Двое из них кинулись за ним. Вернее говоря, ему казалось, что двое, и он очень надеялся, что их всего столько, потому что времени оглядываться у него не было.
В голову не приходило ни одного заклинания, которое могло бы защитить его, поэтому рассчитывать стоило только на его быстрые ноги.
Каждую секунду он ощущал ужасное дыхание вервольфа на своём хвосте, но всякий раз надеялся, что это был лишь плод его разыгравшегося воображения.
Однако его ноги оказались не всемогущими и в один момент он обнаружил, что его схватили сзади и опрокинули на землю.
- Кто ты такой? - воспрошал его зловещий волчий голос.
- Я никто! - искренне кричал Юлиан. - Я следил не за вами, а за Ривальдой.
Взгляд его очей невольно коснулся глаз вервольфа. Они были ужасными донельзя, но отвести от них свой взор он был не в силах. Будто бы глаза вервольфа были напитаны кровью сотней младенцев, а глубина этих глазах являлась отражением тысячи душ.
- Она назвала тебя Юлианом, - сказал вервольф. - Не просто так. Нехорошее это имя. Напоминаешь мне Уильяма. Не ты ли это?
- Я ничего не сделал! Отпустите меня!
- Что ты делаешь в этом городе?
- Я здесь случайно оказался. Я скоро покину его.
- Не покинешь. Этот город уже окутал тебя в свои сети, и из них не выбраться. Никому не верь здесь. Сам город норовит тебя обмануть. Здесь у тебя друзей нет.
- Кто хочет меня обмануть?
- Все. Это город лжецов и клятвопреступников.
- А Ривальда? Она тоже обманывает меня? И о каком Уильяме ты мне говорил?
Однако договорить вервольф не успел - он был сражён сзади неизвестным заклинанием. Его тяжёлая волчья туша свалилась прямо на Юлиана и ему составило немало усилия выбраться из-под неё.
Это была Ривальда.
- Что вы наделали? - в приступе ярости спросил Юлиан.
- О чём ты? - Ривальда была явно уставшая от долгой погони и от изнуряющей борьбы.
- Вы же убили его! Похоже, что убили. Да, точно убили!
- Я спасла тебя, идиот! У меня не было другого выбора.
- А остальные? Вы их безжалостно прикончили.
- Нет, - сказала Ривальда, подойдя к телу волка. - Только этого. Остальные сбежали.
- Но он не хотел убивать меня! Он разговаривал со мной, а вы даже не дали ему договорить.
- Ты проникся симпатией к вервольфу? Знаешь, сколько душ они погубили? В их природе питаться человеческим. И ты, я хочу сказать, очень аппетитный и лакомый кусок.
- Если они такие плохие, зачем тогда вы связались с ними?
На секунду она замолчала, после чего перевела свой тон в до не приличия спокойный и ответила:
- Не притворяйся. Ты и сам всё слышал.
- Они не помощники вам. Но и этот вервольф не выглядел тем, кто хочет съесть меня. Вы ведь посылали их на поиски Агнуса Иллиция?
- Да. Но он не уловим.
- Почему бы не оставить это дело в покое?
- Потому что для меня это дело принципа.
В голове Юлиана перемешалось много идей, но он не верил Ривальде. Она не могла настаивать на пощаде того, кого ненавидела.
- Какого же принципа? - спросил он.
- Это неважно. Если ты так негативно настроен ко всему этому, я могу сделать это делом принципа и для тебя.
- Перед смертью он сказал мне о том, что я напоминаю ему Уильяма. Какого Уильяма? В голову приходит только ваш легендарный Монроук.
- Мало ли что он мог сказать…
- Нет. Он не сказал бы просто так. Почему он вспомнил о Уильяме Монроуке? - просьба Юлиана уже стала требованием.
- Хорошо. Я раскрою тебе одну тайну. Которую очень не хотела раскрывать. Уильям Монроук, преданный и убитый Иллицием. Он был твоим отцом.
- Что? Вы в своём уме? Мой отец никогда не была героем. Он бросил меня в младенчестве и возможно, до сих пор жив. И звали его совсем не Уильям, а…
- Вильгельм, - договорила за него Ривальда. - Его звали Вильгельм Мерлин и он много раз просил называть его именно так. Уильям - это же один из вариантов имени Вильгельм!
- Что? - голова Юлиана буквально разрывалась от полученной информации. - Я хочу знать всё.
* * *
Рассказ свой Ривальда продолжила уже дома, за столом в гостиной и за стаканом вина. Не обделила она и Юлиана, хотя ему дурман совсем не лез в глотку.
- Вильгельм не бросал тебя. Он с юных лет состоял в Алой Завесе и служил ей верой и правдой.
- Тогда почему? Почему я об этом ничего не знал?
- Это было очень опасно. Никто не должен был знать, что у Вильгельма есть сын. Вильгельм знал очень много и кто-то считал, что информацию он мог передать своему сыну. Или жене.
- Мама. Она ведь тоже мне ничего не говорила.
- И не должна была. Она боялась больше нас, что за её сыном могут однажды прийти. А ещё она боялась того, что ты разделишь судьбу отца. Ввяжешься в какую-то войну, станешь на ней героем. Но за это геройство отдашь свою жизнь. Никто не хотел такого будущего для тебя.
- Меня обманывали все, - пробормотал Юлиан, опустив голову и уставившись в неподвижно стоящий всё ещё полный стакан с вином. - Почему я не имел права хоть что-то знать?
- Для твоей же безопасности, Юлиан! Для безопасности твоих родных. Почему, по твоему, его все называют Уильям Монруок?
- Почему же?
Часы с кукушкой пробили ровно три.
- Алая Завеса была секретным обществом. Каждый, вступавший в неё, выбирал для себя новое имя, чтобы никак не быть связанным со старой жизнью. И всё это делалось с целью безопасности - чтобы никто не смог узнать о семье члена ордена и навредить ей. Вильгельм заботился о вас. Он не думал о себе. Ему было плевать, кем ты будешь считать его после смерти. Он был рад уже того, что дал тебе право жить.
- Но я его сын! Я имел право знать, что мой отец был героем, а не пьяницей и бродягой, коим я его считал. Я ненавидел Вильгельма Мерлина, оставившего нас одних. А теперь я понимаю, что человека, которого я так ненавижу, и нет вовсе.
- Прости.
- Я не могу так скоро простить вас. Я даже матери-то в глаза боюсь взглянуть. Сколько раз я проклинал отца прямо перед ней? Что она ощущала, слыша это? Слыша клевету в адрес человека, которого любила?
- Она должна была знать, на что идёт. Ты не такой плохой сын, каким считаешь себя. Ты чтишь память отца, даже не зная его.
- Это всё лесть. И ложь. Я всё ешё ненавижу человека, бросившего нас. Я ещё не осознал, что этого человека не было никогда. Кажется, на суде вы говорили, что Уильям Монроук погиб в 1995 году?
- Да. И называй его Вильгельм, он так любил.
- Значит, мне было два года тогда, когда он погиб. Всего два, но я мог видеть его. Я мог бы и помнить. Я мог бы быть с ним и сейчас, если бы не ваша Алая Завеса.
- Если бы не война с повстанцами, - поправила Ривальда. - Она погубила не только твоего отца…
- Не хочу ничего слышать, - перебил Юлиан. - Мне вообще нужно побыть одному.
Он опрокинул залпом стакан, несколько минут стоящий перед ним и бросил напоследок:
- И прошу, не беспокойте меня завтра. Я имею право на выходной.
Ривальда ничего не ответила ему на это. Неважно, будет ли она беспокоить Юлиана завтра. Он ничего не будет делать. Он должен всё это переварить.
И сбежать отсюда.
Однако он не лёг спать. Вместо этого он зажёг свечу, нашёл клочок бумаги и принялся писать:
"Франциске Мерлин
от сына Юлиана Мерлина
Здравствуй, мама, это я. Наверняка, сейчас ты ненавидишь меня. Но я спешу сообщить, что жив и здоров. Я нахожусь в Зелёном Альбионе, именно туда я сбежал от дедушки.
В целом у меня всё хорошо. В этом городе я не счастлив, но обрёл я больше, чем потерял.
Только что я узнал о том, что перевернуло мою жизнь. Мне сказали, что моим отцом был Уильям Монроук - герой войны с сепаратистами и Молтембером, падший от рук предателя и изменника Агнуса Иллиция.
Ты можешь сказать, что меня обманули, но нет смысла. Правду я знаю.
Хочу, чтобы ты сказала мне, что это так. Возможно, тогда я быстро прощу тебя. Расскажи, каким был он. Любил ли тебя, любил ли меня. В каких отношениях был с дедом. Кто были его родителями. Я очень хочу увидеть бабушку и своего другого дедушку.
Я постараюсь скорее вернуться домой и услышать всё от тебя сам. Но, возможно, у меня не получится. Поэтому очень жду ответного письма. Не скрывай от меня ничего. Пожалуйста.
Любящий сын,
Юлиан Андрес Мерлин"
Но душа успокоиться всё равно не могла. Завтра он найдёт способ отправить это письмо в Свайзлаутерн с голубиной почтой. Но это только завтра, а этой ночью у него едва ли получится сомкнуть глаза.
Возможно, всё это окажется всего лишь сном. Да и Юлиан будет этому только рад. К такой информации он не был готов. Он привык к тому мировоззрению, которое создал для себя сам. Юлиан сомневался, что когда-то примет новую реальность. Поэтому смирился бы с возвращением старой.
Так будет проще. Ибо на сына героя Юлиан не тянул и близко.
9. Вервольф
"Любопытство часто граничит со смелостью. А смелость, в свою очередь, очень близка к безумству. В один момент к такому безумству очень близко оказался и я. Впрочем, вряд ли я когда-то об этом пожалею."
Юлиан Мерлин, октябрь 2010
Прошла неделя с момента похорон миссис Спаркс. Всё это время Юлиан находился в гордом одиночестве, переваривая те новые факты, которые свалились на него.
Но однажды внутренний глас его рассудка тихо пробормотал "Так больше продолжаться не может. Переступи через свою гордость, иначе будет хуже".
И он нашёл в себе силы переступить. Одним утром Юлиан проснулся и мысленно пообещал себе, что этот день будет отличаться от предыдущих.
Словно подыгрывая ему, выглянуло октябрьское солнце, невольно повышающее настроение и побуждающее начать делать что-то новое.
В два часа дня Юлиан, переполненный мандражом и надеждой, стоял возле цветочного магазина "Прелесть Анны". В каждом прошедшем он угадывал Пенелопу, но она появилась ещё не скоро.
А когда Юлиан наконец-то заметил её, то с тоской пронаблюдал за тем, как она демонстративно даже не смотрела в его сторону.
- Пенелопа! - пришлось окликнуть её.
- Надо же, - равнодушно произнесла она. - Я уже думала, что ты больше никогда здесь не появишься.
- Можно я провожу тебя?
- Так сразу? - Пенелопа изобразила искреннее недоумение. - Ты даже не поинтересовался, а хочу ли я вообще разговаривать с тобой?
- Пенелопа, прости. Я постараюсь всё объяснить.
Юлиан ощущал себя мальчишкой, оправдывающимся на родительском собрании.
- Не надо мне ничего объяснять. Ровно неделю пропадал где-то, а теперь как ни в чём не бывало вдруг объявился. Со мной так нельзя. Понимаешь, нельзя?
- Смерть Ровены Спаркс ударила не только по тебе. Я тоже очень переживал. Мне стыдно, что пришлось тем самым обидеть тебя, но…
- Больше нечего сказать? Ты вообще был знаком с миссис Спаркс?
- Был. Прозвучит глупо, но мы вместе с ней входили в состав совета присяжных.
- Чего? Знаешь ли, шутки были уместны, когда ты мне казался нормальным. Теперь не до этого. Можешь идти шутить в мир своих фантазий. С тобой я говорить не хочу.
Она демонстративно отвернулась и собиралась уже было идти, но Юлиан не хотел её отпускать:
- Пенелопа! Не убегай от меня. Я не хочу орать на всю улицу, чтобы каждый здесь слышал обо мне. Но я правда как бы работаю на Департамент.
- И к чему всё это? Как это касается твоего исчезновения? Твоего поведения на похоронах миссис Спаркс?
Справедливости ради, на похоронах Пенелопа вела себя ничем не лучше. Но с девушкой порой лучше согласиться даже тогда, когда она не совсем права. Особенно в таких случаях, когда Юлиан пытается как бы извиниться.
- Не касается, - пробормотал он. - Я просто прошу прощения. И мне нужна твоя помощь.
- Какая ещё помощь?
- В этом городе неспокойно. Меня преследует чувство, что меня все обманывают здесь. И доверяю я только тебе. И не хочу лишаться последнего человека, которому доверяю в этом месте.
- А ты был к этому близок.
- Прости за это.
- Не хочу.
- Можешь не прощать сейчас. Я просто хочу, чтобы ты меня выслушала. Простить можешь потом.
- Значит, прощение тебе уже не принципиально важно?
- Да очень важно. Просто есть и другие важные вещи, которые я упустить не могу. Поговоришь со мной?
- А ты упрямый, Юлиан Раньери, - сквозь зубы процедила Пенелопа. - Хорошо. Только если угостишь кофе вон в том кафе.
Она указала пальцем на небольшую забегаловку в квартале от цветочного магазина.
Юлиан очень надеялся, что он с собой взял хоть какие-то деньги. Но, к счастью, всё обошлось - пара фунтов в кармане завалялась.
В кафе было очень мило, однако шикарным рестораном это место вряд ли можно было назвать.
- Ну так что? - спросила Пенелопа, предварительно заказав латте.
- Я бы хотел побольше узнать о Ривальде Скуэйн.
Себе Юлиан заказал обычный чёрный кофе, потому что он был дешевле.
- Ты спрашиваешь меня? - удивилась Пенелопа. - Это же ты работаешь у неё. И вместе с ней заседаешь в Департаменте. По твоим словам.
- Да, это так. Но она постоянно что-то скрывает от меня. А твоя семья знакома с ней очень долго, и я думал, что вы что-то можете знать про неё.
- Всего два года. Раз в месяц родители таскают меня к ней в гости. Я почти не общаюсь с ней. Теперь она ещё и мой ректор. Может быть, теперь я смогу знать больше.
- Она пугает меня. Она насильно сделала меня своим слугой. Прикидывалась, что не знает деда. И я не знаю, почему именно я. Она допустила меня к совету присяжных Департамента. Понимаешь, меня! Дурака и оболтуса. Но это ещё не самое страшное.
- Что дурак и оболтус?
- Нет, не это. Ты когда-нибудь слышала о преступнике и изменнике Агнусе Иллиции?
- Нет.
- Значит, информация засекречена. Во время войны с сепаратистами севера он тайно работал на них. И в итоге предал Департамент. Когда-нибудь я расскажу тебе о нём подробней, но сейчас не это главное. Пару недель назад Иллиций был арестован и предан суду. Суду, на котором случайно оказался и я. В общем, все присяжные выступали за его казнь. Все. Кроме Ривальды Скуэйн.
- И это что-то значит?
- Да! Это многое значит. Потому что уже через пару дней ему удалось сбежать. Понимаешь, Ривальда яростно отстаивала его право на жизнь. Все были против, и в итоге он сбежал. Это подозрительно, но не более того. Но есть ещё кое-что. Через неделю после побега странной смертью умерла Ровена Спаркс. И что ты думаешь? Почти сразу же на её место назначают Ривальду!
- Это всё домыслы, Юлиан. Я уверена, что всё можно объяснить.
- Всё. Но не это. Потому что причина смерти миссис Спаркс не установлена. Убийца не найден. А Ривальда словно расчистила себе дорогу в Академию. Когда-то она работала там обычным преподавателем и пыталась ввести в курс обучения тёмную магию. Знаешь ли, она активно практикует её дома. Я был в её библиотеке и там просто уйма книг по чёрному колдовству! А ещё я нашёл тайник у неё дома. Там находится круг оккультизма и скелет. Человеческий скелет. А в нём был заключен демон. Я не знаю какой, но он изрядно меня напугал.
- Хочу пирожное, - перебила его Пенелопа. - Такую информацию не усвоить без пирожного.
Юлиан громко выдохнул. Похоже, что Пенелопа не воспринимает его всерьёз. Незаметно заглянув в карман, Юлиан оценил состояние своих финансов и мысленно понадеялся, что на пирожное хватит. Но только на одно.
Пришлось заказать кремовое пирожное для Пенелопы. Может быть, это очередной шаг к примирению.
- На днях я проследил за ней. Ночью. Она отправилась на край города и там вызвала вервольфов. Я своими глазами видел этих вервольфов. Как я понял, она общается с ними. И они как бы помогают ей найти Агнуса Иллиция. Но всё это на словах. Я же видел, как они помогали ей вызвать самого Молтембера.
- Молтембера? - удивилась Пенелопа. - Про такого слышала. Он очень частый гость на страницах книг по истории. Тот, который был военачальником севера на войне.
- Да. И он давно погиб. Но, возможно, что Ривальда знает что-то, чего не знают остальные. Когда волки увидели меня, они атаковали нас. Я думал, что атакуют. Но в итоге вожак стаи напал на меня не с целью разорвать. Он пытался мне что-то сказать. Он сказал, что я напоминаю ему Уильяма Монроука. Я принялся расспрашивать дальше, но Ривальда не дала мне дослушать. Она убила вервольфа.
- А кто такой Уильям Монроук?
- Это герой войны, - пояснил Юлиан. - О нём книги по истории молчат, но он был очень важен. Знаешь, что я узнал? Что как раз Уильям Монроук был моим отцом.
- Отцом? Так ты не только Раньери, но ещё и Монроук?
- Нет. Я не Монроук. И не Раньери. Я Мерлин.
- Мерлин? Никогда не слышала, чтобы у кого-то была такая странная фамилия.
- Это настоящая фамилия моего отца. А его настоящее имя Вильгельм. Уильям Монруок - это что-то вроде псевдонима, чтобы оставаться инкогнито. А сеньор Джампаоло Раньери - мой дед по линии матери, поэтому его фамилию я не унаследовал.
- Очень интересно. Но, я так и не поняла, что ты хочешь сделать дальше?
- Меня смутило то, что Ривальда не дала мне дослушать информацию про моего отца. Значит, вервольфы скрывали кое-что важное. Кое-что такое, что Ривальда не хочет, чтобы я это знал. Я же хочу узнать. Я никогда не видел своего отца. Я считал, что он был пьяницей, который бросил меня в раннем детстве и сдох в какой-нибудь канаве. Пойми меня, мне очень важно узнать о нём хоть что-нибудь. И волки могут помочь.
- Ты хочешь отправиться к волкам?
- Не совсем. Я хочу их вызвать. Я порылся в библиотеке миссис Скуэйн и нашёл пару книг, где сказано, как это сделать. Но для этого нужны люди. Хотя бы трое. Но лучше, если четверо. У меня в этом городе никого нет. И тем более, нет тех, кому могу доверять. Кроме тебя.
- Ты хочешь, чтобы я помогла тебе вызвать вервольфов?
- Да. Мне стыдно просить о таком, но я рискнул. Хочу, чтобы ты меня поняла. Мне важен мой отец. Важна моя семья. И пугает Ривальда Скуэйн. Я хочу разоблачить её.
- Знаешь ли, Юлиан, - сказала Пенелопа, поставив на стол уже пустой стакан. - Я к такому не готова.
- И просто так уйдёшь? Ты же сама говорила, как скучна твоя жизнь. По-моему, вызывать вервольфов очень весело. Запомнишь это на всю жизнь. И окажешь мне неоценимую помощь.
Пенелопа на секунду призадумалась. Сердце её буквально разрывалось, и Юлиан отлично ощущал это.