– Разве мы здесь затем, чтобы раздавать советы? – обратился Штык к брату. – Нет, мы должны только доставить его к Лисандру.
– Хозяин ждет его, милого полумальчика-полудевочку, – ухмыляясь, подтвердил Клык.
Джиллиан тут же схватил его за воротник.
– Только попробуй еще хоть раз меня так назвать! – угрожающе прошипел он. – Только попробуй! – В эту секунду он готов был убить Клыка, здесь и сейчас.
Но Клык только ухмыльнулся еще шире. Не говоря ни слова, он дождался, пока Джиллиан успокоится и отпустит его. А затем невозмутимо поправил воротник пальто и зашагал дальше.
– Экипаж ждет у вокзала.
Штык кивком велел Джиллиану следовать за братом. Тот неохотно подчинился.
И вот он сидит в карете рядом с этими белобрысыми чучелами. На окнах – красные бархатные шторки, закрепленные со всех сторон, чтобы не открывались, когда экипаж подбрасывает на выбоинах. На кучере – дворцовая форма. Дверцы украшены императорским гербом.
Штык и Клык сидели напротив Джиллиана, сунув руки в карманы пальто. Джиллиан понял: Лисандр явно не в восторге из-за допущенной им оплошности. Но он ведь убил Нестора, а это, кажется, и была главная цель Лисандра. Теперь его терзали сомнения. Не велел ли Лисандр близнецам наказать Джиллиана за то, что Аура еще жива? Не явились ли они на вокзал, чтобы его убить?
Чем больше он об этом думал, тем больше беспокоился. И коварные ухмылки близнецов не прибавляли оптимизма.
Джиллиан попробовал было чуть отодвинуть шторку и выглянуть наружу, но она крепко держалась на крючках. Что, если его везут вовсе не в Хофбург, а куда-нибудь подальше от посторонних глаз?
Штык и Клык на вид довольно хлипкие. Да к тому же неуклюжие и неповоротливые. И все же слуги Лисандра опасны даже для Джиллиана – пусть он и сам убийца. Уж он-то знал, что такое недооценивать врагов.
Карета громыхала по мостовой, стук колес гулко отдавался внутри. Значит, они еще в центре. Может, действительно едут в Хофбург и Джиллиан зря беспокоится?
– А когда Лисандр меня ждет? – спросил Джиллиан.
Повернувшись к брату, Штык произнес:
– Хозяин хочет видеть его немедленно, верно?
– Да, – согласился Клык. – Немедленно.
При всех недостатках Лисандра нетерпеливым его назвать было нельзя. Он тактически планировал все на несколько лет вперед и никогда не торопил события. В чем же дело? К чему такая спешка? Пожалуй, Лисандр не станет и слушать Джиллиана, а тут же его устранит.
"Ну все, хватит!" – промелькнуло в голове у Джиллиана. Он вдруг разозлился. Довольно с него этих безумных игр. Лисандр хочет поговорить? Пожалуйста, но на его, Джиллиана, условиях.
Он дернул дверную ручку. Задвижка щелкнула, и дверь распахнулась. Клык, сидевший у выхода, опомниться не успел, как Джиллиан врезал ему кулаком в лицо. Челюсть хрустнула – к немалому удовольствию Джиллиана. Вскрикнув, Клык выплюнул на ладонь два выбитых зуба и застонал. И пока он ошарашенно разглядывал зубы, Джиллиан выскочил из кареты на полном ходу.
Он сгруппировался, но все же сильно ударился правым плечом о мостовую. Вдобавок прямо на него несся встречный экипаж. Джиллиан едва успел увернуться, и карета с грохотом пролетела мимо.
Вскочив, Джиллиан увидел, как придворный экипаж резко затормозил метрах в десяти от него. Лошади испуганно заржали. Братья вылезли из кареты и побежали к Джиллиану. Клык прижимал руку ко рту.
На обочине расположились со своими товарами уличные торговцы. А значит, экипаж ехал явно не в Хофбург: торговых улочек на пути к дворцу нет.
От боли в плече Джиллиан едва стоял на ногах. Шатаясь, он заковылял мимо прилавка торговца тканями и заметил краем глаза, что Штык и Клык достали револьверы. У Клыка изо рта текла кровь, капала на ворот рубашки. При виде близнецов, вышедших из придворного экипажа, люди бросались врассыпную, торговцы прятались за прилавками. Братьев, наверное, приняли за полицейских, ну а Джиллиана – за преступника. Он заметил, как люди в страхе его сторонились.
Близнецы пока не решались стрелять, но было ясно: долго церемониться они не станут. И им плевать, что они могут попасть в прохожих. Герб Хофбурга развязывает им руки. Лисандр, должно быть, платит за такие привилегии невообразимые суммы.
Джиллиан перебрался через какие-то корзины и коробки и оказался позади торговых рядов, а оттуда свернул в узкий переулок. Плечо то и дело напоминало о себе, резкая боль пронзала все тело, но где уж Джиллиану обращать на это внимание. Переулок оказался лишь узенькой щелью между стенами домов; изредка встречались запертые на засов двери. Джиллиан понял, что напрасно свернул сюда. Штык и Клык теперь не только прекрасно его видят, но и стрелять могут свободно.
Оглянувшись, Джиллиан заметил, что близнецы уже подобрались к началу переулка. Тут же оценив ситуацию, они остановились и прицелились.
Первая пуля просвистела на волосок от головы Джиллиана, вторая ударилась о стену чуть левее и срикошетила, немного задев его. Джиллиан с криком отшатнулся к правой стене. Ему повезло: в следующую секунду прогремел еще один выстрел, и пуля попала бы в цель, если бы Джиллиан не шарахнулся в сторону.
Вдруг он заметил в двух шагах перед собой проход между домами. Пригнувшись, шмыгнул за угол и услышал, что Штык и Клык пустились в погоню. Их шаги громыхали по грязной мостовой, громким эхом отдаваясь в узком переулке.
Проход вел в соседний переулок, и на этот раз Джиллиан узнал место. Прямо перед ним оказалась скотобойня у реки на южной окраине Мариахильфа. Держась за правое плечо, Джиллиан пересек переулок. Через открытые ворота вошел во двор скотобойни. Кругом сновали рабочие в грязных фартуках. Некоторые смотрели недоверчиво, но большинство не обращали внимания на чужака. Уже несколько дней Джиллиан не снимал свои темные брюки и черную рубашку с рюшами. Куртка его, вся в пятнах, порвалась на плече, когда он упал на мостовую. Вот-вот Джиллиана примут за вора и вышвырнут отсюда.
Обернувшись, он увидел, что Штык и Клык тоже пересекают переулок. Револьверы они спрятали под пальто, но их вид и без того привлекал внимание.
Однако тут никто не видел, как близнецы вышли из императорского экипажа. Они лишились своего преимущества, их уже не принимали за полицейских.
Но близнецов это мало волновало. Они пробирались сквозь толпу рабочих, расталкивая их локтями, со всех сторон на них сыпались проклятия и пинки. Наконец Штык вытащил револьвер и прицелился. Ругательства мгновенно стихли, рабочие расступились, так что получился проход, в конце которого был хорошо виден Джиллиан.
Он метнулся в цех, где на длинных цепях с потолка свисали сотни разрубленных пополам коровьих туш. В нос ударил сильный запах крови и сырого мяса. Джиллиан бежал, то и дело натыкаясь на туши.
Кто-то попытался остановить близнецов, и тут же прогремел выстрел. Джиллиан не разобрал: то ли стреляли в человека, то ли дали предупредительный.
Из погрузочных ворот на другом конце цеха пробивался дневной свет. За воротами блекло мерцала гладь реки. Еще виднелись сходни – по ним обычно таскали коровьи и свиные туши. Всего в нескольких шагах от Джиллиана крепкие грузчики относили разделанное мясо на баржу. Джиллиан протиснулся мимо них к воротам. Рабочие ругались и толкались, но никто не бросил свой груз, чтобы задержать гермафродита. Каждый, кто видел его лицо, в изумлении останавливался.
Прогремел еще один выстрел. Штык и Клык ворвались внутрь, расталкивая рабочих, и стали озираться по сторонам в поисках Джиллиана. Близнецы обнаружили его, когда он протискивался на баржу мимо носильщиков. Сходни раскачивались под их весом, Джиллиан потерял равновесие и чуть не упал в воду. По счастью, какой-то рабочий, прикрикнув на Джиллиана, мол, что тут ходишь, протянул ему руку. Но, увидев на сходнях близнецов, удивленно замер. Джиллиан толкнул рабочего, и тот свалился в воду. Тут же начался страшный переполох: побросав мясо, рабочие бросились на помощь товарищу. А близнецы продолжали протискиваться сквозь толпу.
Проворно ускользнув от рук второго рабочего, который попытался его схватить, Джиллиан побежал по палубе и заметил, что двое схватили несчастного Клыка под руки. Тот выпустил из рук револьвер и получил сильный удар в лицо, стоивший ему еще нескольких зубов. Увидев, в какой опасности его брат, Штык приставил револьвер к груди рабочего, махавшего кулаками, и нажал на курок. Рабочий пошатнулся и свалился в реку, остальные в панике кинулись врассыпную. Штык подал брату руку и помог ему подняться.
Джиллиан перемахнул через леер и бросился за борт. Вода оказалась ужасно холодной: на мгновение ему показалось, что сердце того и гляди остановится. Выплыв на поверхность, Джиллиан обогнул баржу и под ее прикрытием проплыл немного в сторону, а затем вылез на сушу примерно в пятнадцати метрах от сходней. Взбудораженные рабочие скрыли его от глаз близнецов.
Около скотобойни реку пересекала железная дорога. Она шла параллельно улице Мариахильфер к Западному вокзалу. Джиллиан промок и продрог, но боль в плече немного утихла благодаря ледяной воде. Он поплелся в северном направлении.
"Пройти бы только километр до вокзала, – с горечью думал он, – а потом проехать еще полмира – туда, где Лисандр меня не найдет".
Глава
5
Дождавшись, когда слуга оставит еду у лестницы на чердак, Кристофер прислушался к затихающим шагам, а потом прокрался вниз по ступенькам и взял поднос. Убедившись, что его никто не видел, он поднялся обратно и закрыл за собой дверь. Мясо и овощи Кристофер бросил в пламя под котлом. Часа через два он вернет поднос с пустыми тарелками на лестницу, где его заберет слуга.
Вот уже пятнадцать дней Кристофер таким образом избавлялся от еды, предназначенной Нестору. До сих пор никто ничего не заподозрил. Много лет Нестор ел в одиночку тут, наверху, ни разу не встречаясь со слугами лично. Так что с виду все шло как обычно. Никто не подозревал, что труп Нестора уже две недели как погребен среди грядок.
Кристофер отнюдь не гордился своим поступком. Но все же он знал: это единственная возможность сохранить тайну сада на чердаке и, что еще важнее, использовать в своих целях. Не скрой он того, что случилось, и сюда немедленно пришли бы и уничтожили результаты трудов старика, на которые ушли десятилетия. С тех пор как Аура гневно хлопнула дверью, ключ от чердака был только у Кристофера. Пройдут месяцы, возможно, годы, прежде чем кто-то начнет задавать вопросы. А до тех пор лаборатория Нестора в надежных руках.
Кристофер даже нашел способ ненадолго заходить в библиотеку старика, не боясь задохнуться и упасть в обморок от запаха переплетного клея. В одном из шкафов в лаборатории Кристофер обнаружил нечто вроде стеклянного шлема с кожаным воротником, который плотно застегивался на шее. Видимо, Нестор надевал его, когда работал с ядовитыми или зловонными веществами. Воздуха в шлеме хватало на несколько минут. Каждый раз, входя в библиотеку, Кристофер надевал эту штуковину, хотя весила она немало, да и выглядел он в ней смешно.
Лучи света падали сквозь витражи. Кристофер изучал названия книг, стоявших на длинных полках, выбирал отдельные тома и выносил в оранжерею. Он и там почти всегда читал, не снимая шлема. Только когда становилось совсем душно, а глаза слезились, он откладывал шлем и завязывал рот и нос мокрым платком. Это немного помогало справиться с приступами.
За прошедшие две недели Кристофер прочитал больше, чем за всю жизнь. Читал он пожелтевшие полуистлевшие книги с крохотными буквами, иногда рукописные. Некоторые оказались такими тяжелыми, что за раз унесешь только одну. Книги в основном были написаны на латыни – не каждый из воспитанников приюта смог бы их прочесть. Но Кристофер изучал латынь под руководством брата Маркуса. Конечно, он владел ею не в совершенстве, но достаточно хорошо, чтобы разобрать, о чем речь. Он не читал книги от корки до корки – скорее выискивал интересные места, чтобы составить хотя бы общее представление о том, чем Нестор здесь занимался.
Постепенно Кристофер начал понимать, как проходят те или иные эксперименты, узнал, что скрывается за таинственными надписями на склянках, разгадал несколько тайн атанора. Главное правило: печь всегда должна быть разогрета, огонь нельзя гасить, даже если котел не используется. По утрам, прежде чем отправиться на занятия с Даниэлем и Сильветтой, Кристофер по нескольку часов кряду подбрасывал уголь в огонь. Он никому не рассказывал, чем занимается на чердаке. Даниэль, похоже, догадывался, что Кристофер проводит все свободное время наверху, но лишь подозрительно косился на него, ни о чем не спрашивая. Братья вообще не разговаривали: после отъезда Ауры их отношения окончательно испортились.
Совсем по-другому к Кристоферу относилась Сильветта. Она смотрела на него с детской непосредственностью, без тени недоверия. Девочка действительно воспринимала его как брата и близкого друга: просила помочь с домашними заданиями, а однажды даже предложила покататься вдвоем на лодке вокруг острова. Кристофер любил Сильветту, как брат сестру, и с радостью согласился, хотя в лаборатории было много дел и ехать ему не хотелось. В тот вечер Сильветта призналась Кристоферу, что всегда мечтала иметь черные локоны, как у мамы и Ауры. Кристофер сказал, что светлые волосы – тоже очень красиво, но переубедить девочку ему не удалось.
Дружба их крепла с каждым днем, и порой Кристоферу казалось, что приемная мать начала понемногу ревновать.
С тех пор как Аура уехала, Шарлотта стала немного другой. Она по-прежнему хлопотала по дому, собирала семью за столом, следила, чтобы все спускались к чаю, окружала детей лаской и заботой. И все же что-то изменилось. Шарлотта выглядела подавленной, и в конце концов Кристофер стал тревожиться, не заметила ли она исчезновения Нестора. Может быть, старик все же иногда наведывался к ней по ночам и теперь она тоскует? А вдруг Шарлотта захочет подняться на чердак?
Опасения Кристофера рассеялись, когда во время чаепития в зеленой гостиной в восточном крыле замка Шарлотта призналась, что огорчена отъездом дочери. Они перед этим поссорились, и Аура уехала в полной уверенности, что за ссылку в интернат ей стоит благодарить мать. А ведь это была идея Нестора, и никто, в том числе Шарлотта, не знал, что им руководило. Признание Шарлотты принесло Кристоферу облегчение. Он перестал опасаться, что его тайна раскроется.
Кристофер целые дни проводил в оранжерее на чердаке, стараясь разгадать ее тайны и побольше узнать об уходе за тропическими растениями. Поначалу он не смог найти у Нестора ни одного справочника по ботанике и попросил Сильветту принести что-нибудь из семейной библиотеки в западном крыле замка. Девочка с готовностью выполнила просьбу, но, к своему разочарованию, в принесенных книгах Кристофер обнаружил лишь немногие из растений, которые росли под стеклянным куполом оранжереи.
Кристоферу пришлось еще раз перерыть библиотеку Нестора, и после долгих мучений он отыскал наконец книгу о растениях для алхимических опытов. Она называлась просто: "Зеленая жизнь", но за этим названием скрывался куда более глубокий смысл. В книге говорилось не столько о ботанике, сколько о вечной жизни.
Кристофер прочел о редких, а то и вовсе вымерших травах, которые могли послужить алхимикам для экспериментов. В основном речь шла о растениях со дна морского, но упоминались и более редкие: голубой плющ, например, якобы встречается только на Луне. Кристофер собирался уже отложить эту глупую книгу, как вдруг наткнулся на главу, которую кто-то – вероятно, Нестор – пометил красными чернилами.
К удивлению Кристофера, глава была посвящена вовсе не уходу за очередным растением. В ней приводился пересказ отрывка из древней поэмы: эпоса о Гильгамеше. Кристофер стал читать со все нараставшим интересом.
Гильгамеш, могущественный правитель шумерского города Урука, в одной из битв потерял своего верного друга Энкиду. Тот умер прямо у него на глазах, и Гильгамеш погрузился в уныние, задумавшись о собственной смерти. И тогда он отправился на поиски волшебного цветка жизни. На пути, полном испытаний и опасностей, ему повстречался прародитель рода человеческого – Утнапишти, переживший Всемирный потоп, за что боги одарили бессмертием его самого и его жену. Утнапишти решил испытать Гильгамеша: если правитель Урука сумеет бодрствовать ровно шесть дней и семь ночей, то и он будет жить вечно. Но Гильгамеш не справился с испытанием и вынужден был покинуть бессмертную пару.
Позже на дне Абзу – Мирового океана – Гильгамешу удалось наконец отыскать цветок жизни – хрупкое растение, которое дарует старому человеку молодость. Гильгамеш обрадовался и решил принести цветок своему народу – в родной Урук. Он знал: семь лет, пока длится путь домой, цветок будет набирать силу. Когда до дома оставалось всего ничего, Гильгамешу захотелось искупаться в озере. И пока он купался, приполз змей и съел цветок жизни, весь до последнего лепестка. Сбросив старую шкуру, змей исчез, снова лишив человечество бессмертия, как сделал когда-то, приведя к искушению Еву в райском саду.
Вслед за пересказом поэмы шло приблизительное описание условий, при которых можно вырастить цветок жизни, найденный Гильгамешем. И тут Кристофер понял, зачем Нестор устроил сад под крышей. Его не интересовали ни пальмы, ни папоротники, а лишь грядки посреди сада – те самые, где теперь покоилось его бездыханное тело.
Здесь, на нескольких квадратных метрах, Нестор пытался вырастить таинственный цветок Гильгамеша. Но, видимо, безуспешно. На грядке росли какие-то цветы, но они совсем не походили на тот, что описан в книге.
Цветок Гильгамеша так и остался легендой. Кристофер загорелся идеей продолжить поиски, ставшие делом жизни Нестора. Но сперва придется изучить все возможности лаборатории. Нестор провел здесь не одно десятилетие, собирая знания по крупицам – как же Кристоферу усвоить все за несколько недель?
"Нет, – вздохнул юноша, – цветок Гильгамеша подождет".
Однажды вечером, спустя пятнадцать дней после смерти Нестора, Кристофер сделал сразу три открытия и, что самое удивительное, это случилось не в лаборатории и не в оранжерее.
Первая тайна раскрылась, когда Кристофер спускался с чердака к семейному ужину. Юноша вбежал, запыхавшись, в столовую на первом этаже восточного крыла, где обычно собиралась семья, и обнаружил, что все уже разошлись, а стол убран. Впервые Кристофер потерял счет времени и опоздал – высокие часы между окнами показывали без одной минуты семь. Ужин подавали в половине шестого, и еще около часа семья не расходилась. Обычно все собирались в гостиной, где Шарлотта принимала Фридриха в прошлый приезд, так что Кристофер знал, куда идти извиняться за опоздание на ужин.
Часы начали бить семь, когда Кристофер хотел уже захлопнуть за собой дверь в столовую.