- К вам на депозит ничего не поступало в течение примерно двух с половиной лет, - продолжала операционистка.
- Меня не было в городе.
- Сидели?
- Нет. Итак, остальная часть моей задолженности…
- Процент на ссуженные вам деньги, процент на процент ссуды, письма с запросами о возврате долга, которых вы не получали, письма с запросами по поводу вашего адреса, которые не доходили до вас, последующие письма с требованиями ответа, поскольку у нас странное чувство юмора, - вы ж понимаете, как накапливаются подобные вещи! Можем ли мы ожидать чека в ближайшее время?
- Вряд ли. Хм… а нельзя ли еще поднять кредитную планку?
Барышня изогнула бровь.
- Я устрою вам встречу с управляющим. Укажите, пожалуйста, адрес, по которому мы могли бы пересылать заказные письма с требованием денег?
Я оставила мамин адрес и записалась на встречу с управляющим. Мы прошли мимо статуи Брунела и магазина "Библиоглыбус", который по-прежнему работал, невзирая на несколько полных распродаж, на одной из которых побывали мы с мисс Хэвишем.
Мисс Хэвишем. Как же мне не хватало ее руководства в первые месяцы управления беллетрицией! С ней я бы не вляпалась в этот идиотский эпизод в "Днях на озере Вобегон".
- Хорошо, сдаюсь, - вдруг сказал Гамлет. - И как все это работает?
- Что - все?
Он развел руками.
- Все это. Вы, ваш муж, мисс Гамильтон, малыш-дронт, пресловутое Суперкольцо и большая корпорация… как ее там?
- "Голиаф"?
- Да-да. Как все это работает?
- Понятия не имею. Наши жизни здесь, По Ту Сторону, совершенно непредсказуемы.
Гамлет был просто потрясен.
- Но как же вы живете, не зная, что несет вам будущее?
- В этом самая соль. Удовольствие от предвкушения.
- Никакого удовольствия в предвкушении нет, - мрачно возразил Гамлет. - Разве что, - добавил он, - в предвкушении убийства этого старого дурака Полония.
- Вот именно, - ответила я. - Там, откуда вы пришли, ход событий предопределен заранее и все происходящее с вами так или иначе завязано на дальнейшем развитии сюжета.
- Вы явно читали "Гамлета" не на предмет… Осторожно!!!
Гамлет оттолкнул меня с пути маленького парового катка из тех, какие используют для работы на тротуарах и пешеходных дорожках. Агрегат бодро катился прямо на нас. Он проломил стеклянную витрину магазинчика, возле которого мы стояли, и остановился посреди россыпи электротоваров, причем задние колеса продолжали вращаться.
- Вы целы? - спросил Гамлет, помогая мне подняться на ноги.
- Да, благодаря вам.
- Господи! - воскликнул подбежавший рабочий, перекрывая вентиль, чтобы отключить каток. - Вы не поранились?
- Ни царапины. Что случилось?
- Не знаю, - ответил он, скребя в затылке. - Вы правда не пострадали?
- Честное слово.
Мы выбрались из начавшей скапливаться толпы. Владелец магазина не слишком расстроился: он деловито прикидывал, по какому бы еще пункту выбить страховку.
- Вот видите, - сказала я Гамлету, покидая место происшествия.
- Что?
- Об этом-то я и говорила. В настоящем мире многое случается без всякой на то причины. В книге этот маленький инцидент глав через двадцать получил бы объяснение. А здесь он ничего не значит - в конце концов, не всякая случайность имеет глубокий подтекст.
- Скажите это тем, кто меня изучает, - презрительно фыркнул Гамлет, а потом добавил: - Будь реальный мир книгой, он никогда не нашел бы издателя. Слишком затянуто, до отвращения детализировано и ни к чему не приводит.
- Возможно, - задумчиво сказала я, - как раз это нам в нем и нравится.
Мы добрались до здания ТИПА, чистейшего образчика германской архитектуры времен оккупации. Именно здесь мы с Безотказэном Простом и Виктором Аналогиа разгадали замысел Ахерона Аида выкрасть Джен Эйр из "Джен Эйр". Аид проиграл и погиб. Интересно, кто из нашей старой команды здесь остался? Меня вдруг охватили сомнения, и я решила подумать, прежде чем входить. Наверное, неплохо сначала составить план действий, а не переть напролом в духе старины Зарка.
- Кофе хотите, Гамлет?
- С удовольствием.
Мы вошли в кафе "Голиаф" напротив здания агентства. Это было то самое кафе, к которому шел Лондэн за час до своего устранения.
- Эй! - воскликнул смутно знакомый человек за стойкой. - Мы здесь таких не обслуживаем!
- Кого не обслуживаете?
- Датчан.
В этих бреднях "Голиаф" явно держал сторону Гана.
- Он не датчанин. Это мой кузен Эдди из Вулвергемптона.
- Правда? Тогда почему он одет как Гамлет?
Я быстро придумала ответ.
- А он чокнутый. Правда ведь, кузен Эдди?
- Да, - ответил Гамлет, которому изобразить сумасшествие не составляло ни малейшего труда. - Когда ветер с юга, я отличаю сокола от цапли.
- Видите?
- Ну, тогда все в порядке.
Тут я узнала человека за стойкой и испугалась. Это был Хренс, один из голиафовских громил, служивших под началом Дэррмо-Какера. Они с напарником Редькинсом весьма осложняли мне жизнь до того, как я сбежала из реального мира. Эспаньолку он сбрил, но ошибка исключалась. Работает под прикрытием? Сомнительно. Его фамилия значилась на голиафовском беджике, отмеченном двумя золотыми звездочками: за мытье посуды и за сбивание сливок для латте. Но он ничем не показывал, что узнает меня.
- Ты что будешь, Гам… Эдди?
- А что тут есть?
- Эспрессо, мокко, латте, белый мокко, горячий шоколад, кофе без кофеина, с кофеином, вродекофе, чтотокофе, экстракофе, голиаччино… В чем дело?
Гамлет задрожал, лицо его исказилось страданием пополам с безнадежностью, а взгляд мучительно шарил по раскинувшемуся перед ним разнообразию.
- Эспрессо иль латте, вот в чем вопрос, - забормотал принц, теряя остатки свободной воли, ведь я попросила беднягу сделать то, что всегда давалось ему нелегко: принять решение. - Что будет лучше в выборе напитка, - быстро продолжал он. - Взять чтотокофе или мокко выпить? Иль кружку взять и просто посидеть? Или добавить сливок? Иль не сливок? Иль бесконечный этот выбор встретить обратным действием…
- Кузен Эдди! - рявкнула я. - Заткнись!
- И выпить все, быть может…
- Сделайте ему, пожалуйста, мокко с двойной порцией сливок.
Как только бремя выбора спало с его плеч, Гамлет резко умолк.
- Извините, - сказал он, потирая виски, - не понимаю, что на меня нашло. Вдруг накатило это непреодолимое желание болтать и болтать, ничего не предпринимая. Это нормально?
- Для меня - нет. Сделайте мне латте, мистер Хренс, - сказала я, пристально следя за реакцией человека за стойкой.
Похоже, он по-прежнему не узнавал меня. Выбил чек и начал варить кофе.
- Вы меня не помните?
Он прищурился и несколько мгновений пристально рассматривал меня.
- Нет.
- Я Четверг Нонетот.
Он расплылся в широкой улыбке и протянул свою лапищу, приветствуя меня, будто старый товарищ, а не недавний дамоклов меч. Я немного поколебалась и осторожно пожала ему руку.
- Мисс Нонетот! Где же вы были? Сидели?
- Уезжала.
- А! Но у вас все в порядке?
- В полном, - подозрительно ответила я, высвобождая ладонь. - А у вас?
- Неплохо! - Он рассмеялся, глянул на меня искоса и снова прищурился. - Вы изменились. В чем дело?
- Может, в стрижке под ежик?
- Точно! Мы везде вас искали. Вы продержались в первой десятке голиафовского списка "Разыскивается" почти одиннадцать месяцев! Хотя на первое место ни разу не поднимались.
- Убита горем.
- Никто не значился в списке больше десяти месяцев, - продолжал Хренс с мечтательно-ностальгическим видом. - Самый стойкий продержался три недели сверх срока. Мы искали вас везде!
- И сдались?
- Да нет же, господи! - ответил Хренс. - Уж в упорстве-то "Голиафу" не откажешь. Просто произошла перестройка корпоративной политики, и нас перераспределили.
- То есть выгнали.
- Из "Голиафа" никого не выгоняют, - ошеломленно воскликнул Хренс. - От колыбели до могилы. Вы же слышали рекламу.
- Значит, вас просто перевели с погромов и угроз на латте и мокко?
- А вы не знаете? - удивился Хренс, взбивая молоко в пену. - "Голиаф" меняет имидж со "щас как дам" на "мир, дружба, жвачка".
- По радио вчера вечером болтали что-то на этот счет, - ответила я, - но звучало неубедительно, прошу меня простить.
- А уж в прощении "Голиафу" вообще нет равных, мисс Нонетот. Вера не самый ходовой товар, и именно поэтому грубых и безжалостных громил вроде меня пришлось перевести на другие должности. Наша корпоративная ясновидящая, сестра Беттина, прозрела необходимость перейти на систему управления, основанную на вере, но правила формирования новой религии весьма строги: мы должны предпринять действительные и существенные шаги к переменам. Служба внутренней безопасности "Голиафа" ныне называется "Слезное всепокаяние в бесчинствах "Голиафа"". Видите, мы даже старую аббревиатуру сохранили, чтобы не тратить денежные средства, предназначенные на добрые дела, на изготовление бумаги с новым логотипом.
- И не возиться с обратной заменой, когда спектакль закончится.
- Знаете, - погрозил мне пальчиком Хренс, - вы всегда отличались излишним цинизмом. Вам следует научиться большей доверчивости.
- Доверчивости. Ага. И вы думаете, люди поверят вашему жалкому "простите, мы больше не будем" после сорока лет беспардонной эксплуатации?
- Беспардонной эксплуатации? - тревожно отозвался Хренс. - Мне так не кажется. Мы рассматривали его скорее как "период предблагостности", и длился он не четыре десятилетия, а пять. А вы уверены, что ваш кузен Эдди не датчанин?
- Определенно нет.
Я подумала о Тубзике Дэррмо-Какере, гнусном голиафовском агенте, который уничтожил моего мужа.
- А Дэррмо-Какер? Он-то где теперь служит?
- Мне кажется, его перевели на какой-то пост в Голиафополисе. Правда, я больше не вращаюсь в тех кругах. Может, как-нибудь соберемся и отметим нашу встречу? Что скажете?
- Скажу, что куда больше мне хочется вернуть мужа.
- О! - воскликнул Хренс, внезапно вспомнив о неприятностях, доставленных мне им лично и "Голиафом" в целом, затем медленно добавил: - Наверное, вы ненавидите нас!
- Весьма.
- Мы не можем этого так оставить. Раскаяние - в этом "Голиаф" сильнее всего. Вы не подавали прошение об "Отмене несправедливых мер"?
Я уставилась на него, и он в ответ поднял брови.
- Понимаете, "Голиаф" предоставляет недовольным гражданам возможность потребовать отмены любых несправедливых или неоправданно жестоких мер в их адрес. На самом деле это нечто вроде глубокого покаяния. Если "Голиаф" рассчитывает стать опиумом для народа, то в первую очередь следует искупить наши грехи. Мы хотим исправить все ошибки, а затем заключить в крепкие объятия всех, дабы показать, что мы искренни в своем стремлении исправиться.
- Потому вас и списали в кафе.
- Именно!
- А как мне подать жалобу?
- У нас в Голиафополисе открыт Покаянариум. Туда идет бесплатная линия гравиметро с терминала "Тарбак". Что делать дальше, вам скажут на месте.
- Мир, дружба, жвачка, да?
- Мир - в этом "Голиаф" поистине бесподобен, мисс Нонетот. Просто заполните форму и запишитесь на прием к одному из наших профессиональных покаятелей. Уверен, мужа вам вернут в мгновение ока!
Я взяла мокко с двойной порцией сливок и латте и села у окна, в молчании глядя на здание ТИПА. Гамлет заметил мое волнение и начал составлять список того, что хотел бы сказать Офелии, но сомневался, что сможет. Затем занялся другим списком - того, что должен ей сказать, но не скажет. Затем - списком всех списков, которые он составил в отношении Офелии, и наконец начал писать благодарственное письмо сэру Джону Гилгуду.
- Мне нужно кое-что утрясти, - сказала я чуть погодя. - Никуда не уходите отсюда и никому не говорите, кто вы есть на самом деле. Понятно?
- Понятно.
- Кто вы?
- Гамлет, принц… Шутка. Я ваш кузен Эдди.
- Хорошо. И вытрите сливки с носа.
Глава 6
ТИПА
Тективно-интрузивное правительственное агентство контролировало слишком специфические для обычной полиции области. Существовало более тридцати отделов ТИПА. ТИПА-1 надзирал над всеми нами, ТИПА-12 назывался Хроностражей, ТИПА-13 работал с генетически реконструированными существами, ТИПА-17 вел операции по устранению вампиров и оборотней, ТИПА-32 надзирал за садоводами. Я служила в ТИПА-27, в отделе литтективов. Десять лет я идентифицировала Мильтона и отслеживала подделки Шекспира. После работы внутри литературы данное занятие показалось мне довольно пресным. В беллетриции я могла, как говорится, коня на скаку остановить, а служить в литтективах было все равно что бродить по огромному полю за лошадью, держа в руках недоуздок и фотографию морковки.
ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ.
Личные дневники
Я толкнула дверь управления и вошла. ТИПА делило здание с суиндонской полицией. Внутри оно показалось мне еще более ветхим, чем я помнила. Стены покрывала все та же ужасная зеленая краска, из столовой на третьем этаже по-прежнему тянуло вареной капустой. На самом деле мне недолго пришлось тут работать - всего пару месяцев в конце восемьдесят пятого года, а большую часть своей ТИПА-карьеры я сделала в Лондоне.
Я подошла к конторке, ожидая увидеть там сержанта Росса. Но его сменил другой парень, на мой взгляд слишком молодой для полицейского офицера, тем более для дежурного по отделению.
- Я пришла, чтобы вернуться на работу, - заявила я.
- Какую такую работу?
- Литтектива.
Он хмыкнул. Нехорошо так хмыкнул.
- Это к начальнику отделения, - ответил он, даже не отрываясь от журнала, в котором что-то царапал. - Имя?
- Четверг Нонетот.
Гул голосов в холле затих. Тишина распространялась от тех, кто стоял ближе ко мне, и медленно расходилась, как круги по воде, вместе с моим именем, произносимым шепотом. Спустя несколько мгновений на меня в полном молчании пялились как минимум два десятка отборных полицейских и ТИПА-служащих, пара фальшивых Гаскелл и один эрзац-Кольридж. Я выдавила кривую улыбку и, переводя взгляд с одной обалдевшей физиономии на другую, попыталась понять: удирать мне, драться или есть иные варианты. Сердце бешено заколотилось, когда молоденький дежурный сунул руку в нагрудный карман и извлек… записную книжку.
- Пожалуйста, дайте мне автограф!
- Да ради бога.
Я облегченно выдохнула, и вскоре меня уже похлопывали по плечу, поздравляя с успешным завершением "Дела Эйр". Я уже забыла, что я знаменитость, но успела заметить, что кое-кто посматривает на меня отнюдь не с автографическим интересом - видимо, представители ТИПА-1.
- Мне надо повидаться с Безотказэном Простом, - сказала я дежурному, осознавая, что если кто и в силах мне помочь, так это мой старый напарник.
Сержант улыбнулся, снял трубку, доложил о моем приходе и выписал разовый пропуск, затем велел идти в допросную номер шестнадцать на четвертом этаже. Я поблагодарила новых знакомых, прошла к лифту и поднялась на четвертый этаж. Двери лифта с грохотом открылись, и я торопливо зашагала к шестнадцатой комнате. На полпути меня перехватил Безотказэн, сцапал под руку и затащил в пустой кабинет.
- Безотказэн! - радостно воскликнула я. - Как дела?
За последние два года он не изменился. Невероятно опрятный, как всегда в костюме в тонкую полоску, но без пиджака - наверное, выскочил мне навстречу в спешке.
- У меня все в порядке, Четверг, честное слово. Но где, черт возьми, тебя носило?
- Я была…
- Потом расскажешь. Слава ВСБ, я успел тебя перехватить! У нас мало времени. Господи, что ты сделала со своими волосами?
- Ну, Жанна…
- Потом. Ты когда-нибудь слышала о Хоули Гане?
- Конечно! Я здесь, чтобы…
- Нет времени на объяснения. Он вовсе не в восторге от тебя. У него есть личный советник Эрнст Стрихнен, который каждый день звонит нам, спрашивая, не вернулась ли ты. Но сегодня утром он не позвонил!
- И?
- Значит, он в курсе, что ты вернулась. Кстати, почему канцлер так тобой интересуется?
- Да потому, что он литературный персонаж, и я хочу вернуть его в Книгомирье, где ему самое место.
- Я бы со смеху помер, скажи это кто-нибудь другой, а не ты. Это правда?
- Такая же, как то, что я стою перед тобой.
- Ладно. Я знаю одно: твоя жизнь в опасности. Слышала о наемном убийце по кличке…
- Доитель?
- Откуда ты знаешь?
- У меня свои каналы. А кто заказчик?
- Они убили шестьдесят семь человек - шестьдесят восемь, если считать Сэмюэла Принга, - и уж точно прикончили Гордона Фальш-Ролекса, о чем на самом деле никто не пожалел…
- Ган.
- Именно. Ты должна соблюдать предельную осторожность. Более того, ты нужна нам здесь, в литтективах: необходимо уладить пару внутренних проблем.
- И как обстоят дела?
- Ну, ты в лучшем случае в розыске, а в худшем на тебе висит обвинение в контрабанде сыра. Поэтому мы сочинили тебе легенду, такую запутанную и нелепую, что она вполне может оказаться правдой. Слушай: в параллельной вселенной, где господствуют омары…
В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла весьма знакомая мне фигура. Знакомая, но отнюдь не желанная: командор Брэкстон Хикс, глава суиндонского отделения ТИПА.
Я прямо услышала, как у Безотказэна сердце екнуло - одновременно с моим.
Хикс удержался в своем кресле только благодаря мне, но благодарности я от него не ждала. Чинуша и крохобор, он больше всего трясся над своим драгоценным бюджетом. Мне он в жизни не выделил ни пенса, и сейчас я тоже не ожидала от него ничего хорошего.
- А, наконец-то я вас нашел! - серьезным тоном произнес командор. - Мисс Нонетот, мне сказали, что вы вернулись. Ну и заставили же вы нас побегать!
- Она была… - начал было Безотказэн.
- Я думаю, мисс Нонетот сама сумеет объясниться.
- Да, сэр.
- Хорошо. Закройте за собой дверь, Безотказэн.
Безотказэн слабо улыбнулся и выскользнул из допросной.
Брэкстон сел, раскрыл мое досье, задумчиво потеребил усы.
- Несанкционированное отсутствие в течение более чем двух лет, понижение в должности восемнадцать месяцев назад, невозвращение ТИПА-оружия и жетона, а также линейки, карандаша, восьми ручек и словаря.
- Я могу объяснить…