- Неужели? - хмыкнул Даржек. - Наверное, я забыл. Одним словом, месяц назад, когда рыночная цена акций "УниТел" составляла от силы цент за штуку, а покупателей все равно не было, мне позвонил некто и предложил за сто акций пять сотен. Сказал, что представляет Общеамериканский синдикат риэлтеров, который хочет заполучить "Универсальную Телепортационную". Они надеялся выручить деньги от продажи участков под терминалы, которые компания купила и взяла в аренду по всей стране. Я его послал подальше, но он звонил еще трижды. В последний раз предложил две тысячи - сумма, которую я выложил, купив акции. Во-вторых, Уокер неожиданно назначает мне встречу. Вероятно, у него есть какое-то предложение относительно акций, принадлежащих клубу. И в-третьих - сегодня я совершенно случайно оказался на Восьмой-авеню и увидел, что в здании "УниТел" кипит работа. Я имею в виду, что его не разбирали на дрова. Сопоставив все эти факты, я сделал вывод: "Универсальная Телепортационная" откроется со дня на день.
Арнольд медленно кивнул.
- А когда этот тип впервые предложил купить у тебя акции?
- С месяц назад.
Арнольд снова кивнул.
- "УниТел" открывается в понедельник. Но месяц назад этого еще никто не мог знать. Я и сам не знал, а если уж не знал я… Так что месяц назад я и пяти долларов не дал бы за твою сотню акций.
- И все же кто-то знал, - констатировал Даржек. - Иначе - из-за чего было шум поднимать?
- Без понятия, - покачал головой Арнольд. - Мы довели аппаратуру до ума всего пять дней назад. Как раз в тот момент, когда всем уже казалось, что с "УниТел" покончено навсегда.
Даржек закурил и задумчиво выпустил колечко дыма.
- Странно это все…
- В "УниТел" случались вещи гораздо более странные и неприятные. Взять хотя бы тридцать один иск от держателей акций; вспомнить о спорах вокруг патента, о комиссиях Конгресса, о расследованиях Межштатной Коммерческой Комиссии, об угрозах военных прибрать к рукам весь проект, то самое странное заключается в том, что компания еще цела. Все эти всевозможные правительственные запреты и ограничения. Да и саботаж… Доказать я ничего не могу, но знаю наверняка, что саботаж имел место. Хотя, самое неприятное - постоянные сбои в работе оборудования. Сколько раз мы, думая, что все на мази, натыкались лбами на новые неполадки… Страшно вспомнить, сколько раз мы заходили в тупик… И все это время меня не покидало чувство, будто кто-то посторонний знает о ходе дел не меньше, чем я сам. А может, и больше. За мной постоянно следят вот уже два года, и это начинает действовать на нервы.
- Интересно, почему задерживается Уокер? - сказал Даржек.
- Он на задании. Скоро появится.
Откинувшись на спинку сиденья, Даржек принялся изучать мигающую неоновую рекламу в окне ресторанчика. Он все еще не разобрал смысл словосочетания "РЕНОИЦИДНОК ЯСТЕЕМИ", когда входная дверь распахнулась, и в зал поспешно вошел Рон Уокер. Не сбавляя шага, он прошел к их кабинке, бросил шляпу на соседний столик и сел рядом с Даржеком.
- Что новенького? - спросил Даржек. Уокер пожал плечами.
- Ничего особенного. Ходят слухи, что мэр введет ограничения на пользование водой, если в ближайшее время не начнутся дожди. Метеослужбы утверждают, что нынешнее лето будет самым жарким за последние сорок восемь лет. Или восемьдесят четыре? Не помню. На следующей неделе в городе ожидаются три комиссии Конгресса; одна из них, совершенно случайно, опять - по поводу "УниТел". Какой-то судья то ли в Детройте, то ли в Чикаго, постановил, что неспособность мужа оборудовать дом кондиционером не является причиной, достаточной для развода. Словом, лето, похоже, выдалось скучное.
- Ты обратился к репортеру не с тем вопросом, - заметил Арнольд. - Лучше поинтересуйся, почему от него дымом пахнет?
- Пожар на складе, - ответил Уокер. - Склад - пустой. Тоска. Даже пожарникам скучно. Где там официантка? Я голоден, как волк.
Арнольд запустил пустой чашкой в сторону кухонной двери. Чашка со звоном разбилась, и мгновение спустя из кухни выскочила перепуганная официантка.
- Включите в счет, - сказал Арнольд.
Некоторое время все молча ждали, когда она принесет еще кофе и тарелку холодных сэндвичей для Уокера.
- Да, насчет повара ты был прав, - сказал Арнольд Даржеку, когда официантка вновь удалилась на кухню. - Волосы растрепаны.
Уокер взмахнул сэндвичем.
- Даржек у нас всегда прав… и время тяжким бременем повисло на руках этой девушки… Кстати. Когда мы в последний раз проводили официальное собрание? Как минимум, года два назад. Акции "УниТел" котировались так низко, что мы все это время считались банкротами. А как вам понравится получать прибыль?
- Смотря какую прибыль, - с сомнением ответил Даржек.
- Могу продать наши шестьсот акций за тринадцать тысяч. Что на тысячу больше того, что мы первоначально заплатили за них. Не знаю, что этот идиот будет делать с ними. Просто я решил, что будет правильно, если уведомлю вас о его предложении.
- Риэлтерский синдикат? - переспросил Даржек.
- Э-э… ну, в общем, да. Он сказал… - Уокер повернулся и посмотрел на Даржека. - А ты откуда знаешь?
- Я ведь владею сотней акций "УниТел". Ко мне начали подкатываться с подобным предложением месяц назад.
- Очевидно, они могут себе позволить швырять деньги на ветер…
- Вовсе не на ветер, - сказал Арнольд. - Акции будут стоить вдвое дороже номинала буквально через десять минут после того, как в понедельник утром "УниТел" откроется.
Уокер вскочил, опрокинув чашку с остатками кофе.
- Это - официально заявление?!
- Официальное и конфиденциальное, - сказал Арнольд. - Сядь и вытри стол.
Уокер принялся вытирать пролитый кофе бумажными салфетками.
- Хорошие у меня друзья, - ворчал он. - В прошлом месяце Даржек целую неделю занимался делом об ограблении ювелира - и мне ни слова не сказал…
- Когда я раскрыл это дело, - отозвался Даржек, - то дал тебе целых три часа форы над остальными репортерами. Но, готов спорить, этот сюжет твой редактор не возьмет. Сколько раз "УниТел" уже сообщала о торжественном открытии? Шесть?
- Семь, - сказал Арнольд. - Так что сейчас нас не удостоят даже ехидной реплики. Официально мы объявим об открытии завтра в полдень, но большинство газет это заявление, несомненно, проигнорирует.
- Или "похоронит", - усмехнулся Уокер. - На тридцать второй странице, прямо под некрологами. "Сегодня "Универсальная Телепортационная Компания" объявила, что с понедельника начинает обслуживание клиентов". А-бзац. Кстати, вы рекламу на полосу на этот раз никому не заказывали?
- Нет. Мы прикинули, что публика не обратит на нее внимания, и решили сэкономить. Точнее, так сказал шеф, хотя лично я думаю, что нам нечего экономить. Впрочем, все паблисити, которое нам требуется, мы получим, как только начнем обслуживание пассажиров. И получим совершенно бесплатно. Уокер кивнул.
- Я постараюсь застолбить за собой репортаж об открытии. Сомневаюсь, что кто-нибудь еще захочет туда ехать. Итак, - он посмотрел на присутствующих. - Все единогласно сошлись во мнении, что акции продавать преждевременно, я прав? Замечательно. Собрание объявляется закрытым. Но ты, Тед, смотри у меня, - если и на сей раз ошибся…
- Не ошибся. Конечно, кирпич на голову может упасть кому угодно… Но я не сомневаюсь, что в понедельник ты будешь чертовски рад тому, что мы вовремя избавились от акций авиационной компании.
- Хочу еще кофе, - сказал Уокер.
Арнольд вызвал официантку, и, пока она вновь наполняла чашки, все трое сидели молча.
- Одно меня смущает, - повторился Даржек, когда официантка вернулась на кухню. - Отчего этот некто хотел купить мои акции задолго до того, как в "УниТел" дела пошли в гору?
- Может, спекулянт, - предположил Уокер. - А может, это - действительно риэлтерский синдикат. Случалось мне наблюдать и более странные вещи.
Арнольд покачал головой.
- Скорее, кто-то хочет завладеть компанией и погубить ее на корню. Раз и навсегда. Мы затрагиваем интересы авиакомпаний, железнодорожников, дальнобойщиков, кстати говоря. Или… ну да, именно риэлтеры, почему бы нет. Можете себе представить, что "УниТел" сделает с ценами на недвижимость? Когда мы развернемся, человек сможет из Калифорнии добираться до Уолл-Стрит легче, чем сейчас - от Западной Сентрал-Парк. И цена будет сравнима с той, какую сейчас платит средний пассажир за билет на пригородный поезд. Вам бы послушать доводы шефа. А он говорит, что "УниТел" изменит наш образ жизни куда кардинальнее, чем автомобиль, и…
Внезапно Арнольд осекся и посмотрел в глаза Уокеру:
- Говоришь, пожар на складе?
- Да.
Арнольд медленно поднялся на ноги, прошел к таксофону, сделал звонок - и опустился в ближайшее кресло, задумчиво вперившись в стену перед собой.
- Не нравится мне это, - помолчав, объявил он. - Это был мой склад. Мы в нем проводили испытания.
- Это как-то повлияет на открытие компании? - быстро спросил Даржек.
Арнольд покачал головой.
- Нет. Там не было ничего важного. Хотя и это неважное мы вывезли сегодня вечером.
- Тогда беспокоиться не о чем. Спишете и забудете. Он ведь был застрахован?
- Наверное. Мы его просто арендовали.
- Тогда - смело забудь.
- Ох, не нравится мне это все… Столько раз подобная чертовщина случалась в последний момент…
- Возможно, совпадение, - предположил Даржек.
- А вот на сей раз ты неправ, - возразил Уокер. - Начальник пожарной команды констатировал умышленный поджог.
3
Сообщение об открытии "Универсальной Телепортационной" поместила на первую полосу лишь одна нью-йоркская газета. Остальные, в разных городах страны, воспользовались новостью для "затыкания дыр", причем практически все под названием: "Опять?". Сообщение сопровождалось кратким комментарием - редакторы, похоже, уже истощили запас сарказма, напоминая читателям о том, что "УниТел", скорее всего, просто проводит рекламную кампанию, чтобы хоть на время получить передышку и заткнуть финансовые прорехи в бизнесе.
Средний горожанин был сыт выходками "УниТел" по горло, так что в день и час открытия у терминалов стояли лишь работники компании, ожидающие наплыва клиентов.
Роскошное, еще не достроенное здание на Восьмой-авеню, к югу от Пенсильвания-Стейшн, не являлось исключением. Ровно в 8:01, утром в понедельник, Рон Уокер вошел в здание и огляделся с тягостным чувством, что его откровенно поимели. Получить задание попасть на открытие оказалось делом затруднительным - не из-за большого количества желающих, а просто потому, что начальник не желал тратить на "УниТел" время ни сейчас, ни когда-либо впредь. От того, чтобы повернуться и уйти, Уокера удержало лишь то, что он потратил на спор с редактором двадцать минут и теперь должен был, кровь из носу, написать хоть что-нибудь читабельное.
Уокер подошел к информационному столику, откуда его направили к билетным кассам. Он взял билет до Филадельфии, к которому прилагались изящно отпечатанная брошюра о пользе телепортации и бесплатная страховка на пятьдесят тысяч долларов. После этого ему указали, где находятся стойки для пассажиров.
У стойки он отдал контролеру билет, прошел сквозь "вертушку", миновал коридорчик, располагавшийся за нею, и уже через несколько секунд буквально захлебывался, рассказывая о своем путешествии до Филадельфии. Не успел изумленный редактор повесить трубку, как Уокер позвонил ему вновь, вернувшись в Нью-Йорк и имея в голове готовый план статьи. А еще через несколько минут после того, как его разыскал курьер, доставивший довольно крупную сумму на путевые расходы, он звонил в редакцию уже из Лондона. После этого даже самый закоренелый скептик не смог бы отрицать факта, что "УниТел" действительно начала обслуживать клиентов.
Но публику в тот жаркий, душный июльский день было не так-то легко расшевелить. К десяти часам возле здания в Манхэттене собралась лишь толпа зевак, которые прижали носы к стеклу и заглядывали внутрь. Внутри, в холле, элегантно одетый молодой человек махал им рукой с платформы, затем шагал сквозь рамку трансмиттера и оказывался на другой платформе, в восьмидесяти футах от первой. Снова помахав зрителям рукой, он делал три шага в сторону, проходил еще сквозь одну рамку и возвращался в отправную точку.
Среднестатистический нью-йоркский житель наблюдал за этим процессом минуты три и, отчаявшись понять, в чем соль, шел своей дорогой, недовольно бурча. К десяти утра один из служащих "УниТел", наделенный достаточной долей рекламного гения, вытащил из-за окошка кассы брюнетку пофигуристее, велел ей облачиться в доставленный курьером купальник, и заставил молодого человека гоняться за ней от платформы к платформе. Через несколько минут Восьмая-авеню была забита величайшей транспортной пробкой в истории Манхэттена.
Для того, чтобы ввергнуть улицу в полный хаос, потребовался лишь один-единственный финальный штрих. В одиннадцать тридцать, под личным руководством управляющего, вдоль фасада был развернут огромный транспарант: "ЗАЙДИТЕ И УБЕДИТЕСЬ САМИ - БЕСПЛАТНО!"
Толпа ринула в здание. Первую волну прибывших брюнетка в купальнике интересовала куда больше, чем процесс телепортации, поэтому ее тут же препроводили обратно к рабочему месту, чтобы не создавать помех уличному движению. Полицейские, отчаявшиеся навести порядок в холле, яростно кричали в рации, вызывая подкрепление. Мостовая Восьмой-авеню была запружена брошенными машинами: водители, которым надоело ждать, пока пробка рассосется, проталкивались к зданию, чтобы выяснить, из-за чего тут сыр-бор. В холле вились змеями фантастические очереди. Ньюйоркцы, один за другим, с опаской поднимались на платформу, шагали сквозь рамку, исчезали, возникали на противоположной платформе, возвращались - и препровождались на выход.
Сколько народу испробовало на себе телепортацию в тот день, - неизвестно. "УниТел" настаивала на совершенно абсурдной цифре в сто тысяч. Некий репортер, битый час наблюдавший рекламную акцию с секундомером в руках, констатировал, что каждую минуту сквозь трансмиттеры в холле проходило от двадцати до сорока человек. К полудню процедура ознакомления была упрощена: очередного желающего телепортировали из одного конца холла в другой, тем самым удвоив пропускную способность.
К полуночи в холле все еще было не протолкнуться, а кассиры "УниТел" выбивались из сил. Пассажиры, ожидавшие поездов на Пенсильвания-Стейшн, подходили посмотреть на рекламу, тут же пристраивались в хвост одной из очереди - и прибывали к месту назначения на несколько часов (а то и суток) раньше, чем предполагали. На авиакомпании обрушилась лавина сданных билетов. Уолл-Стрит никак не могла опомниться от паники, в результате которой акции транспортных компаний упали в цене так низко, как никогда прежде. Котировка же акций "УниТел" взмыла в недосягаемые выси, но никто не мог сказать, насколько они поднялись в цене, потому что ни единой продажи на бирже зарегистрировано не было. Акционеры "УниТел", уже оставившие было всякую надежду разбогатеть, вцепились в свои ценные бумаги мертвой хваткой.
Время перемещения в любую точку планеты, где "УниТел" оборудовала терминал для перемещения, сократилось до нуля. Вернее, путешествие занимало ровно столько времени, сколько требовалось пассажиру, чтобы миновать билетный контроль, пройти коротким коридорчиком к рамке трансмиттера, а затем дойти до выхода. Членам советов правлений множества компаний не пришлось спать в ту ночь: они взвешивали и оценивали случившееся на своих экстренных заседаниях. Самые прозорливые находили свершившееся началом конца. И принимались составлять планы инвентаризаций, сворачивать производства, составлять сметы на переоборудование и яростно требовать от отделов разработки новинок.
Эпоха автомобиля и авиации завершилась в одночасье. Она была низвергнута в пучину новой технологии, то есть безвозвратно осталась в прошлом.
А члены совета правления "УниТелКом" в первый раз за три года отправились в кровати рано и спали спокойным, здоровым сном.
4
Единственной постоянной сотрудницей Яна Даржека была бывшая фотомодель по имени Джин Моррис. Она замечательно украшала его офис и безукоризненно справлялась с бухгалтерией и канцелярией, а в некоторых "внешних" делах ее эффективность и вовсе не знала границ. И немногие из видевших ее впервые могли бы предположить, что же, при столь прекрасной фигуре и изысканных чертах лица, может скрываться во взгляде се больших карих глаз, опушенных длинными ресницами…
Она пошла работать к Даржеку, потому что была влюблена в него, и быстро поняла, что Даржек - отнюдь не простой смертный, но - средоточие самых причудливых и неожиданных талантов, направленных исключительно на добывание обрывков информации и составление из них детальных отчетов для клиентов. К этому времени она уже успела перенести свою любовь на работу частного детектива и начала учиться применять к ней свои собственные таланты. Вскоре они вдвоем составили на редкость удачную команду.
В день открытия "УниТел" Даржек вернулся с ленча и застал Джин размышляющей над телефонным звонком.
- Из Берлина, - сказала она. - Предположительно, это был Рон Уокер.
- Да ну!
- Звонок был за наш счет.
- Еще бы, - ухмыльнулся Даржек. - Если будет звонить вновь - не отвечай.
- Я решила, что это - розыгрыш. Или, что у Рона есть брат-близнец, поскольку только он мог заходить к нам сегодня утром.
- Братьев у Рона пет, так что это был не розыгрыш. Еще утром он находился в Нью-Йорке, а теперь - в Берлине! А до этого успел побывать в Лондоне, Париже и Риме. Он - в журналистской командировке. Я за ленчем встретил одного из его приятелей, и он мне все рассказал.
- А-а, это - та самая телепортация.
- Верно. Рон путешествует вокруг света посредством трансмиттеров и передает в редакцию "местные впечатления" - о том, как относятся к телепортации за рубежом. Естественно, ему хотелось бы передать и мне длинный личный отчет, при том условии, что разговор оплачиваю я. Если снова позвонит, скажи оператору: меня нет, я только что телепортировался в Сибирь.
Через двадцать минут к Даржеку явился посетитель - бизнесмен, не совладавший со своей любвеобильной натурой во время поездки в Париж прошлой весной. Что привело к осложнениям.
- Париж? - с улыбкой сказал Даржек. - На прошлой неделе я бы ответил, что сейчас у меня нет для вас времени. Но на этой неделе - закопчу дело завтра.
Бизнесмен облегченно вздохнул.
- Вот хорошо. Полностью полагаюсь на ваш опыт. Когда вы вернетесь, к пятнице успеете?
- Я вернусь завтра после обеда, - ответил Даржек. - Встречусь с девицей и тут же вернусь. Это займет не более двух часов.
Бизнесмен удивленно поднял брови, но тут же вспомнил:
- А-а! "УниТел", как же. Я и забыл…
- Больше не забудете.
К утру вторника полиция решила капитулировать. Три квартала Восьмой-авеню были блокированы полностью. Небывалая пробка перекрыла улицу от тротуара до тротуара. В "УниТел" мгновенно оценили, как может повредить бизнесу толпа у входа, и открыли боковые двери - только для пассажиров. Прибыв к месту событий после обеда, Ян Даржек целых сорок пять минут пробивался к терминалу от Пенсильвания-Стейшн, и не повернул обратно лишь потому, что толпа за его спиной производила еще более впечатляющую картину, чем перед ним.