Люсьен забежал вперед и открыл дверцу скиммера со стороны пассажирского сиденья. Это была новейшая спортивная модель: серебристая глянцевая поверхность, внутри черные кожаные сиденья, низко посаженный корпус. На этот раз, когда Люсьен предложил ей руку, Джени приняла его помощь.
- Вы ничего себе не сломали? - спросил Люсьен, пока она усаживалась.
Джени ответила не сразу. Когда же боль немного стихла и стала терпимой, она покачала головой. Имплантант, на помощь! Давай же, включайся.
- Я просто слишком стара для таких потасовок.
- И поделом, нечего бросаться на бедных ничего не подозревающих лейтенантов. - Люсьен захлопнул дверцу и перебежал на сторону водителя.
Вот сейчас - самое время. Джени смотрела на приборную доску, напоминавшую многовибраторную антенну транспортного контроля, с которой ей приходилось работать на станции слежения. Не похоже, чтобы мне пришлось когда-нибудь снова с ней работать. Джени осторожно подняла руки, сняла очки и маску, сбросила капюшон и провела рукой по спутанным волосам.
Люсьен запрыгнул в машину и хлопнул дверцей. Зашипел герметизатор, и от резкой перемены давления в салоне у Джени заложило уши.
- Неплохой скиммер для простого лейтенанта, - заметила Джени, пока Люсьен. снимал перчатки и головной убор. Его блестящие белокурые волосы выгодно контрастировали с темным интерьером кабины. - Интересно, как на это смотрят представители старшего офицерского состава?
Люсьен нервно нажал на клавишу зажигания, но лишь с третьей попытки ему удалось завести машину.
- У меня есть разрешение, - ответил он.
- Знаю, видела я это разрешение вчера вечером по видику. Вы неплохо смотритесь вместе. - Скиммер резко тронулся с места, и Джени поморщилась от боли. Последовал резкий разворот, и Джени привалилась к своему беспардонному водителю. - Я ведь наконец поняла, на что вы намекали своей открыткой, - сказала она, пока они скользили вниз по склону. - Эти ваши гонщики. "На крыльях солнечного ветра". Вы пытались мне подсказать, что кто-то был подвергнут имплантации. - Люсьен снова резко повернул штурвал, и Джени больно стукнулась о дверную ручку. Нервничаешь, голубчик. Но если ты думаешь, что я скажу тебе, кто это, то можешь хоть вокруг дерева объехать. Только меня сначала высади.
- Меня никогда раньше не похищали. Вы везете меня в штаб-квартиру министерства внешних отношений? За город, в фамильный замок? Или вообще в другую провинцию?
Люсьен лишь насупился в ответ. Они перепрыгнули через невысокий забор, обозначавший границу территории министерства. За все это время Джени не видела ни одной ведомственной машины, ни одного часового. Нигде. Эван, когда я вернусь, я с тобой поговорю на эту тему. Когда она вернется… Нужно настроиться на эту волну.
Люсьен немного расслабился, лишь когда они выехали на шоссе, то самое, двенадцатиполосное, которое так негостеприимно встретило Джени днем раньше. Люсьен водил неплохо. Сигнал нарушения предельно допустимого расстояния срабатывал нечасто, й они лишь дважды переходили на правую полосу. Через несколько, минут они свернули, оставив шумную трассу далеко позади, Природа не обделила снегом и этот тихий уголок, в котором они оказались. Но по очищенным крышам и тщательно выметенным тротуарам можно было судить, что у дворников было достаточно времени, чтобы привести все в порядок. Люсьен любовался фасадами из бледно-желтого и светло-коричневого кирпича, аккуратно подстриженным декоративным кустарником, разделявшим тротуары и дома.
- Это Паркуэй, - тихо сказал он. Здесь и находится тот "фамильный замок", о котором вы говорили.
Джени вспомнился строгий портрет Улановой, виденный на Амсуне. У меня нет слов, как я жажду этой встречи.
Они остановились перед особняком из бледно-желтого кирпича. На широченной парадной двери красовалась золотая табличка с выгравированным на ней черным двуглавым орлом Улановых. Служащий в мундире министерства внешних отношений поспешил им навстречу, чтобы припарковать скиммер. Джени и Люсьен вышли из машины и направились по узкой дорожке к входу.
Дверь распахнулась. На крыльцо выбежала темноволосая девушка.
- Люсьен! - Она втиснулась между ним и Джени и взяла его под руку. Где ты был? Миледи звонит тебе каждые пять минут, уже раз сто, наверное, позвонила. - Она едва ли не втолкнула Люсьена в дверь и попыталась закрыть ее перед носом у Джени. - Можете войти со двора, - бросила она на ходу.
- Нет, Клэр, она со мной. - Люсьен освободился от своей навязчивой пары и проводил Джени в увешанный зеркалами холл. - И сообщи ее превосходительству, что мы здесь. - Он подтолкнул Клэр, и та отлетела едва ли не на середину холла. Возмущенный взгляд девушки мгновенно превратил ее из ласкающегося котенка в шипящую кошку. - Скотина, - процедила она сквозь зубы и исчезла за дверью приемной.
- Читает мои мысли, - сказала Джени, повернувшись к Люсьену. Тот сосредоточенно рассматривал резную раму зеркала. - Девочка рвет и мечет. Вы напрашиваетесь на неприятности. - В ответ лишь невыразительное пожатие плеч. - Чего от меня хочет Уланова?
- Вы очень скоро узнаете сами.
Глаза Люсьена напоминали два кусочка льда, давно забытые в холодильнике, "Арапаго" и все, что было между ними на корабле, казалось давно забытым сном.
Глава 15
Клэр высунула в холл свою хорошенькую головку со все еще надутыми губками и знаком пригласила ДжеНи следовать за ней:. Они миновали несколько гостиных, одна просторнее и богаче другой, и оказались в салоне, уставленном антикварной мебелью и оклеенном темно-красными обоями. Джени полюбовалась фресками, украшавшими потолок, оценила богатое ковровое покрытие пола. Это ж надо - все красное. Нарекаю тебя, странная обитель, Кровавой Комнатой.
- Ждите здесь, - сказала Клэр и удалилась, мотнув своими длинными, до талии, волосами, словно норовистая кобылка гривой.
Джени отстегнула куртку комбинезона, осторожно сняла ее и попыталась размять одеревеневшую шею и плечи. Ее охватила странная апатия и вялость, в отличие от обычного нервного возбуждения, следующего за активной фазой. Что ж, по крайней мере я не бросаюсь на эти чертовы стены. Она прислушалась, не идет ли кто, затем от нечего делать принялась рассматривать стеклянное и фарфоровое содержимое серванта.
Когда же это надоело, Джени переключила внимание на картины, висевшие на стенах. Оттенки топографических изображений были подобраны таким образом, что напоминали приглушенные цвета старых масляных красок. Переходя от одной картины к другой, Джени остановилась у портрета молодого человека в скромном форменном кителе министерства внешних отношений. Приглаженные светлые, почти белесые, волосы. Проницательный взгляд. Полные губы, тронутые почти профессиональной улыбкой человека, привыкшего быть в центре внимания. Веки изображенного на портрете были слегка опущены, поэтому определить цвет глаз было трудно, но какое-то смутное воспоминание подсказывало Джени, что глаза эти были карими.
- Это мой покойный зять, Давид Скрябин, здесь ему двадцать пять.
Джени повернулась, превозмогая резкую боль в спине. Она даже не слышала, как открылась дверь.
- Портрет был сделан вскоре после того, как его избрали первым заместителем министра Аль Мухаммеда.
В дверном проеме стояла Анаис Уланова, спокойно и доброжелательно смотревшая на Джени. В отличие от большинства общественных деятелей, даже в штатском она выглядела внушительно и импозантно. Это была женщина среднего роста, очень изящная. Сейчас на ней было черное, до пола, строгого покроя платье. В ушах - массивные золотые серьги. Короткие темно-каштановые волосы блестели в мягком свете комнаты. Волосы были подняты со лба и зачесаны назад. Такая прическа подчеркивала выразительный нос с горбинкой и широко поставленные глаза. Лисса ван Рютер тридцать лет спустя.
- Ваше превосходительство! - Джени приветствовала хозяйку легким поклоном, который ей позволяли сделать непослушная спина и гордость колониалки.
Уланова перевела свои темные глаза на портрет, и ее темный взгляд заметно смягчился.
- Он стал министром лишь пять лет спустя и до сих пор считается самым молодым членом Кабинета в истории Содружества. В тот же год они с моей сестрой поженились. - Томным жестом она пригласила Джени к длинному невысокому столику, по обоим концам которого стояли стулья. На столике их уже ждал серебряный кофейный прибор. - Не хотите чашечку кофе? - предложила хозяйка.
Джени присела, и от богатого аромата свежезаваренного кофе предательски заурчало в животе.
- Не сочтите за оскорбление, мадам, но если бы мы с вами поменялись местами, то сомневаюсь, что вы согласились бы выпить что бы то ни было из моих рук.
- Можете грубить сколько хотите, мисс Тай, - ответствовала Уланова, наливая кофе, - но я должна выпить свою привычную чашечку. Тем более сейчас зима, холодно. - Уланова откинулась на спинку стула с чашечкой и блюдцем в руках. Ее умению держать себя нужно было отдать должное. - Лейтенант Паскаль скоро к нам присоединится. - Улыбка едва тронула уголки ее губ. - Решает текущие вопросы, которые, кстати, он вполне мог бы поручить своим подчиненным. Он такой… основательный молодой человек.
Джени подождала, пока Уланова поднесет чашку к губам, и сказала:
- Да, а еще он спит с Клэр, знаете? Трахает ее у вас под носом, точь-в-точь как Давид Скрябин вашу сестру.
Кофе расплескался, оставив на платье Улановой огромное пятно, но пятьдесят лет на общественной арене сослужили ей службу: боль, промелькнувшая в глазах, мгновенно исчезла.
- Не думала, что вас интересуют досужие сплетни, - медленно проговорила она, промокая платье льняной салфеткой.
- Я понимаю, ситуация была довольно необычная, даже по меркам Рода. У вас со Скрябиным состоялась помолвка, уже и фамильное серебро из сундуков достали, и - оп-па - вам сообщают, что у вас появился зятек. - Джени кивнула в сторону портрета. - Надо же, лейтенант Паскаль как две капли воды на него похож. Они родственники, или вы выращиваете двойников Давида где-нибудь на ферме?
- Если вы намерены продолжать в том же духе, мисс Тай, то сделайте, пожалуйста, поправку на возраст. Я была не последним человеком в правительстве, когда вас еще на свете не было.
- Я намерена полностью посвятить в содержание нашего разговора министра ван Рютера, как только я вернусь обратно, мадам.
- Мой бывший зять - никчемный пьяница, который, следуя лучшим традициям своей семьи, окружил себя наполовину инфантильным, наполовину продажным персоналом. Если вы считаете, что, проинформировав его, вы каким-то образом себя подстрахуете, то вы обречены на разочарование.
- Признательна, что вы так за меня переживаете, мадам. Спасибо.
- Зачем он привез вас на Землю?
- Он давно обещал мне эту прогулку, я сто лет не была в отпуске, мадам.
- У лейтенанта Паскаля другое мнение на этот счет. А знаете, мисс Тай, он на вас по-настоящему запал. Не припоминаю, чтобы кто-то производил на него большее впечатление.
- Передайте лейтенанту, что я польщена его вниманием. - Джени подавила зевоту. Она приказала Люсьену меня похитить. Она знает, что я имплантирована, или, во всяком случае, догадывается. Она хотела заполучить меня в постфазе, когда я буду ослаблена.
- Вы уверены, что не будете кофе, капитан? Или, может, предложить вам что-нибудь покрепче? Вы неважно выглядите.
Джени чуть было не пропустила мимо ушей ее обращение, но вовремя прикусила язык и покачала головой.
- Капитан? У меня нет никакого звания. Я не состою на службе. - Она заставила себя улыбнуться. - Я устала с дороги, мадам, мы только вчера прилетели.
Последние отблески пережитого волнения погасли в глазах Улановой. Спокойно и грациозно она наполнила еще одну чашку и протянула ее Джени.
Та приняла угощение лишь после демонстративного секундного промедления. На гладких белых стенках чашки блеснули крошечные голографические снежинки - маленький сюрприз, предвещавший близкое удовольствие. Джени сделала хороший глоток черного пенистого напитка. Крепкий. Сладкий. Горячий. Сказка!
Из приятного оцепенения Джени вывел размеренный голос Улановой:
- Я могу быть сильным союзником, мисс Тай. Как и противником.
- Боюсь снова показаться невежливой, мэм, но с какой стати вы мне об этом говорите?
- Эван привез вас сюда для проведения расследования. Все, что мне от вас нужно, это чтобы вы информировали меня о его ходе так же, как и его.
- Вы хотите, чтобы я обманула доверие своего шефа, мэм? Чего же я тогда буду стоить?
- Я не из тех, кто презирает практичность. - Уланова открыла одну из трех вазочек, стоявших на подносе, и взяла из нее крошечное яркое пирожное. - А переход на сторону победителя перед решающим сражением представляется мне вершиной практичности.
Ломкая глазурь захрустела, как наст на снегу.
- Я и не знала, что мы воюем, мэм. - С последним глотком кофе Джени в рот попало несколько горьких, но все же ароматных крупинок.
- Поверьте, мисс Тай, ситуация, которая у нас тут назревает, будет посерьезнее угрозы раскола. - Уланова снова наполнила свою чашку и отодвинула вазу с пирожными на край стола. - Вам приходилось слышать имя Джени Килиан?
Всего-навсего несколько тысяч раз.
- Нет, мадам, это имя мне незнакомо.
- А Кневсет Шера вам ни о чем не говорит? Произношение слабенькое: в "с" слишком много свиста.
- Это на идомени?
- А Рикард Ньюман?
- Ньюманы у всех на слуху, мэм.
- Эктон ван Рютер? - спросила Уланова, слегка возвысив голос.
- Покойный отец шефа. - Джени затолкала в рот пирожное. - Старый Ястреб. Умер года четыре назад в возрасте шестидесяти семи лет. Давиду Скрябину было всего шестьдесят четыре. Патриархи NUVA-SCAN сейчас не живут долго, вы не находите, мэм?
Нарисованная бровь Улановой взметнулась кверху.
- Быть может, слово "измена" поможет вам сосредоточиться, мисс Тай? Измена и запланированное убийство.
Джени перестала жевать. У меня были на то причины.
- Мэм?.. - не подавая виду, переспросила она с набитым ртом.
Но Уланова не успела изложить свои объяснения: вошел Люсьен. Он в несколько быстрых шагов преодолел расстояние, отделявшее его от столика.
- Ваше превосходительство… - Он вручил хозяйке какой-то листок.
По мере того как Уланова углублялась в чтение, выражение ее лица становилось все более мрачным.
- Это к нашему недавнему разговору о законах Содружества, касающихся похищения, мэм, - быстро проговорил Люсьен, одним жестом пододвигая к столику стул.
Бумага хрустнула, выдавая напряжение Улановой.
- Благодарю вас, лейтенант.
- Мы отняли у этой леди время, - добавил Люсьен, указывая на Джени, - и при этом незаконно вторглись на ведомственную территорию. - Он налил себе Кофе, запустил руку в пирожные, й те одно за другим начали исчезать у него во рту. - Килиан мертва. После такого взрыва никто бы не выжил. - Люсьен успел причесаться и снять камуфляж. Теперь он был в облегающем свитере сочного рубинового цвета и зимних форменных брюках с лампасами такой же сочной синевы.
Основное подразделение. Джени повертела чашку. У меня были белые, как и полагается во вспомогательном. Во что же мы обуты? Молодец, в ботинки, похожие на ботинки Джени, только не такие поношенные. Черные, начищенные до блеска, со стальными подковками.
Уланова вернула листок Люсьену.
- Но чип-карту удостоверения так и не нашли, - сказала она. - Ее смерть только предполагается.
Люсьен снова набросился на пирожные.
- Анализ крушения показал, что бомба замедленного действия была помещена над главным аккумулятором корабля под передней частью пассажирского отсека. - Он взглянул на Джени. - Все, кто сидел впереди, просто испарились. Чип-карты удостоверений, найденные спасательной бригадой, были очень повреждены. По мнению спасателей, Килиан была уничтожена.
Уланова фыркнула:
- Такого никогда не бывало!
- Все когда-нибудь бывает в первый раз, - ответил Люсьен.
Может, я и правда испарилась бы, если бы сидела впереди. При воспоминании об озоновом запахе в транспортной кабине у Джени запершило в горле. Но я сидела далеко сзади. Ее затолкали между самым задним сиденьем и перегородкой, с запястьями, привязанными к лодыжкам, и головой, зажатой между коленями. Ей казалось, что она слышит вибрацию пеленгаторов за перегородкой….
Бомба?
- Мисс Тай та, кем она себя называет, - выездной агент министерства внутренних дел, - сказал Люсьен. - Килиан мертва. Убита вместе с остальными Повстанцами из Двенадцатого.
Джени медленно подалась вперед и поставила чашку на стол. Уланова задумалась.
- Многие склонны считать, что смерть Килиан была казнью, например, моя подруга Гизела Детмерс-Ньюман. Полагаю, о ней вы слышали, мисс Тай? - Уланова насторожилась и пристально посмотрела на Джени. - Но в этом взрыве погибли и невинные люди. Спасатели и спасенные, лояльная прослойка. Настоящий скандал, способный серьезно пошатнуть устои Содружества и проложить трещину между правящей верхушкой и теми, кто ее охраняет.
Так, значит, взрыв не был несчастным случаем. Он был подготовлен теми, кто не мог позволить, чтобы события, случившиеся в Кневсет Шере, стали достоянием гласности.
- Девять лет я пыталась доказать причастность Эктона ван Рютера к этому взрыву, - продолжала Уланова. - Он умер, не успев понести справедливое наказание. Меня устроит, если вместо отца мне удастся заполучить сына, мисс Тай. Тот, кто предоставит мне доказательства, что Эван знал о грехах отца и покрывал его, заслужит не только мою признательность, но и благодарность всего Содружества.
Джени провела ногтем большого пальца правой руки по линии жизни бесчувственной левой ладони. Она назвала тебя лояльной прослойкой, Борги. Сквозь поврежденную синтетическую кожу проступили крошечные капельки оранжево-розового заменителя крови. Не правда ли, мило с ее стороны?
- Простите, мадам, - сказала Джени, растирая на ладони липкую субстанцию, - боюсь показаться тугодумкой, но я не понимаю, о чем вы с лейтенантом Паскалем говорите.
Люсьен молча уставился на нее. Уланова тоже какое-то время смотрела на Джени, словно обдумывая свои дальнейшие действия, а затем просто сняла крышечки с двух оставшихся вазочек.
- У нас еще есть фруктовый пирог и печенье, мисс Тай, - сказала она. - К сожалению, лейтенант пожадничал и съел все пирожные, - она бросила на Люсьена испепеляющий взгляд, - что, кстати, очень на него похоже. - Уланова поднялась. - Выходит, мы напрасно вас задержали. Приношу свои искренние извинения. Лейтенант позаботится о компенсации, которую вы сочтете уместной.
И она вышла в развевающемся вихре черных одежд.
Джени смотрела вслед отчалившей хозяйке, как вдруг в желудке громко заурчало, словно он тоже решил попрощаться - по-своему. Тут Джени услышала сдавленный смех. Повернувшись, она увидела ухохатывающегося Люсьена.
Он поднял вверх большой палец,
- Здорово вы ее, - прочавкал он набитым фруктовым пирогом ртом. - Чем сильнее она бесится, тем спокойнее старается казаться. - Плечи Люсьена сотрясались от смеха. - Сейчас вы ее разозлили до чертиков!