченые патроны, или доверимся тем идеям, что блуждают в головах у федералов.
- Я не золотарь, а ювелир, - буркнул ювелир.
- Заткнись, - посоветовал ему Нежный.
- Не будем лишний раз вмешивать федералов, - решил Марио. - Действуйте, Юрий Николаевич, как считаете нужным.
- Кстати, Марк Леонидович, у меня и к вам есть вопрос, как к признанному специалисту, то есть, эксперту. Моему шефу сразу после перестрелки позвонил какой-то неизвестный, и заложил водилу, который привёз киллеров. Говорил вроде бы как по фене, но у шефа большие сомнения, что он из братвы. Что скажете?
- Мне за вас дело раскрыть? - в голосе Марио проскользнул смешок. - Я думаю, липовый это был звонок. Вообще-то стучать ментам - это западло. Но и вы, и я отлично знаем, что стучат. Только смысл стучать анонимно? Если б он имя или погоняло назвал, получил бы при случае от вашего шефа какое-нибудь послабление. А так - зачем?
- Вот и я то же самое подумал. А мог ли он мстить водиле за что-то?
- Водила - из наших? Из братвы?
- Нет, насколько мне известно.
- Тогда мстил бы он совсем не так. Нет, липовый звонок, липовый!
- Спасибо за консультацию, Марк Леонидович.
- Да не за что, Юрий Николаевич! Обращайтесь, когда угодно, не стесняйтесь!
Марио прервал связь, а ювелир обречённо смотрел на полицейского майора, как кролик на удава, и проклинал себя за то, что погнался за лёгкими деньгами и согласился вставить серебряные пули в патроны заказчика.