До сих пор он слышал только, как часы бьют шесть, и очень удивился, когда раздался совсем другой, глухой звук. Затем дверца часов со скрипом отворилась, и внутри показалось темное углубление. Кристофер вспомнил, что в первый день за ужином Сильветта хотела рассказать ему что-то об этих часах. В памяти всплыло, как девочка показала на часы и начала было свой рассказ, но мать резко оборвала ее. С тех пор никто больше не заговаривал о них, и Кристофер забыл сцену за ужином. Что ж, загадка вот-вот разрешится сама собой!
Из корпуса часов, который в тусклом свете, падавшем из коридора, походил на гроб, показался белый деревянный скелет в натуральную величину. Показался и замер. В руках скелет держал косу. Несомненно, он символизировал смерть. Помедлив, Кристофер вернулся в столовую, к часам, чтобы получше разглядеть фигуру. Его восхитила необычайно тонкая работа – скелет был совсем как настоящий. Вдруг из темноты показалась вторая деревянная фигура, но сделана она была не так искусно, как скелет. Причем грубость черт казалась намеренной, будто мастер не желал, чтобы фигура походила на конкретного человека.
Деревянный человек остановился позади Смерти с косой, поднял правую руку и опустил ее на череп скелета. Средний и указательный пальцы выдвинулись, вонзились в глазницы и потянули череп назад. Тот, казалось, отделился от шеи, хотя Кристофер заметил державшие его темные нити. Скелет упал. Из часов донесся скрипучий смех – вероятно, его издавали трещотки.
Победно держа череп перед собой, деревянный человек со скрипом скрылся в часах, а следом исчез и безголовый скелет. Дверца с треском захлопнулась, и стрелки двинулись дальше. Представление длилось ровно минуту.
Кристофер, восхищенный искусным механизмом, вышел из столовой и закрыл за собой дверь. Очевидно, это Нестор придумал такую сценку. Что ж, рано он взялся праздновать победу над смертью. Время представления, кстати, было выбрано не случайно: именно цифре "семь", как выяснил юноша, алхимики придавали особое значение.
Все еще под впечатлением, Кристофер направился в гостиную, как вдруг в глубине коридора услышал приглушенный смех. Так ему открылась вторая тайна.
Отворив ближайшую дверь, Кристофер спрятался за ней. Немного погодя он увидел в щелку, как Шарлотта идет по коридору в сопровождении друга семьи – Фридриха фон Везе. Вероятно, тот прибыл в замок днем. Правой рукой барон весьма развязно обнимал Шарлотту за талию. Не оставалось ни малейшего сомнения в степени их близости.
Кристофер застыл от удивления и возмущения, но тут же сказал себе, что тайная личная жизнь Шарлотты его не касается. И все же любопытство оказалось сильнее. К тому же он подумал, что увиденное может ему пригодиться.
Кристофер неслышно проследовал за парочкой через восточное крыло замка. Любовники остановились у двустворчатой двери, украшенной резными крестами. Это был вход в часовню, которую Кристофер до сих пор видел только снаружи. Фридрих огляделся по сторонам. Он едва не заметил Кристофера, но тот успел спрятаться за шкафом. Барон и Шарлотта шагнули в темноту, дверь за ними затворилась.
Кристофер вышел из своего укрытия и приложил ухо к двери. Послышался смех Шарлотты, потом скрип и звук шагов. Наконец все стихло. Ни шума, ни голосов.
Кристофер боялся потревожить парочку, опасаясь, что неловко будет всем троим, но любопытство взяло верх. Он выждал еще минутку, потом надавил на тяжелую латунную ручку, приоткрыл дверь и заглянул в щелку.
Часовня оказалась небольшой – размером как две столовые. Справа и слева шли ряды старых деревянных скамеек, у передней стены высился каменный алтарь. На четырех витражах двухметровой высоты изображались библейские сцены.
Оглядевшись, Кристофер понял: часовня пуста. Здесь не было ни одного укромного уголка, куда могли бы спрятаться Шарлотта с бароном, разве что они расположились прямо на холодном полу за алтарем.
Часовню освещала только масляная лампа, оставленная у подножья алтаря. Рядом чернело квадратное отверстие в полу.
Осторожно приблизившись к краю, Кристофер глянул вниз. Крутая лестница тонула во мраке, виднелось лишь несколько первых ступенек.
Юноша взял лампу, видимо, оставленную Фридрихом, и стал бесшумно спускаться. Снизу повеяло холодом и запахло сыростью. Наверное, это и был один из тайных ходов под морем, о которых рассказывал Нестор за день до смерти, – тот, что вырыли когда-то пираты на случай внезапного бегства.
Лестница уходила метров на десять в глубину, становилось все холоднее. Свет лампы бросал отблески на влажные стены. Там и сям на камне виднелись островки плесени. Кристофер поморщился, представив себе, какие твари тут водятся.
В конце лестницы оказался тоннель высотой метра два, уходивший прямо в темноту. Через каждые несколько шагов встречались массивные балки – они поддерживали свод.
Кристофер остановился и прислушался. Тишина. Ни голосов, ни шагов. Либо Шарлотта и Фридрих где-то остановились, либо уже миновали тоннель, если он на самом деле короче, чем кажется в темноте.
Кристофер покрепче сжал лампу и продолжил путь. От мысли, что прямо над головой бушует море, захватывало дух. Он обливался потом, несмотря на холод. Страх нарастал с каждым шагом, но ведь Шарлотта и Фридрих только что шли тем же путем, и это придавало Кристоферу мужества.
Пройдя метров семьдесят или восемьдесят, Кристофер заметил, что тоннель начал подниматься. Еще через несколько шагов каменный свод кончился и перешел в земляной. Видимо, Кристофер проходил под одним из пяти островов, окружавших замок. И в следующий миг он понял, под каким именно.
Кристофер так и замер на месте, едва сдержав крик. Прямо над ним в свете качавшейся лампы вырисовывались какие-то неясные очертания. Да ведь это гробы! Одни хорошо сохранились, другие совсем рассыпались от старости. Днища выступали из земли, и там, где дерево прогнило, свисали потемневшие от времени и грязи человеческие кости. В мерцании тусклого света виднелись очертания черепов и ребер, длинные кости покачивались, словно хрустальные подвески на люстре. Белые клочья паутины развевались на ветру.
Здесь, на острове-кладбище, пираты когда-то хоронили своих мертвецов. По-видимому, на протяжении столетий гробы проседали, пока наконец не провалились до самого свода тоннеля.
Кристофер, пригнувшись, пробирался под кладбищем. Он ждал, что вот-вот какой-нибудь полуистлевший мертвец схватит его в наказание за любопытство. От одной мысли об этом по спине бежали мурашки.
Пройдя примерно половину пути под кладбищем, Кристофер разглядел впереди лестницу, ведущую наверх к открытому люку. Снова послышались голоса, но слов было не разобрать.
Кристофер испугался, что свет его лампы могут увидеть наверху. Но Шарлотта и Фридрих, видимо, увлеченные друг другом, ничего не замечали.
Скрепя сердце Кристофер погасил лампу и пошел дальше. Темнота вокруг стояла непроглядная, лишь через люк пробивался слабый свет свечей. Кристоферу не терпелось поскорее выйти из подземелья. Он спешил, то и дело натыкался на скелеты, паутина лезла в лицо.
Превозмогая отвращение, юноша добрался до лестницы, остановился и прислушался. Шепот сменился напряженным дыханием, перебиваемым тихими стонами Шарлотты. С минуту Кристофер стоял в нерешительности, пытаясь собраться с мыслями. Наконец, поборов страх и волнение, он стал бесшумно подниматься по ступеням. В конце двухметровой лестницы виднелся люк. Он выходил в круглое помещение – очевидно, склеп посреди острова-кладбища.
Кристофер осторожно выглянул из люка. От круглого отверстия лучами расходилось двенадцать каменных постаментов, на которые ставят гробы во время прощания. В изголовье каждого постамента в стену были вмурованы каменные плиты. За ними покоились предки Инститорисов. В склепе был даже камин, чтобы те, кто приходит сюда вспомнить умерших, не мерзли. В камине полыхал огонь: по всей видимости, Фридрих побывал здесь еще днем.
На каждом постаменте горело по свече. Кроме одного: там лежали одеяла и подушки, а на них в мерцании света были хорошо видны два обнаженных тела. Кристофер покрылся холодным потом, увидев приемную мать в страстных объятиях Фридриха. Глаза закрыты, с губ срываются стоны. Шарлотта извивалась всем телом, жарко целовала Фридриха. Огонь в камине не сильно согревал промозглый склеп, но любовники не замечали холода. Судя по небрежно разбросанной одежде, времени даром они не теряли.
Боясь, что его заметят, Кристофер то и дело прятался обратно в люк. Он понимал, какая тайна ему открылась и как много для приемной матери будет значить его молчание. И не сомневался: наступит день, когда это ему пригодится.
Еще некоторое время Кристофер следил за парой, прикидывая, какую выгоду можно извлечь из чужой тайны. Он прислушивался к клятвам, которые нашептывали друг другу любовники, наблюдал за их движениями, запоминал все до мелочей. Кристофер наслаждался мыслью, что отныне Шарлотта будет принадлежать ему так же, как Фридриху, но не телом, а душой – это даже лучше. Ведь тот, кто имеет власть над Шарлоттой, может распоряжаться всем замком Инститорисов.
Наконец Кристофер спустился по лестнице и зажег масляную лампу. Как на крыльях он летел по мрачному тоннелю назад к часовне.
И там его ждало третье за день открытие.
У алтаря с закрытыми глазами молился Даниэль. Кристофер сперва не заметил его и уже почти вылез из люка, но в последний момент погасил лампу и спрятался. Только благодаря своей осторожности Кристофер и на этот раз не попался. Еще когда он только поднимался по ступенькам, он уже старался не шуметь: вдруг кто-то из слуг, живущих в замке, ходит сюда молиться по вечерам. Но вот кого Кристофер никак не ожидал увидеть здесь на коленях перед алтарем, так это Даниэля.
Он и не подозревал в сводном брате такой набожности. Но еще больше Кристофер удивился тому, что Даниэль наверняка заметил открытый люк, но не спустился туда. Стало быть, он знает, кто и зачем посещает остров-кладбище. А вот догадывается ли Шарлотта, что приемному сыну известно о ее ночных похождениях?
Но если Даниэль так религиозен, то, с его точки зрения, Шарлотта совершает страшный грех. И тут Кристофер понял: именно поэтому Даниэль и молится. Он просит Всевышнего простить Шарлотте ее прегрешения. Как благородно с его стороны.
Кристофер усмехнулся. Брат Маркус воспитывал его в христианской вере, но в глубине души он всегда сомневался в постоянном незримом присутствии Господа.
Кристофер молча наблюдал за Даниэлем, все еще погруженным в молитву. Зажмурившись, тот бормотал что-то невнятное. На алтаре одиноко горела свеча. Отблески пламени блуждали по огромному деревянному кресту над алтарем, мерцали в витражах стрельчатых окон. Один из витражей изображал Богоматерь, над которой витает Святой Дух.
Рубашка Даниэля выбилась из брюк. Кристофер видел его со спины, но все же разглядел сложенные в молитве руки и закатанные рукава.
– Прости меня, Господи! – отчаянно шептал Даниэль хриплым голосом.
Из кармана брюк он достал крошечный пузырек. Положив правую руку на алтарь, капнул темной жидкостью на чистый бинт.
"Ах ты мошенник!" – возмутился про себя Кристофер. Так вот почему кровотечение не прекращается! Даниэль нарочно освежает пятна. Зачем? Ну конечно, чтобы Шарлотта продолжала переживать и заботиться о нем, а все в замке сочувствовали его тяжкой доле.
Неужели все здешние обитатели – не те, за кого себя выдают? Да, похоже, в этом замке у каждого есть своя грязная тайна.
Может быть, всему виной сам остров? Что, если страшное прошлое этих мест сводит всех с ума?
Даниэль встал, задул свечу и прошел мимо люка к двери. Свет из коридора проник в часовню, и Кристофер заметил влажный блеск на щеках сводного брата. Дверь тихо затворилась, и снова воцарилась тьма.
Глава
6
Вытаскивать кольца оказалось намного больнее, чем вставлять. Тогда, в приступе гнева, Аура продела под кожу все тридцать восемь колец, одно за другим, а вынимала теперь по одному, подолгу готовилась к этому, заранее предчувствуя боль.
Сегодня – четвертое кольцо. Прошло уже четыре месяца в интернате. Вообще-то Аура опоздала на целый день и с ужасом осознала, что равнодушие, которого она так боялась, уже начало овладевать ею, раз она совершенно забыла об этой дате.
Капелька крови побежала по бледной коже бедра. Аура остановила ее пальцем, прежде чем та упала на белую простыню. Промокнув ранку платком, Аура прикрыла ноги одеялом. В коридоре погасили свет. Через полчаса во всех комнатах тоже должно быть темно. Такие здесь порядки.
– Как же тебе, наверное, больно! – Козима не могла отвести взгляда от ног Ауры. Ее лицо исказила гримаса, будто она сама чувствовала боль.
– Немного, – отозвалась Аура, бросив кольцо в ящик туалетного столика. Оно звякнуло о другие. Еще тридцать четыре кольца должны оказаться там, прежде чем она покинет интернат. Так долго ждать девушка не хотела.
Уже дважды она собиралась бежать. Один раз – в ночь, когда прочла то страшное письмо, потом – две недели спустя. Оба раза Аура добежала до стены парка, во второй раз даже влезла на нее, но вспомнила предупреждение Козимы: город слишком далеко и в горах легко заблудиться.
С тех пор Аура все ждала, когда к интернату подъедет чей-нибудь экипаж. Но кто станет помогать воспитаннице интерната сбежать?
Склонив голову, Козима окинула соседку задумчивым взглядом.
– И чего ты так упираешься? Если все время повторять, как здесь ужасно, легче ведь не станет.
Аура ничего не сказала соседке о письме.
– А как иначе не сойти с ума в этом дурдоме?
– Просто смирись, – неуверенно ответила Козима. – И постарайся думать о хорошем.
– Замечательный совет.
Юная итальянка понимающе улыбнулась.
– Другого выхода нет. Занимайся тем, за что твои родители заплатили кучу денег: читай книги, слушай на уроках, учись хорошим манерам…
– Кто бы говорил! – Аура иронически покачала головой. Кого-кого, а Козиму нельзя было назвать прилежной ученицей. – Я убегу отсюда при первой возможности.
– Некоторые ждут такой возможности годами.
– И я дождусь.
Хихикнув, Козима пробормотала что-то невнятное и натянула одеяло до подбородка.
Ауре было не до шуток. И все же Козима уже не раз поднимала ей настроение в минуты отчаяния. Аура была ей благодарна и за то, что соседка никому не рассказывала о кольцах и о предстоящем побеге. Наверняка все воспитанницы втайне мечтали сбежать. Аура не сомневалась, что и Козиму посещают такие мысли, просто она скрывает это лучше других.
Погасив свет, девушка уснула.
Ночью Аура проснулась. Она прислушалась – стояла полная тишина. Сквозь занавески пробивался лунный свет. Козима крепко спала, закутавшись в одеяло. Наверное, Аура проснулась, увидев что-то во сне. Она потянулась, устроилась поудобнее и приготовилась снова уснуть.
Как вдруг услышала какой-то резкий звук. Она вздрогнула. Звук повторился. Мигом оказавшись у окна, девушка осторожно отодвинула занавеску и выглянула во двор. Так и есть: она слышала ржание лошади. В тусклом свете луны Аура разглядела повозку – не экипаж, а простую телегу, заваленную бурыми мешками с бельем. И кому только взбрело в голову посреди ночи везти белье в прачечную?
Аура подумала, не разбудить ли Козиму. Сон как рукой сняло, и снова уснуть все равно не получится. Не попытаться ли выяснить, чья это телега и что она здесь делает так поздно? Кто знает, быть может, это тот самый удобный случай… Но нет, не стоит торопиться. Девушка уже протянула руку к плечу Козимы, как вдруг поняла: в одиночку легче остаться незамеченной. Так и не разбудив соседку, Аура быстро натянула платье, обулась, с минуту посомневалась, но в итоге взяла черный плащ Козимы.
Аура осторожно пробиралась по коридору. Миновав две соседние комнаты, она услышала шорох и тихий шепот. Видимо, не только ее разбудил шум с улицы. Аура подождала немного, не выйдет ли кто в коридор, но двери оставались закрытыми, и она пошла дальше. Другие воспитанницы либо не придали звукам особого значения, либо просто не решились нарушить правила интерната и выглянуть в коридор. Покидать комнаты ночью строго запрещалось, а на случай нужды под кроватями стояли горшки – прямо как в Средневековье.
Лошадь снова заржала, Аура вздрогнула. Подошла к ближайшему окну и глазам своим не поверила: телега исчезла! Как ни вглядывалась девушка в темноту, ничего не увидела. И кучер, и повозка словно сквозь землю провалились.
Но Аура не отчаивалась. Спустившись по широкой главной лестнице, она очутилась в длинном коридоре на первом этаже. Коридор вел в вестибюль, откуда другая лестница шла в кабинет мадам де Дион под внутренним двором.
Пройдя по коридору, Аура замерла у двери в вестибюль и прислушалась, но за толстой деревянной дверью не было слышно ни звука. Осторожно надавив на ручку, девушка заглянула в щель. Никого. Только из подвала доносился приглушенный шепот – похоже, там кто-то спорил. В окнах – непроглядная тьма.
Чуть помедлив, Аура собралась с духом и вошла в вестибюль. На ходу девушка поплотнее закуталась в плащ, пряча белое платье. В неотапливаемых каменных коридорах было холодно, к тому же от волнения ее пробирала дрожь.
И вот она уже на верхней площадке лестницы, ведущей в подвал. Ступени метров десять шириной лишь по краям освещались крошечными ночниками на стенах. Середина оставалась в полной темноте.
Аура стала спускаться. Ученицам разрешалось заходить в кабинет директрисы только по официальному приглашению. Но куда больше девушку пугала сама мысль о том, что ей придется спуститься в подвал монастыря.
Снизу послышались тихие голоса. Один из них Аура узнала: это директриса. Голос ее собеседника звучал грубее, с хрипотцой. Неужели мадам де Дион по ночам принимает мужчин у себя в кабинете? Будь на месте директрисы кто-то другой, Аура, может, и поверила бы. Но трудно отыскать в целом мире женщину, которая бы интересовалась противоположным полом меньше, чем мадам де Дион. Не зря же девочки прозвали ее Монсеньором.
Затаив дыхание, Аура пошла дальше. Внизу лестницы была приоткрытая дверь. За ней – небольшой коридор, с ответвлениями в обе стороны, в конце его – еще одна дверь, тоже открытая.
Там, уперев руки в костлявые бедра, спиной к двери стояла директриса и с кем-то оживленно шепталась. Ее собеседника Аура не видела.
Оцепенев на секунду, девушка попятилась и тут увидела, что мимо директрисы прошел сутулый человек с мешком на плечах. И понес его из подвала. Аура догадалась, что незнакомец отогнал повозку к черному ходу монастыря, подальше от посторонних глаз.
Девушка осторожно поднялась по лестнице в вестибюль и попыталась выйти на улицу через главный вход. Заперто. Аура подошла к узкому, как бойница, окну и, отодвинув щеколду, распахнула его. Решеток на окнах не было – вряд ли в такую глушь забрел бы вор. А с тех пор как две воспитанницы интерната заблудились в лесу, сбежать никто не пытался.
Аура выпрыгнула из окна и, тихо ойкнув, приземлилась рядом с колонной у входа. Закутавшись в плащ и надев широкий капюшон, девушка побежала вокруг главного здания и пристроек, стараясь держаться подальше от окон. Свет нигде не горел, все будто вымерло. На залитой лунным светом поляне деревья и кусты казались черными бесформенными пятнами.
Аура разглядела полосы примятой травы – следы колес проехавшей повозки. У последней постройки – сарая с садовыми принадлежностями старого Марека – девушка остановилась. Прижавшись к стене, выглянула за угол.