На карнизах лежал нетронутый снег. Внизу под окном на снегу тоже не было никаких следов.
- Вот что, Алек, принесите мне клей и несколько листков бумаги… Подождите. Это его чемодан?
- Да, - сказал хозяин.
- Был у него еще какой-нибудь багаж?
- Нет.
- Хорошо. Тащите бумагу и клей.
Инспектор взял чемодан, поставил его на стол и открыл. В чемодане, занимая весь его объем, помещался какой-то прибор - черная металлическая коробка с шероховатой поверхностью, какие-то разноцветные кнопки, стеклянные окошечки, никелированные верньеры.
Инспектор тщательно запер окно на все задвижки, взял чемодан и, осторожно перешагнув через тело, вышел в коридор. Хозяин уже ждал его с клеем и бумагой. Инспектор запер дверь, опечатал ее пятью полосками бумаги и дважды расписался на каждой полоске.
- Больше ключей нет? - спросил он у хозяина и спрятал ключи в карман. - У меня к вам просьба, Алек. Осмотрите гараж - все ли машины на месте. Если увидите Хинкуса… Впрочем, вряд ли вы его увидите. И никому ни слова, поняли? Особенно этому… потерпевшему.
Хозяин кивнул и пошел вниз. Инспектор направился было к себе, но тут заметил, как в конце коридора была приоткрыта и бесшумно захлопнулась дверь номера Симоне. Инспектор немедленно двинулся туда.
Он вошел не постучавшись. Через открытую дверь спальни было видно, как Симоне, прыгая на одной ноге, сдирает с себя брюки.
- Не трудитесь, Симоне, - произнес инспектор угрюмо. - Все равно вы не успеете развязать галстук.
Симоне обессиленно опустился на кровать. Инспектор вошел в спальню, аккуратно поставил чемодан и остановился перед Симоне, засунув руки в карманы. Некоторое время они молчали, потом Симоне не выдержал.
- Я буду говорить только в присутствии моего адвоката, - заявил он надтреснутым голосом.
- Бросьте, Симоне, - сказал инспектор с отвращением. - А еще физик… Какие здесь, в задницу, адвокаты?
Симоне вдруг схватил его за полу пиджака и, заглядывая ему в глаза снизу вверх, просипел:
- Думайте что хотите, Петер… Но я вам клянусь… я клянусь вам, что я не убивал ее!
Теперь наступила очередь присесть инспектору. Он нащупал за собой стул и сел.
- Подумайте сами: зачем это мне? - страстно продолжал Симоне. - Ведь должны быть мотивы… никто не убивает просто так… Клянусь вам, она была уже совсем холодная, когда я обнял ее!..
Инспектор закрыл глаза.
- Разве я похож на убийцу?.. - горячо бормотал Симоне.
- Стоп, - сказал инспектор. - Заткнитесь на минуту. Подумайте и расскажите все по порядку.
- Пожалуйста! - с готовностью сказал Симоне. - Дело было так… Она и раньше давала мне понять, только я не решался… А сегодня решил: почему бы и нет? У Мозеса света не было, у нее тоже. Она сидела на кушетке, прямо напротив двери. Я тихонько ее окликнул - она не ответила. Тогда я, сами понимаете, сел рядом и, сами понимаете, ее обнял… Бр-р-р!.. Я даже поцеловать ее не успел! Она была совершенно мертвая. Лед! Окаменевшая, как дерево! Не помню, как я оттуда вылетел… По-моему, я там всю мебель поломал… Я клянусь вам, Петер…
- Надевайте брюки, - сказал инспектор с тихим отчаянием. - Приведите себя в порядок и следуйте за мной.
- Куда? - спросил Симоне с ужасом.
- В тюрьму! - гаркнул инспектор. - В карцер! В башню пыток, идиот!
- Сейчас, - сказал Симоне. - Сию минуту. Я просто не понял вас, Петер.
Они спустились вниз и остановились у номера госпожи Мозес. Инспектор решительно толкнул дверь и остолбенел. В комнате горел розовый торшер, а на диване, прямо напротив двери, в позе мадам Рекамье возлежала очаровательная Ольга и читала книгу. Увидев инспектора, она удивленно подняла брови, но, впрочем, тут же очень мило улыбнулась. Симоне за спиной инспектора издал странный звук - что-то вроде: "А-ап!".
- Прошу прощения… - еле ворочая языком, проговорил инспектор и со всей возможной стремительностью закрыл дверь. Затем он повернулся к Симоне и неторопливо, с наслаждением взял его за галстук.
- Клянусь!.. - одними губами произнес Симоне. Он был на грани обморока.
* * *
В номере инспектора Симоне повалился в кресло и принялся стучать себе по черепу кулаками, как развеселившийся шимпанзе.
- Спасен! - бормотал он с идиотской улыбкой. - Ура! Снова живу! Не таюсь, не прячусь… Ура!
Потом он положил руки на край стола, уставился на инспектора круглыми глазами и произнес шепотом:
- Но ведь она была мертва! Я клянусь вам, Петер!
- Пили после ужина? - холодно спросил инспектор.
- Да, но…
- Сколько?
- Слушайте, Петер, я был здорово навеселе, но…
- Хватит об этом. И хватит пить. Мне не нужны пьяные свидетели.
Некоторое время Симоне молча глядел на инспектора.
- Постойте-ка… - сказал он наконец. - Но ведь она жива! Зачем вам свидетели?
- Убит Олаф, - сказал инспектор.
Симоне отшатнулся.
- Олаф? - пробормотал он ошеломленно. - Как так? Я слышал, как вы только что с ним разговаривали…
- Я разговаривал не с ним. Олаф мертв.
Симоне вытер покрытый испариной лоб. Лицо у него сделалось несчастным.
- Безумие какое-то… - пробормотал он. - Сумасшедший бред… Кто убил?
- По-видимому, Хинкус.
- Хинкус? А, это который все время на крыше… Вы его арестовали?
- Нет, он сбежал, - сказал инспектор. - Оставим это. У меня к вам вопрос как к специалисту. - Он поднял и раскрыл чемодан Олафа. - Что это, по-вашему?
Симоне быстро оглядел прибор, осторожно извлек его из чемодана и, посвистывая сквозь зубы, принялся рассматривать со всех сторон. Потом он взвесил его в руках и так же осторожно положил обратно.
- Не моя область, - сказал он. - Судя по тому, как это компактно и добротно сделано, это либо военное, либо космическое… Даже догадаться не могу. Где вы это взяли?
- У Олафа.
- Подумать только, - пробормотал Симоне. - У этакой дубины… Впрочем, пардон… Я, конечно, могу понажимать клавиши и покрутить ручки, но предупреждаю - это весьма нездоровое занятие.
- Не надо, - сказал инспектор, закрывая чемодан. - Идите к себе и ложитесь спать.
Симоне хотел что-то сказать, но только махнул рукой и направился к двери. В дверях он столкнулся с хозяином, извинился и вышел. Хозяин подошел к столу и поставил перед инспектором стакан с горячим кофе и сандвичи.
- Машины на месте, - объявил он. - Лыжи тоже. Хинкуса нигде нет. На крыше валяется его шуба…
- Знаю, - сказал инспектор. - Что же он - пешком ушел, что ли?
- Из долины ему все равно не выбраться…
- Да, - сказал инспектор. - Ничего не понимаю… Знаете, Алек, мне надо подумать…
Хозяин молча кивнул и пошел к двери. На пороге он остановился.
- Если не секрет, - сказал он, - что это вы с Симоне врывались к госпоже Мозес?
Инспектор сморщился.
- А, чушь! - сказал он. - Физику спьяну почудилась какая-то ерунда…
- Ах, ерунда?.. - неопределенным тоном произнес хозяин и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
Некоторое время инспектор неподвижно сидел, прихлебывая кофе и глядя перед собой. Потом вдруг вздрогнул и резко повернул голову. В стену ударили чем-то тяжелым - раз и еще раз. Вздрогнула и чуть покосилась картина, изображающая утро в горах. Инспектор быстро выскочил в коридор, распахнул дверь в соседний номер и включил свет. Номер был пуст, стук прекратился, но под столом кто-то возился и сопел. Инспектор отшвырнул тяжелое кресло и заглянул под стол. Там, втиснутый между тумбочками, в страшно неудобной позе, обмотанный веревками и с кляпом во рту, сидел, скрючившись в три погибели, опасный гангстер, маньяк и садист Хинкус и таращил из сумрака слезящиеся мученические глаза.
Инспектор выволок его на середину комнаты и вырвал изо рта кляп.
- Что это значит? - спросил он.
В ответ Хинкус принялся кашлять. Он кашлял долго, с надрывом, с сипением, и, пока он кашлял, инспектор заглянул в туалетную, взял бритву и разрезал на Хинкусе веревки. Бормоча ругательства, Хинкус принялся ощупывать себе шею, запястья, бока.
- Кто это вас? - спросил инспектор.
- Почем я знаю! - буркнул Хинкус. - Схватили сзади… Я и охнуть не успел… - Он поднял левую руку и отогнул рукав. - А, черт! Часы раздавил, сволочь… Сколько сейчас, инспектор?
- Час ночи.
- Час ночи… - повторил Хинкус. - Час ночи… - Глаза у него остановились. - Нет, - сказал он, - надо выпить.
Он поднялся. Легким толчком инспектор усадил его снова.
- Успеется, - сказал он.
- А я хочу выпить! - сказал Хинкус, повышая голос и снова делая попытку встать.
- А я вам говорю: успеется! - сказал инспектор, пресекая эту попытку.
- Кто вы такой, чтобы распоряжаться? - в полный голос взвизгнул Хинкус.
- Тихо! - крикнул инспектор. - Произошло убийство. Вы на подозрении, Хинкус! Поэтому отвечайте на вопросы!
- Убийство?.. - Хинкус приоткрыл рот. - А я-то здесь при чем? Меня самого без малого укокошили…
- Кто? - быстро спросил инспектор.
Хинкус молча смотрел на него, потом его страшно передернуло, прямо-таки перекосило на сторону.
- Кто вас связал? Кого вы подозреваете?
И тут Хинкус заплакал. Сначала тихонько, весь содрогаясь, кусая пальцы, потом все громче, навзрыд, истерически взвизгивая и подскуливая. Инспектор, сунув руки в карманы, ошеломленно глядел на него, потом сказал:
- Ну, хватит. Пойдемте.
Он привел Хинкуса в свой номер, взял с подоконника бутылку и отдал ему. Хинкус жадно схватил спиртное и надолго присосался к горлышку.
- Господи… - прохрипел он, утираясь. - Смачно-то как!..
- Вы можете хотя бы примерно сказать, когда вас схватили? - спросил инспектор.
- Что-то около девяти, - сказал Хинкус, всхлипывая.
- Дайте часы.
Хинкус послушно отстегнул часы, прижимая бутылку к груди. Часы были раздавлены, стрелки показывали восемь сорок три.
- Слушайте, Хинкус, - мягко сказал инспектор. - Тот, кто вас схватил… Ведь вы видели его и раньше? Днем? На крыше?
Хинкус только дико глянул на него и снова присосался к бутылке. Лицо его перекосилось, по серым щекам снова поползли слезы.
* * *
Хозяин расположился в холле за журнальным столиком. Перед ним лежали какие-то счета, он сосредоточенно нажимал клавиши калькулятора. Рядом, прислоненный к стене, стоял тяжелый многозарядный винчестер.
- Алек, - сказал инспектор. - Дайте ключ от вашего сейфа. Я спрячу туда эту штуку… - Он показал хозяину чемодан.
- Пойдемте, - сказал хозяин, поднимаясь.
* * *
Чадо, свернувшись клубочком, безмятежно посапывало в глубоком кресле перед полупогасшим камином. Инспектор окликнул его, потом потряс за плечо. Чадо не желало просыпаться, оно неразборчиво чертыхалось, жалобно мычало и отчаянно отлягивалось. В конце концов инспектор усадил его прямо и тряхнул так, что оно проснулось.
- Какого дьявола? - спросило оно сонным баском.
- Снимите очки! - приказал инспектор.
- Еще чего!..
Инспектор протянул руку и снял очки сам. Конечно, это была девушка - и премилая, хотя глаза у нее и припухли со сна.
- Чего вы хамите! - сказала она, закрываясь. - Отдайте! Фараон чертов!
- А ну! - свирепо сказал инспектор. - Быстро и немедленно говорите: когда и где вы расстались с Олафом? Живо!
- С каким еще Олафом? Отдайте очки!
- Олаф убит, и вы последняя, кто видел его живым. Когда это было? Где? Живо, ну!
Брюн отшатнулась и, словно защищаясь, вытянула руки ладонями вперед.
- Неправда!.. Не может быть!.. - прошептала она.
- После ужина, - сказал инспектор спокойно, - вы вышли с ним из столовой и направились - куда?
- Н-никуда… просто вышли в коридор…
- А потом?
- А потом… мы вышли в коридор… я плохо помню… память у меня паршивая… Он что-то сказал… а я… это…
Инспектор покачал головой:
- Попробуйте еще раз.
- Ну… ну, дело было так. Мы вышли в коридор, и он принялся меня хватать. Пришлось дать ему по морде… по лицу. Ну, он обиделся, обругал меня и ушел…
- Где это было?
- В коридоре… у столовой…
- Хватит врать, скверная девчонка! - гаркнул инспектор. - Я видел вас у дверей Олафа! Если вы будете лгать и изворачиваться, я надену на вас наручники, - инспектор сунул руку в карман, - и отправлю в тюрьму! Дело идет об убийстве. Это вы понимаете?!
Брюн молчала. Она сидела съежившись, забившись в уголок кресла. Потом опустила голову и закрыла лицо руками.
- Он мне нравился, - прошептала она. - Он был такой добрый… сильный. Глупый… Мы пошли к нему в номер… Мне очень хотелось, чтобы он меня поцеловал… Мы просто болтали… Он был очень смешной, ничего не понимал… А потом я уже собиралась уходить, но тут раздался грохот, и я сказала: "Слушайте, лавина!" Он вдруг схватился за голову, как будто что-то вспомнил… и бросился к окну, но сейчас же вернулся, схватил меня за плечи и буквально выбросил в коридор. Я чуть не полетела… И разозлилась ужасно… Все настроение пропало… Вот и все.
- Так, - сказал инспектор. - Он кинулся к окну… Может быть, его кто-нибудь позвал?
- Нет, я не слышала.
- А в коридоре вы кого-нибудь видели?
- Никого. А еще до того, как мы вошли в номер, многих видела. Симоне видела, вас с хозяином… Еще этого видела… маленького такого… сутулого… Хинкуса!
- Стоп! - сказал инспектор. - Когда вы вышли из столовой?
- Часов в девять… Да, я точно помню - часы пробили девять, и я сказала Олафу: пошли…
- И после этого вы видели Хинкуса? Вы не ошибаетесь?
- Да нет… Правда, он сразу свернул на лестничную площадку… Но это был он - маленький, в этой своей дурацкой шубе до пят… А что такое? - Брюн перешла на шепот. - Это он убил? Хинкус, да?
* * *
Инспектор отпер дверь номера Хинкуса и остановился на пороге. Везде горел свет - в прихожей, в туалетной, в спальне. Сам Хинкус, оскаленный, мокрый, сидел на корточках за кроватью. Посредине комнаты валялся поломанный стул, а Хинкус сжимал в кулаке одну из ножек.
- Это вы… - сказал Хинкус хрипло и выпрямился.
- Вот что, - сказал инспектор, надвигаясь на него. - Вы сказали, что вас схватили в восемь сорок, но вас видели в коридоре после девяти! Вы будете говорить мне правду или нет?
На лице Хинкуса промелькнула растерянность.
- Меня?.. После девяти?..
- Да. Вы шли по коридору и свернули на лестничную площадку.
- Я? - Хинкус вдруг судорожно хихикнул. - Я шел по коридору?.. - Он снова хихикнул. И еще раз. И еще. - Я? Меня?.. Вот то-то и оно, инспектор, - проговорил он, захлебываясь. - Вот то-то и оно! Меня видели в коридоре… И я тоже видел меня! И я схватил меня… и я связал меня… и я замуровал меня в стену! Я - меня! Понимаете? Я - меня!..
* * *
В котельной инспектор спросил, указывая на большую железную дверь:
- А здесь что?
- Склад солярки.
Инспектор, поднатужившись, откатил дверь.
- Включите-ка свет, - попросил он.
- Лампочка перегорела. Все не соберусь ввинтить новую…
- А, ч-черт… Дайте фонарик.
- Пожалуйста. - Хозяин дал ему фонарик. - Но двойника Хинкуса там нет.
Они вошли в темное помещение. Луч фонарика скользнул по рядам грязных железных бочек, по затоптанному полу, по штабелям каких-то ящиков.
- Вы заблуждаетесь в самой основе, Петер, - продолжал хозяин. - Вы решили, что в отеле скрывается какой-то незнакомый нам человек. Вы идете по самому естественному пути, именно поэтому вы заблуждаетесь особенно сильно.
- Что вы предлагаете? - угрюмо спросил инспектор.
- Я ничего не предлагаю, Петер. Пока. Я все жду, когда вы созреете.
- Я уже перезрел. Я скоро упаду.
Хозяин хмыкнул и ничего не сказал. Некоторое время они молчали. Инспектор, чертыхаясь, освобождал полу пиджака.
- Хотите, для начала я расскажу вам, что именно почудилось нашему любвеобильному физику? - спросил хозяин.
- Ну, попробуйте.
- Наш любвеобильный физик залез в постель к госпоже Мозес и обнаружил там вместо живой женщины бездыханный манекен…
Инспектор резко обернулся и осветил фонариком лицо хозяина.
- Куклу, Петер, - сказал хозяин, щурясь от яркого света. - Мертвую, холодную куклу…
* * *
В холле хозяин поставил перед инспектором большую, исходящую паром кружку с кофе и сам опустился в кресло напротив.
- …Если использовать терминологию современной науки, - неторопливо говорил он, - то зомби - мертвый человек, имеющий внешность живого, - представляет собою очень точный биологический механизм…
- Хватит, Алек, - с бешенством сказал инспектор. - К черту теорию. Я вас спрашиваю: откуда вы знаете, что увидел Симоне в номере госпожи Мозес? Вы что - тоже залезали к ней в постель?!
Хозяин смотрел на него грустными глазами.
- Да, - сказал он наконец с сожалением. - Вы еще не созрели. Ну, хорошо… - Он вздохнул. - Пусть будут одни факты. Шесть дней тому назад я отправился в номер к господину Мозесу, чтобы вернуть ему паспорта. Я был несколько рассеян и, постучав, отворил дверь, не дождавшись разрешения. В кресле посредине комнаты я увидел то, что при желании можно было бы назвать госпожою Мозес. Это была большая в натуральную величину кукла, похожая на госпожу Мозес и одетая в точности, как она. Это длилось считанные секунды. Сзади ко мне подошел господин Мозес и твердой рукой оттянул от двери…
- Кукла… - сказал инспектор задумчиво.
- Зомби, - мягко поправил его хозяин.
- Кукла… - повторил инспектор, не обращая на него внимания. - А какой у Мозеса багаж?
- Несколько обычных чемоданов и гигантский, окованный железом дорожный сундук.
Инспектор разочарованно вздохнул.
- Я знал миллионера, который везде таскал с собой коллекцию ночных горшков. А Мозесу, как видно, нравится возить с собою куклу своей жены.
- Инспектор ухмыльнулся. - В конце концов, такой способ отваживать ухажеров ничем не хуже других. Даже еще смешнее. Ей-богу, славная шутка!..
- Ну вот вы все и объяснили, - тихонько проговорил хозяин. Он вдруг перегнулся через ручку кресла и принялся шарить между креслом и стеной. - Я вам уже рассказывал, Петер, что зомби обладает нечеловеческой силой… - Он не без труда вытащил и положил прямо на счета перед инспектором скрученный, завязанный узлом, еще влажный от растаявшего снега швеллер.
- Ну? - сказал инспектор без особого интереса. - Я уже видел эту штуку. На крыше.
- И, вероятно, решили, что Алек Сневар на досуге занимается абстрактной скульптурой. Так вот, Алек Сневар искусством не занимается. Алек Сневар под присягой готов показать, что еще вчера это был обыкновенный прямой швеллер.
Инспектор помолчал, глядя на хозяина исподлобья, потом сказал негромко:
- Вот смотрю я на вас, Алек, и никак не могу понять: почему это вы так стараетесь запутать следствие? Зачем это вам? Ведь у вас стопроцентное алиби…
Хозяин вздернул голову, но ответить не успел - в коридоре глухо загавкал Лель.
- Так, - сказал хозяин, поднимаясь. - Мы еще продолжим этот разговор, а сейчас пойдемте - наш бедняга проснулся и зовет маму.