- Где мы можем поговорить? - сказал Гард.
- В конторе.
Она тоже была необычайно светлой: и мебель, и стены, и шторы на окнах, и бра, и многочисленные детские рисунки, развешанные в хорошо продуманном беспорядке, - все это, казалось, было выкрашено солнечным цветом.
Эта чистая и прозрачная обстановка никак не вязалась с мрачным разговором, который был намерен провести Гард.
- Сколько человек работает в игротеке?
- Двое, - сказал Сайрус. - Я и мой сторож. Позвать его?
- Пока не надо. Кто забирает кукол у братьев Пуся?
- Я.
- Как часто?
- По мере их изготовления.
- Вы имели когда-нибудь дело с полицией? - спросил вдруг Гард.
Сайрус проглотил слюну.
- Нет. То есть да.
- В связи с чем?
"Ну и нюх у моего шефа!" - подумал с восхищением Таратура.
- Наркотики, - выдавил из себя Сайрус. - Двенадцать лет назад. Но я тогда же все кончил, господин…
- Комиссар Гард.
- Господин комиссар.
- Почему вы нас так боитесь?
- Не знаю.
- По привычке, - сказал Гард и весело рассмеялся. Сайрус тоже стал смеяться искусственным смехом. - Однако продолжим. Покажите, где хранятся ваши куклы.
Дверь из конторы вела прямо в хранилище. Оно было оборудовано несгораемыми сейфами, в каждом из которых поддерживалась строго определенная температура и влажность. Десять сейфов, тысяча ячеек для кукол…
- Все заняты? - спросил Гард.
- В семи сейфах все.
- Надежно ли хранение?
- О да! - сказал Сайрус. - Ключи у меня и у сторожа, который один раз в неделю проверяет состояние кукол.
- Кто сторож?
- Чарльз Бент. Позвать?
- Пока не надо, - вновь сказал Гард. - Расскажите о нем.
Сайрус помялся.
- Он пьет немного… Но он работал еще у моего отца и моего деда.
- Сколько же лет Бенту?
- За семьдесят.
- Вы доверяете ему?
- О да! - сказал Сайрус. - Как самому себе!
- А себе-то вы доверяете?
- Не понял вас, комиссар.
Таратура, не удержавшись, хмыкнул, но тут же был остановлен строгим взглядом комиссара.
- Вы слышали что-нибудь, Сайрус, о похищении детей?
- Каких детей? - на вопрос вопросом ответил Сайрус.
- Тех, чьи куклы стоят в ваших сейфах?
- Впервые слышу от вас, комиссар! - воскликнул владелец игротеки.
- Но прежде чем пропадают дети, ваши куклы фантастическим образом покидают ячейки и отправляются гулять. Вы знаете об этом, Сайрус?
- Этого не может быть, господин комиссар! С того момента, как я запираю их в сейф, и до выкупа клиентами…
- Хорошо, - перебил Гард. - А ваш сторож? Не может ли он выпускать кукол на прогулку?
- Зачем?! - воскликнул Сайрус с неподдельным изумлением.
Гард задумался. Этот тип явно дрожал от страха, но причина была какая-то другая… Рискнуть? Чтобы прижать его к стенке и сделать шелковым? Пожалуй, стоит…
- Теперь скажите мне, Сайрус, - медленно, с расстановкой произнес Гард, - в каком из этих сейфов вы храните наркотики?
- В девятом, - с поразительной готовностью ответил Сайрус, как будто только и ждал этого вопроса.
Руки его безвольно опустились, он еле стоял на подкосившихся ногах. Гард мельком взглянул на Таратуру, у которого от неожиданности перехватило горло.
- Но, господин комиссар… - начал было Сайрус.
- Спокойно, - сказал Гард. - К наркотикам мы еще вернемся. Дайте-ка мне книгу учета кукол.
- У меня десять книг…
- Последнюю. Ту, в которой записаны поступления за две недели.
Не более тридцати секунд Гард листал шикарный альбом в сафьяновом переплете. Затем сказал:
- В третьем сейфе есть пустые ячейки?
- В третьем? - переспросил Сайрус. - Нет, не должно быть. Сейф укомплектован.
- Откройте!
Трясущимися руками Тур Сайрус вытащил из бокового кармана связку ключей и подошел к третьему сейфу.
Когда с тихим металлическим звоном распахнулась тяжелая дверь. Гард увидел сотню ячеек, в каждой из которых в глубине сидела кукла, а ближе к выходу лежал целлофановый пакетик.
К великому ужасу Тура Сайруса, одна ячейка - под номером 97 - была пуста! Сайрус перевел взгляд на Гарда, Гард посмотрел на Таратуру.
- Здесь был Майкл Честер, - тихо сказал комиссар.
Глава 7
КУДА ВЕДУТ НИТИ
Сайрус сделал движение головой, словно хотел сунуть ее в сейф и сам себя гильотинировать дверцей.
- Н-да, - сказал Гард. - Забавная ситуация. Самоубегающие куклы! Сказки Ганса Христиана Андерсена! У вас здесь что, сейф или проходной двор, господин Сайрус?
- Клянусь. - Владелец игротеки молитвенно поднял вспотевшие ладони.
- Кого вы подозреваете?
В том положении, в каком очутился Тур Сайрус, этот вопрос был острее бритвы. Инстинкт самосохранения требовал немедленной выдачи фамилий, лишь бы подозрение перешло на кого-нибудь другого. Но Сайрус, вероятно, был психологом. Он понимал, что для спасения ему нужно оболгать человека, в чьей честности еще минуту назад он не сомневался, а это произведет на комиссара неприятное впечатление. Как быть? Что делать?
Полуприкрыв глаза, Гард внимательно следил за колебаниями Тура Сайруса. Он был свидетелем множества подобных сцен, и всякий раз характер человека обнажался перед ним с предельной ясностью.
- Никого, - упавшим голосом произнес Сайрус. - Никого не подозреваю, господин комиссар! Но лично я не виноват!
Да, Сайрус был хорошим психологом.
- Ну что ж, - смягчился Гард. - Это мы выясним. Теперь запомните простую вещь. Я могу допустить, что в пропаже куклы вы не виноваты. Это мои личные эмоции, которые для следствия значат меньше, чем нуль. Улавливаете? Вас может спасти только поимка настоящего преступника. Если он будет пойман… - Гард сделал многозначительную паузу и выразительно посмотрел на владельца игротеки. - Тогда я постараюсь замять дело с наркотиками.
- О! - вырвалось у Тура Сайруса.
- Но если он ускользнет от нас… Вы понимаете, что нам хватит одних наркотиков?
- О! - вновь воскликнул Тур Сайрус.
Гард чувствовал: с этим человеком все равно придется заключить сделку. Велик ли грех, если во имя раскрытия большого зла будет прощено зло меньшее?
- Многого я от вас не потребую, - продолжал комиссар. - Во-первых, гробовое молчание. Полное и абсолютное! Во-вторых, сегодня же затейте какой-нибудь незначительный ремонт в игротеке. Рабочих я пришлю сам. В-третьих, у вас в хранилище, как мне кажется, не совсем в порядке электропроводка. Через час сюда явится электрик и приведет ее в порядок. Повторяю: если кукла, вернувшись в сейф, как положено в нормальных сказках, расскажет нам, где и с кем она была, вы можете спать спокойно. Если же кукла не "расскажет" да еще по вашей вине…
В глазах у Сайруса была тоска.
- Запомните, - сказал Гард, - на случай, если нас кто-нибудь видел в вашем обществе, мы из фирмы "Чиню все, кроме препятствий". Приходили договариваться по поводу ремонта. И последнее: выдайте моему помощнику инспектору Таратуре наркотики и собственноручно напишите признание. Аминь!
Менее чем через час в игротеку явился вызванный Гардом "электрик".
Западни бывают разные. Любознательный человек без труда найдет в охотоведческой литературе подробное описание капканов на лисиц, волков, гималайских медведей и диких крыс. Напрасно он станет, однако, спрашивать, где бы ему прочитать об устройстве капканов на людей. Он не будет правильно понят библиотекарем, не говоря уже о том, что таких книг в каталогах просто нет.
Из этого, понятно, не следует, что подобной литературы не существует в природе. Она есть! И занимает не одну полку! Только простой смертный никогда не получит к ней доступа. Это к лучшему: чтение "капканной" литературы может надолго испортить аппетит, а, как говорил покойный Альфред-дав-Купер, "аппетит - лучший барометр человеческой совести". Зачем искушать совесть? С этой точки зрения люди полицейских профессий достойны сочувствия: им приходится не только изучать устройство капканов на людей, но даже ставить их по долгу службы.
Гард, естественно, был в числе просвещенных.
По его распоряжению "электрик" поставил ловушку, представляющую собой миниатюрную телекамеру, которая посредством фотоэлемента была сблокирована с дверцей сейфа. Лампу инфраподсветки "электрик" установил на тот случай, если куклу будут возвращать в темноте. Кроме того, он вмонтировал сигнальный передатчик, приемное устройство которого осталось в комнатке дежурного 4-го полицейского участка, подчиненного Гарду. За какие-нибудь двадцать минут все эти несложные приборы были запрятаны так ловко, что их незаметности мог позавидовать клоп.
Отныне комиссар имел право не волноваться. У простодушного зверя еще есть шансы избегнуть западни - у человека их гораздо меньше. Если кто-нибудь откроет сейф, ловушка захлопнется!
Гарда волновало другое: зачем преступникам понадобились детские волосы? Теперь уже не оставалось сомнения в том, что они выкрадывали кукол именно из-за волос, - в противном случае они ограничивались бы целлофановыми пакетиками, в которых были не только адреса и фамилии детей, но даже их фотографии. Фас и профиль! Чего ж еще? "В средние века, - думал Гард, - такое похищение имело смысл: по волосам не то гадали, не то накликали беду на недруга. Но в двадцатом-то веке!"
Покидая игротеку "Крути, малыш!". Гард сел в машину, но вместо того, чтобы включить зажигание и срочно лететь к себе в отдел, зачем-то вынул расческу и причесался. На зубчиках гребня осталось несколько волосков. Три из них были совсем седые. С минуту он тупо их разглядывал. Потом вздохнул. Господи, что может быть безобидней остриженных волос!
"Если в наши дни, - подумал Гард, - случается нечто граничащее с колдовством, то консультироваться следует уж никак не со священником".
И он поехал в сторону, прямо противоположную той, в которую должен был ехать.
Личная лаборатория профессора Чойза, оборудованная в принадлежащем ему коттедже, выдавала себя обилием труб и запахами, которые они распространяли. Когда комиссар полиции подъехал к коттеджу Чойза, в воздухе веяло какой-то сладковатой дрянью.
Никого не встретив. Гард поднялся по лестнице на второй этаж, прочел на двери лаборатории: "ПОСТОРОННИМ МЫСЛЯМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!" - прикинул, несет ли он с собой посторонние мысли, и, решив, что да, несет, постучался.
Ответом было ворчание, которое при некоторой фантазии можно было истолковать в благоприятном смысле. Гард так и сделал.
Окна затенялись густыми липами. На столах скупо мерцало лабораторное стекло. Синеватый факел горелки освещал большеголового лысого человека примерно шестидесяти лет в прожженном халате, который, наклонившись над клокочущим стаканом, водил в нем стеклянной палочкой.
- Не помешал? - осведомился Гард.
Чойз обернулся, шагнул к комиссару и пожал ему руку с силой, неожиданной для старика:
- Помешать вы мне, конечно, помешали, но сегодня особенный день. Садитесь!
Подтолкнув Гарда к высокому табурету, на каком сидят только химики или заядлые выпивохи в баре, Чойз с треском распахнул стенной шкаф, и комиссар полиции не успел опомниться, как у него в руках очутилась пробирка со странной бурой жидкостью.
- Синтез удался только вчера, и я чертовски рад живому человеку! - воскликнул Чойз. - Вам не кажется, Гард, что мы - последнее поколение, знающее вкус чистого воздуха? Хотя вряд ли вы над этим задумывались. Мы изменяем все - химию воды, воздуха, почвы, пищи - и хотим, чтобы эти глобальные изменения внешней среды не коснулись нас? Странный оптимизм!.. Если старик Дарвин прав…
"О Господи, - мысленно взмолился Гард, - зачем я все это слушаю?"
- Безумно интересно, профессор! - сказал он. - Однако я пришел к вам по другому поводу. Некоторым детям сегодня…
- Совершенно верно! - отрубил Чойз. - Дети наиболее восприимчивы к загрязнению воздуха. За последнюю четверть века число эмбриональных уродств возросло впятеро! Да, да! И об этом наша купленная наука молчит! Так будет продолжаться до тех пор, пока мы, ученые, не осознаем свой долг и свою силу и не последуем примеру революционеров, которые, черт возьми, умеют драться за свои права!
- Ничего не слышу! - воскликнул Гард, зажимая уши.
- Извините, - буркнул Чойз. - Совершенно забыл, что вы комиссар полиции… Так вот, дорогой мой Гард, с некоторых пор я решил быть слугой лишь той научной проблемы, разрешение которой даже в наших идиотских условиях не может принести людям вреда. И вчера я достиг кое-чего! - Чойз гордым победителем прошелся по комнате. - Адсорбент! - И он ткнул пальцем в пробирку. - Адсорбент, дорогой мой Гард! Будучи переведенным в газообразное состояние, он моментально и полностью очищает воздух от инородных газов. И стоит он леммы! Пусть промышленники попробуют теперь сослаться на дороговизну поглотительных устройств, пусть только попробуют!
- Скажите, профессор, - воспользовавшись паузой, спросил Гард, - а этот ваш адсор…
- … бент! - помог Чойз.
- Он может очистить воздух от ОВ? Отравляющих веществ? От иприта, люизита, метана?
- Полагаю, что… - Чойз задумался на секунду, что-то прикидывая или подсчитывая. - Да! Конечно же да! В его составе имеются…
- А вы уверены, - перебил Гард, - что адсорбентом не заинтересуются военные? Генерал Дорон, например? И не засекретят его в своих целях? И не наложат на ваше изобретение лапу?
- Дорон?! Этот гангстер и преступник?! - Чойз даже позеленел от злости. - Вы серьезно говорите. Гард? О, подлый мир, в котором даже детская соска может считаться стратегическим сырьем!
- Кстати, о гангстерах, - поспешил вставить Гард. - Как вы считаете, профессор, должны ли гангстеры красть волосы детей прежде, чем похитить самого ребенка?
- Что? - не понял Чойз.
Торопясь, чтобы его не перебили. Гард выложил профессору все. По мере рассказа удивление сменилось у Чойза недоумением, затем отвращением, а когда Гард кончил, лицо Чойза выражало негодование и даже брезгливость.
- Не хочу слышать о всех этих гадостях, - сказал он резко. - На чем мы остановились? Ах да, Дорон! Вы серьезно полагаете…
- Мне нужна ваша помощь, профессор, - жестко перебил Гард.
- В каком смысле?
- Помогите мне понять причинную связь между кражей детей и предварительной кражей их волос.
- А я-то здесь при чем? - воскликнул Чойз. - Гангстеры были, есть и будут, даже если я перейду к вам в штат. А разбираться в логике их поступков - дело криминалистов, а не химиков. Кроме того, у меня нет ни капли времени.
- Отлично! В таком случае я тоже умою руки! - неожиданно сказал Гард. - Ведь все равно ничего не изменишь, так? Даже сто моих советов не спасут ваш адсорбент от Дорона.
Чойз задумчиво поскреб бороду.
- М-да, - сказал он. - А что бы вы могли посоветовать, Гард?
- Слушайте, Чойз, - тихо сказал комиссар. - Два часа назад мне пришлось заключить отвратительную сделку с одним преподлым человеком, чтобы спасти еще живого, надеюсь, ребенка и выяснить судьбу ста сорока девяти других детей. Неужели и вы потребуете у меня плату за помощь, которую можете мне оказать, и будете насиловать меня, требуя советов? Я прекрасно понял значение вашего открытия. Но в своей увлеченности мы все немного эгоисты. Не будем подписывать контракт, ладно? Богу - Богово, а кесарю - кесарево.
- Что вы хотите. Гард?
- Ответьте на один вопрос: что можно определить по волосам?
Чойз обиженно вскинул плечи и прошелся по комнате.
- Ерунда какая-то! - сказал он. - По волосам я могу определить, блондин человек или брюнет, шатен или рыжий. При чем тут химия? Хотя… - Он сделал еще с десяток мелких шажков. - У всех детей, говорите, первая группа крови? И отрицательный резус-фактор? Хм… Нелепо, конечно, но, быть может, ваших гангстеров интересует генетический код?
- Что?
- Код. Генетический код. Наследственные признаки.
- Но зачем?!
- Уж это ваше дело.
- Подождите… Но ведь волосы - это, так сказать, мертвая ткань!
- Кто вам сказал? Любые клетки тела обладают полным набором хромосом, в которых закодированы все наследственные качества организма. Начиная от цвета глаз и кончая предрасположенностью к сердечным заболеваниям. Любые клетки, дорогой комиссар полиции!
- Это точно?
Чойз возмущенно фыркнул.
- Нет, я не в этом смысле, - поправил себя Гард. - Это точно, что волосы похищаются для определения наследственности?
- Откуда я знаю? Спросите ваших гангстеров!
- Но проверить это можно?
- Пожалуй, да, - после некоторого размышления ответил Чойз. - Надо провести сравнительный генетический анализ волос похищенных и непохищенных детей.
- Волосы будут у вас через сорок минут!
- Это еще зачем?
- Для анализа.
- Что-о-о? Простите, Гард, но это уж слишком. Я не позволю запрячь себя в вашу телегу. Это, в конце концов, несправедливо! Когда гангстеры крадут одного младенца, в газетах поднимается визг и благородная полиция развивает бурную деятельность, как было с дочкой сенатора Доббса. А когда химические концерны медленно, но верно травят сотни тысяч детей, у них защитников не находится! Я вовсе не к тому. Гард, чтобы вы помогли мне, и тогда я помогу вам. Но кто-то же должен думать о тысячах, не размениваясь на единицы! У вас свое благородное дело, у меня свое.
"В чем-то он прав, - уныло подумал Гард. - Скверно".
- Что же мне делать?
- Обратитесь в медико-генетический институт, - сказал Чойз. - Они вам не откажут.
- Хорошо. - Гард встал. - Сколько надо провести анализов? И сколько они будут стоить?
- Минимум десять проб. Во что это обойдется? Тысяч в двадцать, я полагаю.
- Во сколько?!
- Двадцать тысяч кларков! Вы что, стали плохо слышать?
Увы, у Гарда был отличный слух… Двадцать тысяч кларков! Таких денег ему, конечно, не дадут. То есть дадут, если разрешит министр. Гард живо представил физиономию Воннела, слушающего доклад, и ему стало не по себе. Подобно многим чиновникам, Воннел презирал науку и не верил во всякие там гены. А уж гены в сочетании с рэкетирами (которых, как сообщила официальная пресса, в стране больше нет, и слухи о них распускаются оппозиционерами) да еще в сочетании с мистическими детскими волосами - это же анекдот! Гард и так не включал отчет о своей деятельности в ежедневную сводку на имя министра, не без основания полагая, что Воннел прихлопнет ее одним росчерком пера. А тут идти с докладом! Просить двадцать тысяч кларков!
- Чойз, - печально сказал Гард, - мне не дадут таких денег.
- Да? Вполне возможно.
- А без анализов я не могу поймать преступников.
- И это возможно, - сказал Чойз. - Кстати, как вы думаете, их много?
- Шайка.
- Десять человек? Двадцать? Сто? Поймаете одних - появятся другие: свято место пусто не бывает. Вы резальщик мозолей. Гард. Время от времени эта операция необходима, но мозоли-то остаются!