- Господа полицейские. - вежливо проговорила она на безукоризненно нейтральном французском. Ни следа акцента. - Чем я обязана вашему визиту?
Командир была селениткой. Это совершенно неудивительно: селенитов в ЛЛА элементарно больше, чем всех лагранжистов вместе взятых. Она подалась вперед в кресле, сложив длинные руки на столе. Чёрные глаза смотрели на нас с вызовом. Луна-Лагранж - великая держава, пусть и растерявшая за годы немалую долю своего величия, и это находит своё отражение.
- Инспектор Штайнер, Национальная полиция. - представился я. Брови Армистед чуть приподнялись, прежде чем её лицо снова приобрело беспристрастное выражение. - Я провожу расследование, и хотел бы задать вам несколько вопросов.
- Вопросов. - повторила Армистед и перевела взгляд на Еремеева. - А вы, господин..?
- Инспектор Еремеев, Транспортная полиция. Я сопровождаю инспектора Штайнера.
- О. - только и сказала селенитка. Я даже не стал её винить: сатурнианский мужчина-полицейский - это уже достаточно необычно, а два сатурнианских мужчины-полицейских - необычно вдвойне. - Что ж, задавайте свои вопросы, инспектор Штайнер.
- Спасибо. - ответил я и встряхнул левой рукой. Линза послушно выпала в подставленную ладонь.
- Госпожа Армистед, - начал я, - ваш корабль прибыл на Титан-Орбитальный вчера, в, - я сверился с записями, - 19:22 по местному времени?
- Именно так. - слегка наклонила голову она.
- Вы заметили какие-нибудь странности в поведении диспетчера при заходе на стыковку?
- Никаких. - ответила Армистед после недолгой паузы. - Связь проходила штатно.
- Диспетчер давала вам какие-то конкретные указания, к какому из узлов заходить на стыковку?
- Разумеется. Она приказала нам стыковаться к этому узлу. Мы так и поступили. Учитывая, что терминал был пуст, у нас не было причин жаловаться.
- Терминал был пуст? - уточнил я и скосил глаза на записи: так и есть, сразу после начала дежурства и до 19:22 не было зарегистрировано ни одного корабля. Ни прибытия, ни отбытия. Но что-то казалось мне странным.
- Мы не заметили других кораблей у терминала. - снисходительно пояснила Армистед.
- Других грузовиков? - вновь уточнил я. Селенитка кивнула:
- Разумеется. Кораблям других классов нету повода стыковаться у узлов, рассчитанных на прыжковые грузовики. Я не права, инспектор?
Она была права, подумал я. Действительно, кому придёт в голову стыковаться к терминалу, принимающему полукилометровые грузовые корабли?
Точно так же, как никому не придёт в голову убивать обыкновенную диспетчера Портовой Администрации прямо на рабочем месте, не оставив при этом за собой следов. Действительно, зачем?
Что могло случиться?
- Вы правы, - вслух ответил я, - но отсутствие поводов не означает отсутствия возможности. Вы уверены, что ничего не видели… скажем, у четвертого узла терминала?
Армистед удивлённо уставилась на меня. Её глаза вдруг остекленели на несколько секунд; затем селенитка несколько раз моргнула и покачала головой:
- К сожалению, - медленно проговорила она, - мы не располагаем такими данными. Мы специально не приглядывались к терминалам, господин инспектор. При сближении для стыковки меня интересовало только наличие у терминала других грузовиков. Их не было. Кроме того, диспетчер направила нас к другому узлу, и у меня не было причин возражать. Окончательное решение по стыковке всегда остается за диспетчером.
Я непроизвольно вздрогнул от её слов. То же самое мне говорили и другие командиры - и Федорчук, и Гучетич. Окончательное решение принимает диспетчер. И если диспетчер хочет скрыть что-то, относящееся к четвертому узлу, то никто не сможет ей помешать.
А значит, Вишневецкая что-то скрывала. Это что-то её и убило.
Но что?
- Вы раньше посещали Титан-Орбитальный? - спросил я вместо ответа. Армистед снова недоумённо моргнула: видимо, я сбил её с толку.
- Несколько раз. - ответила она. - Раза три за этот год. Всего, наверное, раз двенадцать. Я на "Гваэчжу Грине" уже пятый год.
- Надолго задерживаетесь на этот раз?
- Собираемся отбывать завтра. - пожала худыми плечами селенитка. Плечи у неё были широкие, и с её худобой они делали её похожей на вешалку. - Отбыли бы и сегодня, но этот пропускной режим спутал нам все карты. У нас график. - последние слова она произнесла так, будто бы выбивалась из графика исключительно по моей вине. В чём-то она была права.
- У вас насыщенный график?
- И два дня из него мы уже потеряли при заходе на Землю. - кивнула Армистед. - Редкоземельные элементы. В некоторых системах их не так-то и много. - она нахмурилась. Мысль о Земле не особо радовала её… да и меня, положа руку на сердце, тоже.
Земля обезлюдела. После Второй Солнечной войны и краха Земной Империи, вздумавшей поквитаться со всеми космоноидами за многочисленные нанесённые ей обиды, родина человечества лежала в руинах. Титаническими усилиями союзники сумели расселить по сибирским мирам на окраинах космоса полмиллиарда землян: после орбитальных бомбардировок и разрушенной за столетия биосферы Земля была совершенно непригодна для жизни.
На Земле было примерно два миллиона человек. Учитывая, что большинство из них было родом с Луны-Лагранжа, никого из них нельзя было назвать землянами. На Земле добывали ресурсы - те же редкоземельные элементы, которые сложнее было достать на других планетах или в космосе. Оттуда привозили артефакты, присыпанные пеплом и пылью безделушки, усеивавшие руины городов - вечная статья контрабанды, и не только в Гегемонии. Туда приезжали туристы и паломники - полюбоваться на развалины и места боевой славы, если, конечно, позволяли сверхбури. Государства Солнечного Альянса использовали Землю в качестве огромного военного полигона.
Но Земля была мертва. Учитывая, какие преступления вершили земляне под бело-голубыми знамёнами Империи, это было только к лучшему.
- Я… понял вас. - пробормотал я и кивнул. - Благодарю вас за сотрудничество, госпожа Армистед. Надеюсь, вас не задержат дольше необходимого, но в случае необходимости нам может вновь понадобиться ваша помощь.
- Пожалуйста. - кивнула в ответ Армистед. Она помедлила секунду. - И смею надеяться, что она вам больше не понадобится.
* * *
- И вот он, - произнёс Еремеев, - узел номер четыре.
Смотреть здесь было не на что. Табло над проёмом шлюза горело красным; сам люк был прочно закрыт. Снаружи, судя по индикатору, был вакуум. Ставни обзорных иллюминаторов были опущены.
- Их можно как-нибудь открыть? - спросил я, подходя ближе к иллюминатору. В стекле, закрытом ставней, на меня уставилось моё отражение.
- Изнутри? - спросил Еремеев. - Нет. Во всяком случае, не отсюда. А что?
- Да так. - сказал я, отступая от иллюминатора. - Интересно, что же там такого. Причём такого, что ради этого можно убить обыкновенную диспетчера…
- А тебе не кажется, что там ничего нет? - поинтересовался Еремеев. - Может Вишневецкой было удобнее по-другому стыковать прибывающие корабли? Четвёртый-то перенаправили к соседнему терминалу…
- А предыдущая вахта? - спросил я. - Там корабль отчего-то не красуется, если ты не заметил. Им-то что мешало?
- Понятия не имею. - развёл руками Еремеев. - Посмотри записи дневной вахты.
- Как только - так сразу. - отрезал я. - Как будто тебе проще.
- Ну, мы же не занимаемся этим расследованием. - пожал плечами Еремеев. - Тогда может быть.
- Может… - раздражённо вздохнул я и отвернулся от закрытого иллюминатора. - Пошли отсюда.
Уходя, я ещё раз обернулся. Стыковочный узел всё так же оставался закрытым.
Я покачал головой.
- Ты здесь закончил? - спросил Еремеев, когда мы подходили к станции транспортных капсул.
- В смысле, буду ли я обращаться к командирам кораблей ещё раз? - уточнил я. - Если они не лгали, то нет. Если же мне они сказали одно, а на записях переговоров диспетчерской - совершенно другое, то у меня появится больше подозреваемых. - я покачал головой. - Что меня не сильно радует.
- Да неужели. - недоверчиво хмыкнул Еремеев.
- Конечно. - ответил я. - Потому что в таком случае заниматься этим делом будет уже ГСБ. А не мы с тобой.
Еремеев помрачнел.
- И что теперь? - спросил он после недолгой паузы.
- Встречусь с Фудзисаки. - пожал плечами я. - Вдвоем наведаемся по месту жительства Вишневецкой. А завтра с утра возьмемся за это дело в полную силу.
- Только не говори, что я тебе ещё понадоблюсь. - пробурчал Еремеев. Я развёл руками.
Дрожь палубы и приглушённый гул сообщили о приближении капсулы. Вдруг возникла и она сама - бело-зелёный цилиндр, стремительно затормозивший прямо напротив дверей в ограждении платформы. Двери распахнулись.
- Терминал Уэно. Выход к стыковочным узлам У-1, У-2, У-3, У-4.
Из капсулы вышли несколько космонавтов в оранжевых и синих рабочих комбинезонах - счастливцы, протиснувшиеся через кордон полиции, или же из другой части Порта. Все, как один - гайдзины, и за исключением пары долговязых космонавтов - не из Солнечной. Нас с Еремеевым они почтительно обошли стороной.
Я поморщился и уже вошёл в капсулу, когда меня вдруг окликнул незнакомый, но отчётливо сатурнианский, женский голос:
- Господин Штайнер, верно?
Я обернулся. На платформе, сразу за дверьми, стояла незнакомая женщина в длиннополом чёрном плаще. Длинные чёрные волосы спадали ей за спину; аккуратно подстриженные пряди и чёлка обрамляли лицо. Она смотрела прямо на меня: в свете ламп блестнули жёлтые, почти золотые, глаза.
- Кто вы? - спросил я. - Что вам от меня нужно?
- Уважаемые пассажиры, ускорьте высадку и посадку. - потребовала капсула. - Не задерживайтесь у дверей, проходите дальше в салон.
- Удачи. - произнесла она. - В вашем расследовании.
- Расследовании? - машинально переспросил я. Великие боги, никто за пределами МВД ещё не должен даже знать об этом расследовании! - Кто вы такая?
Губы женщины тронула улыбка. Вместо ответа она отвернулась, взмахнув полами плаща, и ушла вглубь платформы, со станции.
Двери капсулы зашипели. Я торопливо отшатнулся назад, и они захлопнулись у меня перед носом.
Кто она такая? только и подумал я.
И откуда, чёрт возьми, ей было знать про расследование?
* * *
Фудзисаки поджидала меня в лифтовом холле Портовой Администрации. В конце смены здесь было полно народу - одни собирались по домам, другие занимали их места - но моя напарница выделялась в любой толпе.
В лимонно-жёлтом макинтоше, с недовольной миной на лице и засунув руки в карманы, Фудзисаки и сама выглядела кисло. Видимо, ей повезло меньше.
- Как успехи, Жюст?
- Так себе. - зло процедила Фудзисаки. - Если я ещё раз услышу от кого-то рассказ о том, каким хорошим, трудолюбивым, дружелюбным и компанейским человеком была покойная, и как они вместе с ней замечательно выпивали на корпоративах, я разобью этой кому-то лицо аварийным молотком.
- Аварийным молотком? - переспросил я. - Это ж не наш метод.
- Да мне как-то уже всё равно, - отмахнулась Жюстина. - Я час убила на шатания по коридорам, кабинетам и столовым, чтобы в итоге узнать о том, каким замечательным человеком была Хироко Вишневецкая. Будто мне её в сёстры сватают. - она поморщилась. - Что у тебя?
Я указал на лифт.
- По дороге расскажу. - ответил я. - Поехали.
Покойная Хироко Вишневецкая жила (правильнее сказать - обитала) в общежитии Портовой Администрации - месте, пригодном для жизни весьма условно. Главным и единственным плюсом общежития было то, что оттуда до Администрации было пять минут и одна поездка на лифте. Бесплатное трёхразовое питание в столовой по соседству шло в подарок.
В остальном общежитие было лучше, скажем, капсульного отеля в Дэдзиме. Но ненамного.
- Значит, ты думаешь, что Вишневецкая что-то скрывала про четвёртый узел? - переспросила Фудзисаки. Я утвердительно кивнул. - И послушно скрывала до последнего? Странно. А что сам узел?
- Изнутри он закрыт. - ответил я. - И, судя по приборам, пуст. Тем страннее.
- Всё страньше и страньше… - пробормотала Жюстина. - Слушай, а твои гайдзины тебе не врут?
- Можно ещё перепроверить по записям, - сказал я, - но сама подумай, какой им резон? Разве что кто-то из них замешан в этом деле, но это вскроется.
- Ты же сам говорил, что "Гваэчжу Грин" отбывает завтра. - напомнила Жюстина. - До записей - учитывая, как работает отдел киберпреступности - мы доберёмся хорошо если завтра с утра. Что тогда?
- Так "Гваэчжу Грин" - наши главные подозреваемые? - спросил я. - Жюст, брось. Они, конечно, селениты, но даже селениты не настолько сошли с ума, чтобы убивать диспетчеров…
- Но записи стоит проверить в первую очередь.
- Конечно. - хмыкнул я. - Нам вообще много чего стоит проверить.
Фудзисаки только пожала плечами.
Камеры над входом в общежитие развернулись в нашу сторону, стоило нам приблизиться. Я непроизвольно пригляделся: под обоими глазками камер горели красные огоньки записи.
Значит, убийца не наведывалась к Хироко Вишневецкой домой. Хотя учитывая, как она испарилась из диспетчерской, это не сильно обнадёживало.
- Вы к кому? - послышался голос, и мы с Фудзисаки обернулись: из-за стойки у входа выглянул консьерж - зеленоволосый сатурнианин неопределенного (между тридцатью и ста пятидесятью годами) возраста. На нас он глядел, как на отъявленных нарушителей спокойствия, насупив светло-зелёные брови.
- Национальная полиция. - сказал я, встряхивая рукавом. Лиловые глаза консьержа удивленно округлились, уставившись на внезапно блестнувшую Линзу. Фудзисаки таким же жестом извлекла из рукава макинтоша свою, и консьерж непроизвольно отступил назад. - Здесь проживала Хироко Вишневецкая?
- О, да, разумеется, - торопливо заговорил консьерж, отступая ещё на шаг. Его тон преобразился, словно по волшебству. - Сию минуту, господа полицейские… Вишневецкая, Вишневецкая… да, у нас такая проживает… седьмой блок, комната 58. Покорнейше прошу прощения, господа полицейские, но что она натворила?
- Её убили. - сказал я. - Ночью. Вы не знаете?
- Я? Нет, я… О боги. - миловидное лицо консьержа побелело. - Я не знал… Покорнейше прошу прощения, я не знал!
- Но она живёт здесь. - сухо заметила Фудзисаки. - И вы не заметили, что её нет?
- Она часто отлучается. - пробормотал консьерж, опираясь об стену за спиной. Его рука заметно дрожала: ещё чуть-чуть, и он сполз бы на пол. - Всемилостливая Каннон, но как..?
- Это мы и хотим узнать. - прервал его я. - Вы впустите нас?
- О, да, конечно, сию минуту… - турникет входа загорелся зелёным. - Покорнейше прошу прощения, господа полицейские…
- Спасибо. - кивнул я. Он не ответил. Видимо, весть о смерти одной из жильцов потрясла его до глубины души.
Проклятая Портовая Администрация.
Общежитие N8 занимало три этажа по краям одного небольшого зала, от которого расходились коридоры с комнатами. Лифтов здесь не было: нам пришлось подняться по узкой лестнице, отделанной под дерево и звучащей почти так же, на второй этаж. Лестница казалась слишком чужеродной, будто бы её добавили позже всего остального орбиталища - и я сразу понял, почему.
В стенах лестничной клетки всё ещё остались направляющие полозья - такие же, как на пожарной лестнице в диспетчерской. Вдоль стен на этажах и в коридорах тянулись поручни для невесомости, а в полу и на потолке были заметны места, где когда-то были ручки и упоры для ног. Общежитие изначально проектировалось для невесомости, когда в этой части орбиталища и речи не могло идти о гравитации. Видимо потому и этажи были крошечными галереями по краям колодцеобразной залы - зачем лестницы, если можно было просто оттолкнуться и спуститься вниз?
Искусственная гравитация свела невесомость на нет, и в общежитии поспешно добавили лестницы. Едва ли они действительно были из дерева - настоящее дерево весьма дорогой строительный материал - но какие-то из норм МинСЖО при их постройке точно обошли стороной.
Мы прошли вглубь седьмого блока, разглядывая зажигающиеся при нашем приближении таблички на дверях. Коридоры были широкими, с всё теми же старыми полозьями, но двери при этом были самыми обычными дверьми, хоть и раздвижными.
51, 52, 53… В воздухе стоял сильный запах табака, будто кто-то здесь недавно курил. Я опять поморщился; Жюстина пробормотала что-то нецензурное.
Номер 58 обнаружился в самом конце коридора: запах табака здесь был ещё сильнее, а воздух затянуло сизым дымом. Прямо по коридору виднелась дверь в душевую с санузлом: это был самый конец блока.
На замке двери горел красный огонёк. Впрочем, это было ненадолго: с должными разрешениями Линза может открыть любую дверь и любой шлюз, а в Портовой Администрации разрешений у меня хватало.
Линза скользнула мне в ладонь. Индикатор замка загорелся зелёным.
Дверь беззвучно отодвинулась в сторону.
- Вам что-то нужно в чужой комнате, - раздался за спиной чей-то голос, - или вы просто заглянуть решили?
Я резко развернулся на каблуках. Правая рука против воли потянулась к отвороту плаща, за пистолетом. Но в последний момент я удержался.
Из-за угла, затянутого табачным дымом, выступила темноволосая женщина. В отставленной руке она держала дымящийся мундштук. Голубые глаза смотрели возмущённо, почти враждебно: и здесь мы опять были незваными гостями.
- Национальная полиция. - ответил я, вместо пистолета демонстрируя женщине зажатую в ладони Линзу. Фудзисаки продемонстрировала свою, правую руку всё ещё держа за отворотом макинтоша, на кобуре. - Инспектор Штайнер, уголовный розыск.
- И у вас есть ордер? - не отставала женщина. Всё ещё глядя на нас, она затянулась, приложив мундштук к губам. Сигарета зажглась алым огоньком. - Что вам нужно от Хироко?
- Мне не нужен ордер. - сказал я (и это было чистой правдой: открывать двери я мог без всякого ордера). - Госпожа Вишневецкая убита.
Алый огонёк погас.
- Убита?.. - потрясенно прошептала женщина. Мундштук со стуком выпал из её пальцев. - Но как… почему… Хироко не… Что случилось?!
- Этого мы не знаем. - ответил я. - Пока не знаем. - запоздалая догадка пришла мне в голову, и я перешел в наступление: - Вы её подруга?
- Д-д-да, - заикаясь, ответила женщина. - А-Анжи. Анжелика Ицуко Г-Грушина…
Та самая Анжи, про которую упоминал Валленкур. Отлично.
- Я п-п-просто… - пробормотала, запинаясь, Грушина, - п-просто думала что она уехала… на выходные, к Сэйдзи… к её парню. А она…