– На Крайней Фуле не мог включиться хроноконтур, – вмешался в разговор префект Норика, закончив консультацию с электронным альтер эго. – В этом случае – теоретически рассчитано – должен происходить прокол в гипер, планету просто бы уничтожило. В нашем пространстве от нее остались бы одни осколки.
– Значит, там была не хронобомба, – предположил Катилина.
– Подождите! – затряс головой Друз и предостерегающе поднял палец. – Никто не станет придумывать две системы самоликвидации. Это слишком дорого и неудобно. Возможно, было два режима…
– Все равно – хронобомбу не могли взорвать на планете, – возразил префект Норика. – Даже небольшой прокол утянул бы всю материю в гипер.
– Значит, они как-то обезвредили бомбу и произошел обычный взрыв – это единственное объяснение, – сказал Катилина. – И мы должны узнать, как они это сделали. Один поселок – это не вся планета.
– Сколько времени прошло от момента посадки катера до взрыва на Крайней Фуле? – спросил легат Флакк.
– Сто стандартных дней, – сообщил Сулла.
– А если точнее?
– Сто стандартных суток минута в минуту.
– Через сто дней взорвался найденный катер на планетоиде китежан, – напомнила Лери. – И там был прокол в гипер. Все осколки утянуло в дыру.
"О трех месяцах предупреждал посол Колесницы, – отметил про себя Марк. – Все сходится. Сто дней – о, эти наполеоновские символы! – указывают на причастность Колесницы". Он уже не сомневался, откуда прислан несущий смерть подарок. Но как колесничие могли придумать такое? С другой стороны… если бы на Лации сорок лет назад не заморозили работы над хроноконтуром, неизвестно, до чего могли додуматься в технополисе.
– Найденный катер пятые сутки висит у нас в карантине, – напомнил легат Флакк. – Значит, у нас осталось девяносто пять стандартных суток на решение проблемы.
– Теоретики за сорок лет ничего не могли придумать, – напомнил не без ехидства Друз.
– Наш план действий? – спросил консул.
– Прежде всего подтвердить или опровергнуть гипотезу Друза, – сказал префект Норика.
– Допустим, гипотеза верна. Что дальше?
– Начать эвакуацию, – предложил сенатор Флакк: – Наследники патрицианских родов, затем эмбриональные оплодотворенные клетки плебеев, информационные материалы – ничего больше за отпущенное время с планеты мы вывезти не сможем, учитывая, что должны все переправить на Звездном экспрессе в другую звездную систему. И при этом от взрыва может пострадать сам Звездный экспресс.
– То есть наши дети выживут, а плебеи погибнут? – уточнила Лери. – Не думаю, что эта программа действий осуществима. Плебеи попросту перекроют нам доступ к космодромам. Это, во-вторых. А во-первых, патриции вне Лация не имеют никакого преимущества перед плебеями. Только родившись на Лации, патриции получают генетическую память. Без Лация мы равны, сенатор Флакк, кажется, вы об этом забыли. Так что у меня другое предложение – вывезти максимальное количество эмбрионов – как патрициев, так и плебеев, так чтобы каждый житель Лация мог оставить наследника, плюс забрать генетический материал у детей и взрослых и также переправить в другой сектор – хотя бы на Психею. Информацию мы попросту можем передать кодированными сигналами дальней связи в информационные центры Психеи и Островов Блаженных.
– Мы можем запросить корабли у других планет, – сказал сенатор Флакк. – У наших колоний и даже у Неронии. В этом случае нам удастся эвакуировать значительную часть населения.
– Процентов десять, – предположила Лери.
– Возможно, пятнадцать, – сенатор Флакк всегда был оптимистом.
– Прежде всего, мы должны помнить, что другие миры не будут нам помогать, – сказал консул. – Нерония постарается захватить Психею. Колесница нацелится на Острова Блаженных. Мы должны сохранить флот и использовать его для охраны уцелевших колоний. Мы не имеем права потерять ни одного боевого корабля. Сенатор Валерия права. Создадим Ноев ковчег Лация…
– Чужая реконструкция! – фыркнул Торкват.
– Но потоп был всеобщим! – возразил Аппий Клавдий. – Может быть, те глиняные человечки, от которых пошло человечество в нашей мифологии, – всего лишь искусственно выращенные клоны? Ладно, не стоит обсуждать мифологию и идеологию. Весь военный флот мы должны вывести из сектора Лация – на Психею и Острова Блаженных, чтобы защитить наши колонии и обиталище наших будущих детей. Я предупрежу консула Горация. А теперь подумаем, как спасти нашу планету. Без Лация наш Ноев ковчег будет очень трудно отстоять. Особенно если пострадают колонии на Петре и на Лации II. Мы должны сделать все, чтобы выращенные искусственно дети не превратились в рабов на заводах окраинных миров.
– Если мы получили подарок чужих, то остальные миры просто затаятся, опасаясь… – начала Лери.
– Нет, они испугаются, только когда над ними занесут топор, до этой поры ни Нерония, ни Колесница, ни Китеж не усомнятся в своем могуществе, – заметил Герод Аттик.
– Нужна экспедиция на Крайнюю Фулу, – сказал Корвин. – Надо выяснить, что там произошло. Взрыв одного поселка, который к тому же за сто дней можно эвакуировать, – не самая большая трагедия. Возможно, удастся нейтрализовать эту чертову бомбу, и мы уцелеем.
– У нас очень мало времени. Три месяца – это дорога туда и обратно, если задействовать Звездный экспресс, – заметил консул. – У вас практически не останется времени, чтобы что-то предпринять.
– Ну, во-первых, нам надо полтора месяца на дорогу туда, а обратно – десять дней на передачу информации. Во-вторых… – Корвин посмотрел на Катилину. – Мне почему-то кажется, что Луций Сергий присутствует здесь не случайно, и он сможет подыскать нам легкий крейсер, который преодолеет расстояние до Крайней Фулы гораздо быстрее.
– Лучше взять яхту. Чем меньше корабль, тем быстрее он мчится по кольцу порталов, – напомнил Катилина.
– Нам нужен военный корабль с достаточной огневой мощью, – сказал Сулла. – Или вы забыли, что мои бывшие клиенты ни с кем не хотят общаться? Хорошие плазменные пушки – очень весомый аргумент в планетарной беседе. Плюс корабль должен иметь защитное поле – у них там сохранилась пара допотопных ионных пукалок. Я бы не хотел испытывать на прочность обшивку звездолета.
– Вы попросту хотите сбежать, – ляпнул Торкват.
– Да как вы смеете! – Корвин вскочил. Кровь бросилась ему в лицо.
– Уж если бы я куда и сбежал, то на Острова Блаженных, – заявил Сулла. – Еще неизвестно, что лучше – быстрая смерть или жизнь на краю света? Мне это напоминает вечное изгнание…
– Катилина, ваше мнение по этому поводу? – пресек разглагольствования Суллы консул.
– У меня есть эсминец, который доберется до Крайней Фулы за двадцать пять стандартных дней. Возможно, даже быстрее, если мы снимем с него часть вооружения. Взять можно будет команду и не более десяти космолегионеров, учитывая, что придется все же тащить с собой оружие и боеприпасы.
– Сколько времени вам надо на переоборудование корабля?
– Максимум – шесть дней. Но, думаю, можно справиться быстрее.
– Дурацкая затея, она ничего не даст, – пробурчал Торкват.
– Но мы ничего и не теряем, – заметил консул.
– Этот старт покажет, что с планеты можно удрать, – не сдавался Торкват. Он всегда славился своей твердолобостью.
– Нам придется посылать и другие корабли – подготовить Психею и Острова Блаженных к приему ковчегов, – напомнил консул. – Плюс сами ковчеги с экипажем. Скорее всего, это будут десятки небольших кораблей. Мы не обязаны сообщать, кто и куда направился с секретной миссией. Дел у нас будет невпроворот…
– Да мы и не заметим, как наступит конец света! – фыркнул Сулла. – Вот только я не уверен, что сенат примет наш благородный план с Ноевым ковчегом. Неужели ни один аристократ не захочет удрать с планеты, пока мы отправляем эмбрионы на Психею и на Острова Блаженных? Неужели никто не перекупит яхту, чтобы на ней улизнуть? Ни один сенатор не запишется стюардом на ковчег? А стоит так поступить одному, как другие решат: чем мы хуже?!
– Завтра же сенатом будет введено чрезвычайное положение, и все космические корабли поступят в распоряжение Республики. Пусть вас, Сулла, не тревожат элементарные технические вопросы, – ответил консул.
– Я как раз сейчас вспомнил, что имею право заседать в сенате. Просто никогда этого не делал. Но завтра могу прийти на заседание.
– У вас другая задача. Вы с Корвином летите на Крайнюю Фулу.
– Мы покинем планету, когда другим это будет делать запрещено? – уточнил Марк.
– Ради спасения Лация.
Разумеется, консул прав: кому-то надо отправиться на край света и выяснить, что же произошло в маргинальной колонии. Но в данном случае слово "надо" прозвучало как насмешка.
"Верджи!" – Марк почувствовал нестерпимую боль и стиснул зубы так, что свело челюсти.
– Быть может, это вообще последнее заседание сената, – не унимался тем временем Сулла. Видимо, происходящее казалось ему забавным. – Я должен там присутствовать. Просто посмотреть…
– На что смотреть? – вскочил со своего места сенатор Флакк. Старика трясло.
– На страх в глазах сильных мира сего, – Сулла был невозмутим. – Что может быть забавнее этого страха?!
– Дешевый лицедей! Ты хоть понимаешь, что происходит? – возмутился принцепс.
– Конечно! Мы наконец-то встретили чужих!
– Подождите! Еще один вопрос! – прекратил нелепый спор Герод Аттик. – Если в этом секторе ведется тайная война, кто поручится, что таинственный враг не уничтожит наш эсминец, как только он окажется вблизи планеты? Может быть, именно поэтому поселенцы велели спасателям удалиться?
– Транспортный корабль долетел беспрепятственно, – напомнил Сулла.
– Там нет никаких серьезных военных действий, – подал голос легат Флакк. – Была таинственная стычка три года назад. Невероятно, чтобы диверсии происходили всегда в одном месте.
– Надо полагать, вы летите вместе с Корвином, – уточнил консул, глянув на легата. – Отряд подберете сами. Сулла…
– Я приду на заседание сената в сенаторской тоге, все как положено, никаких выходок и выкриков с места, обещаю! – заверил опцион.
– Вы как бывший патрон этой планеты должны тоже лететь.
– Ну, так я и думал, придется тащиться куда-то на край света, чтобы сдохнуть.
Все сделали вид, что не слышали последней реплики.
– Друз, ваша задача, во-первых, обеспечить, чтобы на этот катер никто больше не заходил…
– Я уже установил вокруг силовые ловушки. Накрыть катер целиком колпаком побоялся. Вдруг это изменит параметры системы и спровоцирует срабатывание устройства.
– Очень хорошо, – кивнул консул. – Продолжайте изучение бомбы. Создайте группу из технополиса Норика. Префект… – повернулся консул к префекту Норика.
– Да, я понял. Все специалисты по гиперпространству и хроноэффектам в распоряжении префекта Друза.
– Берите кого сочтете нужным, – продолжал консул. – Надеюсь, нам удастся разгадать, как обезвредить эту мерзость, до того как Корвин достигнет Крайней Фулы. Сенатор Валерия, – обратился консул к молодой женщине. – Постарайтесь добыть всю информацию о взрыве планетоида китежан. Прежде всего, о мощности взрыва. У вас и префекта Корвина, кажется, остались на Китеже друзья.
– Я уже обратилась к ним, – ответила Лери.
– Кто нам подсунул эту бомбу? Нерония? – спросил сенатор Торкват. – Уверен, что эта подлость не обошлась без неров.
– Надо изучить найденные останки пилота, – сказала Лери. – Как мы уже знаем, это клон. Но для того, чтобы создать клона, надо иметь исходный материал. Вопрос: как этот материал был получен, если подлинный Эмилий Павел погиб. Может быть, это ключ ко всему, – предложила Лери.
– Тело исчезло с планеты Фатум, – напомнил легат Флакк. – И мы не знаем, к кому оно попало – к нерам, или к кому-то другому, кого мы условно можем именовать чужими.
– Это Нерония! За Фатум мы воевали с Неронией! – воскликнул Торкват и поглядел на остальных свысока: о чем еще спорить, господа?!
– Префект Корвин, – обратился консул к Марку. – Вы возглавляете экспедицию. Не рискуйте без необходимости. Вы уже не раз распутывали планетарные заговоры – на Психее, на Китеже, даже на боевой станции Неронии. Никто лучше вас не справится с поставленной задачей.
– А я предлагаю, – возвысил голос Торкват, – призвать в наш сектор "Сципиона Африканского" и жахнуть по катеру и станции из главного калибра.
Все замерли на миг с открытыми ртами. Потом префект Норика громко расхохотался. Ему тут же принялся вторить Сулла, затем стал давиться смехом Друз и, наконец, рассмеялся Катилина. Корвин и Валерия переглянулись.
– Итак, мы обсудили все вопросы, – откашлялся консул. Кажется, он был единственным, кто сумел подавить улыбку. – Теперь я должен сделать одно предупреждение всем участникам экспедиции…
* * *
Марк сидел на террасе и курил. Когда Верджи видела его курящим, у нее всякий раз начиналась противная внутренняя дрожь. Потому как курил Марк не табак, а специальные сигареты патрициев, так называемые "трубочки памяти", их аромат помогал вызывать из прошлого предков нужные эпизоды, не дожидаясь сновидческого прозрения. Марк курил и грезил, разговаривать с ним в такие минуты запрещалось, чтобы не оборвать увиденный эпизод на половине, и это очень походило на наркотический транс. В такие минуты Верджи казалось, что она тоже прозревает, видит бывшее, но не с нею, а с кем-то другим.
После вдыхания аромата мемористических сигарет Верджи непременно снились странные сны – на редкость яркие и логичные, и это была всегда одна и та же история из далекого прошлого Старой Земли. Как будто некто из прошлого прислал ей письмо, и теперь Верджи его вновь и вновь перечитывала, порой против собственной воли. Раз за разом она видела себя юной московской барышней, влюбленной во французского офицера. Их история, сентиментальная и трагическая, походила на обычный дамский роман, кои сочинялись и сочиняются в немыслимых количествах. Но Верджи удалось раскопать в Галанете архив земного семейства, в котором история эта рассказывалась подробно и почти точь-в-точь так же, как грезилось Верджи в ее снах. Кто и зачем посылал ей раз за разом это странное видение, она так и не поняла. Она просто сверила историю московской барышни со своей и нашла кое-какие совпадения. Весьма несходные в деталях истории их повторялись в главном: как москвичка и ее француз Арман, так и Верджи с Марком были детьми враждующих миров, и любовь требовала этой враждой пренебречь как чем-то незначительным и нелепым. Что они и сделали, ни на миг не задумываясь и не сомневаясь друг в друге. Теперь вновь Верджи все ставила на одну карту, то есть на Марка. Он сделался для нее всем – родиной и смыслом жизни. Она ревновала и оберегала его, хранила как драгоценный талисман, в глубине души сознавая, что излишним вниманием и опекой может разрушить их чувства, но ничего поделать с собой не могла. Мир вокруг тускнел и сужался, когда рядом не было Марка.
Когда Корвин тряхнул головой и загасил трубочку в серебряной пепельнице, Верджи поставила перед ним на столик поднос с кофейником, чашками и бутербродами на тарелке. Она любила приносить Марку кофе или что-нибудь из закусок – он всегда так искренне радовался, когда ему оказывали маленькие знаки внимания. Совсем как ребенок.
Вот и сейчас он взглянул на нее так, будто она преподнесла ему бесценное сокровище, а не кофе и бутерброды, схватил ее руку, поцеловал, потом последовал поцелуй в губы. Но тут же Марк резко отстранился, давая понять: сейчас не время. Улыбнулся, но как-то натянуто, фальшиво. Она всегда чувствовала его притворство – уж кого-кого, а ее он обмануть не мог.
– Поручили новое дело? – Верджи бросила фразу как пробный шар, лишь бы начать разговор.
– Новое дело?.. Ну да… вроде того, – он сделал глоток и отставил чашку. – Отличный кофе, спасибо.
– Я слышала по информканалу: какая-то угроза извне. Что-то совершенно невероятное… – Она махнула рукой, будто пыталась отогнать неугодную новостную голограмму. – Возможен взрыв огромной мощности на орбите в ближайшие три месяца. Запрещены все полеты гражданских звездолетов. Что это значит?
– Не исключено, что Лацию осталось существовать три месяца, если уж говорить начистоту, а не намеками информканалов.
– О чем ты?
Он без лишних подробностей рассказал ей о совещании у Герода Аттика и о найденном катере. Верджи слушала внимательно, не перебивая, лишь все больше и больше сжималась в комок, хотя это казалось невозможным. В самом деле, кто мог придумать такую подлянку! Верджи бежала с Колесницы, едва не погибла, и вдруг, когда она здесь, на Лации, рядом с любимым человеком, обретенный с таким трудом мир рушится.
– Зачем тогда какие-то уголовные дела, расследования? Еще ради торжества Юстиции казните какого-нибудь приговоренного. Как глупо! Вообще глупо сейчас что-то делать. Три месяца! – Она не могла понять, что делать с этим смехотворным остатком. – Что ты намерен предпринять?
Он неопределенно передернул плечами.
– Поедем завтра на море. Как собирались. Сделаем вид, что ничто не может изменить наши планы и наши чувства! – Верджи такое решение показалось самым правильным. – Будем просто любить друг друга три месяца.
– Я бы с радостью… Но не могу. Через три дня улетаю с планеты. Это новое задание. Мое задание. Я сделаю все, чтобы отменить апокалипсис, – он понял, что невольно сбился на пафосный тон, и замолчал.
– Куда летишь, если не секрет?
– Какие секреты от тебя? Есть такая планета Крайняя Фула, может быть, ты о ней слышала?
– Нет, – Верджи улыбнулась и перевела дыхание. Известие о полете походило на выигрыш в лотерею. – Полетим вместе? Мы же не будем ни на минуту разлучаться в нынешних обстоятельствах. Правда?
Марк вдруг скривился, как от боли:
– Верджи, я не могу взять тебя с собой.
– Ну, привет! Ты не забыл, что я прошла подготовку петрийского наемника. И, кажется, неплохо себя зарекомендовала! – Верджи схватила супруга за руку, будто собиралась немедленно устроить соревнования по армрестлингу.
– Тут дело не в твоей подготовке или способностях… – Корвин аккуратно высвободил ладонь и постучал пальцами по горячему кофейнику, давая понять, что заниматься армрестлингом на таком столе глупо. – Мне запретили брать тебя с собой.
– Кто запретил?! – вознегодовала Верджи.
– Консул.
– Ах, вот как! Ну конечно! Я же уроженка Колесницы! И мне по-прежнему не доверяют. Это же сволочизм! Мы не можем разлучаться! Мы…
– Верджи… дело не в том, что ты с Колесницы, а в том, что ты – моя жена. Никто из членов экипажа не должен брать с собой близких родственников. Флакк не имеет права взять своего сына или жену. Я – жену или сестру.
– Не поняла!
– Наша экспедиция не должна выглядеть как попытка спасти избранных. Мы просто летим выполнять задание.
Верджи зажмурилась и закусила губу и так сидела несколько минут.
– Мы что, заложники? – спросила она наконец.
– Нет, конечно.
– А похоже, – она попыталась улыбнуться, все еще не открывая глаз. – Подло ведь, ты не находишь?
– Страшно. Не подло.
– А по мне так подло! – Она сорвалась на крик. – Ты улетаешь! Я остаюсь!
– Верджи, посмотри на происходящее со стороны. Если я возьму тебя с собой, как это будет выглядеть, а? Почему тогда другие не имеют права погрузиться на свои яхты и удрать, бросив миллионы прочих на планете?