Оборотень среди нас - Дин Кунц 5 стр.


- Это слишком долго, чтобы можно было открыть дверь таким образом, не потревожив жильцов, - заметил Сент-Сир.

- Нет, сэр, - возразил Тедди. - Гидравлический домкрат, по сути, работает беззвучно. И, вполне может быть, что жертва стоит спиной к двери или, во всяком случае, вообще находиться в другом месте.

Инспектор слез с верстака, отряхнулся и пробежался взглядом по обстановке мастерской: печи, станкам, дрелям, скамейкам с лежащими на них инструментами. Затем перевел взгляд на Тедди и спросил:

- Зачем все это?

Тедди объяснил наличие инструментов тем, что они с Джубалом "сотрудничают" и, в качестве примера, показал детективам кубок, наполовину утопленный в землю. Высокая и изящная чаша была украшена рисунком: голая девушка верхом на тигре. Рисунок тянулся вдоль всей окружности чаши, и тигр на нем кусал собственный хвост.

- Здесь есть приборы, с помощью которых можно сделать дубликаты ключей? - спросил Сент-Сир.

- Конечно.

- Вы делаете их сами?

- Да. Маловероятно, что ключ потеряется, и…

- Когда вы в последний раз делали дубликат ключа? - перебил его кибердетектив.

- Никогда, - ответил Тедди. - Автономники очень удобны в этом плане. Мы не теряем вещи.

Сент-Сир насмешливо посмотрел на инспектора:

- Ну?

- Здесь нам больше нечего делать, - сказал Райни. - Позже я пришлю сюда человека взять отпечатки с ключа. Давайте вернемся наверх и проверим, изменилось ли там что-нибудь.

Разумеется, ничего не изменилось.

На ключе, взятом из шкафчика для хранения, не нашли никаких отпечатков, так же, как и на всех поверхностях в комнате Бетти.

Скоро полицейские роботы покинули дом и сели в вертолет, наряду с вооруженными людьми-командирами. Труп тоже перенесли, чтобы отвезти в полицейскую штаб-квартиру для более тщательного вскрытия и для последующей кремации в соответствии с пожеланиями четы Альдербенов. Пепел поместят в урну, но проводить религиозную церемонию не будут, Альдербены не были верующими.

Инспектор Райни отбывал последним. Перед уходом он подозвал Сент-Сира на пару слов. Семья все еще стояла в коридоре у двери в комнату Бетти. Райни и Сент-Сир отошли от них на несколько шагов, чтобы разговор нельзя было подслушать.

- Я думаю оставить здесь своего подчиненного, - сказал Райни.

Сент-Сир кивнул.

- Я ставил здесь человека после смерти Доротеи, но так долго ничего не происходило, что пришлось его отозвать. Видимо, его присутствие действовало убийце на нервы.

- И, по-видимому, мое присутствие ни капли его не беспокоит.

- В любом случае, в одиночку вам с ним не справиться.

- Вы хотите, чтобы я сообщил вам, если узнаю что-нибудь? - спросил Сент-Сир.

- Именно.

- Хорошо, если узнаю что-нибудь интересное, я дам вам знать. Даже без вашей просьбы я сделал бы это, - когда Райни выразил свою признательность, кибердетектив поинтересовался:

- Что вы знаете о Хиршеле?

Инспектор не выглядел удивленным этим вопросом.

- Путешественник, игрок. Он побывал почти везде, охотился и не раз ставил свою жизнь на кон.

- Но не убивал?

- Вы думаете, он мог бы так перевозбудиться? Сомневаюсь, что он может настолько утомиться, - ответил Райни.

- У вас нет оснований подозревать его?

- Ровно столько же, как и всех остальных, я думаю.

Затем инспектор ушел. Сент-Сир подумал, что теперь ответственность за безопасность семьи неожиданно перешла на него. Взглянув на них, было ясно, что никто, кроме, разве что, Хиршеля, не сможет защититься, если убийца придет снова - если он, конечно, собирается совершить четвертое убийство.

Хорошая возможность.

- В доме есть хоть какое-нибудь оружие? - спросил детектив Джубала.

- Я не позволю детям использовать его, - ответил тот.

Он был также агрессивен, как и всегда, невзирая на смерть дочери. Алисия тоже перестала плакать, хотя глаза ее были красными и опухшими.

- Разумеется, у меня есть несколько ружей, - вставил Хиршель. - Это мое хобби.

- Нет, - сказал Джубал. - Я не позволю всем разгуливать по дому с оружием в руках. Почти никто из нас не умеет обращаться с оружием - мы можем убить кого-нибудь ненароком.

- У меня есть пневматические пистолеты, - ответил Хиршель. - Отправляют на час в страну грез.

- Сколько?

- Три разных типа, все вполне пригодны в нашей ситуации. Они все стреляют очередями, так что умение пользоваться тут не проблема - нужно только указать и нажать на курок, - высокий темноволосый человек, казалось, наслаждался напряженностью ситуации.

- Против этого вы ничего не имеете? - обратился Сент-Сир к Джубалу.

Белоснежные волосы патриарха были в полном беспорядке. Он попытался как-то расчесать их руками, после неудачной попытки поморщился и ответил:

- Если пневматические, то я согласен.

- Принесите пистолеты, - попросил Хиршеля детектив.

Обернувшись в пять минут, охотник принялся объяснять всем, как пользоваться оружием. Один пистолет Сент-Сир отдал Джубалу и Алисии, не уставая повторять, что они должны держаться вместе и не ходить по одному, особенно ночью. Два из трех убийств были совершены именно в ночное время. Второй пистолет получил Дэйн, казалось, он очень хотел научиться обращаться с оружием, как любой другой парень его возраста.

- Сомневаюсь, что это подействует, - заметил он.

- Почему? - удивился Сент-Сир.

- Думаю, есть вещи, способные причинить вред ду-ага-клава. Но сомневаюсь, что оружие входит в их число.

Сент-Сир обернулся на Хиршеля, в ожидании его реакции; рядом с этим жестким и сильным человеком он почему-то чувствовал себя менее напряженно, чем в компании остальных, хотя охотник до сих пор оставался основным подозреваемым.

Третий пистолет достался Тине. Девушка быстро научилась правильно держать его и прицеливаться. Хиршель даже заметил, что она стала бы неплохим стрелком. Джубал явно не обрадовался такому замечанию.

- Я бы хотела сделать заявление, - сказала Тина, когда охотник закончил объяснять действие оружия.

Сент-Сира очень удивила ее реплика, потому как до сего момента она не проронила ни слова. Пожалуй, это было самое длинное предложение, которое она вообще произнесла в его присутствии.

- Какое? - спросил он, наконец.

- Я хочу, чтобы кто-нибудь проверил Уолтера Даннери.

- Кто это? - озадаченно спросил Сент-Сир.

- Мой отец уволил его из семейного бизнеса примерно полтора года назад.

Сент-Сир посмотрел на Джубала:

- Он может представлять угрозу?

Джубал отмахнулся от этого предположения, как от надоедливого насекомого, кружившего у его лица:

- Он был слабохарактерным казнокрадом. У такого человека смелости не хватит сделать что-то подобное.

- То же самое, - пробормотал Сент-Сир. - Но я бы все же хотел узнать, кто он такой.

- Мои бухгалтеры предъявили мне доказательства того, что он присвоил почти двести восемьдесят тысяч в течение девяти месяцев. Его отпустили, но он, кажется, винит во всем меня. Поведал слезливую историю о слабовольности моих детей, больной жене, все очень драматично. Но он ушел из Дармы довольно давно - чуть больше года назад.

- Инспектор Райни о нем знает?

- Конечно.

- Он проверил этого Даннери?

- Да. Он ушел на Ионус, в большую индустрию. Тот, кто нанял его, должно быть, непроходимый дурак, но это уже не моя забота.

Сент-Сир повернулся к Тине и сказал:

- Но у вас об этом свое мнение?

- Да, - ответила она. - Его очень расстроило увольнение, придя сюда, он кидался вещами.

- Кидался вещами?

- Разбил вазу, - буркнул Джубал. - Он был эмоционально неустойчив, говорю же вам. Я самолично выкинул его отсюда.

- То же самое, - повторил Сент-Сир. - Я пошлю световую телеграмму на Ионус завтра утром, посмотрю, что мне смогут рассказать. Только самый глупый детектив упустит улику только потому, что она кажется незначительной.

Семья рассыпалась по комнатам, чтобы приготовиться ко сну, Сент-Сир, сверившись со схемой дома, убедился, что Тина - единственный член семьи, живущий на втором этаже. Он последовал за ней, снова наслаждаясь изгибами ее тела, мягким блеском густых черных волос; нагнав ее в конце коридора, он взял ее под руку.

Она подняла голову, сверкая черными глазами, губы ее были поджаты. Когда он задавал вопросы, это было лишь еще одним поводом для допроса; био-компьютер поверил в его беспристрастность. В конце концов, это всего лишь вещь.

- Могу я проводить вас в вашу комнату? - спросил детектив.

Она перевела взгляд на пистолет в ее руке, но все же кивнула:

- Хорошо.

В лифте, когда они остались одни, он спросил:

- Почему ваша комната так далеко от остальных?

- Четвертый и пятый этажи в основном задействованы под спальни для членов семьи, для гостей или под небольшие художественные галереи и музыкальные комнаты. Третий этаж использует отец. Библиотека тоже находится на третьем этаже, а также комната для отдыха, гостиная, кинозал и бассейн. Студийный этаж занимают хранилища, кухни, столовые и моя студия. Как вы уже знаете, я художница. Мне нужно много пространства. Второй этаж - единственное место, которое подходит на роль моей студии. Вы скоро поймете, о чем я.

Двери лифта открылись, и свет из коридора на мгновение ослепил их.

Они остались наедине, или что-то вроде того.

- Сюда, - кивнула она.

Подойдя к двери, она открыла ее и вошла внутрь, пригласив его.

Он прошел следом за ней.

Комната выглядела впечатляюще, она отличалась высоким потолком, который находился в добрых пятидесяти футах над головой Сент-Сира и был украшен витражом, отражавшим солнечные лучи всеми цветами радуги и складывавших их в изумительный узор. Все стены были белые, почти что ослепительно белые, украшенные только несколькими картинами Тины. Еще две двери вели в другие комнаты, а большое окно с решеткой сорока футов в длину было способно осветить всю комнату. Сама комната была примерно шестьдесят на шестьдесят дюймов.

- Видите? - спросила она, робко улыбнувшись.

- Очень мило.

- Я рада, что вам нравится.

- Это вы нарисовали? - спросил он, подойдя к ближайшей картине, хотя по стилю и подписям, таким же, как на пятом этаже, отлично понял, что они ее.

- Да, - в ее тоне не прозвучало ни капли гордости.

Он вгляделся в портрет и узнал Джубала в человеке, изображенном на нем, только он был исключительно синего и зеленого оттенков - будто ты смотришь на него сквозь потрескавшееся цветное стекло.

- Мне нравится.

- Тогда вы ничего не понимаете в искусстве, - ответила она. Обернувшись, он увидел, что она говорит на полном серьезе, хотя в ее голосе промелькнула толика мрачного юмора.

- Вот как?

- Вам нравится цвет и форма, - принялась объяснять она. - Но если бы вы знали все критерии, по которым оценивают картины, вы бы поняли, что она неудачна.

- А остальные?

- Тоже провалы.

- А в коридорах наверху… - начал он.

- Катастрофы, - сказала Тина, посмеиваясь без капли веселья.

- Ну, - сказал Сент-Сир, - Насколько я могу видеть, у вас есть талант.

- Чепуха.

Посмотрев на нее, он заметил свет, отражавший всю глубину ее темных глаз, тот же самый свет мерцал в ее волосах, переливаясь тысячей оттенков от угольно-черного до темно-синего.

Бессознательно его взгляд скользнул вдоль ее стройной шеи, опустился ниже - к округлостям грудей. Сент-Сир почувствовал, как его руки поднимаются, движимые желанием погладить ее грудь, ему вдруг подумалось, что это она заставляет его руки двигаться.

Почему-то детектив вдруг вспомнил тот кошмар, от которого его разбудил биокомпьютер перед обедом, и ему казалось, что этот сон как-то связан с происходящим, но только как…

Его взгляд продолжал путешествовать вниз, вдоль ее тонкой талии, чувственного изгиба бедер, длинных притягательных ног, едва прикрытых шортами. Она была босиком. Почему-то эта деталь заинтересовала его больше, чем все остальное.

Перенаправляю твое внимание, - обратился биокомпьютер к эмоциональной половине кибердетектива. - Нельзя, участвуя еще и физически. Это может привести к эмоциональной привязанности, и ты, конечно, понимаешь, что это может помешать твоей работе и способностям, как симбионту.

Детектив попытался послать компьютерную часть подальше.

Сент-Сиру до сих пор хотелось дотронуться до нее, привлечь к себе, чтобы почувствовать, такая ли мягкая ее оливковая кожа, как выглядит. В то же время, биокомпьютер очень тонко влиял на него, в конце концов заставив детектива смотреть девушке только в лицо.

- Если вы считаете себя ужасным художником, то почему не перестанете писать картины? - спросил он.

Она горько засмеялась, смеялась она так усердно, что скоро смех закончился сдавленным кашлем. Когда она снова могла говорить, ответила:

- У меня нет выбора. Я ничего не могу делать, кроме как рисовать, писать, лепить, делать эскизы…

- Конечно, вы…

- Нет, - перебила его Тина. - Вы знаете, что я прошла гипноманипулятор в возрасте трех лет по настоянию отца? Знаете ли, что это означает?

- Не совсем, - ответил он. - Каким-то образом он гарантирует, что вы раскроете весь свой творческий потенциал.

- И привязывает вас к этому.

- Я не понимаю, - нахмурился он.

- Каждый из нас, кажется, родился с определенными способностями, - ответила Тина, подойдя к окну и повернувшись к нему спиной. Ее темные волосы и смуглая кожа казались светлыми на фоне ночи. - Дэйн, например, унаследовал писательские способности, как Бетти и Доротея. У мамы удивительные музыкальные способности. Отец, как и я, имеет талант в искусстве.

Сент-Сир выжидательно молчал.

- После того, как вы прошли психологический гипноманипоулятор, раз впустив его в свою голову в поисках основного таланта, вы привязаны к тому, что он нашел. Я должна рисовать. Весь мой мир - это живопись и графика, я получаю удовольствие, заканчивая день чисткой кистей.

Отойдя от окна, она встала рядом с автопортретом, выполненном в оранжевом и желтом оттенках.

- Раньше я пыталась убежать от этого, - продолжила она. - О-о, было время, когда я чувствовала отношение к самой себе, к своим неуклюжим пальцам, к ограниченному зрению, злилась, бросала и не хотела возвращаться к рисованию снова. Но через несколько дней после того, как я бросила рисование, гнев прошёл. Я нервничала все больше… Мне не терпелось вернуться, чтобы попробовать еще раз, сделать все лучше, чем было раньше. Я знаю, что не смогу сделать лучше, что мой талант имеет какие-то границы, знаю, что я хороший художник, но не великий. Но я всегда возвращаюсь к рисованию. Всегда по новой беру в руки кисть. Снова и снова одурачиваю себя. Никогда не могу продержаться дольше недели или двух без живописи. Иногда три.

- Может быть, все ваше стремление…

Она продолжала говорить, будто не слышала его:

- Каждый, кто прошел гипноманипулятор узнает, свое призвание. Если его талант огромен, велик, он живет словно в Аду. Он не умеет ничего, кроме заданного гипноманипулятором - и он знает, что никогда не сможет делать это так хорошо, как только можно. И потом, стремление, как вы сказали.

Значит, она все-таки слушала его.

- Гипноманипулятор мотивирует. В конце концов, вы можете сделать только одну вещь, вы хотите делать только одну вещь, но вы никогда не сможете делать это так хорошо, как вам хочется.

- Остальные думают так же? - спросил он.

- Хотя они не говорят, но они это чувствуют.

- Незаметно, - сказал Сент-Сир.

- Правда? - она повернулась лицом к нему. Ее это больше не трогало, не злило. Ровным голосом она спросила:

- Вам не кажется, что семья слишком спокойно восприняла смерть Бетти?

- Ваша мать плакала.

- Подтверждение моей теории, - ответила Тина. - Она прошла гипноманипулятор позже всех остальных. Отец прошел еще ребенком, как и все остальные. До свадьбы мама не знала своих талантов. Поэтому она самая нормальная.

- Я не понимаю, как связаны гипноманипулятор и слабое проявление эмоций в вашей семье.

- Очень просто, - ответила она с улыбкой, совсем на улыбку не похожей. - Каждый из нас наделен какими-то способностями, и мы все очень привязаны к ним, несмотря на ограниченность. Поэтому непросто заботиться о других людях, беспокоиться о них, когда ваша энергия и жизнь связаны с вашим талантом.

- Вы забываете, что здесь произошли еще два убийства. И ваша реакция на третье оправданна.

- В первый раз реакция была такая же, - сказала Тина. - День или два траура, а затем все опять вернулись к работе - лепить, проектировать, рисовать, строить… - посмотрев на картины слева, она громко вздохнула. - Похоже, все эти эксперты по манипулятору совершенно не понимают, что невозможно создавать шедевры без личной жизни. Если любовь к искусству превыше всего, то все это мастурбация. Если жизнь, люди, окружение уходят на второй план, то нечего нарисовать, нечего запомнить.

Хотя он не был, как она тонко заметила, очень внимательным человеком, - он любил яркие цвета, смелые линии, приятные формы, громкую и живую музыку в любой день; к черту достойные и благородные критерии - Сент-Сир увидел ее глубокие, ужасные страдания, которые, как бы она не описывала, ему никогда бы не удалось понять до конца. Ему вдруг показалось, что, как полная гармония в искусстве ускользает от него, так же и ее чувства - ускользают от него. Детектив почувствовал, что она не могла заснуть ночью, любой ночью, и этой не сможет - и что она порвала больше картин, чем оставила. Он не сказал ничего, потому что не знал, что могло бы подбодрить ее - или как-то отреагировать, раз уж на то пошло.

Тихо, почти шепотом, она сказала:

- Как я могу сделать что-то вечное, что-то настоящее на бумаге или полотне, когда я не умею заботиться о других?

- Вы можете заботиться, - сказал он.

- Нет.

- Послушайте, вы всю жизнь провели среди талантов, прошедших гипноманипулятор. Но если бы вы жили среди обычных, нормальных, людей, они бы реагировали на вас, заботились о вас, научили бы вас относиться к ним так же. Вы можете заботиться.

- Вы правда так думаете?

- Да.

"Осторожнее".

Пошел к черту.

- Сомневаюсь, - сказала она.

Смешение реального и внутреннего разговора заставило его растерянно спросить:

- В чем?

Она с любопытством посмотрела на него:

- Сомневаюсь, что смогу заботиться о ком-то.

- Сможете, - тупо повторил он.

Долгое мгновение они неловко смотрели друг на друга. Сент-Сир не знал, как чувствует себя Тина, но самому ему казалось, будто он превратился в ужасно неловкое, неуклюжее трехногое существо. Он слышал свое дыхание и мог поклясться, что оно было таким же громким, как охладитель вентиляционной системы. Он ждал, пока она что-нибудь скажет, потому как сам был не в состоянии. Потом, поняв наконец, что она и так сказала слишком много и, наверное, хочет остаться одна, он проговорил:

- Держите оружие рядом.

- Хорошо.

Пожелав спокойной ночи, он вышел.

Лифт поднимался на пятый этаж, казалось, целую вечность.

Назад Дальше