Другими словами, все было в порядке. Кроме нашей с Фридландер-Беем личной свободы. У меня были кое-какие мысли насчет того, как улучшить дела в этой области, но я должен был сделать еще пару важных звонков.
- Салаамтак , - сказала Индихар, кланяясь мне.
- Аллах йисаллимак , - ответил я.
Женщины ушли, и я закрыл дверь.
Я почти сразу же пошел на кухню и проглотил несколько "солнышек", запив их стаканом воды. Я пообещал себе, что не вернусь к старым привычкам, просто смогу вознаградить себя за Недавнее героическое поведение. После этого я уберу аптечку и сохраню ее на экстренный случай.
Из любопытства я просмотрел свои модики и обнаружил, что Чирига сделала мне небольшой подарок - новый секс-модик. Я рассмотрел его.
На этикетке было написано: "Ад в ночи". Это был один из ранних модиков Хони Пилар, но записан он был с точки зрения ее партнера.
Я отправился в спальню, разделся и лег в постель. Затем прошептал " Бисмилла " и вставил модик.
Первое, что заметил Одран, было то, что он гораздо моложе, сильнее и что его переполняет ожидание, граничащее с отчаянием. Он чувствовал себя прекрасно и смеялся, сбрасывая с себя одежду.
С ним в комнате была женщина, и была это Хони Пилар. Одран любил ее со всепожирающей страстью с той минуты, как увидел. Это случилось два часа назад. Он думал, что удостоился высочайшей чести - смотреть на нее и слагать в ее честь корявые стихи. То, что они могут быть вместе, было сверх его ожиданий.
Она медленно разделась, затем скользнула к Одрану в постель. Она была светлой блондинкой, глаза ее были зелены, как чистые, холодные океанские волны.
- Ну? - спросила она томным музыкальным голосом. - Тебе очень больно?
"Ад в ночи" был одним из ранних секс-модиков Хони, и в нем был рудиментарный сюжет. Одран осознал, что он раненый герой, боец за независимость Каталонии, а Хони играет отважную дочь злобного валенсианского герцога.
- Я в порядке, - ответил Одран.
- Тебе нужен массаж, - прошептала она, пробежав пальчиками по его груди и остановив шись как раз там, где начинались лобковые волосы. Она смотрела на него, ожидая его позволения.
- Прошу, продолжай, - сказал Одран.
- Во имя революции, - сказала она.
- Конечно.
Она ласкала его до тех пор, пока он больше не смог выдержать. Он запустил пальцы в ее благоухающие волосы, затем схватил ее и опрокинул на спину.
- Но твои раны! - воскликнула она.
- Ты чудно исцелила меня.
- О, как хорошо, - простонала она, когда Одран вошел в нее. Сначала они двигались медленно, затем все быстрее и быстрее, пока Одран не ощутил взрыв изысканного наслаждения.
Через некоторое время Хони Пилар села.
- Я должна идти, - печально сказала она. - Есть и другие раненые.
- Понимаю, - ответил Одран. Он протянул руку и вынул модик.
- Господи! - прошептал я. Я давно уже не проводил время с Хони Пилар. Я уж начал было думать, что слишком стар для этого. В смысле, уже не дитя. Лежа в кровати и задыхаясь, я понял, что едва не перегнул палку. Может, у них есть модики, которые записаны с пар, что уже лет двадцать женаты? Это было бы как раз по мне.
В дверь постучали.
- Племянник, - позвал Фридландер-Бей, - ты в порядке?
- Да, о шейх, - ответил я.
- Я спрашиваю только потому, что слышал, как ты кричал.
Блин!
- Да кошмар приснился, вот и все. Я сейчас приму душ и выйду к вам.
- Очень хорошо, о превосходный.
Я выбрался из кровати, быстренько принял душ и вышел в гостиную.
- Переодеться бы в чистое, - сказал я. - Я не менял одежды с тех пор, как нас похитили, и, по-моему, она окончательно того.
Папа кивнул.
- Я уже позаботился об этом. Послал записку Тарику и Юссефу, и они тотчас будут здесь с чистой одеждой и деньгами.
Я сидел в кресле с резной спинкой, Папа - на кушетке.
- Полагаю, твой бизнес шел весьма хорошо, пока они стояли у руля.
- Я доверил Тарику и Юссефу свою жизнь и даже больше - я доверил им свою собственность.
- Приятно будет увидеть их снова.
- У тебя утром были посетители. Кто?
Я сглотнул. Внезапно я осознал, что он может рассматривать визит Индихар и Чири как серьезное нарушение секретности. Еще хуже - он может счесть это глупостью, достойной наказания.
- Моя жена и моя партнерша Чирига, - сказал я. У меня вдруг пересохло во рту.
Но Папа только кивнул:
- Обе они, сохрани Аллах, в порядке?
- Да, хвала Аллаху.
- Рад это слышать. Теперь… - Его прервал стук в дверь. - Племянник, - спокойно сказал он, - посмотри, кто там. Если это не Тарик с Юссефом, не впускай. Даже если это кто-нибудь из твоих друзей.
- Я понял, о шейх.
Я подошел к двери и посмотрел в глазок. Это были Тарйк и Юссеф, Папины слуга и дворецкий, а также управляющие его собственностью.
Я открыл дверь, и они бурно приветствовали нас.
- Добро пожаловать домой! - воскликнул Юссеф. - Благодарение Аллаху за ваше благополучное возвращение! Мы ни на минуту не поверили истории о том, что вы погибли в какой-то далекой пустыне!
Тарик внес в гостиную пару жестких чемоданов и поставил их на пол.
- Ас-салам алейкум, йаа шейх , - сказал он мне. Повернулся к Папе и произнес то же самое.
- Алейкум ас-салам , - ответил Фридландер-Бей. - Расскажите о том, что мне стоит знать.
Они действительно держали бизнес на ходу. Того, о чем они говорили с Папой, я по большей части не понимал, однако были два предприятия, в которых я участвовал. Первое - попытка каппадокийцев получить независимость от Анатолии. Я встречался с представителями Каппадокии - как давно это было? Казалось, что прошло много месяцев, а на самом деле не могло пройти больше нескольких недель.
Слово взял Юссеф:
- Мы решили, что у каппадокийцев есть хороший шанс свергнуть анатолийское правительство в их провинции. С нашей помощью это может стать реальным. И стоить это нам будет относительно дешево, причем у власти они смогут находиться достаточно долго.
Достаточно долго? Достаточно - для чего? Я не понимал. Мне еще столько надо было узнать…
Когда все геополитические темы были обсуждены и прокомментированы, я спросил:
- А что насчет проекта цифровой связи?
- Похоже, он завис, шейх Марид, - сказал Тарик.
- Так подтолкните его, - сказал Папа.
- Нам нужен кто-нибудь со стороны на исполнительную должность, - сказал Тарик. - Конечно, исполнительная должность без настоящей власти или влияния - это останется в семье, - но нам нужен, скажем…
- Козел отпущения, - сказал я. Тарик только моргнул.
- Да, - сказал он. - Это точно.
- Ты думал об этом, не так ли, племянник? - спросил Папа.
Я кивнул:
- Да, я кое-кого присмотрел на эту должность.
- Очень хорошо, - сказал Фридландер-Бей и встал. - Вроде бы все в порядке. Я так и ожидал. И все же вы будете вознаграждены.
Юссеф и Тарик поклонились и забормотали слова благодарности. Папа положил левую руку на голову Тарика, правую - на голову Юссефа. Точно святой, благословляющий своих последователей.
- О шейх, - сказал я, - осталось решить еще одну проблему…
- М-м? - Он посмотрел на меня.
- Шейх Махали, - сказал я.
- О да, превосходный. Спасибо, что напомнил. Юссеф, я хочу, чтобы ты устроил нам с внуком встречу с эмиром. Скажи ему, что мы понимаем - мы беглецы, но напомни ему также, что нас лишили законного права апеллировать по поводу нашего вымышленного осуждения. Мы думаем, что сможем уверить его в нашей невиновности и просить всего лишь возможности защищаться.
Да, - сказал Юссеф, - я понял. Сделаем так, как вы желаете.
- Скорее так, как желает Аллах, - сказал Папа.
- Как желает Аллах, - пробормотал Юссеф.
- А бен-Турки? - спросил Тарик. - Мы устроили его в свободных комнатах, и, похоже, он до глубины души потрясен всем тем, что увидел. Он завязал дружбу с Умм Джирджи, вашей женой.
- Прекрасно. - Мой рот дрогнул в улыбке.
- Еще одно, - сказал Фридландер-Бей, правитель половины города. - Я хочу один билет туда и обратно на суборбитальный корабль до Наджрана в княжестве Азир.
Смею вас заверить, тут у меня кровь в жилах застыла.
Глава 10
Мне казалось, что с того времени как я впервые посетил дворец принца, прошел целый год. На самом деле прошло всего несколько недель.
Однако за это время я успел несколько измениться. Я стал более четко все понимать и утратил неприятие прямого действия. Поможет ли это в моей городской жизни или помешает - поживем, увидим.
Дворец эмира при дневном свете был еще прекраснее, чем в тот вечер, когда он устроил прием в честь моей свадьбы. Воздух был чист, ветерок - свеж и прохладен. Журчание воды в фонтанах успокаивало меня, пока я шел по садам шейха Махали. Мы дошли до дворца, и слуга открыл нам двери.
- У нас назначена встреча с эмиром, - сказал Фридландер-Бей.
Слуга внимательно осмотрел нас, решил, что мы не психи и не убийцы-, и кивнул. Мы пошли вслед за ним по длинной галерее, опоясывающей внутренний двор. Он открыл дверь в маленький покой для приемов, мы вошли и сели, дожидаясь прихода шейха. Я чувствовал себя очень неуютно, словно меня поймали на мошенничестве во время тестирования, и теперь оставалось только дождаться начальника, чтобы меня наказали. Различие было только в том, что меня поймали не на мошенничестве - нас обвиняли в убийстве офицера полиции. И грозил нам не десяток ударов розгой, а смерть.
Я решил, что защиту будет вести Папа. У него на полторы сотни лет больше практики, чем у меня.
Мы около четверти часа просидели в тревожном ожидании. Затем, скорее суетливо, чем торжественно, вошел шейх Махали и с ним еще трое. Шейх очень хорошо смотрелся в своей белой джеллабе и кафии, а два его спутника были одеты в европейские тёмно-серые костюмы. Третий носил темный тюрбан человека, изучающего благородный Коран. Очевидно, это был визирь шейха Махали.
Принц сел в роскошное резное кресло и повернулся к нам.
- В чем дело? - спокойно спросил он.
- О принц, - сказал Фридландер-Бей, выступая вперед, - нас несправедливо обвинили в смерти полицейского офицера Халида Максвелла. Потом, без публичного суда лишив возможности предстать перед обвинителями и защищаться, нас похитили - прямо из поместья вашего высочества, после приема по случаю бракосочетания, который вы давали в честь моего правнука. Нас заставили подняться на борт суборбитального корабля и сообщили, что мы уже осуждены. Когда мы сели в Наджране, нас взяли на борт вертолета и затем вышвырнули в Аравийской пустыне, в ее южной, самой опасной части - Руб-аль-Хали. Нам повезло уцелеть, и благодаря великому мужеству и самоотверженности моего любимого правнука мы дожили до того часа, как нас спасло кочевое племя бедуинов, да благословит их Аллах. Мы смогли вернуться в город только сейчас. Мы молим вас обратить внимание на это дело, поскольку верим в та, что у нас есть право на апелляцию и шанс обелить свое имя.
Эмир тихонько посовещался со своим советником. Затем снова повернулся к нам.
- Я ничего об этом не знал, - просто сказал он.
- Я тоже, - сказал визирь, - а ваше дело должно было бы перед судом попасть ко мне на стол. В любом случае такой суд и приговор не могут быть законными без согласия шейха Махали.
Фридландер-Бей вышел вперед и протянул визирю копии нашего обвинения и приговора, полученные от кади.
- Вот все, что нам показали. Здесь подписи кади и доктора Садика Абд ар-Раззака.
Визирь несколько мгновений рассматривал бумагу, затем передал ее принцу. Принц глянул на нее и сказал:
- Тут нет моей подписи или подписи моего визиря. Этот ордер не имеет силы. Вы имеете право апеллировать в течение месяца начиная с сегодняшнего дня. За это время я допрошу лейтенанта Хаджара, доктора Садика Абд ар-Раззака и этого неизвестного мне кади. Между тем я проведу расследование, почему это дело прошло мимо меня.
- Благодарим вас за ваше великодушие, о принц, - скромно сказал Фридландер-Бей.
Эмир отмахнулся:
- Не стоит благодарности, я просто выполняю свой долг. Теперь скажите мне - кто-нибудь из вас хоть как-нибудь причастен к смерти этого полицейского?
Фридландер-Бей приблизился к эмиру еще на шаг и посмотрел ему прямо в глаза:
- Клянусь головой, клянусь жизнью Пророка - да будет с ним мир и благословение Аллаха, - мы никак не причастны к смерти офицера Максвелла. Мы даже не знали этого человека.
Шейх Махали задумчиво погладил свою тщательно ухоженную бороду.
- Увидим. Теперь возвращайтесь домой, потому что ваша отсрочка уже вступила в силу.
Мы низко поклонились и вышли из приемной. Оказавшись снаружи, я с облегчением выдохнул - я так долго сдерживался!
- Мы можем ехать домой! - сказал я.
Папа был чрезвычайно счастлив.
- Да, племянник, - сказал он. - При наших возможностях и при месячной отсрочке Хаджар с имамом вряд ли смогут одолеть нас.
Я не знал в точности, что у него на уме, но мне хотелось как можно скорее окунуться в привычную жизнь. Я изголодался по спокойствию, по маленьким привычным проблемам, и я не хотел опасностей больших, чем представляет собой мышка в женском туалете моего ночного клуба. Однако, как писал один великий поэт из рода феринджи: "Лучшие планы мышей и людей часто летят к чертям".
Это могло случиться и в мое время, я инстинктивно это понимал.
Так бывало всегда. Именно поэтому я старался сейчас не строить никаких планов. Я мог и подождать, пока Аллах в Своем бесконечном милосердии не устремит Своих намерений в нужном мне направлении.
Однако иногда нужно потерпеть несколько дней, чтобы у Владыки Миров дошли до тебя руки. Все это время я отдыхал у Чири, с удобством устроившись на своем привычном месте в углу бара. Четыре-пять ночей спустя, сильно за полночь, я смотрел, как Чирига, моя партнерша и ночная барменша, получала скромные чаевые от клиента. Она оскалила на него свои заостренные зубы и передвинулась к моему краю стойки.
- Дешевый ублюдок, - сказала она, запихивая деньги в карман своих тугих джинсов.
Некоторое время я не говорил ни слова. Я был в меланхолическом настроении. А все потому, что было уже три часа ночи и я много выпил.
- Знаешь, - наконец сказал я, глядя на стоявшую на сцене Ясмин, - когда я был ребенком, я пытался себе представить, что значит быть взрослым. Я все представлял себе не так. Совершенно не так.
Прекрасное черное лицо Чири расплылось в одной из ее редких улыбок:
- Я тоже. Никогда не думала, что зависну в этом городе. В своих мечтах я не хотела оставаться в Будайине. Я целила более высоко.
- И все же мы здесь.
Улыбка на лице Чириги погасла.
- Я здесь, Марид, невозможно, навсегда. У тебя же есть большие надежды.
Она взяла мой пустой стакан, бросила туда несколько кубиков льда и смешала мне новую порцию "Белой смерти". Так Чирига называла мой любимый напиток, смесь джина с горьким апельсиновым соком - бингарой и глотком розового сока лайма. Мне не нужно было больше пить, но я хотел.
Она поставила передо мной старый потрепанный корковый поднос, затем снова пошла в бар в передней части клуба. Вошел посетитель и сел возле двери. Чири пожала плечами и показала ему на меня. Посетитель встал и медленно пошел по узкому проходу между баром и обеденным залом. Когда он подошел чуть поближе, я узнал Жака. Жак очень гордился тем, что он христианин, живущий в мусульманском городе, и кичился тем, что на три четверти европеец, в то время как все вокруг арабы. Из-за этого он совсем отупел и стал мишенью для насмешек. Он был одним из трех моих старых приятелей: Саид Полу-Хадж был мне другом, Махмуда я так не назвал бы, а Жак был как раз посередке. Я ни шиша бы не дал за то, что он делает или говорит, равно как и все, кого я знал.
- Тебя где носило, Марид? - спросил он, сев рядом со мной. - Ты заставил нас всех поволноваться.
- Все в порядке, Жак, - сказал я. - Выпить хочешь?
Ясмин оттанцевала уже третью песню, подобрала одежду и поспешила со сцены, чтобы выманить чаевые у последних угрюмых зрителей.
Жак нахмурился:
- У меня нынче не так много денег. Я просто хотел поговорить с тобой.
- Ох-ох-онюшки, - сказал я. За тот месяц, что я владею этим клубом, я все это выслушал уже не раз. Я дал Чири знак принести пива моему старому приятелю Жаку.
Мы смотрели, как она наполняет высокий стакан и несет его в бар. Она поставила пиво перед Жаком, но ничего ему не сказала. Чири терпеть его не могла. Жак был из тех парней, которого половина Будайина оповестила бы о ночном пожаре в его доме, бросив карточку в ящик.
К нам подошла Ясмин. Она уже была одета в короткую кожаную юбку и черный кружевной бюстгальтер.
- Ну что, подбросишь мне за мой танец, Жак? - сказала она с ласковой улыбкой. Я подумал, что она - самая сексуальная танцовщица на Улице, но поскольку Жак - жесткий гетеросексуал, а Ясмин не от рождения девушка, вряд ли ей будет с ним хорошо.
- У меня денег мало, - начал было он.
- Дай ей, - холодно сказал я.
Жак коротко глянул на меня, но все же полез в карман и выудил оттуда бумажку в один киам.
- Спасибо, - сказала Ясмин и пошла к другому одинокому посетителю.
- А меня ты не желаешь видеть, Ясмин? - сказал я.
- Как поживает твоя жена! - спросила она, не обернувшись.
- Да, - ухмыльнулся Жак, - никак, медовый месяц уже кончился? Ты проторчишь здесь всю ночь?
- Я тут хозяин, ты же знаешь.
Жак пожал плечами:
- Да, но Чири без тебя прекрасно управлялась.
- Как и прежде, если я правильно помню.
Я выжал в бокал маленькую дольку лайма и заглотил напиток одним махом.
- Значит, ты зашел сюда так поздно выпить пивка на халяву? Или как?
Жак слабо улыбнулся мне.
- Я кое о чем хотел тебя спросить, - сказал он.
- Я понял.
Я покачал пустым стаканом. Чири лишь брови подняла - ей казалось, что я и так уже изрядно выпил, и таким образом она давала мне это понять.
Но я был не склонен реагировать на ее осуждающие взгляды. Чири обычно не вмешивалась в чужие дела, считая, что у каждого психа своя программа. Я снова подал знак, на сей раз жестче, и она, кивнув наконец, смешала еще "Белой смерти". Она прошла в мой конец бара, со стуком поставила стакан передо мной и ушла прочь, не говоря ни слова. Я не понимал, что ее так разволновало.
Жак медленно потягивал свое пиво, затем поставил стакан в самую середину подноса.
- Марид, - сказал он, уставившись на миленькую сексобменку Лили; которая устало дотанцовывала на сцене, - не поможешь ли ты Фуаду?