– Увы, – Пашка пожал плечами. – Мне сказали, что все сообщат на месте. Мое задание простое: вытащить нашего мальчика из неприятной ситуации. Зовут его Федя, фамилия Папанов. Годиков ему двадцать три на сей момент, и он секретный ученый, с жуть какой тайной биографией и уровнем интеллекта, который если поделить на пять, превышает среднестатистический.
– Все просто, – Библиотекарь криво усмехнулся, – и одновременно сложно.
– И как же вас понимать?
– Вас действительно не просветили? – на лице параллельного начальника в первый раз отразилось откровенное недоумение.
– Нет, – покачал головой Кочетков. – Босс в Москве, заместитель его разве что в припадке от напряжения не бьется, хоть и не по должности ему руководить, а профессор Градский уповал на вас, и, видимо, не счел нужным давать более подробные комментарии.
– Узнаю контору, – вновь усмехнулся Библиотекарь. – Парашютиста выслали, а парашют ему выдать забыли. Возможно, у них и были свои причины оставить собственного полевого агента в полном неведении, однако я таковых не вижу и обратных инструкций по этому поводу не получал.
– Так в чем же, собственно, изюминка?
– В работе господина Папанова. В проекте, который он вел. Некоторые циники утверждают, что исчезновение Федора связанно именно с финалом изысканий и успехом в них. Название "Протокол Шторм" вам ни о чем не говорит?
Пашка отрицательно мотнул головой.
– Тогда я вкратце объясню, – Библиотекарь опасливо взглянул на Митрича, уверенно крутящего баранку, – объясню, но уже в отделе, в моем кабинете. Там сподручнее.
Берлога библиотекаря на втором этаже давно знакомого здания ничем особым от привычного не отличался. Разве что полки были развешаны немного по-другому, да Дюма-отец с Дарвином поменялись местами. Те же обои, те же рабочие графики.
Убедившись, что сотрудники отдела разошлись по своим местам, Библиотекарь прикрыл дверь и вместо привычного кофе выставил на стол пузатую бутылку виски и два стакана.
– Пейте, – уверенно кивнул он, – ибо вам, Драйвер, это может пригодиться, когда вы узнаете обо всем.
Пашка пожал плечами и опрокинул содержимое бокала в рот, как водку. Напиток немного обжег, а потом, разгоняя кровь, побежал вниз огненным ручьем. Пашку действительно начало немного отпускать, и он сосредоточился на рассказе Библиотекаря.
– Вопрос национальной безопасности в последнее время стоит очень остро, – зашел издалека хозяин кабинета, – и многие институты, как ведомственные, так и гражданские, ведут научные изыскания в том векторе, который задает площадка переброски. Благо гранты они выдают солидные, так что умные головы слетаются на них, как мухи на… кхм… варенье.
– Вы упоминали о каком-то протоколе, – напомнил Пашка, принимая из рук командира новую порцию алкоголя, и тот утвердительно кивнул.
– Прорыв, мой друг. Вещь в голове нормального человека не укладывающаяся, и если Папанов разработал более или менее работающий прототип, то мы сможем отбиться от кого угодно.
– И от кого же? – Кочетков навострил уши и, поближе пододвинувшись к столу, приготовился услышать очередную тайну, однако следующее заявление параллельного начальства его немного задело:
– А вот это, уважаемый, не ваше дело, – все так же ровно, но с некоей издевкой, чего никогда не позволял себе настоящий Пашкин шеф, произнес мужчина. – Я уже и без того наболтал лишнего. Знаю лишь, что в дружественных мирах проблема защиты либо вскоре встанет, либо появятся намеки. Тут уже не вопрос точечной безопасности, а всего конгломерата в целом. Вы же знаете, что все дружественные параллельные миры с сорок седьмого года двадцатого столетия объединены в конгломерат, и на этой основе активно обмениваются знаниями, технологиями, а иногда, если совсем прижмет, то и людским ресурсом.
– Конечно знаю, – честно соврал Пашка. О чем-то таком он догадывался, но вот как работает схема, задуматься времени не нашел. Впрочем, после объяснений Библиотекаря некоторые части головоломки встали на свои места.
– А знаете, как это выглядит на деле?
Пашка пожал плечами. Библиотекарь усмехнулся, отставил стакан в сторону и, потянувшись, перевернул карту города, которая была закреплена на стене. На оборотной стороне в центре были изображены несколько кругов, а вокруг еще около полусотни, наслаивающихся друг на друга. Каждый из кругов был отмечен пентаграммой и подписан ровным почерком. Само изображение могло показаться чьей-то детской забавой, если бы не тщательность, с которой была выполнена работа, да цветовая гамма, перетекающая из цвета в цвет удивительно гармонично.
Палец хозяина кабинета уперся в центральный круг.
– Видите, Драйвер, – произнес он, – это наша реальность. Обратите внимание, сколько окружностей касаются ее? Ну же! Смелее.
Кочетков прищурился и внимательно всмотрелся в ровные, наплывающие друг на друга окружности.
– Порядка десяти, – наконец выдал он.
– Верно, – Библиотекарь удовлетворенно кивнул. – Все они – это не более чем точные копии друг друга, да и мы, разумеется, скорее всего, являемся чьей-то копией. Однако тут прослеживается некая закономерность. Все окружности вблизи нашей родной, окрашены в ровный светло-зеленый цвет, за исключением парочки с оранжевым оттенком. Исходя из "легенды", данная цветовая гамма говорит о том, что примыкающие миры если не идентичны, то удивительно похожи друг на друга. Научные разработки, технический прогресс, основные вехи в истории, политике, культуре – все это без исключения составляет единое целое, и если бы наш современник вдруг прорвался сквозь ткань реальности и очутился в ближайшей вселенной, он, что вполне вероятно, так бы и не понял, что произошло.
– Хорошо, – кивнул Кочетков. – А что значит оранжевый цвет?
– Ничего хорошего. – Библиотекарь печально вздохнул и вновь потянулся за стаканом. Похоже, местный шеф любил выпить и даже не скрывал это от подчиненных. – Любое отклонение к красному – это агрессия, или предполагаемая угроза. Однако с этим и так все понятно. Самый большой процент нелегалов, наркоторговцев и прочей швали приходит из оранжевых секторов, однако и это не самое интересное.
– А что же, по-вашему, еще интересней? – недоуменно воскликнул Пашка. Алкоголь уже давал о себе знать, приятно расслабляя тело и развязывая язык, так что после третьего бокала уставший, как следует не пообедавший и нахватавшийся новых впечатлений Кочетков уже был с командиром на одной волне.
– Если вы помните очередность, после зеленого в спектре идет синий. – Палец Библиотекаря переместился к следующей группе кружков, скопившихся вокруг нашей реальности. – Они начинают отходить от привычного нам шаблона. Основные события тут могут отличаться от наших. Например, Вторая мировая могла там так и не начаться, а первыми вышли в космос не мы, а американцы или поляки, прости господи. Но и это не самое интересное. В фиолетовом спектре уже замечается некоторое физиологическое различие.
– Вроде потребления гемоглобина или спинномозговой жидкости? – внес свои пять копеек Пашка.
– Сталкивались уже? – Библиотекарь довольно улыбнулся, любуясь тем эффектом, который производил на гостя. – Не волнуйтесь. Меня тоже, когда в отделе работать начал, не до всего допускали. О том, что есть правонарушители, которые в качестве основного катализатора наркотика используют мелко порубленную человеческую печень, я узнал не сразу. Система цветовой градации вселенных сформировалась немного позже. Сначала возникла идея, затем она изучалась практическими исследованиями, а потом все эти данные были классифицированы, сведены в единый реестр, и на его основе создавался наглядный рисунок предполагаемых неприятностей.
Но самое, по моему мнению, любопытное начинается в коричневой зоне, плавно переходящей в черную. Параллельные миры там настолько враждебны нашему родному, что я бы лично предпочел оказаться в лимбе, чем посетил один из них.
– Да уж. – Пашка восторженно поцокал языком. – А как я могу найти свою вселенную?
Указательный палец хозяина кабинета переместился из центральной окружности чуть вправо, где та соприкасалась с изумрудно-зеленым кругом.
– Вот ваш мир, агент, – кивнул Библиотекарь, машинально проводя пальцем по месту соприкосновения окружностей. – Идентичен моему родному. Враждебности или отклонений в схеме не замечено, и именно потому мы сейчас вот так вот просто сидим у меня в кабинете, попиваем алкоголь посреди рабочего дня и говорим о Папанове и его устройстве.
– Кстати, о его работе! – Пашка тряхнул головой, стараясь сбросить вдруг накатившую дрему. – Что вы можете по ней сказать, а то мы немного отвлеклись?
– Устройство, – Библиотекарь, с сомнением взглянув на карту у себя на стене, вдруг поспешно перевернул ее схемой города наверх. – Да, действительно. Прибор, над созданием которого трудился Федор, имеет большой потенциал. И по сути это обычный ретранслятор межмирного поля. Изначально он предназначался для того, чтобы пеленговать потеряшек в лимбе и обучать их волновой активности материнского мира, дабы снизить процент отторжения, однако из этого ничего не вышло.
Но не бывает худа без добра. Интересный побочный эффект, проявившийся при испытаниях, заинтересовал не только отделения площадок по всему миру, но нашел отклик в душах военных специалистов. Стартовавший проект был назван Протокол "Шторм".
В воздухе повисла тишина. Казалось, Библиотекарь раздумывал, не болтает ли он лишнего при постороннем человеке, но решив, что игра стоит свеч, вздохнул и продолжил:
– По обрывочным данным, Протокол "Шторм" есть не что иное, как сопряжение сущностей.
– Что? – на лице Пашки отразилось откровенное недоумение.
– Сейчас поясню, – улыбнулся хозяин кабинета. – Представьте себе, Драйвер, что каждый человек – это радиоприемник, работающий на какой-то конкретной волне. Сколько людей, столько и волн, то есть бессчетное множество. Каждая параллельная вселенная – это производитель таких вот радиоприемников. Допустим, вы – агент. Какое ваше основное умение или навык?
– Навык? – Кочетков нахмурился. – Ну, в лесу могу ориентироваться, автомат Калашникова разобрать, машину починить, если наша…
– А в ядерной физике не разбираетесь? Теория струн вам не знакома?
Кочетков разочарованно развел руками.
– Замечательно. – Библиотекарь потер руку об руку в явном предвкушении эффекта от его слов. – Вы технарь, но… извините, если мои слова покажутся вам грубыми… вашего образования недостаточно для глубокого вникания в подобные материи, однако что бы вы подумали, если бы я сказал, что знаниями можно обмениваться?
– Повышение квалификации? – попытался пошутить Пашка.
– Почти! – рассмеялся Библиотекарь. – Только лучше, быстрее и эффективнее. Протокол по сути не что иное, как инициализация передачи импульса головного мозга, настроенная четко на одну волну. Я давно бы уже утонул во всех подробностях проекта, пытаясь понять, как он работает, однако уяснил для себя следующее. Есть четыре индивида, предположим, находящихся в разных параллельных мирах и по жизни имеющих различные навыки, умения и знания. В пределах своей вселенной они работают "на одну волну", условно эталонную. Протокол "Шторм" делает запрос по межпространственным туннелям, активирует передачу данных, а затем возвращает полученную информацию инициировавшему запуск. Все вроде бы просто и лаконично.
– Погодите. – Пашка поднял руки ладонями вверх. – Я что-то ничего не пойму. То есть, допустим, я запускаю протокол, а в соседней вселенной есть чемпион по рукопашному бою, с моей биографией. Бац, и я уже тоже чемпион.
– Ну, что вы. – Библиотекарь вновь рассмеялся и освежил напитки в стаканах. – Если бы такое было возможно, мы бы, наверное, получили все возможные гранты на исследования, однако это не так. Теорию рукопашного боя вы, конечно, освоите и сможете применять ее в действии, но лишь на ограниченное время и без той моторики, которая наработана у настоящего спортсмена. Теория и на время, но не навык и навсегда. Однако это дает ряд преимуществ, а также открывает широкие возможности для дальнейшего исследования.
Представьте себе следующую ситуацию. В минуту опасности, к примеру, вы наталкиваетесь на взрывное устройство, не являясь взрывотехником. Инициируя протокол, вы получаете на время теоретические знания, и ваши шансы по обезвреживанию взрывного устройства резко возрастают. И такие примеры я могу приводить до бесконечности.
– Хорошая штука, – довольно кивнул Кочетков. – Однако мне не до конца ясно, как работает механизм инициализации. При простом перемещении из реальности в реальность для нацеленного прокола задействуется уйма энергии, обслуживающего персонала и энергетических установок.
– В том-то вся и беда. Схема похожа, и инициализатор является весьма крупным устройством.
– Является? – хитро прищурился Пашка. – Значит, он уже сделан?
– Вы меня поймали. – Библиотекарь пригубил из своего стакана и довольно кивнул. – Папанов занимался тем, что делал нацеленный инициализатор, компактный и удобный в быту. На это и были затрачены усилия последних трех лет работы его НИИ. Сам инициализатор – это что-то вроде кресла в кабинете стоматолога. Сущность-образец помещается на него, к голове испытуемого прикрепляют электроды, которые подключаются к инициатору прокола. Как только прокол осуществлен, дается запрос на определенной волне, и все, что в радиусе этого прокола, дает ответ. Это и неудобно, и сводит на нет все усилия ученых по разработке Протокола. Ну, кто, скажите мне, будет таскать на задания прицеп с оборудованием? Правильно, никому такое и в голову не придет. Совсем другое дело – маленький компактный инициатор, помещающийся в карман. Он не больше мобильного телефона, всегда при тебе и может работать вне зависимости от того, подключен ли к основному инициатору. Своего рода удлинитель, к примеру, по радиоволне. Простенько и со вкусом. Осталось только сделать.
– То есть вы предполагаете, что Федор пропал именно по той причине, что участвовал в разработках прибора.
– Двух мнений быть не может, – кивнул хозяин кабинета.
– И как же нам его искать?
– А вот это я у вас хотел спросить.
Поселили Пашку в ведомственной гостинице, без особых удобств, с душем на этаже и, слава богу, нешумными соседями. Тишина была обусловлена порой отчетов, так что командировочных на этаже было раз, два и обчелся. Разместился Кочетков быстро – вещей с собой не имел, и, скорее для порядка, прошелся по простенькому убранству комнаты, заглянув в шкаф, под кровать и в прикроватную тумбочку, а потом решил выйти на связь с Градским.
– База, это Драйвер. Антон Денисович, слышите меня?
Радиоприемник зашипел эфиром и на удивление четко рапортовал:
– Слышу тебя хорошо.
Вот тебе и на. Вот тебе и неожиданность. Кочетков ожидал чего-то чудесного, но его постигло очередное разочарование – обычные радиопереговоры.
– Новые инструкции будут? Пояснения по поводу Протокола "Шторм" последуют?
Радио вдруг замолчало, а потом Градский на том конце передачи закашлялся.
– Молодой человек, будьте очень осторожны с этим проектом, – наконец вымолвил он после замешательства. – У нас он под самым противным грифом, и многие слишком пристально следят за успехами НИИ в целом, и Папанова в частности.
– Тогда удивляет выбор агента, – вклинился в монолог ученого Пашка.
– Выбор не удивляет, – резко перебил его старик. – Тебя назначили. Думаешь, это Байт с такими заданиями работает? Дудки. Директива из центра, за подписью Библиотекаря…
Передача резко прервалась, и Кочетков остался сидеть в пустом номере в полном замешательстве. Попытки возобновить связь окончились провалом, и не оставалось ничего другого, как оставить все вопросы на потом. Мысли же в голове клубились самые черные.
Опять попахивало если не подставой, то каким-то чудовищным розыгрышем. Если парень был настолько важен, как утверждали Градский и параллельный Библиотекарь в один голос, тогда выбор агента для задания удивлял. Та же Кали, или Ивашка были подготовлены куда лучше его, да и в поле имели больше шансов на успех, нежели совсем зеленый оперативник-стажер. С другой стороны, у центра были свои причины выбрать именно его, но о них командование, разумеется, не сообщило.
Пока Кочетков терзался сомнениями, стараясь уяснить, насколько глубоко он вляпался, в дверь постучали, и на пороге, не дожидаясь ответа, появилась Кали собственной персоной.
– Значит, вот ты какой, северный олень!
Пашка приготовился к колкостям и привычной порции морального унижения, однако их не последовало. В словах девушки была ирония, удивление, интерес и ни одной отрицательной ноты.
– Олень оленю рознь, – решив включиться в игру, Кочетков оценивающе оглядел незваную гостью и кивнул на свободный стул. – Ты по делу, или просто языком чесать?
– Ну, почти по делу, – хмыкнула оперативница и, прогрохотав ботинками по якобы чистому полу номера, вместо предложенного стула уселась на кровать. – Вот, решила с тобой поближе познакомиться. Все-таки коллега, хоть и параллельный, работать, может, вместе придется, так что хочется быть уверенной в том, что в ответственный момент у тебя крышу не снесет, и ты не откроешь огонь по своим.
– Бывало и такое? – брови Кочеткова на секунду подскочили.
– Всякое бывало.
Несколько минут парочка провела в молчании. Кочетков изучал Кали, а та, в свою очередь, самого Пашку. Первым не выдержал мужчина.
– Послушай, – начал он, хмурясь, – ты не могла бы мне в нескольких словах рассказать о себе и коллегах из отдела? Ну, что за люди, какие они в работе, и вообще…
– А разве ты не знаешь? – Кали удивленно взглянула на Пашку. – Вселенные-то вроде параллельные, максимально похожие, так и состав на поле должен быть идентичным.
– Так-то оно конечно так, – замялся Пашка, – однако, кроме тебя и Библиотекаря, я никого не знаю. Вот, к примеру, мой оригинал тут, он где вообще?
– Ну, – на лице девушки появился непонятный Пашке румянец. – Он, как бы тебе сказать, чтоб не обидеть…
– Так и скажи, – пожал плечами Кочетков. – Не дай бог, я с ним на улице столкнусь, быть беде, а так хоть знать буду.
– Ну, он… – продолжала мяться Кали, – …ну, заболел. И сейчас на лечении.
– И чем же я таким заболел? – Пашка почувствовал какой-то подвох. Уж слишком Кали тянула с ответом и подбирала слова. Было тут с личностью Драйвера что-то не чисто.
– Ну, – вновь начала тянуть девушка. – Машина его сбила, вот!
– И сильно? – Кочетков постарался нарисовать на своем лице обеспокоенность за судьбу своей параллельной личности, однако словам Кали не поверил. Слишком уж фальшиво прозвучала причина, по которой мог отсутствовать сотрудник. Авария так авария, что придумывать?
– Ничего серьезного. Хотя я и не знаю толком.
– Ясно, ну а остальные? – разумеется, ясно ничего не было, однако Кали дала понять, что о судьбе местного Павла Кочеткова она либо не знает и скрывает свою неосведомленность, либо просто умалчивает по каким-то своим соображениям.
– Ну, как хочешь, – Кали закинула ногу на ногу и, тряхнув гривой иссиня-черных волос, задумалась. – Библиотекарь, к примеру, мужик правильный, но любит выпить. В своем деле профессионал, и наверное, кадровый полицейский, ибо всю эту дремоту с законами, протоколами задержания и прочей бумажной ерундой знает на зубок. Нас, кстати, тоже учить заставляет.