– Я принял вас за другого. Из-за фрака.
Сложно определить: врет человек или говорит правду, если у него нет лица.
– Все изобретения Древних принадлежат государству, как вам удалось присвоить Башню? – спросил Ульрик.
– Так же, как и вам, – N указал на неприятностиметр в нагрудном кармане Ульрика.
– Он обошелся мне в целое состояние.
– Чтобы заполучить Башню, я пожертвовал очень многим, поверьте. Некогда она принадлежала племени кочевников с Призрачных островов. Возможно, когда-нибудь я расскажу вам эту историю.
– Жду не дождусь.
– У неприятностиметров дурная слава. Устройство неизбежно навлечет беду на владельца. Зачем оно вам?
– А может, мне нравится быть в опасности?
– Поэтому вы решили участвовать в Турнире?
Ульрик пожал плечами и рассеянно взглянул в окно. Это было, конечно, невежливо, даже грубо, но вешать людей без суда и следствия тоже не верх приличий.
За окном раскинулся восточный базар. Блуждающая Башня стояла посреди рыночной площади. Торговцы фруктами, специями и пряностями удивленно таращились на господина в костюме-тройке, деловито перебиравшего содержимое лотков. Вот он набил полный мешок фруктов и, не дав себе труда расплатиться, скрылся в Башне. В следующую секунду окна потемнели, будто кто-то выключил фильмоскоп, и восточный базар канул в небытие. Когда темная пелена спала, за окнами, насколько хватало взгляда, простиралась ледяная пустыня. Вновь появился господин в костюме-тройке, но уже с серебряным ведерком для льда.
Ульрик понял, почему сдоба была теплой.
– Все остальное вы тоже украли?
Владелец Башни рассмеялся неживым механическим смехом. Так могла смеяться печатная машинка, имейся у нее чувство юмора.
– А вам палец в рот не клади. Будем считать, мы квиты. Я человек чести, и если вы вновь позволите себе усомниться в этом, придется повесить вас еще раз. Возможно, вторая попытка окажется удачней.
Ульрик улыбнулся.
– А вас нелегко запугать, хотя вы и нездешний.
– Я родом из Готтлиба.
– Вот как? Что у вас за печать?
– Э-э-э, "БУХГАЛТЕР".
Ульрик почувствовал, как краснеет. Чтобы отвлечься, вновь взглянул в окно. За ним синело море.
– Вы верите, что машина может предсказывать судьбу? – спросил N.
– Так говорят, – пожал плечами Ульрик.
– А если главный талант человека криминального свойства? Какая карьера ждет в Мехатонии прирожденного преступника?
– У такого субъекта есть прекрасный шанс стать адвокатом.
– А если серьезно?
– Он может быть плохим человеком. И отличным поваром.
– Как это понимать?
– Ни одна печать не помешает хорошему повару убить жену за то, что та спуталась с любовником. Но готовить он хуже не станет.
– Вы меня не поняли. Я говорю не о заурядных преступниках, нарушивших закон по воле обстоятельств, а о гениях криминального мира. Что делают с ними?
Ульрик мучительно подбирал слова. Подобные вопросы раньше ему в голову не приходили.
– Вижу, мои умозаключения развеселили вас, – сказал N, и Ульрик тотчас постарался скрыть упрямую улыбку. – Сознаюсь: я пытался немного потроллить вас. Обычно жители Мехатонии реагируют на мои слова более… бурно.
"Потроллить"? Все ж лучше, чем "повесить".
– А у вас есть печать?
– Нет, что вы. Когда я прибыл в Мехатонию, сдавать тест было поздно. Да и зачем мне печать? – пожал плечами N.
Выглядело это престранно. Когда у человека нет головы, выразить что-либо жестами очень непросто.
Официант протянул N записку.
– Прошу извинить, мне нужно отлучиться, – сказал N все тем же ровным, спокойным тоном. – Я давно не устраивал приемов и успел забыть, как это хлопотно. Желаю приятно провести вечер. Еще увидимся.
С этими словами N удалился. Неприятностиметр весело пискнул ему вслед.
Самоубийцы высыпали на пляж, за ними потянулись прочие гости. Ульрик тщетно искал среди них Коммивояжера. Серые люди-маски расставили на песке зонтики и плетеные кресла. Изумрудные волны лизали ступени крыльца с ажурными перилами. Зеленоволосая Мэгги, мистер Хикс и Чайлд с неизменным пакетом на голове, затеяли игру в гольф. Недоставало одного самоубийцы. Как его там? Лингва? Джен, сняв туфли, одиноко брела по кромке воды, помахивая бутылкой шампанского. Наверное, решила утопиться. Инкогнитуса с его ящиком на пляже видно не было, и Ульрик не имел ни малейшего желания выяснять, куда запропастилась эта парочка.
Человек с чемоданом обнаружился у барной стойки. Рядом, за напольной вазой, укрылся Нейтан. Красоты природы Коммивояжера не пленили. Что ж, тем лучше.
– А ты чего не купаешься? – бросил Ульрик Нейтану. – Боишься простудиться?
– Вы мне? – обернулся Коммивояжер.
– Нет, что вы, – смутился Ульрик. – Я обращаюсь к нему.
Коммивояжер оглянулся. За вазой было пусто. Вот черт!
– Поверьте, секунду назад там сидел Нейтан, – горячо заверил Ульрик.
– Кто?
– Рыцарь ночи.
– Кто?
– Ниндзя, сэр.
– Вы меня троллить решили, мистер? – нахмурился Коммивояжер.
– И в мыслях не было! Вы ведь тот самый беглый преступник?
– Что?
– Я не так выразился. Будь вы хоть самым отъявленным негодяем Мехатонии – мне-то какое дело?
Коммивояжер скрестил руки на груди, вмиг посуровев.
– Вы впрямь участвуете в Турнире Самоубийц? – холодно осведомился он. – Насколько я знаю, он давно не проводился.
– Отчего же?
– Не могли найти дураков, что подпишутся на это безумие. И вы изрядно переоценили статус приема. Обычного смокинга хватило бы с лихвой.
– Вы про фрак? Не подумайте, что я нарядился специально для N. Я всегда так хожу.
– В самом деле? А что у вас на шее? Висельная петля? Слушайте, мистер, не знаю, кто вы такой, да и знать не хочу. Но советую держаться от меня подальше, иначе я прикажу охране вышвырнуть вас на первом попавшемся необитаемом острове.
– Э-э-э, – протянул окончательно сбитый с толку Ульрик. – Я лишь хотел попросить вас изменить печать…
Повисла пауза.
– А, так ты клиент? Чего ж сразу не сказал? Никогда не понимал манер блэткочцев, – вмиг преобразился Коммивояжер.
– Вообще-то я из Готтлиба, сэр.
– Неважно. Так кем ты хочешь стать? Банкиром, министром, президентом?
– Если можно, бухгалтером.
– Бухгалтером? Нынче хороший спрос на послов, что скажешь? Заграничные поездки, общение с новыми людьми, девушки?
– И все же я бы хотел стать бухгалтером, сэр.
– Да хоть господом богом, желание клиента закон. Гости вот-вот вернутся, лучше подыскать место потише. Следуй за мной.
Коммивояжер уверенно вел Ульрика полутемными коридорами, ни разу не сбившись с пути. Они поднялись по винтовой лестнице на самый верх Башни и оказались в огромной библиотеке. Многочисленные стеллажи с книгами образовывали настоящий лабиринт. Здесь было сумрачно, редкие светильники едва разгоняли тьму.
Стоило Ульрику переступить порог библиотеки, как неприятностиметр начал пронзительно пищать.
– О, у тебя неприятностиметр, – весело откликнулся Коммивояжер. – У меня такой был. Я его выбросил. Советую поступить так же. От него одни… неприятности. И лучше заставь эту штуковину заткнуться, да поскорее, иначе на шум вся охрана сбежится.
Ульрик, не без сожаления, сунул устройство в футляр. Что опасного в библиотеке? Или он привел опасность с собой?
Коммивояжер протянул ладонь для рукопожатия.
– Мы толком не познакомились. Как тебя зовут, сынок?
– Ульрик Вайтфокс, – повинуясь приличиям, он протянул руку в ответ.
Коммивояжер быстрым движением сдернул с ладони Ульрика перчатку и стиснул пальцы в железной пятерне. Секунда, и лицо Коммивояжера скривилось в знакомой Ульрику с детства презрительной мине.
– "НЕУДАЧНИК", следовало сразу догадаться. Только время зря потерял. Эй, какого черта!
Ульрик и не думал отпускать руку Коммивояжера, у которого, к слову, оказалась печать "ТОРГОВЕЦ".
– Вы должны мне помочь.
– Еще чего!
– Какая разница, что у меня за печать, для вас это ничего не значит!
– С полоумными брайанами дел иметь не хочу, от вас одни беды!
Коммивояжер пытался вырвать руку, но куда там.
– Я заплачу, не сомневайтесь.
– Могу продать новый галстук, – морщился Коммивояжер от боли. – Если денег хватит.
– Вас разыскивают по всей Мехатонии.
– В Блэткоче я в безопасности, законники сюда не суются.
– А если я им намекну?
– Кто тебе поверит? – рассмеялся Коммивояжер.
– Я могу быть очень убедительным, – сказал Ульрик и сжал ладонь Коммивояжера сильнее.
– В Башне меня никто не найдет, пока я гость N, любые поиски напрасны. Я всюду и нигде одновременно. Да отпусти же, наконец, руку, ты сейчас сломаешь мне пальцы, сукин сын!
– Сначала дайте слово, что смените печать.
– Охрана, на помощь!
Ульрик разжал пальцы, и Коммивояжер затряс ладонью, чтобы разогнать кровь в онемевшей руке.
– А ты сильнее, чем кажешься, – после паузы сказал он. – Может, я и помогу тебе. Дай знать, если пройдешь второе испытание.
– Вы об этом не пожалеете, сэр! – с жаром заверил Ульрик.
– Я уже жалею, – бросил Коммивояжер и вышел.
Ульрик вынул неприятностиметр из футляра. Устройство принялось пищать. Стоило покинуть библиотеку, и писк смолк. Это было странно. Пожалуй, не помешает проверить, что так заинтересовало прибор. Из чистого любопытства. Неудачник он или кто?
Ульрик около часа блуждал среди бесконечных стеллажей. За собой, на манер хлебных крошек, раскладывал книги. Неприятностиметр пищал то громче, то тише, и Ульрик послушно сворачивал то влево, то вправо, словно играя в холодно – горячо. Несколько раз он проходил мимо забранных решетками узких окон. Сейчас за ними чернела лесная чаща. Ульрик уже хотел плюнуть на все и вернуться в главный зал, пока его не хватились, когда сделалось совсем "горячо". Обжечься можно.
И что так заинтересовало неприятностиметр? Книги как книги. Ульрик снимал с полок увесистые томики. Один, совершенно неотличимый от прочих, отчего-то понравился устройству больше всего.
То был учебник по математическому анализу. Написан он был в прошлом столетии, но прекрасно сохранился: ни потертостей, ни пожелтевших от времени страниц. "Краткое изложение уроков о дифференциальном и интегральном счислении", Б. К. Леблен – прочел Ульрик на титульном листе. Кто другой, может, и согласился бы с неприятностиметром, мол, читать такой труд в самом деле опасно, уж больно велик риск умереть со скуки. Но только не Ульрик – он любил математику.
Сунув неприятностиметр обратно в футляр, он уже собрался уходить, когда за окном мигнул огонек, будто серебряная монетка блеснула. Ульрик прижался носом к стеклу, ладонями закрылся от тусклого библиотечного света и сумел разглядеть среди почерневших от времени мшистых стволов ребенка. А рядом стоял, будто пугало, неестественно высокий человек.
Сгорбленная фигура придвинулась, и стало видно многосуставчатые руки. Длиннополый сюртук, на голове – цилиндр. На секунду Ульрику почудилось, что он видит в стекле собственное искаженное отражение. В глазу неизвестного господина, будто причудливый монокль, сверкнул циферблат со стрелками.
Тут Башня переместилась. Лес вместе с его загадочным обитателем исчез, уступив место заснеженным горным вершинам. От высоты захватило дух. Блуждающая Башня очутилась на краю пропасти. Внизу распростерла объятия бездна, из окон библиотеки казавшаяся бесконечной. Смотреть вниз все ж было приятнее, чем в глаза чудовища.
Что там говорила Джен? Механический Человек заберет всякого, кто его увидит? Выходит, он, Ульрик, обречен дважды: если верить той же Джен, победить в Турнире Самоубийц невозможно. Многовато для одного месяца. Белинде придется раскошелиться.
Обратно в главный зал Ульрик возвращался бегом. У самого выхода чуть не налетел на Орфографуса Лингву. Тот, казалось, его не заметил вовсе, так был увлечен своим делом. Лингва снимал с полок одну за другой книги. Раскрывал наугад, вырывал страницу и разочарованно возвращал на полку.
– Вот вы где, Господин, а я вас всюду ищу!
Не успел Ульрик выйти из библиотеки, как столкнулся с Нейтаном.
– Сколько раз повторять, Нейтан, я не твой господин, – Ульрик повертел головой, высматривая N.
– Как скажете, Господин. И объясните, пожалуйста, вашему троллю, что я не толстый – у меня кость широкая. Иначе придется его убить. Я знаю точку на теле…
– Нейтан, послушай меня внимательно. Я не господин тебе. И не учитель. Следовать за мной безрассудно, глупо и очень опасно. Признаюсь, я хотел использовать тебя, чтобы попасть в беду, но теперь вижу – это подло. По моей вине уже погиб один ребенок, и я никогда себе не прощу, если и с тобой что-то случится.
Нейтан просиял.
– Я понял, Господин! Это испытание. Я читал о таком. Раньше, когда одинокий путник приходил в монастырь, затерянный высоко в горах, монах прогонял его. Но лишь для того, чтобы испытать волю странника! Мудрость открывалась самым упорным, тем, кто, несмотря на брань монаха, на дождь и ветер, оставался у ворот святой обители. Вы хотите узнать, насколько я предан вам, сэр.
– Вовсе нет, – запротестовал Ульрик.
– Не беспокойтесь, отныне, как и прежде, я буду следовать за вами тенью и никогда не покину.
Ульрик был уверен, что имел в виду совсем другое.
Унылсон Хикс маялся у входа в главный зал. Прочие гости толпились у окон. В их числе были пакетоголовый Чайлд и зеленоволосая Мэгги: трогательно держась за руки, они любовались горными пиками. Совершенно трезвая Джен сидела в углу мрачнее тучи и бросала на окружающих злые взгляды.
Ульрик с удивлением заметил, что случайно прихватил "Краткое изложение уроков…" с собой. А все из-за Механического Человека! Нужно вернуть книгу. Немедленно!
– Что сейчас будет! – схватил Инкогнитус Ульрика за рукав и потащил к окну. – Ты должен увидеть, это троллинг высшего класса!
– У меня совершенно нет времени, – Ульрик попытался деликатно вырваться из цепких объятий Инкогнитуса, но потерпел неудачу.
– Да ты что, – горячо убеждал тот. – Тебе, как начинающему троллю, должно быть интересно!
Гости стали оборачиваться на шум. Ульрик сдался и позволил подвести себя к окну, на ходу запихивая книгу под жилетку, дав зарок вернуть учебник при первой возможности.
Вид из окон Блуждающей Башни в самом деле открывался стоящий. Правда, величие горных вершин несколько портили люди N, устроившие дворовую распродажу. Они натянули тент и разложили на столиках всякую всячину: от безвкусных картин до чучел и керамики. Двое в серых костюмах прохаживались туда-сюда, наплевав на холод и снег.
– Очень интересно, – согласился Ульрик. – Ну, я пошел.
– Да подожди ты немного!
На ледяном уступе началась возня. Вот появился один человек, за ним второй, третий…
– Это альпинисты, – Инкогнитус едва сдерживал смех. – Ты только посмотри на их рожи!
Но Ульрика сейчас больше занимал Нейтан – тот стоял, смертельно бледный, прижав руки к груди, и часто-часто дышал. От перепадов высоты рыцарю ночи сделалось дурно.
Люди в масках сфотографировали растерянных альпинистов и вернулись в Башню. За окнами на секунду наступила ночь, затем панорама гор сменилась парком развлечений. Башня втиснулась между павильоном кривых зеркал и "Комнатой ужасов". Мимо по рельсам прогрохотала вагонетка, полная визжащих от восторга туристов. Отдыхающие появлению Башни особого внимания не придали, сочтя частью представления. А некоторые вовсе выстроились в очередь перед крылечком и теперь пытались купить у молчаливого швейцара входные билеты.
Нейтану сделалось совсем нехорошо. Переезд в парк аттракционов ему не помог нисколько. Решение пришло внезапно.
Извинившись, Ульрик снял с головы Чайлда пакет и предложил Нейтану.
– Подыши, сразу полегчает.
Разговоры смолкли, и стало очень тихо, слышно только, как Нейтан надсадно хрипит в пакет.
– О, мой кот, что ты наделал!
По виду Джен Ульрик понял, что совершил нечто ужасное.
– Верни ему пакет, немедленно!
Нейтан пробулькал нечто неразборчивое.
– А что не так?
– Ты только что нанес Чайлду смертельное оскорбление! Зачем, кот тебя дери, ты снял с него пакет?!
– Простите, сэр, я не хотел, – смутился Ульрик. – Я куплю вам новый, обязательно! Как раз собирался за продуктами. Или, если хотите, берите этот! Нейтан, ты закончил? Вот и славно.
Чайлд оказался молодым человеком лет этак двадцати. Сальные, всклокоченные волосы, прыщавое лицо обрамляет жидкая бородка. Ульрик спешно надел пакет на голову Чайлда, запоздало поняв, почему бумага казалась теплой на ощупь.
Джен, ни слова не говоря, направилась к выходу. Зато Инкогнитус едва не подпрыгивал от восторга:
– Ты его затроллил, затроллил!
Порозовевший Нейтан растерянно моргал.
Гости качали головами и неодобрительно косились на Ульрика, будто он был в чем-то виноват. Делать вид, что это совершенно не так, с каждой секундой становилось все труднее.
Ульрик снял пакет с головы Чайлда. Не стоило ему так поступать. Перепачканный рвотой самоубийца выглядел отвратительно. Ульрик надел пакет обратно, так и впрямь было лучше.
– Ну, мне, пожалуй, пора. Приятно было поболтать, мистер Чайлд, увидимся на Турнире.
Ульрик бросился догонять Джен. Инкогнитус, с недовольно мяукающим ящиком под мышкой, последовал его примеру. Чуть поодаль, по красной ковровой дорожке приставным шагом, крался чудесным образом пришедший в себя Нейтан.
Джен рассматривала горные пики у распахнутой настежь двери – кажется, она была готова отправиться в Блэткоч пешком, только бы не видеть Ульрика.
Сбоку распахнулась неприметная дверь, и швейцар поманил их пальцем. Центральную стену тесной комнатки занимала подробная карта Мехатонии. В ее центре стояла, похожая на шахматную ладью, башенка, увенчанная часами без стрелок. Джен объяснила швейцару, что ей нужно срочно вернуться в Блэткоч. Тот неохотно внял просьбе и переставил миниатюрную копию Блуждающей Башни с одного места на другое. В комнате враз потемнело. Сквозь разноцветное витражное окно Ульрик успел заметить, как ледяной простор сменился приземистыми коробками домов. Добро пожаловать в Блэткоч.
Шел снег. На площади перед мэрией Ульрик увидел деревянного кота с невероятно длинной шеей, весьма искусно выструганного из гигантской сосны. Трое рабочих забрались на лестницы и обматывали его гирляндой. На голове исполинской "статуи" красовалась пятиконечная звезда.
Это был самый длинный кот из всех, что когда-либо видел Ульрик.
– Что это, черт возьми? – изумленно спросил он.
– Длиннокот, – мрачно ответила Джен.
– Почему его наряжают?
– Скоро Котовство, вот почему. Не прикидывайся, будто не знаешь, что это.
Джен не выглядела замерзшей. Она сосредоточенно шагала в коротком вечернем платье навстречу ледяному ветру, тогда как Ульрик во фраке успел продрогнуть до костей.
Он оглянулся, чтобы в последний раз взглянуть на Блуждающую Башню, но она уже исчезла. Только ветер кружил обрывки газет там, где Башня стояла секунду назад.