Андерсон увидел на полу Креггера и удивился еще больше:
- Это вы его уложили, мистер Роби?
- Ну, еще мумия немножко помогла. И шнур от эндоскопа.
- Руки за голову. И за мной.
Мужчина нажал на какую-то кнопку. Террариум пришел в движение. Андерсон шагнул в библиотеку, дал знак Бринстону следовать за ним. Тот уже собрался нырнуть в пустующий саркофаг, но затем передумал. Этот парень успеет всадить в него несколько пуль, пока он будет спускаться по винтовой лестнице.
Андерсон грубо подтолкнул его, и они оказались в библиотеке. Два агента от госдепа говорили с Заки.
- Господин посол, - сказал Андерсон. - Я нашел этого человека в камере для мумий.
Заки в классическом дорогом костюме медленно поднялся из-за стола. Полное круглое лицо покрылось мелкими капельками пота.
- Кто этот человек? - спросил он на безупречном английском.
- Джон Роби. Он вырубил Креггера. Можете себе представить?
- Мумии повредил?
- Только одну. Вроде бы мумию итальянца.
Глаза у Заки расширились.
- Только не Александра Великого! Говори, он цел?
- Алекс в полном порядке, - поспешил успокоить его Бринстон. - Как новенький, только вот с носом проблемы.
- Молчать! - прошипел Заки.
В библиотеку ворвался охранник. Широкоплечий, с квадратной черной бородой Тариф выглядел сейчас грозно, не то что чуть раньше, когда Бринстон врезал ему по голове. Тариф прицелился в него из автомата "Скорпион 61". Последний раз Бринстон видел это оружие в Чехии, когда внедрился в их службы безопасности.
- Тот самый человек, - сказал Тариф. - Он украл у меня смарт-карту.
- Следует уведомить полицию Аспена, - распорядился Заки.
- О, но вы же не хотите, чтоб меня арестовали! - воскликнул Бринстон. - Я много чего знаю. Очень важные и интересные вещи.
- Какие именно вещи, мистер Роби?
- Вещи, которые приведут в волнение госдеп США. Наверное, стоит сказать их агентам.
- А я думаю, стоит отрезать твой поганый язык, - вспылил Заки.
После этих слов он постарался взять себя в руки. Подошел к письменному столу, жестом дал понять агентам госдепа, что они свободны:
- Ступайте. И вы тоже, мистер Андерсон.
Агенты послушно вышли из библиотеки. Андерсон остался, стоял, склонив голову набок:
- Вы уверены, господин посол?
- Абсолютно, - и посол повелительно кивнул в сторону выхода.
Андерсон окинул Бринстона испепеляющим взглядом и направился к двери.
Глава 5
Балтимор, Мэриленд
19.20
Все здесь считают меня сумасшедшей. Кори Кэссиди знала, что говорят и думают про нее врачи и медсестры. Даже санитары, следившие за порядком в палатах. Ее поместили в психиатрическую больницу Амхерста пять дней назад. За это время с ней успел познакомиться и переговорить целый выводок специалистов по психиатрии, каждый из которых старался понять, что творится у нее в голове. Но сумасшедшей она не была. Ничего подобного. И это было ее маленьким секретом.
Она оглядела комнату отдыха, что находилась в отделении психических расстройств. Не слишком приятное место, чтоб проводить здесь каникулы. Афроамериканка по имени Делси в пижаме колотилась всем телом в бронированное стекло окна, проклиная преследующих ее демонов визгливым голосом с южным акцентом. Неподалеку от Делси седовласая старушка прикрывала ладонью рот, сквозь пальцы с распухшими суставами сочилась слюна. Несчастные жизни, погубленные безумием.
Сунув руки в карманы светло-голубой пижамы, Кори приблизилась к неподвижно стоявшему пациенту в джинсах и поношенной футболке. Обошла его по кругу. Мужчина, пребывающий в каталептическом ступоре, и глазом не моргнул. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, казалось, он даже не дышал. Вытянутая вперед рука была словно вылеплена из воска. От неподвижности босые ступни распухли, кожа приобрела пурпурно-синеватый оттенок. Он походил на статую, монумент трагедии шизофрении.
Она уже собралась коснуться его руки, но ее остановил тихий голос:
- На вашем месте я бы этого не делал.
Она обернулась и увидела мужчину в униформе для сотрудников - белая рубашка, черный ремень, белоснежные брюки. Высокий, атлетического телосложения, он выглядел здесь совершенно неуместно.
- Будем знакомы. Я Мак Шоу. Технический сотрудник отдела психологии. Не говоря уже о том, что буду вас вести. А вы, должно быть, Кори?
Она кивнула. Потом покосилась на пациента-статую и спросила:
- А он нас слышит?
- Не думаю. Харли не хочет нас слышать.
- Но он простоял так несколько часов. И почему рука поднята?
- В кончиках его пальцев ведут беспощадную борьбу силы добра и зла. Стоит пошевелить хотя бы одним пальцем, и равновесие будет нарушено в пользу зла. Для пользы Харли остается лишь надеяться, что силы добра победят в самом скором времени.
Молодой человек по-прежнему смотрел куда-то вперед, лицо в этот момент ничего не выражало, напоминая маску.
- Оставим Харли в покое, пусть продолжает незримый бой, - сказал Мак. Взял Кори под руку, бережно отвел ее в сторону. Рядом с ним она, ростом пять футов три дюйма, выглядела маленькой девочкой.
- Дежурство у меня приходится на канун Рождества, - усмехнулся он. - Буду выступать в роли Санта-Клауса.
- Не думаю, что Сайта посещает такие места.
Он покачал головой:
- Слишком мрачно, верно? А вот визит Николая Угодника пришелся бы кстати.
- Так почему бы вам его не сыграть?
- И вырядиться Сантой? - усмехнулся Мак. - Думаете, здешним обитателям понравится чернокожий Санта?
- Почему нет? Вам бы пошло.
- Объемы не те, - он похлопал себя по животу. - Санта всегда был толстяком, это вызывает доверие.
- Когда-нибудь слышали о подушках? Суньте две под рубашку, и можно выступать.
- И что я должен делать? Сажать этих людей к себе на колени и выслушивать их рождественские пожелания? Но то, чего они попросят, дать я не смогу. Санта не знает, как победить безумие, как вселить в души этих людей солнечный свет.
С другого конца помещения за Кори наблюдал врач. Белый халат нескладно сидел на его сутулой фигуре. Темные глаза с тяжелыми веками, растрепанные каштановые волосы - все это придавало ему какой-то зловещий вид. Заметив, что она поймала на себе его взгляд, врач тут же отвернулся и заговорил с медсестрой.
Мак глянул через плечо.
- С доктором Ашером знакомы? Очень умен, но со странностями, знаете ли. Возможно, это обусловлено ограниченным кругом общения. В отличие от других психиатров он работает только с одним пациентом.
- С кем же?
- Извините, но это тайна. Большой секрет.
- Я просто обожаю тайны, - проговорила Кори. - Так вы знаете пациента Ашера?
- Настоящего имени этого парня не знаю. Но встречаться доводилось.
Доктор Ашер снова взглянул на нее. Потом проследовал вместе с медсестрой в кабинет.
- Расскажите мне о нем! Он здесь, в комнате отдыха?
- Вы что же, не слышали, что эта тайна и говорить о нем запрещено? - Мак улыбнулся и пожал ей руку. - Приятно было познакомиться. Желаю весело провести каникулы.
Шоу отошел на несколько шагов, затем остановился. Обернулся, взглянул прямо в ее сверкающие синие глаза.
- Кори Кэссиди, верно? А сколько вам лет?
- Двадцать два, - ответила она и провела пальцами по коротко стриженным светлым волосам.
- И у вас шизофрения?
- Так они говорят.
- Хороший ответ. - Мак огляделся по сторонам. - И вот что еще. В отличие от всех остальных в этой комнате только с вами было приятно поговорить. Мы говорили и общались, как двое нормальных людей.
"О, боже, - подумала она. - Он все понял!"
- Когда-нибудь слышали о Нелли Блай? - спросил Мак.
Кори отрицательно покачала головой.
- Была такая девушка репортер в 1880-х. В те времена в психиатрических лечебницах с людьми обращались, как с животными. И вот Нелли Блай решила разведать обстановку и, притворившись больной, проникла в сумасшедший дом "Блэквелл Айленд", что в Нью-Йорк-Сити. Потом главный редактор вытащил ее оттуда, и она опубликовала книгу "Десять дней в сумасшедшем доме".
- Зачем вы говорите мне все это, Мак? Решили, что я журналистка?
- А разве нет?
- Никакая я не журналистка. Честное слово, клянусь.
- Честью скаута?
- Никогда не была девчонкой-скаутом.
- Даже в "Браунис" не состояли?
- Никогда. Мне жутко не идет коричневый цвет.
Он шутливо погрозил ей пальцем.
- Теперь, девушка, глаз с тебя не спущу. Слышишь?
Она нервно усмехнулась. Он подошел слишком близко. Почти узнал правду.
Минут через пятнадцать Кори вновь увидела Мака Шоу, он делал обход. Зашел в комнату отдыха и направился прямо к ней. Она закрыла дневник. Приятный парень. Атлетически сложен, а выглядит ласковым и игривым, точно котенок, которого вовсе не хочется от себя гнать.
- Привет, Кори. - Он оглядел выдержанную в розовых тонах комнату отдыха. - Помнишь, я говорил, что доктор Ашер ведет только одного пациента?
Она изогнула светлую бровь.
- Вроде бы это был большой секрет?
- М-м-м. Расскажешь мне свой секрет, и я, так и быть, поделюсь секретом доктора Ашера.
- Лично у меня нет никаких секретов.
- Еще как есть! Ведь ты никакая не сумасшедшая. Почему ты здесь?
- Давай договоримся так. - Она снова затеребила короткие светлые волосы. - Я рассказываю тебе, почему оказалась здесь, ты говоришь мне о пациенте Ашера. Идет?
- Предлагаю вариант получше, - произнес Шоу. - Я покажу тебе этого пациента. Пошли. Нам надо поговорить.
Мак отвел ее в самый тихий уголок комнаты для отдыха. Кори уселась на старенький диван, подобрала ноги.
Шоу придвинул кресло, уселся в него задом наперед, обнял сильными руками спинку.
Он снова заметил, как она теребит короткие пряди над ухом:
- Всегда ходила с длинными волосами, я прав?
- Да, до самого прошлого вторника. - Она выразительно взмахнула рукой. - Обкорнала сразу дюймов на тринадцать. Голове сразу стало легче, - Кори опустила глаза и добавила: - Мама у меня умерла от лейкемии. И в память о ней я пожертвовала свой конский хвост благотворительной организации "Локоны и любовь". Они делают парики для детишек, облысевших после сеансов химиотерапии.
- Что ж, очень мило с твоей стороны. - Мак опустил подбородок на скрещенные руки. - Ты первая, Кори. Давай, выкладывай свой секрет.
- Ладно, так и быть. Я учусь на первом курсе университета Джона Хопкинса. Хочу стать психологом. Или, по крайней мере, неделю назад хотела.
- А теперь передумала? Увидев, как у нас все здесь, да?
- Не знаю, - ответила она и принялась пристально разглядывать свои ногти с французским маникюром. - Возможно, - девушка вздохнула. - Этой осенью курс по психологии у нас стал читать один профессор. Джой Берта.
Мак кивнул:
- Знаю. Пересекались пару раз. Хороший парень.
- Но к чему запирать в психушках здоровых людей?
- Посмотреть, способны ли врачи отличить действительно больного человека от псевдопациента. Заметь, ни одному из штатных сотрудников и в голову не пришло, что к ним поступили совершенно нормальные люди. Просто это клеймо, шизофрения, оно словно всех ослепило. Ну, вернее, почти всех. Реальные шизофреники сразу определили, что эти люди здоровы. Вот ирония судьбы, верно? - Кори рассмеялась. - Подходит один парень и спрашивает: "Ты почему здесь? Ведь ты не сумасшедший!" А еще один настоящий пациент сразу понял, что здесь проводится эксперимент.
Мак усмехнулся.
- Так и слышу, как этот псевдобольной отвечает: "Да, не сумасшедший, но только никому не говори!"
- Вот именно. Исследования Розена привели сообщество психиатров в полное смятение. Ему удалось доказать, что контекст ментальных симптомов впечатляет больше, нежели сами эти симптомы.
- Да, но это было в семьдесят третьем. Считаешь, что такое может случиться и сегодня?
- Как раз это и собирается выяснить Берта. Поместил меня и еще семерых псевдобольных по разным психиатрическим клиникам. Хотя, в какую именно пойти, мы выбирали сами. Я выбрала эту.
Глаза его сузились:
- Ты пробыла здесь пять дней. Каков вердикт?
- Несмотря на то что вела я себя совершенно нормально, обращались со мной, как с душевнобольной. Вплоть до сегодняшнего дня.
- Когда-нибудь слышал о Саймоне Гутри?
- Конечно, - усмехнулся Мак. - Знаменитый на весь мир психиатр. И его портрет украшает наш вестибюль. Потому как он основал эту клинику.
- Он мой дед. Умер, когда мне было всего четыре. И, увидев в списке Амхерст, я решила пойти сюда.
- Все же любопытно, поймет ли Альберт Ашер, что ты не его пациент?
- К слову об Ашере, - подхватила Кори. - Теперь твой черед. Расскажи мне о его таинственном пациенте.
- Я сделаю даже больше. Вот кончится моя смена и познакомлю тебя с этим пациентом. Поверь, такого психа ты еще никогда не видела!
Глава 6
Варена, Италия
Эрих Мецгер не существовал. Такова была его биография.
Один из агентов Интерпола описывал его как "наиболее опасного убийцу на планете". Определенно самого дорогого, думал сам Мецгер. И уж точно самого лучшего.
Его наняли убить собственную мать.
Он понимал, почему эти люди так хотели смерти Труды Мецгер. После падения Берлинской стены она стала влиятельным политиком, успешно борющимся с операциями на черном рынке. Враги поклялись убить ее. Единственная проблема: кто станет убийцей?
Он взялся за это задание лишь потому, что мог дать ей гуманную смерть.
Уж он-то позаботился о том, чтоб Труда Мецгер не страдала.
Убив мать, он обнаружил, что может выполнять эту работу, не испытывая никаких душевных мук. После ее смерти исчезли страх и дурные предчувствия. Он вдруг понял, что отныне от них свободен. И не то чтобы ему нравилось убивать. Нравилось другое: доведение этого процесса до совершенства. Но сегодняшний заказ обещал быть приятным сам по себе.
Он дожидался генерала Сантьяго Рохаса на вилле восемнадцатого века, уютно угнездившейся в Итальянских Альпах. Старик воспользовался гостеприимством своих поклонников и нашел убежище в сонной рыбацкой деревушке на берегу озера Комо. Лишь несколько человек знали о пребывании здесь Рохаса. Ему доводилось не раз переезжать с места на место. То был вопрос выживания.
Названный в честь столицы Сантьяго, генерал Рохас правил своей родной страной Чили железной рукой. К власти он пришел путем кровавого военного переворота, самого жестокого в истории страны, а затем его диктаторский режим сокрушал каждого, кто осмеливался выступить против. Генерал лично наблюдал и руководил пытками и казнями политзаключенных и подозреваемых в левых взглядах самого разного толка - среди них были фермеры, политики, школьные учителя, банкиры, простые фабричные рабочие. Он был жестоким садистом, в сравнении с его пытками жестокость Удая Хусейна казалась детской забавой, сравнимой разве что с шалостями ребенка, из любопытства отрывающего крылышки насекомым.
Мецгер помнил один случай, превзошедший все остальные. Некий британский журналист взял на улице интервью у матери-одиночки, и она не самым лестным образом высказалась о режиме генерала. Той же ночью Веронику Пиньера арестовали, увезли из дома, где остались дети. Ее поместили в тесную камеру в Ла Монеда, во дворце чилийского президента.
Через несколько дней она предстала перед Рохасом, и тот избивал ее резиновым шлангом. Затем применяли электрошок - по три раза на дню, до тех пор, пока у Вероники не начались судороги. Потом диктатор распорядился привести ее сыновей, двух маленьких мальчиков, чтобы те наблюдали за мучениями матери. Они смотрели, а генерал Рохас вынимал из коробки и разбрасывал по ее обнаженному телу жуков, питающихся мясом. Вероника Пиньера дико кричала, пока алчные паразиты впивались ей в кожу. Смерть, мучительная и долгая, наступила лишь через несколько часов.
Если бы проводились Олимпийские соревнования по пыткам, размышлял Мецгер, генерал бы с ног до головы был увешан золотыми медалями. Миллионы людей со всего мира требовали суда над палачом, все, кроме американских спецслужб. ЦРУ вело тщательный учет всех его преступлений против человечности, но не трогало, поскольку генерал был союзником в борьбе с коммунистической угрозой в Южной Америке.
Теперь же ему перевалило за восемьдесят, и здоровье пошатнулось. Ему все же удалось избежать ареста в Лондоне после вынесения решения о его экстрадиции на родину. Но никакого суда над ним не будет. Ни влиятельные и богатые друзья генерала, ни ЦРУ не смогут остановить Мецгера. Убийце было плевать на нарушения прав человека. В какой-то степени он даже восхищался способностью этого старикана превратить пытки в искусство. Только за последние десять лет на Рохаса было совершено четырнадцать покушений. Сегодня цепочке этих неудач будет положен конец.
Мецгер подошел к окну. В призрачном лунном свете вырисовывались очертания Итальянских Альп. Интересно, о чем думал Рохас, когда смотрел на эти заснеженные вершины? Мог ли вытеснить этот мирный пейзаж горестные и одновременно сладостные воспоминания о Чилийских Андах?
Из коридора, ведущего к спальне, послышались голоса. Мецгер спрятался за шторой.
На фоне дверного проема возникли силуэты двух мужчин, болтавших по-испански. Вспыхнул свет, ярко осветив просторное помещение, и мужчина по имени Кристобаль принялся обыскивать спальню. Вдыхая запах шелка от прилипшей к лицу шторы, Мецгер наблюдал за тем, как охранник проверяет окно. За штору он не заглянул. Кристобаль объявил, что в спальне чисто, затем заверил генерала, что он будет начеку. Рохас пожелал ему спокойной ночи и затворил дверь. Мецгер остался наедине с генералом. Наконец-то!
Откуда-то издалека донесся звон церковных колоколов. Убийца прождал диктатора несколько часов. И вот теперь находившийся в нескольких футах от него Рохас накинул на полное тело махровый халат. Затем уселся в кресло, закурил сигару, отпил глоток дорогого бренди. Мецгер покачал головой. Хватит ждать! И вышел из-за шторы.
- Buenos noches, Senor General, - приветствовал он старика на вполне сносном испанском.
Рохас вскочил на ноги, выронил сигару. Мецгер махнул зажатым в руке пистолетом, приказав ему сесть. Генерал выглядел таким маленьким и жалким. И ничуть не походил на монстра.
- Вы кто? - спросил Рохас.
- Я твоя смерть.
Генерал захихикал:
- Ошибаешься. Это я смерть.