* * *
Седвик места себе не находил. Фигура № 1, наоборот, была само спокойствие. Какие чувства скрывает глубокий капюшон, сегодня было не разобрать. Не такого приема он ждал. Седвик с любопытством косился на непроницаемую черноту под капюшоном. Она тоже была не такой, как обычно. Непроницаемее, что ли?
Дела шли хуже некуда. Седвику изменило самообладание впервые за… сколько они уже здесь? Счет дням он давно потерял. Иногда казалось, будто время в Блэткоче идет, как ему вздумается: то быстрее, то медленнее, а то и вовсе останавливается или начинает нестись вскачь, перепрыгивая через дни и недели.
Назревал бунт. Братья в открытую выражали неповиновение. Многие дезертировали. Остались самые фанатичные и преданные. И глупые.
Седвик покосился на фигуру № 1. Да чего он, в самом деле? Неужели не страшно?
После того, что случилось вчера, страшно было всем. Взрыв и пожар в гостинице стоили жизни трем братьям.
– Я навел кое-какие справки об Ульрике, – сбивчиво заговорил Седвик. – Вы не поверите, что мне удалось узнать!
– Думаю, поверю, – отозвалась фигура № 1 безразличным тоном.
– Как мы раньше могли не заметить этого!
– Вот именно, – подтвердила фигура № 1 равнодушнее некуда.
Седвик заволновался сильнее. Никогда прежде у главы Ордена не было такого голоса. Это от потрясения, вот что! Не может поверить. Только почему…
В коридоре раздался шум, топот, выстрелы. Седвик вытащил из рукава револьвер, щелкнул курком. Дверь распахнулась, вбежал Герундус и замер посреди комнаты. Капюшон откинут, волосы взмокли, глаза дикие. К груди грэм прижимал какой-то учебник. Герундус обвел комнату слепым взором и рухнул на колени. За его спиной стоял, поигрывая тросточкой, человек-маска в сером костюме. На конце трости сверкала голубая искорка.
Седвик вскинул руку с револьвером. Человек-маска играючи коснулся тростью Седвикова запястья, щелкнуло, и руку свело жуткой, безболезненной судорогой. Револьвер сам собой выскользнул из пальцев и с глухим стуком шмякнулся на ковер.
Фигура № 1 сняла капюшон. Вместо лица у нее была пустота.
Секунда, и балахон упал к ногам элегантно одетого господина без головы. Он поправил галстук, шагнул в сторону, носком безукоризненно начищенного ботинка откинул ненужное тряпье в угол. Будто волк, что скинул опостылевшую овечью шкуру.
В комнату вошли четверо в масках, на серых костюмах пятна крови. N – а это, без сомнения, был он – подал знак, Седвика связали и усадили в кресло.
N придирчиво разглядывал учебник, смахивая невидимые пылинки, а когда налюбовался вдоволь, снял с полки "Большой толковый словарь" – коллекционное издание, тысяча двести страниц с примечаниями, кожаный переплет, медные уголки – и взвесил на ладони.
– Знаешь, как местные оценивают книги? – безучастно спросил N. – По толщине.
Седвик облизал пересохшие губы.
– Чем толще – тем лучше. Говорят: "Замечательная книга, такой и убить можно". Давно хотел проверить эту теорию. Как, по-твоему, пятидесяти ударов хватит?
* * *
Чтобы Ульрик открыл дверь, пришлось долго и настойчиво стучать. Джен с трудом удерживала поднос с горячим чаем и бутербродами одной рукой. Когда молодой человек соблаговолил появиться в дверном проеме, левая рука у него оказалась забинтована до локтя, на щеке чернело пятно сажи, а на лбу красовалась внушительная ссадина.
– Я не голоден, – буркнул противный тролль и захлопнул дверь.
Джен сердито затопала в гостиную, бормоча проклятия.
– Слыханное ли дело!.. В собственном доме!.. Что он там о себе воображает, кот бы его подрал!..
А спустя полчаса, когда мыла посуду, Джен увидела в окне кухни, как одетый во фрак юноша вышагивает по тротуару с чемоданом под мышкой. Какова вероятность, что неподалеку устроили бал для коронованных особ?
– Что случилось? – спросила Джен, догнав Ульрика.
– Я идиот, – ответил молодой человек и ускорил шаг.
– Не каждому дано быть гением. Не отчаивайся, больше читай и ешь рыбу – в ней фосфор.
– Гостиницу взорвали по моей вине, я не могу оставаться у тебя.
– Да у нас постоянно что-нибудь взрывается, оглянись вокруг, это Блэткоч!
– Только не после смерти Ют, – твердо сказал Ульрик. – Я не переживу, если и с тобой что-нибудь случится.
– Кто такая Ют? – нахмурилась Джен. – Твоя девушка?
– Она мертва, остынь.
– Ты ее убил?
– В каком-то смысле.
– И что теперь? Где ты будешь жить? На улице? У нас была одна гостиница!
– Это не проблема.
Ульрик постучал в первую попавшуюся дверь. Открыл тучный мужчина в одних трусах и футболке, что-то сосредоточенно жующий.
– Сэр, я поживу у вас недельку? – спросил молодой человек.
– Что за вопрос, шериф? Оставайтесь хоть навсегда! Дорогая, у нас гости, накрывай на стол!
Облезлая дверь с грохотом захлопнулась перед носом изумленной Джен.
Не прошло и пяти минут, как Ульрик вышел обратно с лопатой в руках.
– Уже выперли?
– Жизнями этих людей я тоже рисковать не могу.
– Ты прав. Ты идиот.
Ульрик сосредоточенно маршировал вниз по улице.
– Что ты решил с четвертым испытанием? – спросила вдогонку Джен.
– Я буду участвовать.
– Спятил?! Механический Человек тебя убьет!
– Я что-нибудь придумаю, – ответил Ульрик, даже не обернувшись.
Джен не верила ушам.
– Куда ты идешь, кот бы тебя подрал?!
– На кладбище. Там из-за меня никто не пострадает. Заодно Билли похороню.
– Кого?!
Вместо ответа Ульрик поднял чемодан над головой и, не сбавляя шага, скрылся за поворотом.
* * *
Уединиться не вышло – на кладбище было полно людей. И совсем не мертвых, а очень даже живых.
Справедливо рассудив, что куда безопаснее иметь дело с почившими обитателями Столицы Метеоритов, туристы разбили за городом палаточный лагерь. После того как единственная гостиница взлетела на воздух, предосторожность казалась вовсе не лишней.
Были здесь и репортеры: расхаживали туда-сюда перед телетрансляторами и что-то бубнили. На палатках висели таблички с фамилиями жильцов и номерами: "Роджерсы, 5", "Питтерсоны, 72", "Баттербины, 44". Или: "Просьба не беспокоить!", а также "Спичек больше нет" и "Метеориты не предлагать!".
На многочисленных могилах сидели, спали и умывались мраморные коты, что заменяли усопшим блэткочцам надгробия. Во все стороны разбегались аккуратно прочищенные дорожки. Вокруг жгли костры, жарили мясо, пели песни. Ульрик с лопатой смотрелся на кладбище, мягко говоря, странно.
На утоптанном снегу стояла доска для объявлений с сообщениями о потерянных вещах: "Того, кто нашел синие варежки с оленями, просим обратиться в палатку номер десять, спасибо!"; оставленными записками: "Алан, срочно подойди к восьмой палатке (красная, с зеленым верхом, рядом погребена Саманта Брук)" и просто пожеланиями: "Больше пива!"
На двух кнопках болталась программка:
15:00 – Штурм ледяной крепости
17:00 – Конкурс песни
19:00 – Прощальный концерт
На отдельном листке жирно выведено:
ДО ПОСЛЕДНЕГО ИСПЫТАНИЯ ОСТАЛОСЬ ДЕВЯТЬ ЧАСОВ.
И чуть ниже: "Ставки можно сделать в палатке 140. Торопитесь, ставки принимаются до шести вечера!"
Хмурый господин в форме сотрудника Департамента профпригодности пытался вскипятить на костре чайник. На запах кофе из палатки выползла с головы до пят закутанная в шубу Белинда. Ульрик поспешил пройти мимо.
Решение отдать Билли последние почести было внезапным, но, кажется, абсолютно верным. Во-первых: после проделанных манипуляций рука стала чернеть. Долго Билли не протянет. Во-вторых: кощунство так обходиться с покойником. Пусть и живым. Частично. Надо его похоронить.
Шумный палаточный городок остался позади, на горизонте недобро синел Очаровательный лес. На северной стороне кладбища, у полуразрушенной стены, виднелись свежие могилы.
Здесь была похоронена Ют.
Дата смерти: 29 марта 9221-го. Блэткочцы со старой системой летоисчисления расставаться и не думали. Это сколько же по новому стилю будет? Двести сорок четвертый год нашей эры, вот сколько.
На новую систему отсчета перешли семьдесят лет назад, и уже больше двухсот минуло с тех пор, как в развалинах древнего, занесенного песками храма исследователи обнаружили первый лотоматон. Находка перевернула представления о мире с ног на голову, ознаменовав начало эпохи прогресса, невероятных научных открытий и достижений. И на прогресс, и на лотоматоны, и на Древних блэткочцам было, разумеется, наплевать.
Рядом могилы Орфографуса и Хикса с Чайлдом. На камне пакетоголового выбито: "Сладких снов, милый мальчик", а вместо имени инициалы: "Ч. Ч.". На могиле мистера Хикса кто-то оставил хорошенькую куклу в черном траурном платье и чепце. Орфографус Лингва удостоился путаной эпитафии с таким количеством исправлений и примечаний, что разобрать, что же там все-таки написано, было невозможно.
Почему блэткочцы так любят котов и ненавидят всех остальных? В особенности людей?
Снова рыть ямы в стылой земле подручным Блинча не придется – Механический Человек свидетелей не оставляет. Ни живых, ни мертвых.
То и дело поглядывая в сторону Очаровательного леса, Ульрик принялся за работу.
Он заканчивал копать, когда подошел Эдвин – тот самый, что презентовал добротный шерстяной пиджак.
– Доброго дня, шериф. Тикающей твари могилку роете? Маловата будет. Разве что ноги ему, гниде, поотрывать.
Ульрик не ответил, прикидывая, стоит копнуть еще или хватит.
– Сэр, вы уже придумали, как станете убивать Механического Человека?
– Не знаю, с чего начать, – пропыхтел Ульрик и стер со лба пот.
– Попробуйте отрезать ему голову, – предложил Эдвин.
– Спасибо за совет.
– Не за что, сэр.
Шел снег. Ульрик снял цилиндр, зачерпнул горсть земли, бросил в яму. Касательно Турнира в голове настойчиво крутилась одна мысль: почему бы и нет?
Что он, в самом деле, теряет? Без печати в Мехатонии житья все равно не будет. Как людям в глаза смотреть, тому же Эрику, например? Каждому ведь не объяснишь, куда подевалась печать. И потом, везло же до сих пор.
– Сэр мистер Ульрик! Сэр мистер Ульрик! – донеслось издалека.
Только этого не хватало.
– Там грэмы, там анонимы, там такое!
Запыхавшийся Нейтан надсадно хрипел. Ульрик едва сдержал зевок – сказывалась бессонная ночь.
– Вы не идете?!
– Э-э-э, куда?
– К гостинице, конечно! Ведь это заговор, сэр, чутье редко меня подводит!
– Неужели?
– Именно так, сэр! Дело в древнем артефакте, что обладает неслыханной мощью!
За воплями Нейтана Ульрик не сразу расслышал возбужденные голоса: к месту "похорон" решительно шагала Джен, рядом плелся Фейлор. Могила Билли начала пользоваться популярностью.
– Вы должны ловить нарушителей, а не заниматься кот знает чем! – негодовала Джен.
– А я еще раз вам повторяю, дамочка, – наставительно втолковывал полицейский. – Мы ищем его, ищем! И скоро найдем. Уж поверьте!
– Неужели?
Фейлор выпятил грудь.
– Преступник неуловим и крайне опасен, но я его из-под земли достану, не сомневайтесь! От меня никто не спрячется!
– Отлично, так арестуйте его.
– Э-э-э, в смысле?
– Да вон же он, – Джен ткнула пальцем в Ульрика, что стоял, оперевшись на лопату, и зевал во весь рот.
– Не очень-то похож, – прищурив один глаз, возразил Фейлор.
– А так?
Джен развернула скатанный в трубку плакат с броской надписью: "Разыскивается особо опасный преступник! Некто, известный под именем Ульрик Вайтфокс, обвиняется в убийстве пяти человек. Если вам известно его местонахождение или вы располагаете любой информацией касательно личности душегуба, незамедлительно обратитесь в полицию Блэткоча. Вознаграждение гарантируется!"
На плакате был изображен молодой человек во фраке, цилиндре и с висельной петлей вместо галстука.
– И все же это не он, – решительно заявил Фейлор.
– Арестуйте его! – в отчаянии потребовала Джен.
– Арестовать шерифа?!
– Он разыскивается за убийство пяти человек!
Возмущению Джен не было предела.
– Я не убивал тех людей, – честно ответил Ульрик. – Они сами друг дружку перебили.
– Вот видите! – воскликнул Фейлор. – Я так и знал – вы порядочный человек, сразу видно.
– И вы поверите в эту чушь?!
– Звучит убедительно.
– Вы бы для начала поинтересовались, что он делает на кладбище, – фыркнула Джен.
Фейлору ничем таким интересоваться не хотелось. Он переминался с ноги на ногу, не зная, куда смотреть.
– Я хороню Билли, – признался Ульрик. – Не всего, конечно, – только руку.
– Этот, хм, Билли… Вы его прикончили? – упавшим голосом спросил Фейлор.
– Технически он еще жив, – заверил Ульрик.
– Прекрасно, живые не в моей компетенции, – просиял Фейлор.
– Кот знает что!
– И откуда у вас этот плакат? – подозрительно спросил полицейский.
– Неважно, – отчего-то покраснела Джен.
– Мне придется его изъять, для э-э-э… – Фейлор мучительно вспоминал нужное слово.
– Экспертизы, – подсказал Ульрик.
– Именно.
Полицейский облегченно вздохнул и даже позволил себе улыбнуться.
– Всего хорошего, – Фейлор отдал честь. С непривычки левой рукой.
Ульрик проводил младшего констебля взглядом.
– А если я пересплю с тобой, ты откажешься от участия в Турнире? – спросила Джен.
– Чего?
– Ведь он убьет тебя, убьет, глупый ты мальчишка! Тролль, лжец, де… де… деревенщина!
– Ты же знаешь – я родом из Готтлиба, – возразил ошеломленный Ульрик. – Какой я деревенщина?
– Ненавижу, ненавижу! – Джен, бормоча проклятия, ушла вслед за Фейлором.
– Ох уж эти женщины! Да, шериф? – философски заметил Эдвин.
* * *
Ульрик сел на снег, скрестил ноги. Глубоко вдохнул, выдохнул. Постарался ни о чем не думать. Ни о сопящем над ухом Нейтане, ни об Эдвине, что отправился за хворостом: "Не худо бы костерок запалить, а то сидючи на снегу и простыть недолго", ни о руке, которую после экспериментов с детищем Коммивояжера до сих пор жгло огнем.
Отрешиться от того, что происходило вокруг, было не в пример легче, чем от собственных невеселых мыслей. Ульрик, конечно, заметил, что за дровами Эдвин пошел в город, а не в лес, до которого было рукой подать. И что-то подсказывало Ульрику – здоровяк опасался вовсе не капканов.
…Вспомнился скрип повозки, чавканье раскисшей земли под ногами. Поначалу волк вел себя смирно, но, едва на горизонте показался лес, начал скулить.
Зверя Ульрик раздобыл в соседнем городе, Доваче. Серый был одногодком, но уже сейчас выделялся мощью и статью, размерами превосходя иных матерых. Поджарый, мускулистый, с шерстью, отливающей серебром. Лев среди волков.
Ульрик хотел прикинуться состоятельным брайаном, пожелавшим завести экзотичного домашнего питомца, с весьма предсказуемым, хоть и печальным, финалом: волк выбрался из клетки, бросился на незадачливого хозяина, после чего был застрелен. Интересно, купилась бы на это Белинда?
Когда пришла пора спустить курок, Ульрику стало жаль зверя. Проклиная все на свете, он решил выпустить серого в первом попавшемся лесу.
Им оказался блэткочский.
…Зверь пружинисто спрыгнул на землю. Втянул носом воздух. Зарычал. И пустился наутек. Ульрик впервые видел волка, испугавшегося леса.
"Ты можешь сбежать, – шепнул внутренний голос. – Никто не осудит".
Пусть он и неудачник, но не трус.
"Знаешь, что хуже, чем быть неудачником? – язвительно поинтересовался внутренний голос. – Стать мертвым неудачником".
Если он одержит победу в Турнире Самоубийц, никто больше не осмелится назвать его неудачником. Сделав невозможное, он докажет, что лотоматон ошибся.
Ульрик против воли бросил взгляд на кайму Очаровательного леса. Поежился. Сколько там капканов!
День понемногу клонился к вечеру. Лес наливался ядовитой чернотой, будто впитывал часть стремительно надвигавшихся сумерек. Пламя разведенного Эдвином костра отбрасывало на снег длинные причудливые тени. Пожалуй, слишком длинные: одна вполне могла оказаться сгорбленным худым человеком в цилиндре и с циферблатом вместо глаза.
Во все концы кладбища протянулись цепочки света: на мраморных котах кто-то расставил зажженные керосиновые лампы. "А на улице Джен нет ни одного фонаря", – с тоской подумал Ульрик.
Люди неохотно покидали кладбище: чем тащиться в темноте по сугробам, лучше остаться играть в снежки и пить глинтвейн. Большинство туристов попросту не верили, что Механический Человек существует. Зато блэткочцы стекались к опушке целыми семьями.
Сайрус Блинч деловито отдавал распоряжения. На каждом шагу встречались субъекты в дырявых цилиндрах и дешевых заношенных фраках, будто неподалеку проходил Всемирный съезд трубочистов. Вездесущие торговцы наперебой предлагали метеориты, детали от Механического Человека, а также еду и питье не менее подозрительного происхождения. Один расхаживал с лотком, полным веревок на любой вкус.
– Отличные галстуки! – кричал торговец что есть мочи. – Сносу нет! Имеются шелковые, конопляные, джутовые, льняные и классические – пеньковые!
Блэткочцы окончательно свыклись с телетрансляторами и только изредка тыкали пальцами в экраны, требуя показать что-нибудь кроме "опостылевших рож".
Башня сегодня так и не появилась.
Всюду рыскали люди в серых плащах. Они хватали любого, чье лицо закрывала маска.
Владельцу Башни в очередной раз удалось оставить блюстителей порядка с носом. Сейчас он мог быть, где угодно. А самое печальное заключалось в том, что никто никогда не видел лица господина N. Полицейские не знали ни возраст, ни даже национальность преступника, а его особой приметой было отсутствие всяких примет, в том числе головы.
Нейтан подпрыгивал от радости – ему не терпелось увидеть, как Ульрик разберется с Механическим Человеком.
– Привет!
Ульрика дернул за рукав тощий рыжий парень в смятом гармошкой цилиндре.
– Мы знакомы?
– Я Инкогнитус!
– А где твой кот? – рассеянно спросил Ульрик, высматривая в толпе Джен.
– Сбежал, сволочь, – вздохнул Инкогнитус. Его цилиндр был из тех, что складываются, но пружинный механизм заклинило в одном положении, отчего тролль имел особенно дурацкий вид.
Поддержать Ульрика пришел и Питер, вот только Джен с ним не оказалось. Мальчик тут же пристал к Ульрику с просьбой купить цилиндр.
– Если вы будете себя хорошо вести, молодой человек, – наставительно сказал Нейтан, – я покажу вам секретный прием. – Рыцарь ночи заговорщицки понизил голос. – Существует точка на теле человека, если ткнуть в нее пальцем, можно запросто убить.
– О, мой кот! – воскликнул Питер и прыснул со смеху. – Ну, ты и жиртрест!
– Я вовсе не жирный, – смущенно пробормотал Нейтан. – У меня такое телосложение.
– Жирное, – язвительно добавил Питер.