Ожидание - это всегда трата нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. Покойный Альфред-дав-Купер говорил, что детектив может отлично драться, быстро бегать, великолепно разбираться в следах, быть внимательным и осторожным, и между тем его можно считать настоящим детективом лишь в том случае, если он умеет ждать. "Погоня и поиск, - говорил учитель Гарда, - это уже крайнее дело. Надо наладить следствие так, чтобы преступник сам пришел, запутавшись в хорошо расставленных сетях. Не бегайте напрасно за преступником, а ждите, когда он сам принесет себя в ваш участок!"
Черт его знает, то ли детективы во времена Альфреда-дав-Купера были другими, то ли преступники, но за последние десять - пятнадцать лет Гард что-то не слышал, чтобы они являлись "готовенькими". Впрочем, Ут Доббс сама себя нашла… Ну так она не была преступницей.
А ждать действительно было трудно: великого напряжения стоило удержать себя в кабинете, у телефона и селектора, и не сорваться с места, не кинуться в самую гущу событий.
Собственно, каких же событий?
Да никаких!
Хьюс, пересмотрев весь парк Сента-Клосс, нашел одну пуговицу от штанишек Майкла - разве это событие? Затем он расположился в парке напротив игротеки Тура Сайруса и регулярно сообщал, что все спокойно и тихо. Такие же сведения поступили от Таратуры, наблюдающего за братьями Пуся. В первой городской сводке, переданной комиссару Гарду, говорилось об одном утопленнике, шестнадцати мелких кражах в универсальных магазинах, двух самоубийствах, четырех ограблениях и одном дорожном происшествии с перевертыванием автомашины, но без человеческих жертв. Две последующие сводки по своему характеру не отличались от первой.
- Дэвид, - сказал Честер, не находящий себе места, - не пора ли решительно взяться за Сайруса и Пусю?
- Бессмысленно и опасно, - ответил Гард. - Пока мы не установим, где находятся Майкл и Линда, пока не примем меры к их спасению, мы не имеем права ими рисковать. Кроме того, если уж брать стариков и их родственника, нужно брать с поличным. - При всей логике своих рассуждении Гард все же с сочувствием посмотрел на Честера, для которого бездействие комиссара казалось наибольшим преступлением в сложившейся ситуации. - Нет, старина, подождем!
Должна же быть награда тем, у кого есть терпение!
Зажглась красная лампочка селектора.
- Шеф, срочное донесение. Вертолет Стива Андерса обнаружил на опушке леса в районе третьего окружного шоссе женщину…
- С ребенком? - быстро спросил Гард.
- Насчет ребенка ничего не говорится. Андерс сообщает, что женщина то ли мертва, то ли связана. Во всяком случае, она лежит неподвижно.
Честер трясущимися руками налил себе стакан воды и залпом выпил его, стуча зубами о стекло.
- Передайте Стиву: женщину подобрать и как можно быстрее доставить сюда!
В ближайшие тридцать минут ни Гард, ни Честер не произнесли ни единого слова, ровно до тех пор, пока лампочка не зажглась вновь.
- Андерс на подходе, шеф, - сказал дежурный. - Женщина жива. Ее имя Линда Честер.
Гард удалил Фреда в соседний кабинет и приготовился к встрече. Линда вошла в кабинет собственными ногами и довольно решительно.
- Дэвид, - сказала она, - на вас вся надежда! Это ужасно! Это ужасно! Это ужасно!
- Садитесь, Линда.
- Нет, не хочу.
В продолжение всего разговора она ни на секунду не присела, а двигалась по комнате, пересекая ее из угла в угол. Внешне спокойная, Линда держалась каким-то внутренним напряжением, готовым вот-вот оборваться, но все же держалась, вызывая невольное восхищение Гарда.
- Кто они, Дэвид? Зачем им Майкл? - Это было главное, что ее интересовало.
- Думаю, обычное рэкетирство… - Гард до конца пощадил бедную женщину. - Они будут охранять Майкла как зеницу ока. Ведь он их капитал!
- Если так, почему они не взяли Робика Найта? Марион и Фредерик богаче нас…
Гард пожал плечами.
- Успокойтесь, Линда. Когда назначается выкуп, все родители одинаково бедны и одинаково богаты.
- Ах, сколько бы они ни назначили, мы с Фредом все равно выплатим! Но как это сделать? Когда? Где?
- Не торопитесь, сначала расскажите мне по порядку, что произошло в машине. Не исключено, что мы просто поймаем их и дело кончится быстрее и проще.
Магнитофон был включен и тихо шипел, не привлекая внимания Линды.
- Вам подробно? Мы гуляли с Майклом…
- Это я знаю, - прервал Гард, боясь потерять лишнее время. - Начинайте прямо с машины.
- Мы сели, втащили двоих, Майкл был у меня на коленях. Как только тронулись, меня скрутили, завязали глаза и заткнули рот кляпом, а Майкл был тут же, я это чувствовала, и, кроме того, мы долго не останавливались. Вероятно, они ему тоже зажали рот, ведь мальчик не из тех, кто будет молчать, когда так обращаются с мамой. Они не могли выкинуть его на ходу? О, Боже мой!..
- Успокойтесь, Линда, - мягко сказал Гард. - Ведь мы договорились: рэкетиры берегут детей не хуже родителей. Что было дальше?
- На полицейских я как-то не обращала внимания. Молодые, сильные, хорошо одетые - как на парад. Пожалуй, лишь тот, кто был у них старшим, запомнился мне черными волосами и совершенно белыми ресницами и бровями. Я еще подумала, что голова у него крашеная…
- Дальше?
- Я была уверена, что мы едем в управление и что они перепутали, Дэвид, я еще надеялась… А потом мы все ехали, ехали, ехали, и я считала…
- Что именно?
- Пятнадцать минут по асфальту, потом минут шесть по бетону - я отчетливо ощущала швы между плитками, это было уже где-то за городом. Наконец пошла совсем плохая дорога, вся машина наполнилась пылью, мне стало трудно дышать, и тут, как я поняла, они высадили Майкла…
- Почему поняла?
- Кто-то сказал: "Давай сюда! Развяжи ему глаза!" И я потеряла сознание. Очнулась - вокруг лес, лежу на траве, ваш летчик…
- Время вы определяли счетом?
- Да. Про себя.
- Благодарю вас, Линда. Вы сообщили важные сведения. А сейчас я советую вам ехать домой и… ждать, дорогая Линда.
- Я не могу домой. Не хочу. Я буду с вами.
- Это нельзя. - Гард незаметно нажал кнопку звонка, вызывая Честера. - Фред уже в курсе дела, он будет с нами, и этого достаточно.
- Где Фред?
- Здесь.
Линда обернулась и несколько секунд молча смотрела на Фреда. Она не двигалась, лишь слегка покачивалась всем телом и еле слышно дышала. Голова ее была неестественно поднята вверх, глаза полузакрыты. И единственная ниточка, на которой держалась ее воля, не выдержала - лопнула. Мужчины не успели поддержать Линду: не издав даже звука, она без чувств рухнула на ковер.
- Оставайся здесь до моего возвращения, - сказал Честеру комиссар, засовывая в карман пистолет. Уже в дверях он отдал последнее распоряжение дежурному: - Срочно врача. Кроме того, вызовите Хьюса, пусть прослушает пленку и попытается нащупать маршрут "пумы". Я буду у Таратуры.
Глава 6
ТЕЧЬ
- Комиссар полиции Гард? - повторил Серж Пуся, слегка сощурив слезящиеся от старости глаза. - Так-так-так. А почему же, позвольте спросить, у вашего сына Майкла была фамилия Честер?
Гард даже не смутился, поскольку действовал теперь с открытым забралом, но был удивлен: ну и память, ну и проницательность!
- Впрочем, - сказал старик, - вы уже тогда показались мне подозрительным папашей.
- Чем же? - из профессионального интереса спросил Гард.
- Торопливостью, комиссар! Настоящие отцы не так-то быстро соглашаются оставить у меня свои кларки. "Э, нет, - подумал я, - этот "отец" будет платить за "сына" не из своего кармана!" - Старик улыбался такой ослепительно чистой улыбкой, что даже после того, как он закрыл рот, эта улыбка стояла в глазах Гарда. - Чем могу быть полезен?
Гард начал издалека:
- Я хотел бы ознакомиться с доходами вашей парикмахерской.
- Не возражаю, - согласился Серж Пуся. - Правда, недавно у меня уже был налоговый инспектор, кстати сказать, тот самый, - старик снова улыбнулся, - который сегодня с самого утра крутится вокруг моего заведения, а сейчас караулит вход. Впрочем, если вам нужно…
Гарду стало не по себе. "Ну и глазастый, черт! - подумал комиссар. - Застукал Таратуру! Только почему он так откровенен? Или передо мной сама невинность, или матерый преступник…"
- Хорошо, - сказал Гард. - Открою вам свои карты. Я подозреваю вас в соучастии в преступлении…
Договорить комиссару не удалось: старик, схватившись рукой за сердце и выпучив глаза, повалился на пол. "Фу, черт, переборщил!" - мелькнуло у Гарда, бросившегося на помощь. Через пятнадцать минут, полулежа в кресле, Серж Пуся тихо произнес:
- О чем вы говорите! Побойтесь Бога, молодой человек! Мы не берем с клиента и лишнего лемма, ведь наш клиент - ребенок! Обмануть младенца - это хуже, чем обмануть самого себя!
- У вас есть силы продолжать разговор? - спросил Гард. - Или отложим его до следующего раза?
- Чтобы я не спал всю ночь? - сказал старик. - Нет уж, давайте сейчас. Мне лучше.
И он сделал слабую попытку улыбнуться.
- Ваша реакция - достаточное свидетельство вашей невиновности, - сказал комиссар, успокаивая Пусю. - Но я хочу просить вас о помощи. Прежде всего скажите, у вас бывали случаи досрочного выкупа кукол?
- А как же! Если ребенок, не дай Бог, умирал до совершеннолетия или, не дай Бог, пропадал без вести, родители шли к нам.
Гард знал об этом и раньше из опросов родителей пропавших детей, но задал вопрос нарочно, чтобы последний раз проверить, насколько искренен старик: упомянет он об исчезнувших детях или постарается о них не говорить.
- Разумеется, при досрочном выкупе, - продолжал Пуся, - мы могли бы продавать кукол дороже, но Пуси никогда не наживались на чужом горе.
- Простите, - сказал Гард, - но вы упомянули о пропавших детях. В таком большом городе, как Нью, они действительно есть - всякое случается. Но вот что странно, господин Пуся: все эти дети исчезали через несколько дней после того, как побывали у вас.
- Не понимаю, - сказал старик.
- Они стриглись в вашей парикмахерской, а потом исчезали, - повторил Гард. - Это установлено нами с абсолютной точностью. Если хотите, я дам вам список пропавших, а вы сверьте с книгой учета…
- Не понимаю, - вновь сказал Пуся. - Я бы, господин комиссар, искал преступников там, где похищают детей, а не там, где их стригут.
- Но похищение каким-то невероятным образом связано со стрижкой! - сказал Гард. - Нет, нет, я не хочу больше подозревать вас, господин Пуся. В конце концов, преступники могли действовать и без вашего ведома.
- Что же вы хотите?
- Тщательным образом проследить технологию, весь путь от момента стрижки до поступления куклы клиенту.
Старик подумал, потом согласно кивнул.
- Помогите мне встать.
- Если вам трудно…
- Ничего. И дайте, пожалуйста, халат. Спасибо. Начнем с салона?
- Мы были там с Майклом, - сказал комиссар. - Поехали дальше.
- Поехали, - согласился старик, открывая небольшую дверь, ведущую в помещение мастерской. - Но у меня к вам личная просьба: Иржик, хотя и шутник, чрезвычайно больной человек, и я прошу вас…
- Буду осторожен, - сказал Гард.
Они вошли. Иржи Пуся сидел в глубине комнаты за широким полукруглым столом, освещенным боковым ярким светом, льющимся из открытого трехстворчатого окна. Кроме того, на столе еще стояла лампа, зажженная даже в дневное время. Под рукой Иржи Пуси лежали многочисленные ножички, стамески, пилки, кисточки, пузырьки с клеем и краской, баночки, ножницы и прочие непонятные инструменты. В правом глазу у Иржи чернела огромная часовая лупа. Он держал в руках очередную куклу и даже не поднял голову на вошедших.
Братья были копией друг друга, если не считать того, что у Сержа на губах блуждала постоянная улыбка, и потому его губы были скобкой кверху, а Иржи в течение всего разговора с Гардом держал губы скобкой вниз. Седые и длинные усы, растущие под крупными добрыми носами, делали братьев похожими на моржей. "Морж-пессимист и морж-оптимист, - подумал Гард. - Отличный цирковой номер!"
- Иржик, - мягко произнес Серж, - господин комиссар полиции интересуется нашими куклами.
Не поднимая головы, старший Пуся сказал:
- Ему уже мало живых людей?
- Извините, комиссар, - улыбнулся Серж. - Иржик шутит. Задавайте ему вопросы сами.
Гард почему-то откашлялся, словно ему предстояло петь с Иржи Пусей дуэтом. Потом спросил:
- Что нужно, чтобы сделать куклу?
- Талант! - мгновенно ответил Иржи.
- Я имею в виду: что нужно знать о клиенте?
- Есть ли у него деньги.
- Иржику нужны две фотографии, - вмешался младший брат. - Фас и профиль. Снимки мы делаем камерами, установленными в салоне.
- А волосы? - спросил Гард.
- И волосы, - подтвердил Серж Пуся. - Из волос мой брат делает…
- Матрасы! - перебил Иржи и поднял наконец голову с опущенными вниз уголками губ. - Я набиваю ими матрасы, господин комиссар полиции! Зачем еще мне волосы клиента?
- Иржик шутит, - вновь пояснил Серж, как видно не рассчитывая на то, что комиссар полиции обладает чувством юмора. - Из волос он делает парички. Все данные о клиенте хранятся вот в таком пакетике. Здесь фотографии, адрес и имя.
Гард повертел в руках целлофановый пакет и осторожно положил его на край стола.
- Что происходит после того, как кукла готова?
- Делаю следующую, - сказал Иржи Пуся.
Как это ни странно. Гард не испытывал никакого раздражения. Напротив, ему искренне нравился этот старый морж, который находился в том критическом возрасте, в котором человеку уже никто не страшен: ни комиссар полиции, ни президент, ни сам черт со своими чертенятами. Старик шутил! Но разве не прекрасна старость, украшенная не слезами, а шуткой?
- Я понимаю, - дружески улыбнувшись Иржи, сказал Гард. - Но куда девается готовая кукла?
Иржи открыл было рот, но его опередил Серж:
- В сейф нашего родственника Сайруса. Когда-то мы сами хранили свои шедевры, но теперь… Вы согласны, комиссар, что Иржик делает шедевры?
Надо сказать, старший Пуся ни на секунду не прерывал работу. На глазах у Гарда из ваты, смоченной какой-то жидкостью, кусочка пластмассы, бусинок, клея и резины возникала истинная принцесса с золотыми кудрями, по всей вероятности та самая девочка, которая побывала в салоне в один день с Майклом.
О, это был настоящий шедевр, о чем Гард тут же сказал братьям, хотя его слова ничуть не изменили мрачного вида старшего Пуси: сатир был верен себе до конца! Но служба тоже была службой, и потому комиссар спросил:
- Как долго делается этот шедевр?
- Всю жизнь, - ответил Иржи, - и еще четыре часа.
- В таком случае, почему эта девочка не была сделана сутки назад?
Иржи второй раз за весь разговор поднял голову и, кажется, впервые ответил серьезно:
- Не было вдохновения.
Или он вновь шутил?
"Как трудно работать с людьми, имеющими чистую совесть!" - подумал Гард, выходя из волшебной мастерской старого Иржи Пуси.
Серж проводил его до выхода, где с видом человека, случайно остановившегося перед завлекательной витриной детского салона, торчал Таратура.
Прощаясь, Гард произнес:
- Уж извините меня: работа! Кроме того, прошу выполнить одну мою просьбу: этот визит должен остаться между нами.
Серж клятвенно сложил руки на груди.
- А знаете, - не удержался Гард, - много лет назад я был у вас…
- Знаю, молодой человек, - мягко сказал Серж Пуся. - У вас две макушки.
- То есть как две?!
- Есть люди, у которых даже три, - сказал старик. - Право, не знаю, как это отражается на их умственных способностях… Дайте-ка вашу руку. Вот одна… А вот и вторая… Чувствуете?
Гард пощупал свой череп в местах, указанных Сержем, и у него мелькнула мысль, не наваждение ли это? Но старик улыбнулся ему такой реальной и ясной улыбкой, которая тут же успокоила комиссара и еще долго стояла перед его глазами, хотя Гард уже ехал в машине, думая об игротеке Тура Сайруса.
Но двух полицейских из группы Мердока, переодетых в гражданскую форму, Гард все же оставил напротив парикмахерской - у витрины, где крокодил жевал пирожное.
- Шеф, вы действительно уверены, что старики ни при чем? - спросил Таратура, когда "Ягуар-110" выехал из лабиринта улочек на магистраль, ведущую к парку Сента-Клосс.
Гард не ответил, погруженный в раздумье. Потом сказал словно бы сам себе:
- Это прекрасно, что мы оказываемся сильными в глазах лишь тех людей, у которых есть основания нас бояться. Что вы спросили, Таратура?
- Про стариков.
- Отличные моржи! Я даже выделил им охрану.
- От кого?! Они нужны лишь тому свету!
- Не шутите так грубо. Они нужны тем, кто ими пользуется. Неужели вы не понимаете, что у них происходит утечка информации? Пусть не по их вине, пусть даже вопреки их воле, но кто-то пользуется данными о детях!
- Кто же?
- Наберитесь терпения. Думаю, Тур Сайрус поможет нам ответить на этот вопрос…
Перед Гардом, сидящим за рулем, на приборной доске зажглась синяя лампочка. Таратура надел наушники и взял в руки маленький микрофончик.
- Алло, алло! Вас слушает Таратура! Хьюс? Что передать шефу? Так… Так… Так… Минуту! Он говорит; шеф, что вы дали ему слишком неопределенную задачу: скорость "пумы" неизвестна, маршрут тоже…
- Чего он хочет? - прервал Гард.
- Хьюс, шеф спрашивает, чего вы хотите? Совета?.. Он просит вашего совета, шеф.
- Приблизьте ко мне микрофон, - сказал комиссар. - Хьюс, вы меня слышите? Прекрасно. Средняя скорость "пумы" вам известна? Известна. Превысить ее они могли? Не могли, иначе привлекли бы к себе лишнее внимание. Сколько шоссейных дорог выходит из города Нью? Отлично. Сколько в вашем распоряжении людей? Пятьдесят восемь человек. Что вам еще нужно? Вы понимаете, что мы не имеем права упускать даже паутиновые нити, ведущие к преступникам!
И Таратура погасил свою лампочку.
- Самый лучший совет, который я мог бы ему дать, так это быть умнее, - сказал Гард, направляя машину к той части огромного парка Сента-Клосс, где были Продолговатые пруды.
Игротека "Крути, малыш!" находилась именно там.
Играла музыка, крутилась карусель, трещали хлопушки, взлетали ракеты, ползли танки, стреляя на ходу водяными залпами, визжали и смеялись дети - все это свидетельствовало о том, что фирма "Крути, малыш!" отнюдь не загнивала даже в период летних каникул. Два огромных резиновых слона отвесили полицейским низкие поклоны, как только Гард с Таратурой бросили в кормушки по десять леммов, и развели в стороны хоботы-шлагбаумы, пропуская гостей на территорию игротеки.
Тур Сайрус мгновенно появился перед ними, одним движением губ показав все свои золотые зубы.
- Прошу вас, господа! Что вам угодно?
Он был одет во все светлое: светлые брюки гольф, светлые туфли, светлые носки и даже светлые перчатки. Зато у него были черные как смоль усы и даже иссиня-черная гладкая прическа, разрезанная точно посередине тонким пробором.
- Мы из полиции, - сказал Гард, а Таратура положил руку в карман.
Веселый огонек тут же погас в глазах Сайруса, шея укоротилась, а плечи сузились. Он явно заволновался, что не укрылось от внимательного взгляда комиссара.