- Либо же она была убита раньше, - сказала миссис Скуэйн.
- Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Карниган.
- Например, яд. Сейчас мне это видится наиболее вероятным исходом. Наверняка, убийца преследовал её и она спряталась здесь. Но он мог отравить её и раньше. Сюда же она пришла умереть.
Юлиан присел на первый попавшийся стул.
- Ривальда, может быть не сейчас? - сказала заплаканная Елена Аткинсон. - Погиб близкий нам человек, а ты уже пытаешься найти причины смерти.
- Я могла бы плакать вместе с тобой, Елена, но Ровену твои слёзы не спасут. Когда, если не сейчас мне строить свои догадки? Покуда труп ещё тёплый, улик можно найти больше всего.
Елена предпочла ничего не отвечать, жадно уткнувшись в плечо Грао Дюкса.
- Заседание официально отменяется! - громко сказал Люций Карниган. - Срочно вызвать полицию и алхимиков, пусть установят причину смерти.
- Алхимиков? - удивился Стюарт Тёрнер.
- Да. Я доверяю Ривальде и тоже считаю, что Ровена была убита ядом. А это удел алхимиков.
Полиция подскочила довольно скоро, привезя с собой несколько алхимиков. Само собой, полицейскими руководил Якоб Сорвенгер, так же сохранивший холодную голову при виде столь жуткого зрелища.
Юлиану показалось, что в этом доме скорби он провёл ещё не менее четырёх часов, прежде чем что-то узнал. Он совсем плохо знал Ровену Спаркс, но, откровенно говоря, на душе скребли кошки. Душевное неспокойствие усиливал и плач женской половины присяжных, а так же и скупая мужская слеза, в изрядном количестве стекавшая с глаз Грао Дюкса.
Надо сказать, что все присяжные в скором времени отправились домой, особенно когда показалась полиция. Наверняка, не хотели светиться в своём полном составе перед простыми полицейскими и алхимиками.
К концу остались только Ривальда Скуэйн, Юлиан, Люций Карниган и неизменно их сопровождавший Якоб Сорвенгер.
- К вашим услугам Граци Сердо, - сказал один из алхимиков, старик, одетый в неуклюжий синий костюм.
- Что показали ваши исследования? - привстав, спросила Ривальда.
Однако в её голосе читались нотки недоверия к типу людей под названием "алхимики".
- Спешу вас расстроить, госпожа, - сказал Граци. - Но мы не нашли никаких следов яда.
- Как это возможно? - удивился Сорвенгер. - Не найдено абсолютно никаких следов смерти?
- Абсолютно! Она умерла сама по себе. Не болезнь, не травма, не яд. Смерть.
- Будто бы Смерть в аллегорическом обличии пришла за ней, - сказала Ривальда. - Которой захотелось забрать её ни с того ни с сего. Прости, Якоб, но полиция это дело не получит. Разбирайтесь лучше с делом поджога Золецкого.
Поняв, что сопротивляться нет никакого смысла, Сорвенгер лишь сухо и смиренно кивнул.
- И кому только она могла насолить? - подавленно спросил у пустоты Люций Карниган. - Уважаемый человек, святая женщина, любимая едва ли не всем городом…
- Нам будет не хватать её, - сказала Ривальда. - Но лучшей данью чести ей будет найти убийцу.
Сорвенгер опять кивнул.
- Нам пора расходиться, - сказал он. - Ривальда, я провожу тебя.
- Не стоит сегодня, - сухо парировала она. - Сегодня моё общество разделит Юлиан. Понятнее говоря - хочу побыть одна и всё как следует обдумать.
- То есть, у тебя появились какие-то мысли на этот счёт? - спросил Карниган.
- Много, - ответила она. - И одна хуже другой. Мы осудили слишком много человек, месть для нас нормальна.
- Последнее дело - мстить защитнику города.
- Но она не была защитником преступности. Поэтому мы должны рассмотреть всё.
Этот день по сути был закончен, несмотря на то, что только недавно перевалило за полдень. Ни о какой встрече с Пенелопой он сегодня даже не помышлял - сегодня явно не тот день.
* * *
Похороны Ровены Спаркс, как и полагается в приличном обществе, состоялись на третий день после её смерти. По этому поводу в Департаменте был объявлен траур, который освободил весь совет присяжных, включая Ривальду и Юлиана от работы.
Однако этот день Юлиан проводил не в доме у Ривальды Скуэйн, как он это делал вчера, а на кладбище. Он не сказал бы, что мечтал оказаться здесь, но спорить с миссис Скуэйн он не стал, так как не хотел выглядеть бессердечной сволочью в её глазах. Коим он, право говоря, никогда и не был. Пусть и дед периодически пытался внушить ему это.
- С грустью мир наблюдает за тем, как его покинул очередной достойнейший человек. Ровена Спаркс была не просто хорошей женщиной, она была выдающимся человеком и делала всё, что было в её силах для процветания и благополучия города. За честь города и правосудие она и отдала свою жизнь. И пусть на земле она более не может составить нам компанию, она всегда будет жить в наших сердцах. Город лишился одного из своих защитников. Мы всегда будем помнить миссис Ровену Спаркс как истинный образец для подражания.
Похоже, что Люций Карниган, только что выступивший с этой речью, был неизмеримо доволен собой и тем, как выглядел в глазах других. Несмотря на искрившее самолюбие, слезу он всё же пустил и она, похоже, была истинной и неподдельной.
Юлиан предпочёл остаться в сторонке, не мешая важным людям из этого города провожать Ровену в последний путь.
Именно тогда он и заметил стоящую тоже в сторонке Пенелопу Лютнер. Она была не в компании родителей, как ожидал бы увидеть Юлиан. Она была в компании нескольких своих ровесниц, скорее всего - одногруппниц из Академии.
- Привет, Пенелопа, - тихо произнёс Юлиан, стараясь, чтобы никто не слышал его. - Я не знал, что ты была знакома с миссис Спаркс.
- Да, Юлиан. Это было бы глупо, - довольно расстроенным тоном ответила девушка. - Она была ректором нашей Академии.
- Ректором? Я и понятия не имел. Думал, что она работает на Департамент.
- Одно другому не мешает, - сказала Пенелопа. Юлиана не покидало ощущение, что она хочет поскорее прекратить этот разговор и вообще уйти подальше от юноши.
- Хорошо. Я тут собирался спросить… Сегодня ты не будешь свободна?
- Не сейчас, Юлиан. Прости, но мне не до этого. Может быть, как-нибудь потом…
- Я понял тебя, - с грустью ответил Юлиан.
- Не обижайся, - кинула вдогонку ему Пенелопа, но не обидеться он не мог. В этом был весь характер Юлиана.
Не являясь по сути высокомерным и самолюбивым человеком, он достаточно тяжело переносил такие вот неожиданные отказы или непреднамеренную грубость.
8. Монроук
"Меня сразу начало смущать то, что Ривальда Скуэн на самом первом заседании так яростно была против казни Агнуса Иллиция. Ведь даже и мне не приходила в голову такая идея. А однажды я проснулся и вовсе узнал, что вместо усопшей Ровены Спаркс на должность ректора Академии Принца Болеслава была назначена как раз Ривальда Скуэйн! Сопоставив все факты, что я видел, понял я кое-что одно. Эта женщина была явно замешана в чём-то. И явно что-то знала. Теперь же пришла моя очередь узнавать"
Юлиан Мерлин, октябрь 2010
Проснувшись на следующий день в тоскливейшем настроении, Юлиан отправился в библиотеку. Несмотря на этот шаг, больше всего ему сейчас остаться в этой кровати навсегда. Или, по крайней мере, до тех пор, пока он снова не обнаружит на подоконнике письмо от Пенелопы.
В цветочный магазин Юлиан тоже ни за что сегодня не отправится - уж слишком чувствительным для него был вчерашний отказ.
Раскрыв следующее письмо, Юлиан принялся переписывать его. На этот раз действие хоть сколько-то сдвинулось с мёртвой точки - сообщение уже напоминало не просто деферамбы безумного влюблённого, а деферамбы влюблённого и одержимого:
"Госпоже М.
От господина Р.
май 1993 г.
Как бы Вы не пытались избегать моего общества, у вас ничего не получится. Я неизменно буду следовать за Вами, ведь моё сердце - это Вы. Я досконально не знаю, что Вы узнали обо мне. Но смею заверить - что всё это наглая ложь.
Разве Вам не видно, насколько лицемерно и безжалостно общество, в котором мы пребываем? Они грозятся оклеветать каждого, кто хотя бы однажды перешёл им дорогу. А ведь я не из тех, кто пляшет под чью-то дудку и слепо слушается кого-то. Я не намерен терпеть всего этого, но я не замышляю никакого переворота.
Я лишь хотел развенчать те иллюзии, которые преследуют каждого из нас. Я лишь хотел показать Вам, чего стоит человек, если у него есть идея. Своя идея, а не навеянная чьим-то чужим мнением.
В Вас я увидел человека, который способен разделить мои идеи и даже помочь мне. Но, наверняка, Вы меня не так поняли.
Я лишь хочу вам объяснить всё, но только в этом письме. Мне нужна ещё одна встреча, как бы цинично это не звучало. Вам не следует бояться меня - я никому не собираюсь причинять зла. Я искренне верю в то, что несу добро и Вам.
И я уверен, что выслушав меня, Вы поймёте всё, что я пытаюсь донести до Вас. Вы поймёте, что это клевета. Вы поймёте мои мотивы и простите меня за грубую неосторожность
Ваш покорный слуга,
господин Р."
Господин Р. уже порядком поднадоел Юлиану. Ему бы больше хотелось увидеть ответы госпожи М. а ещё больше хотелось не видеть этих писем и вовсе.
А потом пришло время почты, которую в дом приносил тоже Юлиан.
"Экспресс Зелёного Альбиона" приходил раз в неделю, и сегодня был как раз такой день. Во всю первую полосу располагалась статья о загадочной смерти Ровены Спаркс, а иначе и быть не могло.
Юлиан обязательно прочитает её, но только не сейчас. Он итак уже знает больше, чем ему нужна, а эта статья может привести его и вовсе в полное смятение. Неизвестно, что напридумывали журналисты и чем приукрасили сей факт.
Так же среди почти Юлиан нашёл журнал "Святой Местоболь", на этот раз ежемесячный, но новости всеобщего масштаба на этот раз его не очень интересовали.
Между журналом и газетой зачесалось неприметное письмецо, которое любопытство Юлиана обойти не смогло. Оно адресовалось Ривальде Скуэйн аж из министерства образования.
- Спасибо, Юлиан, - сказала миссис Скуэйн, когда юноша занёс ей почту в кабинет.
- Не за что, - постарался он быть вежливым.
- А вот это уже интересно, - пробормотала Ривальда, прочитав письмо. - Можешь ли ты поверить Юлиан, что министерство образования назначило меня новым ректором Академии Принца Болеслава?
- Вас? - удивление Юлиана было неподдельным. - Но ведь вы там даже не работали.
- Вообще-то работала. Пыталась преподавать оборонительные искусства, но никому это было не нужно, и пару лет назад я ушла.
- Что вы имеете в виду под оборонительными искусствами?
- Знаешь ли, чёрная магия тоже имеет место в этом мире. И у неё совершенно другой принцип действия в сравнении с остальными. И, как следствие, защита тоже другая. Я пыталась доказать, что надо уметь обороняться в случае чего, но меня мало слушали.
- Я заметил, что вы тоже изучаете тёмную магию.
- Изучаю, - взгляд Ривальды был очень подозрительным. - Ведь чтобы уметь противостоять ей, надо знать её в лицо. Я не просто так пустила тебя в свою библиотеку. Ты тоже должен знать…
- Я не читаю ваши книги.
- А стоило бы. Особенно теперь, когда я совершенно точно введу черную магию в образовательный курс. В убийстве Ровены была замешана чёрная магия, это очевидно. Но из-за игнорирования её никто не сможет раскрыть это дело.
- Кроме вас.
- Кроме меня, - подтвердила Ривальда. - На самом деле только этого мне сейчас и не хватало. В Департаменте работы выше крыши, а тут ещё Академия. Об этом я могла мечтать раньше, но только не сейчас. Сейчас все мысли поглощены Агнусом Иллицием.
- Прошло уже больше недели, а он не давал о себе знать.
- А что, если он замешан в убийстве Ровены?
- Вы так говорили и об поджоге в доме преступника… Золецкого кажется.
- Говорила. И до сих пор согласна сама с собой. Поэтому и передала это дело лично в руки Якоба, потому что я доверяю ему больше всего. Ох, надеюсь, мне не придётся вести много занятий…
Юлиан поморщился. Учёба всегда вводила его в ступор.
- А разве можно одновременно работать в Департаменте и руководить Академией? - спросил он.
- Ровена же могла. И у неё это неплохо получалось. Кстати, свари мне кофе. А то без него читать газету совсем сложно.
Юлиан коротко кивнул и удалился из кабинета.
А в гостиной его осенило.
Сначала Ривальда Скуэйн была против того, чтобы казнили Агнуса Иллиция, и практически сразу после этого он сбежал. Теперь его сомнения троекратно усилились, ведь смерть Ровены Спаркс попросту расчистила Ривальде дорогу в ректора Академии.
Такого не может быть, но факты выдают себя. А вдобавок ко всему этому ещё и все эти её штучки. Чёрная магия, драконы, да и вся это природная загадочность.
Ничего не может быть просто так.
Сварив кофе, Юлиан заперся в своей комнате и принялся размышлять. Он пытался проследить за Ривальдой, но ничего из этого не вышло. Она показалась ему белой и чистой, правозащитником, работающим на справедливый Департамент. Он буквально все дни проводил подле неё и никаких поводов для сомнения она ему не давала.
Его снова осенило. И ключевым словом было "днём". Он видел её только днём, а ночью сладко спал, предаваясь мыслями о прекрасной Пенелопе.
Теперь Юлиан понимал одно - нужно проследить за ней ночью. Ночь - идеальное время для свершения своих дел. Ночью все спят. Ночью никто не подозревает.
Главное - остаться незамеченным. В прошлый раз он довольно легкомысленно выдал себя, потому что действие красного призрака предательски быстро окончилось, тем самым втянув Юлиана во всё это.
Теперь он должен быть более подготовлен. Например - взять с собой несколько лепестков чудесного растения, которое делало его невидимым.
Когда перевалило за полночь, Юлиан спустился вниз и уселся за стол в гостиной. Вокруг царила кромешная тишина, создававшая ощущение того, что в этом доме давно уже все умерли.
Под рукой у него находился лепесток красного призрака, а в кармане было ещё пять таких, на всякий случай. Очевидная перестраховка, но она никогда не бывает лишней.
Спустя час Юлиан наконец-то понял, что оказался здесь не зря. Услышав шаги сверху на лестнице, он мгновенно запихал лепесток себе в рот, а уже через половину мгновения оттуда спустилась Ривальда Скуэйн с фонарём в руке.
Она уже была одета в пальто и явно не подозревала, что она здесь не совсем одна. Нашёлся человек, который оказался предусмотрительнее её.
Оглянувшись по сторонам, она направилась в сторону выхода. Такси наружу её не ждало, поэтому Ривальда отправилась пешком. Юлиан отправился за ней следом, преисполненный уверенности, что ей никогда не удастся заметить его.
Ривальда не выпускала из рук фонаря, а шли они достаточно долго. Совершенно точно прошло полчаса и Юлиана, наученный ошибками прошлого, уже держал наготове следующий лепесток, чтобы в случае чего незамедлительно сожрать его.
Облака рассеялись и на небе появилась полная луна.
Едва ли не на краю города, в одном из самых пустующих мест, Ривальда наконец-то остановилась. То же самое сделал и Юлиан.
Тут не горели совершенно никакие огни, кроме бесконечного фонаря Ривальды Скуэйн. Создавалось впечатление, что люди в этом месте давно уже покинули свои дома, переехав в более комфортные центральные, оставив эти полуразваленные в полное распоряжение призраков.
Ривальда Скуэйн поставила фонарь на землю и начала бормотать под нос неизвестные заклинания. Невнятно и тихо сказанные заклинания вообще начали становиться визитной карточкой Ривальды Скуэйн, по крайней мере, так казалось Юлиану.
Неожиданно прямо из пустующих домов к Ривальде начали стекаться огромные волки с ярко горящими красными глазами.
Они не очень напоминали обычных волков, скорее, именно такими Юлиан представлял волчьи обличья оборотней.
Ривальда, испуганно молчав, неспешно ожидала того, что случится дальше. Она пристально смотрела в глаза самого большого волка, а тот так же вглядывался в неё. Такое обычно заканчивается эпичным сражением, но Ривальда пришла сюда явно не драться.
- Вервольф, - пробормотала она, наконец нарушив неловкое молчание.
- Госпожа, - ответил ей волк, явно получая мало удовольствия от того, что назвал её таким титулом.
- Вам удалось что-нибудь узнать?
- Нет. Но мы чувствуем колебания в силе. Какая-то огромная сила норовит вырваться наружу и вот-вот это сделает.
- Какая же? - спросила Ривальда, явно уже предугадывая ответ.
- Мы не можем сказать, потому что не знаем ответа. Мы можем лишь чувствовать. Но нам никогда не удавалось ощущать то, что мы ощущаем в этот раз.
- Молтембер? - осторожно спросила Ривальда.
- Мы не знаем истории прошлого. Мы всегда жили своей жизнью и не лезли в другую.
- Но о Молтембере и его войне вы слышали.
- Слышали. И держались от неё в стороне. Это не наша война. Отпустите нас, госпожа.
- Я не могу, - сказала Ривальда.
- Тогда чем мы можем послужить вам в этот раз?
У Юлиана душа едва не ускочила в пятки, потому что раньше ему вервольфов видеть не доводилось. На всякий случай он проглотил уготовленный лепесток красного призрака в надежде на то, что это обманет обострённое обоняние волков.
- Мне нужен круг, - ответила вервольфу Ривальда. - Если Молтембер жив, я постараюсь вызвать его.
- Молтембер? Я думал, что вы начнёте с более простого. Например - Агнуса Иллиция.
- Пешки меня не интересуют. Нужно бить в самое сердце. Вы поможете мне?
- У нас нет другого выхода.
- Тогда мы должны приступить.
Главный вервольф дал какую-то команду своим младшим братьям и они образовали круг вокруг фонаря Ривальды.
Начался таинственный ритуал, главной частью которого был волчий вой, смешанный с непривычными громкими заклинаниями в исполнении Ривальды Скуэйн.
Фонарь довольно быстро взорвался и на его месте разгорелось адское пламя. Возможно, смертельный огонь.
- Молтембер, приди!
Поняв, что Молтембера видеть он хочет меньше всего, Юлиан кинул вперёд левую руку, мысленно произнеся первое пришедшее в голову заклинание.
Из его руки вышла волна энергии, отбросившая несколько вервольфов назад, но не тронувшая Ривальду.
- Юлиан? - завопила она.
- Что вы здесь делаете? - истошно закричал Юлиан, но его крик прервал возглас главного вервольфа:
- Мы так не договаривались, Ривальда! Тут больше никого не должно было быть. Кроме тебя.
- Я не знала о нём.
- Я никому не верю. Ты раскрыла нашу тайну этому юнцу и теперь поплатишься за это!
- Нет! - закричала Скуэйн. - Юлиан, беги.
Юлиану не очень хотелось, чтобы красноглазые волки растерзали Ривальду, но другого выхода у него не было. Он не помнил дороги обратно, поэтому ринулся куда попало.
К его удивлению, после использования магии действие красного призрака прошло и теперь волки отлично видели его и слышали.