- Хорошо, хорошо. Скажите, а я был один? У вас не сложилось впечатления, что я принял не совсем верное решение?
- Вы шутите; вы были совершенно один и дождаться не могли, когда же я наконец начну.
Кэл тяжело опустился на стул.
- Вы абсолютно уверены, что меня никто не привел?
- Ну сами посудите - здесь не так-то много места.
Будь у вас сопровождающий - неужели я бы его не заметил?
- И все-таки странно… Я слышал, обычно стирается примерно год, а я потерял целое десятилетие.
- Послушайте, мистер, ведь я только делаю свою работу. Вы ворвались сюда, как будто за вами гналась стая волков, и торопили меня, несмотря на все мои предостережения. Что же вы теперь от меня хотите?
- Хочу, чтобы память вернулась, - строго сказал Кэл.
- Она вернется. Постепенно. Но пройдет несколько месяцев, прежде чем этот процесс начнется, и идти он будет медленно.
- А есть какой-нибудь способ его ускорить? - Кэл решил не распространяться о том, что уже многое вспомнил - за исключением последнего года, который и был самым важным.
- Извините, - сказал владелец салона, незаметно подталкивая Кэла к двери. Кэл стряхнул с себя его руку.
- Полиция накладывает на вас какие-нибудь ограничения? Вам нужна лицензия?
- Нет.
- Я объяснил, зачем мне это понадобилось?
Человек отрицательно покачал головой.
- Вы можете сказать мне ещё ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ?
Та же реакция.
- По крайней мере еще один экземпляр той брошюры вы мне дадите?
Мужчина молча открыл дверь, взял с полки брошюру и протянул Кэлу.
- Премного благодарен вам за понимание, - ядовито сказал Кэл.
Владелец салона ничего не ответил, и Кэл ушел.
Выйдя наружу, он взглянул на два нависающих континента с легким отвращением, но уже без головокружения.
- Ничего не понимаю, - сказал он вслух.
- Почему вы пришли сюда вчера? - поинтересовался Винсент.
- Ага. Пожалуй, с этого момента я попрошу тебя запоминать все, что происходит. Не исключено, что такое повторится, и тогда мне хотя бы будет на что опереться.
- Что конкретно я должен помнить?
- Точных указаний я пока дать не могу, так что решай сам. Например, вряд ли тебе стоит запоминать, что я ем.
- Ну что ж, я могу хранить информацию несколько месяцев, не опасаясь переполнения, но полиция имеет право меня допросить, если только вы ясно и недвусмысленно не запретите мне разглашать ее.
- О'кей. Есть еще проблемы?
- Учитывая большой массив данных, время поиска возрастет до нескольких миллисекунд, но сомневаюсь, что вы сможете заметить разницу.
- Ну тогда поехали. Если я захочу забыть что-нибудь конкретное, то скажу тебе об этом прямо. А для начала, - он бросил взгляд на брошюру, - этого парня зовут Пауло Фролл. Его заведение открыто двадцать четыре часа в сутки. Если у него и есть причины лгать, мне, они, во всяком случае, не ясны.
- Заметано.
Кэл отправился обратно в Гринвич. Всю дорогу молчал и только перед самым домом вдруг остановился и сказал:
- Не исключено, что Никки уже вернулась. Я выключу тебя ненадолго. Спокойной ночи, Винсент. - Он помолчал пару секунд. - Ты меня слышишь?
Ответа не последовало; Кэл отпер дверь и вошел в дом. Внутри было тихо. Он заглянул в гостиную и снова прислушался. Никого.
- Здравствуй, Винсент, - сказал он наконец.
- Поспать не дадут.
- Ее еще нет; ты можешь выключиться сам, когда она войдет?
- Si, senor*.
- Отлично. Посмотрим, не появилось ли чего-нибудь новенького про труп. - Кэл уселся за компьютер и вывел изображение на стенной экран.
После нескольких неинтересных сообщений на экране появилась та самая девушка, которая брала интервью у Расса Толбора.
- Следователи подтвердили, что найденный сегодня утром в доке С5 человек был убит, - сообщила она. - Жертву звали Габриэль Доминго, он был рабочим-строителем. - Затем она повторила то, что Кэл уже слышал.
Имя убитого не говорило Кэлу ровным счетом ничего, но когда голопроектор спроецировал в пространство медленно вращающийся бюст жертвы, Кэл невольно стиснул пальцами ручки кресла.
- Гэйб, - машинально произнес он, лихорадочно соображая, откуда у него эта странная уверенность, что когда-то они были знакомы. Сокращенная форма имени вырвалась сама собой, но больше об их взаимоотношениях ничего вспомнить не удавалось. Кто они, коллеги? Старые друзья? Соучастники? Поверить в то, что это он убил Доминго, Кэл не мог.
Изображение повернулось; взгляд у Доминго был весьма необычный. В нем смешались вызов, любопытство и спокойная уверенность в себе. У Габриэля были жесткие черные волосы, закрывающие уши; на вид ему не было еще и тридцати, но лицо его было изборождено морщинами, словно он провел немало времени под палящими лучами Солнца.
- …видели в последний раз вчера около семнадцати ноль-ноль, - говорила тем временем ведущая, - когда он закончил работу и покинул "Витторию". На одежде убитого обнаружены кровавые отпечатки пальцев.
Последнее сообщение Кэл воспринял намного спокойнее, чем можно подумать. Видимо, в глубине души он уже приготовился к худшему.
- Полицейские хотят побеседовать с человеком, оставившим их, причем НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО в связи с обвинением в убийстве или хранении наркотиков. - Девушка покачала головой и улыбнулась самой фальшивой улыбкой, какую только можно вообразить.
- Полиция подтверждает также, что на месте преступления обнаружен "Витал-22". Специалисты-медики подчеркивают, что этот запрещенный законом восстановитель клеток не прошел полного тестирования, а значит, может нанести непоправимый вред здоровью каждого, кто его использует. Вполне возможно, что Доминго оказался еще одной жертвой в длинной цепочке убийств, связанных с наркотиками. С вами была Мишель Гарни.
Начался следующий репортаж, и Кэл выключил звук.
- По-моему, это именно то, что называется сокрушительные и неоспоримые улики.
- Вы считаете, труп из-за этого так улыбался?
- Не паясничай! - рявкнул Кэл. - Там была кровь.
- И к тому же вы были знакомы - так?
- Ты что-нибудь знаешь о нем?!
- Да ничего, - ответил Винсент. - Просто вы назвали его по имени…
- Да, лицо мне определенно знакомо, но больше я, к сожалению, ничего вспомнить не могу.
- Интересно, в тюрьме вам разрешат меня носить?
- А я-то думал ты скажешь: "Не беспокойтесь, вы никого не убивали".
- Не беспокойтесь, вы никого не убивали.
- Черт возьми, да что ты… Извини, у меня и в мыслях не было тебя обидеть. Но ты же понимаешь, что я волнуюсь.
- Я и не обиделся, но могу, если ты этого захочешь.
- Нет, не хочу, будь самим собой. А я постараюсь держать себя в руках. - Кэл заколебался. - Что может быть естественнее, чем просить компьютер "быть самим собой".
- Только моя надежда, что даже в тюрьме ты не утратишь чувства юмора.
- Это-то меня и беспокоит. Верится с трудом, но если выяснится, что я действительно кого-то убил, мне придется прийти с повинной. С другой стороны - какой преступник захочет сдаться добровольно?
- В такой ситуации все решают не разумные доводы, а подсознание, - заметил Винсент.
- Да, но… - Кэл остановился на полуслове, потому что в прихожей послышались шаги.
Это была Никки. Войдя, она тщательно заперла за собой дверь.
- Не ожидала увидеть тебя здесь, - сказала она.
- Из-за нашей последней стычки? - спросил Кэл, вставая.
- Нет. Просто ты стал гораздо реже появляться дома. - Она повесила куртку на спинку стула и с опаской подошла ближе. - Я тебе тут такого наговорила…
- Ничего, все в порядке. Нельзя сказать, что я этого не заслужил.
Потупившись, Никки присела на краешек кресла.
- Я уж забыла, когда ты последний раз смотрел новости, - вдруг сказала она.
- Пожалуй, я уже насмотрелся достаточно. - Кэл протянул руку и выключил дисплей, а когда обернулся, поймал обеспокоенный взгляд Никки. Она внимательно изучала его лицо, словно хотела увидеть там… Что? Чувство вины? - У тебя никогда не возникало желания поговорить о прошлом?
- Когда я прихожу домой, мне вообще не хочется ни о чем говорить. А когда потом у меня появляется такое желание, я уже от бешенства сама не своя.
- Что это значит?
Некоторое время она молчала, а потом сделала глубокий вздох и сказала:
- Ты же не слепой и видишь, во что превратился наш брак. - Она отвернулась. - Нам нужно расстаться.
Кэл хотел возразить что-то - и не нашел слов. Во рту пересохло. Внезапно вернулась головная боль, о которой он уже успел позабыть, - боль и щемящее чувство одиночества.
- Вот как? - выдавил он наконец. - Почему же ты до сих пор молчала?
- Не могла решиться, - сказала она. - Мне и так нелегко. Я должна сначала постараться осознать свое новое место в жизни. И кроме того, не хочу, чтобы ты подумал, что я принимаю решение под влиянием эмоций.
Ее холодная сдержанность была страшнее, чем любой безудержный гнев. Никки опять взглянула на него:
- Ты же согласен со мной, не так ли?
Кэл отрицательно покачал головой и промямлил:
- Я думал, я понимаю.
Конечно, он уже начал подозревать, что их брак столкнулся с какими-то трудностями, однако никак не мог уловить их причину. Может, всему виной его эгоизм или же постоянная занятость, но если дело в чем-то другом? Он уже был на грани того, чтобы рассказать Никки о том, что потерял память, но вовремя опомнился. Сейчас это прозвучало бы вопиющей ложью, придуманной специально для того, чтобы удержать Никки любой ценой. И что хуже всего, не зная прошлого, он не мог с уверенностью сказать, что она делает ошибку. Кто знает, что он уже натворил и может еще натворить? А тому, кто не в состоянии убедить самого себя, нечего и пытаться убедить кого-то другого.
- Скажи, ты уверена, - спросил он наконец, - что поступаешь правильно? - И добавил без всякой задней мысли: - Ты мне очень нужна.
Глаза Никки подозрительно заблестели.
- Ты ведешь себя так, словно я тебе чужая. Я уже ни в чем не уверена.
- А я не уверен, каким образом разделение может помочь кому-то восстановить свою целостность. - Он с удивлением услышал в собственном голосе нотки обиды, и как можно обижаться на того, кого, если разобраться, он даже толком не ЗНАЕТ.
Никки смутилась:
- Ты уже давно не говорил мне, что я тебе нужна.
- Прости. - Каким-то образом Кэл чувствовал, что она говорит правду. Неужели он был до такой степени слеп? "Потерять" ее, затем "найти", - и только для того, чтобы потерять вновь, - от этой мысли внутри у него все болезненно сжалось. Чувство собственной вины разрасталось, а вместе с ним росла и ненависть к себе самому - прежнему. - Думаю, мы не всегда говорим то, что чувствуем.
- А что ты чувствуешь сейчас?
- Удивление, гнев, ностальгию, одиночество. И - любовь. - Уже закончив фразу, он внезапно осознал, что сказал чистую правду - и сам удивился этому обстоятельству.
- Нельзя, чтобы люди жили вместе и в то же время были одиноки. - Никки тряхнула головой, и в волосах у нее сверкнули блестки.
Кэл растерялся. Минуту назад ему казалось, что он способен почувствовать ее - и вдруг это ощущение ушло. Он не мог понять, хочет ли Никки, чтобы ее отговорили, или обсуждает этот вопрос сугубо академически.
- Все должно быть иначе, - упрямо сказал он. Но где же Линн? Неужели Никки уже отправила ее на новую квартиру?
- От этого никуда не денешься. Так уж получилось.
- Другими словами, переубедить тебя невозможно?
Молчание.
- Позволь мне внести ясность, - собравшись с духом, сказал Кэл. - Я не хочу, чтобы ты уходила. - Он нервно сглотнул. - Но если ты твердо решила, может быть, посвятишь меня в свои планы?
- Я подыскала себе квартиру в Мачу Пикчу, недалеко от больницы. На будущей неделе перееду.
Линн, наверное, еще в школе… Но как же Никки собирается поступить с ней?
- А Линн? - спросил он вслух. - Как она к этому относится?
Никки резко вскинула голову. В глазах у нее был ужас.
- Что ты имеешь в виду? - на лице ее последовательно сменились потрясение, гнев, испуг и жалость. - Кэл, ты в своем уме?
- Нет, - честно сказал он.
- Линн умерла. И не говори мне, что ты не…
Она не договорила: Кэл внезапно побледнел и забился в беззвучных рыданиях. В глазах потемнело. Лишь через несколько секунд он осознал, что Никки обнимает его за плечи. Он задыхался; в висках стучала кровь. Бессознательным движением он крепко прижал Никки к себе.
Ее руки скользнули вниз, и пальцы судорожно впились ему в спину.
Позвоночник пронзила ужасная боль; последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, - это собственный дикий вопль.
Глава 5. НАМЕКИ
Уже второй раз за этот день Кэл пришел в себя; только теперь вместо камней и пыли под ним был мягкий ковер. Он попробовал пошевелиться - и тут же болезненно скривился.
- Кэл, о Господи, Кэл? - услышал он голос Никки.
Что она делает здесь? Этот странный вопрос крутился в голове, пока сам собой не появился ответ: они беседовали, и Никки сказала, что Линн больше нет в живых. Даже не пытаясь ничего припомнить, он совершенно точно знал, что Линн дома нет. Никки сказала правду. Невыразимое горе опять навалилось на Кэла.
- Все в порядке, - сказал он наконец и открыл глаза. Опустившись рядом с ним на колени, Никки глубоко вздохнула.
- Что это значит? Что с тобой произошло? - Она осторожно коснулась его щеки.
Кэл, не вставая, посмотрел на нее.
- Лучше не спрашивай; отчего умерла Линн?
- Ты действительно этого не помнишь? - сказала Никки сквозь слезы.
- Пожалуйста, ответь мне.
- Она погибла там, внизу, вместе со всеми. На Земле. Теперь ты вспоминаешь?
- Да, теперь уже да Но как она оказалась на Земле?
- Кэл, об этом тебе лучше не думать. Ты без всяких оснований взвалил на себя вину за случившееся. И не исключено, что именно это довело тебя до такого со стояния. Давай, я отвезу тебя в клинику?
- Мне нужно знать. Я должен знать. Расскажи мне все.
Никки слегка отодвинулась.
- Это была экскурсионная поездка, самая обычная.
- Я настаивал, чтобы она поехала?
- Мы оба согласились с тем, что для нее это будет замечательно.
- Но идея была моя, верно? - Кэл сам был родом с Земли, а Никки - почему-то сейчас он был в этом уверен - родилась и выросла уже на Дедале.
- Но это еще не повод винить себя.
Кэл попытался подняться.
- Помоги мне встать, - попросил он, не в силах сделать это самостоятельно.
- Нет уж, лежи, тебе и так уже чересчур досталось. Удивляюсь, как тебя еще не парализовало после такого удара. - Кэл вопросительно поднял брови, и Никки добавила: - Я уже взглянула на твою спину; черт возьми, чем ты занимался?
Скрывать что-либо было уже поздно.
- Ты не поверишь, но я и сам не знаю. Определенно я оставил свое благоразумие вчера в салоне "Забвение".
- "Забвение"? Но зачем?
- Понятия не имею. Ты поможешь мне подняться?
- Только если потом мы поедем в клинику. Просто для обследования.
Вместо ответа Кэл ухватился за ножку кресла, пытаясь подняться сам.
- Ну и упрямый же ты! - Смирившись, Никки подхватила его под мышки. - Так как же ты все-таки угодил в это "Забвение"?
- Это меня самого ужасно интересует. - Кэл выпрямился, опираясь на ее плечо. - Но я надеюсь выяснить. Думаю, что у себя в офисе мне удастся вспомнить еще какие-нибудь детали. Образные раздражители, знаешь ли, прекрасно этому способствуют, я уже убедился.
- Кэл, а ты… а ты помнил меня? - спросила Никки, затаив дыхание.
- Почему ты спрашиваешь?
- Ну что за дурная привычка отвечать вопросом на вопрос? Не знаю. Ты просто изменился, стал каким-то другим…
- Извини, но о тебе я тоже забыл, - искренне ответил Кэл. - Честно говоря, я и сейчас мало что помню, хотя память понемногу возвращается.
- Значит, все эти слова о том, что я нужна тебе - они…
- Они шли от сердца - вот все, что я могу сказать. Видимо, чувства возвращаются к человеку быстрее, чем осознанные воспоминания. - Глаза Никки наполнились болью и у него внутри все перевернулось. - Я знаю, что приятного в этом мало, но это правда. Больше ничего предложить не могу. Я говорю это не для того, чтобы разжалобить тебя - просто сказал то, что чувствовал. Очевидно, со мной это произошло впервые - иначе ты сразу бы догадалась, что к чему, и реагировала бы по-другому. А теперь, поскольку эмоциональные встряски помогают мне вспоминать, я отправляюсь в офис.
- Ты же в стрессовом состоянии, Кэл! Я должна отвезти тебя в клинику!
- Прости, Никки, но у меня просто нет времени.
Это тоже лишь смутное ощущение, и мне нечем его подтвердить, но поверь, дело не только во мне. Все гораздо серьезнее. И я собираюсь узнать, в чем дело.
Повинуясь порыву, Кэл поцеловал ее и вышел из комнаты. В дверях он обернулся: Никки стояла неподвижно, с отстраненным выражением на лице.
- Извини, - как можно мягче сказал он. - Но у меня нет выбора.
Дверь тихо закрылась. Кэл в нерешительности постоял в коридоре. Правильно ли он поступает? Застанет ли он ее здесь, когда вернется? И вернется ли вообще, если учесть вчерашние события?
Только уже у станции он вспомнил о Винсенте.
- Здравствуй, Винсент.
- Привет. Куда это ты собрался?
- Хочу заглянуть в офис. Может, там я смогу припомнить еще что-нибудь.
- В какой именно офис?
- Ты хочешь сказать, что у меня их несколько?
- Ну так; один в Мачу Пикчу и один на "Виттории" - Что ж, тогда начнем с Мачу Пикчу; полагаю, он у меня основной. Я ведь не собирался сам лететь на "Виттории"?
- Во всяком случае, я о таком не слышал.
Спускаясь на станцию, Кэл заметил на стене детские каракули - "Мачу Пикчу Чу Чу". Они напомнили ему о Линн. С огромным трудом ему удалось взять себя в руки.
Офис находился недалеко от остановки; найти его оказалось несложно. По фасаду шли золотые буквы, возвещавшие: "Компьютерные Системы Управления".
В холле не было ни души; сперва Кэл удивился, но взглянув на экран Винсента, сообразил, что рабочий день уже закончился. Возле запертой двери, ведущей в служебные помещения, имелась площадка контроля папиллярного узора; Кэл прижал к ней большой палец, и дверь с резким щелчком отворилась. За дверью Кэл увидел длинный коридор, по обе стороны которого тянулись двери; к счастью, снабженные табличками с именами сотрудников. Машинально повернув голову вправо, Кэл пошел по коридору и через пять кабинетов обнаружил табличку с собственным именем. Он открыл дверь и вошел.