Толстяк теперь дрожал всем телом. Я захлопнула за собой дверь, наконец отпустила его руку и вперилась в него тяжелым взглядом.
- Господин инквизитор за вас очень испугался, ведь уже так много заразившихся, это просто ужасно. Она вас поцарапала? Вот дрянь! Вам нужно срочно, слышите, срочно к аптекарю. Только умоляю, не говорите ничего хозяйке, не выдавайте господина инквизитора! Нам нужно вывести ее на чистую воду, хорошо?
- Да, да, конечно, - у толстяка трусились поджилки, он судорожно пытался натянуть штаны. - Я пойду, да?
- Идите, идите, ваша святость.
Я с улыбкой наблюдала, как этот боров, на ходу подбирая брюки и натыкаясь на предметы, улепетывает через второй выход из ванной комнаты. Ванна была смежной с обеими комнатами, а хозяйка даже не подумала предупредить об этом! Дрянь, я тебе устрою веселую жизнь.
Я отворила дверь ванной и застала премилую сцену утешения юной девы благородным инквизитором. Она сидела на полу, всхлипывая и размазывая кулачком слезы по лицу, а Кысей протягивал ей свой платок.
- Не беспокойтесь, никто вас не обидит. Но вы должны покинуть это заведение как можно быстрее.
- Но я не могу, ведь… - девчонка отшатнулась от его движения, когда он протянул руку помочь ей встать. - Не надо, прошу вас! Я пойду, простите меня.
Пиона самостоятельно поднялась на ноги и побрела к двери, а инквизитор стоял с сжатыми кулаками и невидящим взором, глядя ей вслед. Еще одна забота на мою голову! Но ведь если у тебя вдруг появляется слишком много забот, то всегда можно попробовать решить их за счет друг друга, верно?
- А ну стоять! - крикнула я, принимая решение и чувствуя какой-то бешеный кураж. - Куда пошла? За тебя заплачено!
Инквизитор оглянулся на меня с полным негодования видом, но мне было плевать. Я быстро пересекла пространство комнаты, на ходу разматывая тряпки с ладони, и схватила девчонку за волосы.
- Ты не поняла? Или глухая?
- Госпожа, пустите, прошу вас! - захныкала она снова, пытаясь отцепить мою руку. Я ткнула ее носом в прикроватный столик, где уже успела разложить оружие. - Смотри, что мы для тебя приготовили! Славно повеселимся, хозяйка разрешила нам сделать с тобой все, что угодно.
- Немедленно прекратите! - гневный окрик инквизитора и его попытка отцепить меня от девчонки закончились тем, что я швырнула последнюю на кровать, а сама ловко вытолкала красавчика за дверь и захлопнула за ним дверь.
Он забарабанил в дверь, требуя немедленно открыть и грозясь ее выломать, но я прекрасно понимала, что на шум непременно явится привратник и угомонит его. Образ прекрасной маман Жермен из "Храма наслаждений" всплыл из глубин сознания и прилип к шкуре, словно досадно мелкая рыбья чешуя. Я повернулась к съежившейся от страха Пионе и начала разматывать вторую руку.
- Поиграем, милочка?…
Глава 4. Инквизитор Тиффано
Она совсем обезумела?!? Что задумала, зачем издевается над бедной девочкой? Я что есть силы заколотил в дверь, тем не менее прекрасно понимая, что это бесполезно, Лидия не откроет. На шум из комнаты напротив выглянула любопытная полуголая девица, окинула меня оценивающим взглядом и поманила к себе. Я отрицательно помотал головой, понимая, что на шум непременно явится либо сама хозяйка, либо экономка, увидят меня без парика, и тогда… Демон, что же делать? И куда делся кардинал? Не могла же Лидия запереть его в ванне? Если только… Я подошел к соседней комнате и аккуратно нажал на ручку. Дверь поддалась, и я с облегчением проскользнул внутрь. Так и есть, ванная комната была смежной и к счастью не запертой. В комнате царил беспорядок и сильно пахло вином, разбитая бутылка которого валялась на ковре. Лужица алкоголя расплывалась неровными очертаниями, а его аромат пробивался даже сквозь заложенный нос. Застать в подобном месте высокопоставленного церковника казалось совершенно невозможным, но вот же, случилось! Отвращение и жгучий стыд за своего собрата по вере переполняли меня. Как Лидии удалось его утихомирить? Я толкнул дверь ванной комнаты, брезгливо переступил через брошенную рубашку и двинулся ко второму выходу. Приоткрыв дверь, на секунду замешкался: до меня доносился голос Лидии, спокойный и жесткий, тихие всхлипывания девицы, а их отражения были видны в зеркальном трюмо. Передо мной разворачивалась странная завораживающая пьеса, смысл которой мне был непонятен, и любопытство оказалось сильнее.
- … А потом ты сгниешь в каком-нибудь третьесортном портовом борделе, готовая отдаться за бутылку рома или кусок хлеба. А может раньше тебя прирежет в пьяном угаре клиент, или до смерти изобьет сутенер.
Девица тихонько всхлипывала, сидя на кровати, а Лидия стояла напротив нее с совершенно отчужденным видом.
- Ты знаешь, как умирают от звездной сыпи? Нет? Я тебе сейчас расскажу. Сначала у тебя появляются всего лишь несколько красных звездочек на груди или в паху. Потом они начинают зудеть и болеть, набухать. Потом гноиться. Их становится все больше и больше. Следом идет лицо, оно начинает менять очертания. Знаешь, как смешно видеть таких неудачников, у которых нет носа, он сгнил, понимаешь?
Лидия расхохоталась так, что даже у меня мороз пошел по коже.
- Ты начинаешь заживо гнить, от тебя воняет мертвой падалью. Интересно, каково это - проснуться однажды и обнаружить, что от тебя отвалился очередной кусок плоти?
Девица взвизгнула и закрыла уши руками:
- Прошу вас, прекратите!
Я взялся за ручку двери…
- Что вы от меня хотите? Зачем рассказываете все эти ужасы?
- Зачем? - Лидия неуловимо поменялась, она вдруг стала странно-жеманной. - Милочка, у меня появились на тебя виды, знаешь ли. Ты мне понравилась, красивая, молодая, здоровая, пока еще здоровая… Вот думаю купить тебя.
Что за очередной бред? Лидия определенно что-то задумала, но вряд ли добровольно скажет, что именно. Я отпустил дверную ручку.
Девица недоуменно вскинула глаза на свою мучительницу:
- Зачем я вам нужна?
- Милочка, а зачем покупают шлюх? Чтобы пользоваться, не знала разве? Покупают их молодость и красоту. Но мне не нужна норовливая, мне нужна покорная, чтобы делала, что велено, понимаешь?
Лидия вдруг вздернула девчонку с кровати, поставила ее на ноги и провела рукой по ее щеке настолько недвусмысленным жестом, что я затаил дыхание. Девчонка дернулась как от пощечины, не замечая, что теперь у нее на щеках появился кровавый румянец с ладони Лидии.
- В-вам нравятся женщины? - запинаясь, пробормотала она.
Лидия захихикала тоненьким голоском. Да что с ней творится? Мне вспомнились слова отца Георга от том, что она носит маски, прячась за ними. На ней и в самом деле сейчас была словно чужая личина.
- Ох и насмешила ты меня, проказница! Да мне и мужчины то не особо, что уж тут… - и Лидия вновь зашлась в приступе истерического хохота, сгибаясь в три погибели.
И опять смена - ее смех оборвался неожиданно, она повернулась спиной к девчонке и скомандовала резко:
- Ослабь мне корсет, уж больно тугой, дышать тяжело.
Девчонка несмело подошла к ней, попыталась дрожащей рукой ослабить шнуровку, но у нее не получилось, она досадливо закусила палец со сломанным ногтем.
- Не можешь? Никчема! На что ты вообще способна, кукла с куриными мозгами? Только ноги раздвигать и можешь! - и Лидия влепила девчонке оглушительную пощечину. - Теперь знаешь свое место, а?
И опять резкий переход к образу заботливой мамочки.
- Прости меня, милочка, - Лидия притянула к себе дрожащую девочку, обняла. - Дурочка, я же хочу как лучше, понимаешь? Ну зачем ты упрямишься? Будешь ласковой, послушной - славно заживешь, обещаю! Ты же верующая, да?
Несмотря на слабое сопротивление, Лидия выудила у нее из-под разодранной на плече рубашки святой символ на тоненькой цепочке, поиграла им у девчонки перед лицом.
- Так разве не должна ты смиряться перед волей Единого? Умерь свою гордыню и…
- Это грех! - девчонка вырвала у нее из рук свой оберег. - Грех то, что здесь творится. Я не дам себя больше…! Я лучше умру!
Она вырвалась из объятий, подбежала к столику и схватила первый попавшийся кинжал, приставив к своей вздымающейся груди. Демон, надо вмешаться, пока все не зашло слишком далеко! Но Лидия неожиданно захлопала в ладоши:
- Браво! Как патетично! Вперед! Давай же, чего медлишь? Кстати, заколоть самой себя у тебя вряд ли получится, по крайней мере, с первого раза. Надо знать, куда метить, чтоб наверняка. Милочка, а ведь самоубийство тоже грех. Самый страшный грех. Тебя даже не похоронят на кладбище, закопают как собаку. Но какая в сущности разница, верно?
Девчонка всхлипнула и уронила кинжал, он тихо упал, поглощенный ворсом дорогого ковра.
- Тебя ведь Пионой зовут, верно? Красивое имя…
- Нет, это не мое имя. Меня звали…
- Тебя отныне зовут Пионой, - с нажимом произнесла Лидия, вновь подходя к девочке. - Будешь покорной и послушной, как я сказала. Я куплю тебя, милочка, и даже более, сделаешь, как скажу - получишь свободу.
Пиона вскинула загоревшиеся надеждой глаза:
- Правда? Но…
Лидия взяла ее под руку и повела к зеркалу, усадила в кресло и нагнулась над ней, продолжая убеждать. Девчонка попыталась стереть кровавые разводы со щеки.
- Именно так. Посмотри на себя. Ты красивая, но глупая. Знаешь, как то одна очень мудрая женщина, старшая жена восточного хана сказала мне: "Сила женщина заключена не в ее красоте, красота проходит. Хочешь получить силу, научись любить и верить".
- Красиво… - прошептала девочка, почти готовая поддаться очарованию этой безумицы. Но с чего бы Лидии вдруг произносить что-то настолько правильное?
- Дурой она была, - усмехнулась Лидия. - Форменной дурой. Знаешь, что с ней случилось? Она отдала свою любовь и верность хану, родила ему детей, а он, когда она постарела, вышвырнул ее. И знаешь, эта идиотка еще и была ему благодарна, что изгнал, а не казнил, как до этого поступал со своими неугодными родственниками. Отправил ее в гарем, наставлять ему новых наложниц, вроде меня, представляешь? А она все равно ему прощала, продолжала любить, старалась угодить, ну не дура ли?
- Вы были в гареме? - в голосе Пионы слышался какой-то детский восторг, смешанный с затаенным страхом. - Я читала, что… Там правда все из золота? А павлинов вы видели, они в самом деле такие красивые? А правда, что наложницы умеют…
- Да заткнись ты, - раздраженно рявкнула Лидия, и я понял, что она опять сменила маску, хотя скорее всего, ей просто надоело уговаривать. - Красота завянет, любовь пройдет, и что же будешь делать? Запомни…
Она с силой вцепилась Пионе в плечо и страдальчески выгнула спину.
- Запомни, твоя единственная сила - вот здесь. - И Лидия с силой ткнула девчонку указательным пальцем в висок. - В голове. Твое единственное оружие, что всегда с тобой, - это твой ум! Научись уже наконец пользоваться головой не только для того, чтобы носить волосы и мужиков ублажать!
Но глаза девчонки были затуманены, она едва ли слушала Лидию, витая в туманных далях выдуманных жарких стран, роскошных дворцов и экзотических приключениях с непременно страстной любовью, пылкими признаниями, трагическими расставаниями и благородными поступками. Ох и зря же вы, госпожа Хризштайн, упомянули про восточный гарем, вам лишь бы приврать для красного словца! Я усмехнулся, но в следующий миг улыбка сползла с моих губ.
Лицо Лидии побледнело от злости, а глаза стали совершенно безумные.
- Грезишь о неземной любви? Мечтаешь, да? А ты знаешь, что извращенцы тоже мечтают? Например, о том, чтобы придушить шлюху, что извивается под ними. Только на мечтах они не останавливаются, они идут дальше. Знаешь, сколько девок вроде тебя пошли с таким в комнаты и никогда не вышли оттуда? А я вот теперь думаю, а почему бы мне тоже не попробовать… - она вдруг сомкнула руки на горле Пионы.
Глаза девчонки округлились, она отчаянно забила руками в воздухе, потом вцепилась в Лидию, отчаянно пытаясь сделать глоток воздуха. Я влетел в комнату, крикнул:
- Довольно! - попытался оторвать ее от девчонки, прекрасно понимая, что безумца в состоянии острого обострения, как сейчас, бесполезно увещевать, но Лидия держала ее мертвой хваткой, словно окаменела. Девчонка сучила ногами по ковру, как внезапно Лидия ее отпустила, уставившись вниз. Я подхватил Пиону за плечи и отвел подальше от сумасшедшей истерички. Девушка задыхалась и все никак не могла отдышаться.
- Как интересно, - вдруг сказал Лидия совершенно нормальным голосом и так буднично, что я не поверил своим ушам. Она повернулась к нам и скомандовала:
- Отодвиньте кресло, господин инквизитор. И отверните палас.
- Что? - я смотрел на нее, она теперь казалась совершенно вменяемой, как будто и не пыталась минуту назад задушить человека.
- Мне самой это сделать?
Я кивнул Пионе:
- Уходите скорей. - Девушка не заставила себя долго ждать, бегом кинулась к двери, но застыла возле выхода, растерянно обернулась.
Я послушно отодвинул кресло - в таком состоянии с невменяемой глупо спорить, однако недоумевая, уловка ли это очередная или Лидии действительно что-то почудилось… И наконец увидел ту странность, что, очевидно, привлекла ее внимание. Кровавые потеки имелись на кресле, а на полу под ним не было ничего. Я отвернул край ковра: так и есть, ковер положили на плохо замытый от крови паркет, очертания лужи легко угадывались. И крови было много, она намертво въелась в дерево.
- Г-госпожа, простите, - голос Пионы дрожал, но она упрямо продолжила. - Верните мне мой оберег, прошу вас.
Лидия обернулась к ней с насмешливым видом и покачала в руках святой символ на оборванной цепочке:
- Твой?
Пиона смогла только кивнуть, затравленно глядя на нее.
- У тебя нет ничего твоего. Ты - вещь.
Я попытался перехватить руку Лидии, но она проворно отдернула ее и спрятала за спину:
- Немедленно верните ей оберег, не позорьтесь подобной мелочностью! - мне было нестерпимо стыдно за ее поведение и жестокость. Я двинулся к ней, но Лидия, к моему негодованию, демонстративно опустила цепочку себе в декольте:
- Попробуйте забрать, господин инквизитор. А ты запомни. Получишь свой оберег назад, когда станешь моей собственностью. Пошла вон.
Пиона всхлипнула и скрылась за дверью.
- Займемся делом, господин инквизитор, - пресекла Лидия мое возмущение. - У нас не так много времени.
Я схватил ее за плечи, но ударить больную женщину было выше моих сил:
- Если бы вы были мужчиной, видит Единый, я бы…
- Что? Ударили? - ее глаза были непроницаемыми. - У вас представится такая возможность, уверяю вас.
Она вывернулась и присела на корточки рядом с въевшимися следами крови, поковыряла их пальцем задумчиво, растерла на ладони и понюхала.
- Вот значит как. Подойдите же, хватит там стоять. Что думаете?
- Можно подумать, вас действительно интересует мое мнение, - зло ответил я, но присел рядом. - Думаю, что кровь засохшая, и явно давешняя.
- Вот именно, - Лидия выпрямилась, скривилась болезненно и продолжила. - Поскольку крови было много, то вероятно, что предыдущая жертва была убита здесь, а значит…
Она вдруг перескочила на другую тему:
- Вы помните рану? Хотя откуда? Вас же мутило словно… - Лидия осеклась и досадливо махнула рукой. - Рана странная, края неровные, хотя видно, что нанесена одним или максимум двумя резкими ударами…
Я прервал ее, доставая из кармана бумаги:
- Не трудитесь, госпожа Хризштайн, я прекрасно знаю, как выглядит рана.
- Интересно откуда? Вы набрались смелости и посетили ледник позже, без меня?
Я не чувствовал ни капли удовлетворения, только горечь пустоты:
- Нет, просто решил следовать вашим советам.
И протянул ей рисунки, что по моей просьбе Тень сделала в леднике и не только. Лидия недоверчиво глянула в бумаги, но ухмылка мгновенно сползла с ее лица, она, безусловно, узнала стиль и все поняла.
- Как вы посмели? Без моего ведома! Мою невольницу! - она скомкала в руке крупную зарисовку раны на животе убитой и разжала ладонь, отчего рисунок упал на пол крохотным неровным шариком.
Я поднял его, бережно расправил и ответил ей, невольно подражая ее же язвительной манере:
- Неужто вы думали, что только вам позволено не считаться с чувствами окружающих? Кроме того, госпожа Хризштайн, вы так устали, что я не счел себя возможным вас беспокоить по таким, право, пустякам!
Я выдержал ее бешеный взгляд, тем не менее, опасаясь очередного приступа ярости, но когда она приблизилась на уж совсем неподобающее расстояние, сделал шаг навстречу.
- А вы быстро учитесь, господин инквизитор. Даже смогли меня удивить. Глядишь, скоро от вас даже польза будет, а?
Она прошла мимо, толкнув меня плечом, и вытащила из саквояжа кожаный мешок.
- Давайте приступим. Берите кинжал.
Лидия встала напротив меня, держа натянутый в руках мешок:
- Вперед, вы же так хотели ударить! Попробуйте нанести одним из этих оружий подобную рану.
Так вот зачем весь этот устрашающий арсенал, разложенный на столе. Я подошел к столу, выбрал один из ножей, и всадил что есть силы в мешок, но Лидия даже не пошатнулась под ударом. Полученный разрез не был похож на рисунок, что сиротливо лежал на кровати.
- Следующий, господин инквизитор. Там еще много, не волнуйтесь.
Ни одно из лезвий не подошло. Я сначала кромсал кожу мешков с яростью, но с каждым ударом, с каждой неудачей мне становилось ясно, что ни один из предметов не подойдет. Злость на Лидию испарялась.
- Вы же понимаете, госпожа Хризштайн, что я… - лезвие кинжала легко вошло в кожу и пропороло ее, оставив ровный след. - Я не могу игнорировать вашу попытку убить человека. И буду вынужден сообщить в церковную больницу. Вам необходимо лечиться!
Я взял следующий предмет - длинный воровской стилет. Где она его вообще раздобыла?
- Но вы же понимаете, господин инквизитор, что если я там окажусь, вы будете вести дело самостоятельно? - передразнила она меня. - Кроме того, меня едва ли признают нездоровой, если даже один из ордена Пяти не заметил этого… Хотя неудобства вы мне, безусловно, доставите.
- Это была вспышка гнева или же… Зачем вы полезли ее душить? - следующий удар и треск распарываемой кожи.
- Потому что вы, господин Тиффано, выше жертвы, да и сильнее бы сопротивлялись. А если бы я действительно хотела убить эту дурочку, то поверьте, вы едва ли бы успели меня остановить, - Лидия улыбнулась, но глаза оставались холодными.
- Но ведь жертва не была задушена! - еще один удар, и снова неудача.
- При чем тут это? Вы же видели, как она отчаянно сопротивлялась? Хотя я всего лишь перекрыла ей воздух на пару минут. Она не испытывала адской боли, но доведи я свою угрозу до конца, Пиона умерла бы не с самым умиротворенным выражением на лице.
Что за жестокость - заставить несчастную девочку играть роль жертвы! Я промолчал, но Лидия похоже разговорилась от скуки.
- Я до сих пор не знаю, каким оружием была нанесена рана, она словно бы сделана изнутри, разные следы с внешней и внутренней сторон, не понимаю, как колдун заставил жертву терпеть боль, и почему она даже не сопротивлялась. Тем более, что… - она резко умолкла, раздосадованная.