Утром Татьяна проснулась первой, глянула на спящего рядом Константина, кинулась к косметичке и успокоилась. Потом только осмотрела себя, она была абсолютно голой. Вспоминала с трудом прошедший вечер, голова трещала, во рту все пересохло. Сидела в кресле, вспоминала она, говорила, что боюсь Давида, приглашала Костю в Испанию... дура. Она надела бюстгальтер и трусики, валявшиеся на прикроватной тумбочке. Неужели он меня сонную имел - непохоже. Имел так имел, я бы и так ему не отказала, чего теперь раздумывать. Она ушла на кухню, выпила залпом полбутылки минералки и ушла в душ. Вернулась в спальню немного ободренной.
Костя открыл глаза.
- Уже встала... иди ко мне.
Они встали вместе через некоторое время. Татьяна готовила глазунью, он варил кофе.
- Чем займемся сегодня? - спросил он.
- Не знаю, мне делать нечего, из дома выходить не стану, а ты?
Костя сообразил, что она помнит весь вчерашний разговор. Могла забыть только одну фразу, когда он нес ее на кровать - уже была сильно пьяна.
- Я тоже не знаю, с работы меня выгнали, но из дома я выходить могу. Пока продукты есть - будем разговаривать, смотреть телевизор, заниматься любовью.
Татьяна ничего не ответила. В обед Константин получил СМС: "Да, ячейка на двоих, на первую заведено уголовное дело ч.1 ст. 318, произведена выемка. Данный участок работы прошу считать завершенным. Сообщите где и когда лучше задержать вторую".
Татьяна смотрела телевизор, в новостях ничего больше не было о Матвеевой. Она вдруг спросила:
- У тебя есть интернет?
- Конечно, - он включил ноутбук, - пожалуйста, пользуйся на здоровье.
Минут пятнадцать Татьяна что-то искала там или смотрела, потом произнесла:
- Я прогуляюсь ненадолго.
- Я с тобой.
- Нет, Костя, я вернусь быстро, мне надо зайти и купить кое что для женщины... сам понимаешь.
- Хорошо, - ответил он, - купи тогда еще минералки.
VIII
Никифорова ушла. Константин быстро восстановил удаленный ею файл и понял, что она заказала билет в Москву на ближайший рейс, который отправлялся через три часа. Она успевала в банк и сразу на самолет. Сумку с собой с вещами и деньгами она не взяла. Решила, так сказать, подарить мне сто тысяч и свои бабские тряпки. Он набрал номер, сообщил: "Заказала билет на ближайший рейс в Москву, сейчас едет в банк, берите ее там". Через час он получил короткий ответ смс-кой: "Взяли".
Константин вздохнул облегченно - наконец-то он не увидит больше Матвееву и Никифорову тоже, не надо будет спать ни с кем по принуждению. Он осмотрел дом, уничтожил все следы присутствия женщины, вытащил из сумки Никифоровой деньги. Сумку взял с собой и направился прямиком к мусорным бакам, бросил ее и вернулся в гараж.
Приехал к офису Солнцевой.
- Здравствуй Эльвира, известный тебе контракт завершен, и я приехал за тобой. Мне без тебя скучно, грустно и одиноко. Скажу больше - мне хочется, чтобы ты переехала ко мне.
- Здравствуй, Костя, - ответила она, изучающе осматривая его, - переехать к тебе... Мы встречались всего несколько раз, ты заводил подруг, на меня наезжали, ты не зовешь меня замуж и хочешь, чтобы я жила у тебя. В качестве кого - поварихи, домработницы или развлекательнцы в постели?
Он погрустнел и ответил со вздохом:
- Что поделать, если я человек, не умеющий обманывать, предпочитающий говорить правду, когда это возможно. Мне действительно без тебя грустно и одиноко, меня тянет к тебе. А жить со мной в качестве немного поварихи, немного домработницы и много в качестве развлекательницы в постели. Быть хозяйкой в доме.
- Да-а, - рассмеялась она, - тебе в филологии не откажешь, говорить ты умеешь. Но быть хозяйкой в доме на птичьих правах? Я ворона что ли или кукушка?
- При чем здесь ворона или кукушка? - насупился Константин, - говорить я совсем не умею, мне просто хочется, чтобы ты была рядом.
- Ему хочется... а потом возникнет новая ситуация, новая подруга, на меня опять кто-нибудь наедет. Ты можешь гарантировать, что этого не будет?
- Я ничего гарантировать не могу. Ты моя единственная подруга, а та бывшая - издержки работы. И от наездов я не могу дать гарантии.
- Ну что ты за мужик, Костя, - расстроилась Эльвира, - от тебя ласкового слова не дождешься, честный до умопомрачения, даже баб других не отрицаешь. Правда хорошую отговорку придумал - издержки работы. А может издержки распущенности?
- Этого точно нет, фактически и железобетонно. Я уже говорил, что никого не люблю, но ты мне нравишься, и я без тебя не могу.
- Ну что ты за горе луковое - зовешь девушку к себе в дом и в глаза говоришь ей, что не любишь? Как же жить без любви?
- Многие так живут и обманывают друг друга в ласках словесности. Наверное, я ненормальный. Я работаю на Давида, если он скажет завтра, например, что надо что-то сделать, то я, естественно, не смогу посвятить тебя в курс дела. Просто скажу, что уехал по работе.
- Да-а, хорошенькое дело жить с адвокатом мафии...
- Мафия в Италии, Эля, а у нас бизнес. Где-то на грани закона, где-то вне закона, но по совести, справедливости и морали. Там наверху нахапали кровавых денежек в свое время и живут-пируют без всякой морали, воруют, мошенничают и ничего. А я, видите ли, адвокат мафии. У старых воров законности гораздо больше, чем у некоторых наших правителей, они простой люд не обдирали до нижнего белья. Нефтяные магнаты жируют, а нефть разве им принадлежит, но выходит, что им. Философия все это, Эля, а нам надо жить. Вот придет к тебе насильник, его надо защищать, а хочется не защищать, а удавить лично. Мало ли кому что хочется. Мне вот хочется с тобой жить, а ты отказываешься. Сказал бы, что люблю безмерно, уезжаю неизвестно куда, потому что секретный сотрудник ФСБ или ГРУ - это враньё было бы лучше? Ладно... что поделать... пойду я, но врать все равно не стану. Я не занимаюсь враньем, когда это возможно.
- Стоять, - властно проговорила Эльвира, - разве есть какая-то возможность лгать?
- Конечно, например, в девяностые годы кровавый директор прихватизировал завод и сейчас тянет последние жилы из рабочих. Надо сделать ему предложение, чтобы он отказался в пользу другого собственника, который даст возможность рабочим работать и жить по-человечески. Морально оправдано, законом не предусмотрено, зачем говорить об этом, лучше солгать - совесть директора замучила, вот он и продал свой завод. Но все же понимают, что совестью там никогда не пахло.
- Хватит, - нахмурилась Эльвира, - совсем мне голову заморочил, поехали к тебе, посмотрим можно ли тебя перевоспитать... или меня, - она улыбнулась.
От неожиданного поворота событий Костя остолбенел.
- Ну что встал, как вкопанный, или я уже больше тебе не нужна?
Он на радостях схватил ее на руки и побежал к машине. Она забарабанила кулачками по его спине.
- Люди же в коридоре смотрят, сумасшедший, дверь в кабинет замкнуть надо. Рабочее время еще.
Он поставил ее на пол, Эля одернула юбку, произнесла, обратившись к немногим, стоявшим в коридоре удивленным клиентам других юристов:
- Все нормально.
В этой новой квартире Константина она еще не была. Осмотрелась с интересом.
- Совсем неплохо для адвоката, все необходимое присутствует и даже продукты в холодильнике есть. Ты любишь готовить, столько одному не съесть?
- Верил, что ты придешь ко мне, когда очень хочешь, то это может случиться. Сходил в магазин сегодня и купил.
- Ага, значит, все свеженькое, специально взял, чтобы я на кухне торчала. И помолчи, - она прикрыла ему рот ладошкой, - знаю, что ты рад мне, а кухня - это личный кабинет большинства женщин.
Эльвира еще раз осмотрела холодильник, что-то прикинула в уме и начала готовить.
- Сегодня на ужин будет картофельное пюре и котлеты. Салат, конечно, фрукты...
Она с удовольствием готовила и даже не ожидала сама, что это доставит ей радость. То ли потому, что кухня большая, в ее квартирке она была всего-то метров пять квадратных, а здесь целая комната. То ли потому, что никогда не готовила для семьи... своей семьи. Она давно уже поняла, что Костя - мужчина необычный. Иногда это напрягало и раздражало, но все-таки в большей мере притягивало. Ей еще никто не предлагал стать в доме хозяйкой, и она сейчас задавала вопрос себе - нравится он или она все-таки влюбилась. Пока ответа у нее не было.
IХ
Давид сидел в кресле и молчал. Он выслушал Деда и сейчас обдумывал ситуацию. Костя видел его таким впервые - не пьет, слушает, не перебивая, пригласил сразу же присесть. Правда не предложил ничего, но и я не гость, а подчиненный.
- Выходит, что у меня полный облом. Странно... С Хасаном не вышло, все провалилось и ушло к ментам.
- Согласись, Давид, что мы все неплохо придумали. Кто же знал, что его арестуют, и вор колоться начнет по полной программе.
- Ты уверен, что он раскололся? - спросил Давид, хитро посматривая глазками.
- Тогда откуда полный расклад у ментов? Никто из нас его дела в Якутске не знал, а там прошли аресты.
- Вот, смотрю я на тебя, Дед, и ты оказываешься прав всегда. А человек не может быть прав всегда, ему свойственно ошибаться.
Что задумал этот Давид, быстро соображал Константин, таким образом выражает мне недоверие, пугает или просто констатирует факты? Он, оказывается, умнее, чем я предполагал.
- В моей ситуации только и остается ошибиться еще, тогда ты меня живьем закопаешь, не смотря на свои же слова, что человеку свойственно ошибаться.
- И опять ты прав, Дед, - усмехнулся Давид, - но с Матвеевой тоже ничего не вышло.
- Человека невозможно просчитать полностью, по крайней мере не всегда, - возразил Дед, - кто мог подумать, что эта сучка на дорогу блядовать пойдет. Я вообще ничего не понимаю, Давид, столько бабла в наличии, целый ЧОП у нее, чеши передок, когда и сколько угодно, а она на дорогу потащилась. Не понимаю я, не понимаю. Как менты смогли ее расколоть?
- Поведение ее действительно непонятное, - согласился Давид, - но при ней ключ нашли от банковской ячейки. Догадаться не сложно, ячейку проверили, а там весь расклад.
- Это вранье, ты этому веришь?
- Надежный мент сообщил, в ячейке точно все бумаги лежали и номера счетов, - ответил Давид.
- Однозначно бред сивой кобылы, не может такого быть, врет этот надежный мент, врет, как сивый мерин, крутит он что-то, а что - я пока не пойму.
Давид нахмурился, возразил:
- А я тебе говорю, что человек надежный, не раз проверенный.
- Мент не может быть надежным, Давид, потому, что он мусор. Организуй мне встречу с ним, я его быстро расколю, дальше сам решишь, что с ним делать.
- Что-то не пойму я тебя, Дед, дело с Хасаном провалил. С Матвеевой тоже. Сейчас хочешь, чтобы я тебе своих людей в полиции показал. Сам то ты кто?
- Падлой буду, Давид, печенкой чувствую, что мутная ситуация. С Хасаном я жизнью рисковал и все внутренности сейфов тебе притаранил, - с обидой высказался Дед.
- Это верно, было такое, за то и сидишь сейчас здесь, а не на ремни тебя нарезают. Ладно, подходи ко мне через... часика три.
Он махнул рукой, давая понять, что Дед свободен.
"Часика через три", - хмыкнул Константин уже дома. Будет уже одиннадцать вечера, подумал он, надо будет Эле что-то говорить, а так все хорошо шло. Он подошел, обнял ее.
- Эля, Эльвирочка, мне надо будет уйти часа через два. Вернусь поздно, ты не жди и ложись спать.
Она посмотрела на него внимательно и ничего не ответила сразу. Засуетилась как-то на кухне бессмысленно, загремела посудой, переставляя ее на сушке местами, ушла в комнату и включила телевизор.
Когда Константин ушел, она прилегла на кровать и заплакала, обнимая подушку, на которой спал он. Сердечко колотилось сильно, сильно. Зачем он пошел? Она верила, что не к женщине, хотя Костя сам и не сказал ничего. Что за дела могут быть ночью, он все-таки адвокат, а не боевик Давида. Она поняла, что влюбилась... Плакала еще и от того, что нравилась ему, а хотелось бы, чтобы любил. Может он так просто говорит, а на самом деле любит меня, я же чувствую, что любит. Но почему молчит, почему не говорит прямо. Он добрый, ласковый, нежный, он лучший мужчина на свете, он любит, я знаю, я чувствую, прокручивала она в мыслях одно и тоже, всхлипывала от слез. Потом вздрогнула - придет Костя, а подушка мокрая. Она поводила рукой, словно смахивая слезы с наволочки, поменяла подушки местами, пошла на кухню варить себе кофе на ночь.
Подполковник Родзянский, один из начальников отделов управления БЭП области, уселся в кресло.
- Я сделал, что ты просил, Давид, расклад по Матвеевой тебе дал. В ее банковской ячейке вся информация была - черная бухгалтерия, реестры, номера счетов, немного нала, всего пятьдесят тысяч долларов. Матвеева молчит, ушла на пятьдесят первую Конституции. Вся сложность в том, что содержимое ячейки оформлено выемкой с подробным перечнем изъятого, весь ее теневой бизнес. Невозможно что-нибудь отхватить, сам понимаешь, Давид. Мне бы получить денежку за информацию... поздно уже.
- Получишь. Ты вот масочку на себя примерь, человек сейчас один придет, очень хочет с тобой побеседовать. А светить мне тебя не хочется.
Родзянский надел маску на голову, в которой не было прорези даже для рта, только для глаз. Давид пригласил Деда.
- Расскажи-ка нам, мил человек, как так оказалось, что весь теневой бизнес Матвеевой стал известен ментам? - начал задавать вопросы Дед.
Видно было, что человек в маске повернулся к Давиду.
- В чем дело, Давид, я тебе все рассказал уже, кто этот тип, что задает мне вопросы?
- Ты отвечай, мил человек, отвечай, пока я тебя добром спрашиваю, а не на ремешки нарезаю, - ласковым тоном просил Дед.
- В банковской ячейке все было, я уже говорил.
- Ты, наверное, по городу шел и на каждом столбе читал объявление - господа менты, проверьте ячейку Матвеевой. Так что ли было?
- Что за ерунда? - удивился человек в маске, - у Матвеевой при обыске ключ нашли от банковской ячейки. Глупо было бы не вскрыть ее.
- Верно говоришь, верно, глупо было бы не вскрыть ее, глупо. Протокол обыска есть, понятые?
- Конечно? - ответил кратко мент.
- Ты лично ключик изымал?
- Нет, Матвееву задержали сотрудники отдела Тихого Плёса, они и составили протокол обыска, как положено.
- И где у нее ключик был, что там в протоколе написано?
- В дамской сумочке, кроме ключа ничего и не изъяли, - ответил человек в маске, - я не понимаю, Давид, что за дурацкие вопросы?
- Дурацкие?.. Странно... мне, кажется, совсем не дурацкие, - ответил вместо Давида Дед, - а ты, мусорок, пургу гонишь.
- Я не мусорок, ты кто такой вообще? - он смотрел с надеждой на Давида, но тот молчал.
- Выемку в ячейке ты проводил?
- Ну я и что?
- Озвучь перечень изъятого
Дед слушал внимательно, резко сказал:
- Стоп, перечень счетов говоришь. Обыкновенный перечень на листочке или на фирменном бланке, напечатанный, от руки написанный, номера счетов все в протокол внесли?
Дед заметил, как вспотел сразу же мент, видно было даже сквозь маску.
- Давид, ну в чем дело, что за ерунду меня спрашивает этот?..
- Ты говори, мусорок, говори,- снова ласково попросил Дед.
- Обычный листок с напечатанными на нем счетами. В протокол номера не вносили, если каждую букву вносить, то это не протокол, а целый роман получится.
- А теперь, мусор поганый, ты мне весь расклад расскажи, как собрался обмануть Давида и денежки Матвеевой себе присвоить?
- Давид, это бред полный, прекрати издевательство надо мной, - обратился к нему мент.
- Издевательства еще не начинались и не начнутся, - ответил Дед, - на ремешки тебя будем резать, на ломти постругаем, омлет из мошонки сделаем - все расскажешь. Видишь ли, мусор подлый, Матвееву действительно в Тихом Плёсе задержали, но голую, на ней даже трусов и бюстгальтера не было, не говоря уже о сумочке. Откуда ключ от ячейки взялся? Я тебя спрашиваю, мусор поганый, пока добром спрашиваю.
- Я не знаю, мне его с протоколом обыска передали. Спрашивайте у сельских полицейских.
- Тогда еще вопрос - почему ты подменил листок с перечнем счетов? В изъятом было больше, а который сейчас в деле - в нем некоторые счета отсутствуют. И самые, как я понимаю, наполняемые. Хотел денежки себе присвоить - это понятно. Когда эти счета сможешь Давиду передать? Может он и простит тебя, не станет кожу с живого снимать. Как ты сам то думаешь?
- Давид, - залепетал мент, - бес попутал, бес. Два счета всего утаил, два, я номера помню и банки. Все напишу, дай листочек. Я все напишу.
Дед дал лист бумаги, мент написал названия банков, счета и пароли к ним. Давид подошел к менту, сорвал с него маску, Дед покачал отрицательно головой.
- Хочу еще спросить тебя, мусор, если не было никакого ключа, то как про эту ячейку узнали, разрешение на выемку просто так не получить?
- Я давно к Матвеевой присматривался, даже переспал с ней один раз, но она молодых предпочитает...
- Ты по делу, без лирики говори, - перебил его Дед.
- Когда узнал, что Матвееву задержали в Тихом Плёсе, сразу понял, что настал мой час. К генералу удачно попал, объяснил ему, что мы можем под сельское уголовное дело, которое выведенного яйца не стоит, покопаться в Матвеевской ячейке. Он дал добро, я даже удивился, что все так быстро и не надо ничего доказывать. Остальное вы знаете.
Дед усмехнулся, подумал про себя - это ты удачно к генералу попал, вовремя.
- Жить хочешь? - спросил Дед.
- Хочу, очень хочу, - залепетал мент.
- Есть у тебя компьютер с интернетной флэшкой?
- Есть, дома он.
- Сейчас поедешь домой, заберешь комп, флэшку и сюда вернешься. Кто у тебя дома?
- Жена, больше никого нет.
- Как тебя величают?
- Родзянский Павел Егорович.
- Так вот, Павел Егорович, жене ни слова, скажешь, что по работе надо. С тобой наши поедут, приглядят. Если брякнешь лишнее, то вместе с женой убьют.
Давид распорядился и Родзянский с братками уехал.
- Зачем тебе его комп? - спросил Давид.
- Он здесь же и переведет деньги на твой счет. Но пусть перевод будет с его компьютера. Так... на всякий случай. Счета эти все равно искать не станут, он их сам утаил, но береженого Бог бережет.
Давид больше ничего не сказал и не спросил. Вернулся Родзянский через два часа, сделал перевод. Ошеломленный Давид долго не мог вымолвить ни слова. Потом махнул рукой и Родзянского увели. Давид сделал жест рукой по горлу вошедшему братку, тот согласно кивнул головой. Больше Родзянского никто не видел.
Давид достал две рюмки, Дед сразу же возразил:
- Я не буду, у меня дома девушка ждет, надеюсь, что не спит еще...
- Как знаешь.
Он налил себе и выпил, подошел к сейфу, открыл, покидал имеющуюся наличность в сумку.
- Здесь три миллиона долларов, хватит?
- Пока хватит, - ответил Дед, - могу я надеяться, что еще парочку позже добавишь?