– Мне плевать, – сказала она тихо. – Я не могу без тебя.
– Ну о чем ты! Да я сам…
– Ты надолго летишь?
– Пока не знаю. Возможно, на все три месяца – почти.
Вновь повисла тягостная липкая тишина. Где-то в саду журчала вода в фонтане да заливался совершенно неуместно, выводя свои трели, соловей – Лаций жил заемной флорой и фауной.
Только сейчас под соловьиное пение Марк осознал, что означает его отлет.
– Я вернусь. Хотя бы в последний день, но вернусь. Я не брошу тебя здесь одну. Клянусь памятью предков.
– Ну нет! – Она покачала головой. – Уж это точно глупо.
Она налила себе кофе, сделала глоток, Корвин молчал.
– Я могу отправиться на Острова Блаженных? – спросила зачем-то, хотя знала ответ заранее.
Он отрицательно покачал головой.
– Подло-то как… – Верджи отставила чашку таким жестом, как будто в ней был не кофе, а яд.
– Я найду спасение. Или Друз. Или кто-то еще. Мы все спасемся.
Верджи несколько раз кивнула. Чисто механическое движение. Она явно не верила ни его словам, ни его фальшивой запальчивости.
Она вдруг съежилась в плетеном кресле, как будто ей стало холодно, обхватила руками колени:
– Как же мне жить здесь без тебя?
– Сейчас главное – избежать паники, – сказал Марк.
– Сталь по стеклу! – фыркнула она.
– Что?
– Твои слова – как сталь по стеклу. Так же противно внутри.
– О чем ты?
Верджи вдруг выпрямилась, подалась вперед, к нему. В ее глазах была злость и не было слез.
– Все это ерунда, Марк. Зачем эти благородные сопли? Ну, несколько дней все будут изображать из себя героев, организовывать эвакуацию, произносить красивые речи. А потом кто-нибудь сорвется. Кто-нибудь ведь обязательно сорвется. Все не могут быть благородными. И тогда наступит хаос. Консул прикажет расстреливать беглецов или сбивать корабли за незаконные взлеты. Но все равно найдутся такие, кто сумеет прорваться за кордон и покинуть планету. Начнутся подкупы, обманы, затем пойдет вранье. Ложь лишает смысла любое благородство. Одни будут корчить из себя патриотов, другие в это время спасать свою шкуру за счет несчастных "героев". И в это "счастливое" время ты оставляешь меня и Лери на планете в качестве заложников и отправляешься искать мифическое спасение неведомо где.
Корвин несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши:
– Прекрасная речь, но речь дочери Колесницы. Речь человека, за которого все решают другие. Ты забыла о себе и своей силе, Верджи. Ты ведь никогда не была слабой и покорной.
– И что же должна делать сильная Верджи, пока ты ищешь пути к спасению? – В ее голосе послышалась неприкрытая издевка, но Марк сделал вид, что ничего не заметил.
– Во-первых, я попрошу Лери с сыном переехать в наше поместье, в винных подвалах "Итаки" вам лучше всего укрыться на время. Я оставлю здесь охрану… Жена Флакка с младшим сыном тоже должна переехать. Ты как хозяйка отвечаешь за их безопасность.
– Ага, сидеть и ждать, пока ты нас спасешь! Больше всего на свете я ненавижу сидеть и ждать, пока кто-нибудь что-нибудь сделает. Я всегда делаю все сама. А что я могу сейчас сделать? Что?
– Я не предлагаю тебе ждать, – заверил ее Корвин. – Я надеюсь, что ты будешь действовать.
– Кстати, а посольства других планет? Их вы тоже возьмете в заложники?
– Они могут улететь. Как и другие инопланетники. Но граждан других миров практически нет на Лации, за исключением тех, кто сменил гражданство.
– За исключением таких, как я. Теперь я понимаю, почему посол предлагал мне каторгу в качестве приза. Значит, он знает про бомбу на орбите. Он хотел меня спасти. Я могу согласиться…
– Ты серьезно?
– Это шанс вырваться с планеты. Потом я сбегу. Как тебе мой план? – Она рассмеялась.
– Мы спасем Лаций, – повторил он снова.
– Марк, – сказала Верджи тихо и торжественно. – Я умираю. А ты со мной прощаешься.
Он содрогнулся. Ибо тут же в памяти всплыли смерти близких, тех, кого потеряли отец и дед. Смерть первой жены отца, матери Лери. Верджи на нее так похожа. Марк вдруг вспомнил, что мать Лери умерла внезапно и в суете. Никто не думал, что она умирает, они собирались в поездку на Острова Блаженных, не успевали на звездный лайнер, спорили, что взять с собой. А потом она вдруг поднесла руки к голове и упала. Отец стоял рядом, ошеломленный. Потом, когда приехали медики и констатировали, что все кончено, он вдруг осознал, что не успел сказать ей перед смертью, что любит ее, просто не успел, и все.
В следующий миг они очутились на полу террасы, они не предавались Венериным удовольствиям, но лишь обнимали и целовали друг друга и повторяли раз за разом: "люблю".
* * *
– Марк, ты стоишь или сидишь? – спросил по коммику Сулла.
– Вообще-то лежу, – признался Марк, потому что в этот момент лежал на кровати, а Верджи пристроилась рядом. Они так лежали с час, перейдя с террасы в спальню, и ни о чем не говорили.
– Очень хор-р-рошо. Тогда ты не упадешь и не треснешься своей благородной головой об пол, когда услышишь то, что я тебе сообщу.
– Что еще? Новая напасть? Эпидемия? Бунт?
– Теперь все возможно. В Галанете на десятках порталах висит сообщение, что у нас на орбите хронобомба. Когда она сработает, на месте Лация будет дыра в гиперпространство и больше ничего. Там приводится даже расчет выделенной энергии по трехконтурной схеме. Очень убедительно, как наследник технарей, могу тебя заверить, к расчетам не подкопаешься.
"Трехконтурная схема… А это-то откуда?!" – У Корвина буквально отвисла челюсть. Понадобилось меньше суток, чтобы информацию, которую так тщательно охраняли, самым бессовестным образом слили в Галанет. Кто это сделал? Зачем? Неужели среди тех немногих избранных, допущенных на заседание, нашелся предатель? Кто? Корвин мысленно перечислил имена, но никого не посмел обвинить. Почему-то несколько секунд подозревал Герода Аттика – сама должность начальника контрразведки подразумевала беспринципность. Возможно, Герод счел, что население необходимо запугать и тем самым мобилизовать силы на борьбу за спасение… Но все же десяти секунд хватило, чтобы эту версию отбросить. Остальных подозревать Корвин не мог ни при каких обстоятельствах. Да, Друз шалопай, но он – идеалист, а не предатель, Сулла – мерзавец, но опять же не предатель. Консул Аппий Клавдий? Просто смешно!
– Что скажешь? – поинтересовался Сулла. В голосе его звучало плохо скрытое торжество. Мерзавец наслаждался ситуацией.
– Консулу надо выступить с заявлением, – Марк отделался дежурной фразой.
Он в самом деле был ошеломлен. Надеялся, что несколько дней у них есть, для того чтобы подготовить сообщение о ситуации, проверить все данные, проанализировать, подтвердить или опровергнуть гипотезы. К тому же необходимо было сохранить хотя бы часть активов Лация в межпланетных фондах. Теперь же за лацийские счета никто не даст ни гроша. Их наверняка заморозят.
– Аппий уже выступил, обещает, что Друз придумает, как нейтрализовать эту штуку, а ты поможешь.
– Сенат заседает? – спросил Марк.
– Конечно. Я как раз оттуда. Ор страшный. Ребята готовы убить друг друга. Больше всех орет Торкват. А что орет – непонятно. Его вина, надо полагать, в том, что инфу слили.
– И что? Что-то решили по поводу эвакуации?
Марк вдруг понадеялся, что патрициям можно будет все же улететь. И Лери улетит вместе со своим малышом. А вместе с ними Верджи. Несправедливое решение, но такое желанное.
– Похоже, пройдет предложение твоей сестрички. Старики постановили, что они останутся в Новом Риме. Как когда-то сенаторы во время нашествия галлов оделись в тоги и уселись в атриях своих домов умирать. Если бы не реконструкция, мы бы не знали, как себя вести, не так ли? – В голосе Суллы, как всегда, звучала издевка.
– Возможно, – без всякой иронии ответил Корвин. – Сулла, надо выяснить, откуда пришло сообщение, кто слил инфу.
– Уже ищут. У нас в префектуре целый отдел рыщет по Галанету. Герод Аттик тоже старается. Но пока безрезультатно. Все сделано грамотно, хвосты обрублены. Думаю, это дохлый номер, лучше не искать.
– Пусть префект Главк допросит участников совещания.
– Всех? – ехидно переспросил Сулла.
– Всех.
– И тебя в том числе?
– И меня.
– И консула?
– Его тоже. И тебя – не забудь свое имя поставить в список.
– Да уж конечно, первым номером, – заверил Сулла.
– И еще… у меня к тебе поручение.
– Ты мне уже дал одно.
– Я дал поручение префекту Главку. А ты сделай вот что… проверь записи с Фулы между взрывом и отказом принять корабль со спасателями. Что произошло между этими двумя событиями? Что-то ведь должно было произойти, чтобы пострадавшие не пустили спасателей даже на орбиту.
– Если бы я был идеалистом, то сказал бы: они переживали за спасателей. После взрыва хронобомбы идет опасное тета-излучение и плюс заражение, подобное радиоактивной пыли. Называется…
– Чушь собачья! Пострадавшие в таких ситуациях не думают о спасателях. Что-то должно было произойти.
* * *
Сулла перезвонил через два часа:
– А ведь ты был прав, совершенный муж! – Если Сулла обращался к Корвину столь официально, значит, начальник его в самом деле уел. – Есть масса любопытных сообщений. Во-первых, на планете был торговый транспорт лацийской компании "Вега", но он стартовал после взрыва, а вместе с ним и два катера сопровождения. Нигде потом ни сам грузовик, ни катера не объявились.
– Это не то. Они удрали со страху, экипаж умер в полете, корабли погибли или болтаются где-то "летучими голландцами". Что еще? Ведь было что-то еще?
– Ну да, ты, как всегда, прав. За неделю до того, как фульчане послали подальше спасателей, на планету опустился еще один лацийский катер также класса "Калипсо" с единственным пилотом.
– И что дальше?
– А дальше – никаких сообщений. Абсолютно никаких.
– Катер не покидал планету?
– Я же сказал: никаких сообщений.
– М-да… а вот это уже интересно.
* * *
Двое суток после возвращения на Лаций со станции Белка провела на военной базе, где ее долго и нудно инструктировали, как и что отныне она должна делать, что дозволено, а что нет и что она может говорить, а о чем не имеет права заикаться. Выходило, что отныне ей придется молчать и даже слова "да" и "нет" произносить в исключительных случаях. Когда же ее наконец выпустили за ворота базы, взяв десятки подписок о неразглашении, девушка поняла, что ее самым бессовестным образом надули. Сенат уже провозгласил известную формулу "Пусть консулы следят, чтобы Республика ни в чем не понесла ущерба", что означало введение чрезвычайного положения. Одновременно с этой многообещающей (то есть сулящей множественные беды) формулировкой стало известно, что к боевой станции на орбите пристыковано взрывное устройство, способное уничтожить планету, и в ближайшее время с Лация будет вывозиться только генетический материал и эмбрионы. Биржа рухнула в одночасье, креды обесценились, межпланетные платежи не проходили. Кто и как справлялся с грянувшим экономическим хаосом, Белка не задумывалась, она заглянула в ближайший магазинчик, где ее платежная карта оказалась аннулирована. Впрочем, карта ей мало бы помогла: все полки оказались пустыми. Зачем народ запасался продуктами, если жить оставалось всего три месяца, а Лаций обладал продуктовыми запасами на три стандартных года, понять было нельзя.
Хозяин, мужчина лет пятидесяти, извинительно улыбнулся, потом шепнул:
– Погодите.
И удалился в подсобное помещение. Через минуту явился с коробкой, на которой красовалась голограмма туалетной бумаги.
– Здесь сок и кое-что из еды, – сказал опять же шепотом и добавил едва слышно: – Если что понадобится, до наступления комендантского часа… заходите. – И хозяин многозначительно подмигнул, давая понять, что это небольшой аванс, за остальное придется платить натурой.
Белка не сказал ни да ни нет. Как назло в холодильнике у нее было сейчас хоть шаром покати. Надо было как-то перебиться день-два, пока не выдадут карточки и не начнется скудная и размеренная жизнь военного времени. Однако, кроме этого досадного случая, ничто не напоминало о введении чрезвычайного положения: римляне соблюдали спокойствие, никто никуда не спешил, только многоголосица включенных на полную мощность информационных каналов казалась странной в их обычно тихом районе. Из-за угла медленно выехала наземная машина вигилов, возле Белки машина остановилась, выглянул молодой вигил в защитном шлеме с поднятым щитком:
– Нет никаких претензий, домна?
– Все нормально, – ответила Белка.
– Если что, вызывайте нас, вигилы не спят. – Он козырнул ей, потом, на мгновение скрывшись в окошке, выглянул вновь и протянул упаковку пищевых таблеток. – Вигилы не спят, домна. Мы никому не позволим безобразничать!
Белка улыбнулась, почувствовала, что на глаза сами собой навернулись слезы. Какая-то дурацкая мелочь, и вот, плачет… Она хотела открыть коробку, чтобы отдарить молодого вигила, но тот запротестовал:
– Нет-нет, домна! Ничего не нужно. Считайте, что вы сделали ответный подарок. Вигилы не спят!
И машина умчалась.
Девушка жила на верхнем этаже инсулы, дом был крайним в районе, окна крошечной квартирки выходили на сады Лукулла, кроны деревьев достигали пятого этажа, а с лоджии шестого Белка по утрам и вечерам любовалась садами.
Белка поднялась к себе на внешнем лифте, вывалила содержимое пакета на стол. Хозяин оказался не слишком щедр: два литра сока в пленочном пузыре, упаковка печенья с перцем, несколько листков колбасы, два крупных апельсина. И все. Добавив к дарам лавочника презент вигила, можно было просуществовать дня три. Оставалось надеяться, что власти не будут тянуть с карточками. Во всяком случае, орущий в соседней квартире информканал сообщал каждый час, что на каждую платежную карточку поступит теперь нормативный коэффициент покупок, и через тридцать часов карточки разблокируют.
Белка проверила электричество и водопровод. Все работало. Можно надеяться, что последние три месяца жизни она проведет в относительном комфорте. А, учитывая введение карточной системы, сохранит фигуру идеальной. Хотя какая разница – умирать толстой или худой? Хотя в Древнем Риме считалось, что умирать надо свободным, и потому, по обычаю, любимых рабов перед смертью отпускали на свободу, не скупясь платить при этом специальный налог на освобождение. Налог на свободу – смерть?
Да, умирать надо красивым и свободным… А жить?
Белка налила себе стакан сока и вышла на лоджию.
– Белка, ты у себя? – донеслось снизу.
Это Аглая, подружка-студентка, с которой они расстались на лестнице Палатина.
– Не уверена, но вроде бы, – отозвалась Белка.
– Ну как, повеселилась?
– Вроде того.
– Не слышу радости в голосе.
– А ты, похоже, счастлива.
– Угу.
Белка перегнулась через перила.
Аглая, тоже держась за решетку, выглядывала. В свободной руке у нее развевалось нечто оранжево-желтое. Похожее на языки пламени. И еще на розы, что расцветают в июне возле их дома. Белка еще увидит их цветение.
– Слушай, сегодня вечеринка в универе. Пойдем! – Аглая взмахнула платьем как знаменем.
– Даже не знаю.
– Спускайся, поболтаем!
– Сока хочешь?
– Не откажусь.
Белка прихватила пакет сока, отперла решетку и спустилась по лестнице к подружке.
Маленькая квартирка вечной студентки была завалена тряпьем. Часть коробок еще даже не была распакована.
– Я, как только пошли слухи об этом страшилище на орбите, кинулась на рынок, ну и накупила тряпок, все креды истратила, а у меня там было тысяч сорок.
– Ты серьезно?
– Ну да… теперь все равно они мне не нужны, да и пропали бы. А так хоть душу отвела.
– Когда ты все это будешь носить? – Белка окинула критическим взглядом Аглаину добычу.
– Орк! В самом деле, зачем мне столько? Хочешь, что-нибудь подарю? У нас же один размер.
– Я возьму брюки и блузку, – решила Белка.
– Обе пары, если хочешь! – Аглая покатилась со смеху. – Я лично в универ больше ни ногой. Только вечером, на вечеринки. На пляж, на пляж, на пляж! Так что купальники я тебе не отдам. Знаешь, в происходящем есть своя прелесть – не придется решать, какую профессию выбрать.
Аглая третий год подряд не могла определиться, какое занятие ей по душе, и маялась на первом курсе. Ну что ж, теперь она так навсегда и останется первокурсницей.
– Эх, если бы я знала перед праздником, что так получится, истратила бы все креды и… – Аглая вздохнула. – Так, где ты была, расскажи?
– Да так, немного покатались.
– И все? – изумилась Аглая.
– Ну да.
– Бедненькая. Так поедешь на вечеринку в универ? Повеселимся!
– А давай! Я только душ приму…
Схватив пакеты с одеждой, Белка помчалась к себе.
– Ого! Наш специалист с добычей! Успела побывать на рынке после того, как тебя выпустили! – Сулла сидел за столиком на лоджии и допивал единственный оставшийся пакет сока. Загорелый, в белом летнем костюме, он выглядел как щеголь, собравшийся на прогулку.
Белка растерялась: меньше всего она ожидала, что странное знакомство с патрицием продлится после "вакханалии" на боевой станции. Но если честно, то появлению Суллы она несказанно обрадовалась: одному в такое время быть попросту опасно, несмотря на то что "вигилы не спят!"
– Отличный вид, – Сулла оглядел зеленое великолепие внизу. – Никогда не думал, что в центре Города можно найти такой роскошный чердачок. Какие у тебя планы?
– На сегодняшний вечер?
– На оставшуюся жизнь, милочка.
– Если честно, не знаю. Наверное, правительство мне предложит…
– Ерунда. Предложат рыть убежища, чтобы чем-то занять население и отрабатывать нехитрую кормежку. – Он сделал значительную паузу, громко прохрустел печеньем и спросил: – Не хочешь покинуть планету?
– Но это невозможно, – пожала плечами Белка. – Зачем же говорить…
– Для большинства – да, – оборвал ее Сулла. – Но я отправляюсь в сверхсекретную экспедицию на Крайнюю Фулу. И мне нужен специалист по окраинным мирам. Предлагаю кандидатуру Деборы Кальв. В последний раз она неплохо справилась.
Белка могла бы подумать, что Сулла блефует, стараясь произвести на девушку впечатление, если бы не недавнее путешествие на боевую станцию и странная "вакханалия", во время которой Белка все время просидела подсоединившись к сети Галанета и выискивая нужную информацию.
Два поцелуя по дороге на станцию и один – во время прощания не в счет.
– Вам наверняка нужен самый лучший специалист, – предположила Белка.