- Тем более что?… - это была последняя, короткая кривая сабля. Я примерился и резким рубящим ударом распорол кожу мешка. Получилось не очень хорошо, мешок оказался рассеченным пополам, и Лидия слегка пошатнулась, не удержав равновесия.
- Сядьте в кресло, господин инквизитор, я покажу.
Я отрицательно покачал головой - садиться в окровавленное кресло да еще и с ненормальной у себя за спиной, в руке которой кинжал, мне совсем не хотелось.
- Боитесь? Ладно, держите! - она сунула мне кинжал и уселась подле зеркала, даже не поморщившись от пятен крови на обшивке. - Попробуйте нанести удар так, чтобы я не смогла вам помешать.
Я обмотал лезвие тряпкой, на всякий случай, подошел к Лидии, примерился.
- Господин инквизитор, ну вы хотя бы спрятали кинжал за спиной! Или вы думаете, что жертва будет вот так спокойно сидеть и смотреть, как к ней идет убийца с оружием?
Я спрятал кинжал за спину. Что за глупость? Почему я должен играть в этом дурацком спектакле? Я занес руку для удара, но Лидия перехватила ее.
- Я же сказала! Борьбы не было, вы должны постараться…
Мне надоели ее придирки, и я перехватил ей руку, завел за спину, но получил локтем свободной в низ живота и согнулся пополам от боли.
- Демон!
- Это я еще не начала царапаться или кусаться, господин инквизитор!
Я глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, холодная ярость затопила меня.
- Ладно.
Я свободной рукой выхватил шпильку из ее пышной прически, схватил за распущенную копну волос и резко отвел назад, заставив Лидию выгнуться от боли. Она попробовала схватить меня за руки, но я предусмотрительно намотал на руку ее хвост волос повыше, чтобы она не смогла меня оцарапать, одновременно нанеся фальшивый удар в живот. Зашипев словно разъяренная кошка, она вывернулась, готовая нападать, но я разжал пальцы и отступил. Бешенство в ее глазах понемногу улеглось, Лидия встряхнула золотым водопадом струящихся волос, отобрала у меня шпильку, обернулась к зеркалу и небрежным жестом начала забирать волосы наверх на простой манер. Слава Единому, а то я уже боялся, что устроит истерику из-за испорченной прически.
- Неплохая попытка, тем не менее, я бы все равно кинулась зажимать рану руками!
Она опять страдальчески выгнулась, поведя открытыми плечами, и я не выдержал, терзаемый чувством вины:
- Давайте помогу?
- В чем?
- Шнуровку ослаблю, вам же явно жмет…
Она обернулась и посмотрела на меня уничижительным взглядом:
- Вы хоть понимаете, насколько недвусмысленно сейчас прозвучало ваше предложение?
Я смешался.
- Но…
- Замолчите! Вы сейчас оскорбили женщину, ясно дав ей понять, что считаете ее недостаточно изящной для корсета!
- Но я вовсе не это имел в виду! Я не считаю, что вы изящна… тьфу, то есть неизящная!.. - я в отчаянии замолчал, запутавшись в словах.
- И теперь делаете только хуже, добавив прямых оскорблений!
- Я просто хотел помочь…
- Вы могли сказать, что мечтаете взглянуть на изящный изгиб моей спины, когда будете ослаблять шнуровку, или что мечтаете прикоснуться к моей прекрасной коже, или…
- Но это не так! - возмущенно ответил я, покраснев.
- Лучше заткнитесь, право Единый!
Я молча покачал головой, недоумевая странным вывертам ее логики. Лидия раздраженно продолжила свое занятие прической возле зеркала, я видел, что она злится, поэтому не выдержал и спросил:
- Если вы закончили со своими дурацкими экспериментами, то может?…
- Не закончила! - отсекла она, яростно втыкая шпильку в волосы. - Мне еще надо узнать, куда делись потроха жертвы! Даже если мне придется все здесь перевернуть.
Я опять горько покачал головой:
- Вы не удосужились посмотреть все рисунки?
- А что мне там смотреть? Я прекрасно помню тело жертвы, в отличии от вас, мне не нужна презренная бумага, чтобы…
Я вздохнул глубоко, нос дышал почти свободно.
- Я просил Тень зарисовать не только тело жертвы, но еще и отправил ее к помчику, чтобы…
- Что? - она метнулась к кровати, судорожно разгребая кипу рисунков. - Вот значит как… Однако! От вас определенно есть польза, господин инквизитор!
Я попытался съязвить:
- Всегда пожалуйста, к вашим услугам, госпожа Хризштайн, обращайтесь еще!
- Да-да, - рассеянно пробормотала Лидия, перебирая рисунки, некоторые она тут же выбрасывала, но на одном остановилась, на том, где была нарисованный страшный танец помчика с мертвой девушкой, и, держа его на вытянутой руке, вернулась обратно к зеркалу. - Значит, помчик действительно видел ее уже мертвой, внутренностей не было…
- Очевидно, что убийца забрал их собой, разве нет?
- Вполне возможно… Но как колдун смог заставить тело двигаться после смерти? Он должен был быть где-то поблизости, чтобы воздействовать на нее, наблюдать. Или прятаться в ванной, например, или же…
Она оглянулась, осматриваясь в комнате.
- В комнате негде спрятаться, увы.
Я невольно содрогнулся.
- Как же должно быть это страшно, быть убитой в собственной комнате, не ожидая нападения!
Лидия кинула на меня удивленный взгляд, потом покачала головой:
- Это не ее комната, господин инквизитор!
- Почему вы так решили? Из-за таблички? Ее могли перевесить, как перестелили ковер…
- Господин Тиффано! Лорелей - это имя персонажа из колдовской легенды, а не имя бордельной шлюхи! У шлюх нет комнат, у них нет ничего своего, вы еще не поняли? Они спят в общей зале, зачастую по двое-трое на одной кровати, а здесь они принимают клиентов. Так что, в каком-то смысле это комната Ивонны, поскольку тут она обслуживала дорогих гостей…
Я недоверчиво покосился на Лидию, и откуда она выдумывает такие подробности?
- Зачем вешать тогда табличку с чужим именем?
- Потому что они здесь еще и представления дают. Вы не заметили театральную вывеску на фасаде? Это довольно распространенная практика дорогих борделей, которые таким образом пытаются привечать требовательную публику. Согласитесь, сидя в зале и наблюдая за томной красавицей актрисой на сцене, приятно знать, что достаточно щелчка пальцев - и она окажется у твоих ног, готовая выполнить любой каприз…
- Довольно! - я поморщился, почему Лидии обязательно надо все опошлить? - Если Ивонна была в этой комнате, значит, она тоже принимала участие в пьесе?
- Возможно, хотя в оригинале легенды Лорелей - светловолосая красавица…
- Я не помню этой легенды…
Лидия искоса взглянула на меня и коварно улыбнулась:
- Правда? Значит, надо будет сводить вас на их постановку. Интересно, как они…
- Увольте! Я лучше поищу текст в читальне!
Неожиданно Лидия стала напевать, ее нежный голос цеплял за живое, тоскующая ласка матери по нерожденному ребенку, божественная кротость и смирение, трепет маленького сердца, все это было настолько ощутимо! У Лидии определенно талант, но насколько же не вяжется этот светлый образ с ее поведением!
- Скажите мне, господин Тиффано, откуда вы узнали, что это колыбельная? Слов не было, а мелодия скорей похожа на церковные песнопения.
Я уставился на нее в замешательстве, она, что, издевается надо мной?
- Впрочем, меня не интересует, откуда вы знаете, мне нужен остальной текст колыбельной! Вы же должны его помнить?
Ей-богу, она издевается! Как можно не знать колыбельной Мертвых земель?
- Госпожа Хризштайн, ваши шутки неуместны, по крайней мере!
- Какие еще шутки? - недоумение в ее прозрачных глазах выглядело очень искренним, но я также помнил про ее актерские таланты.
- Вы сейчас станете убеждать меня, что не знаете колыбельной Мертвых земель? - фыркнул я зло. - Которую знает каждый ребенок? Которая исполняется на каждое изморозье? В церквях, в домах, на улице? Неужто ваша матушка вам ее никогда не пела? Вы же утверждали, помнится, что у вас абсолютная память!
Глаза Лидии помертвели и стали почти темными. Она вцепилась в мой галстук, дернула меня к себе и прошипела:
- Мне нужны слова песни, немедленно!
Как можно их не знать? Хотя если предположить у нее душевное забытье с острыми провалами памяти, то… Но нет, все равно не получается, такой больной начисто забывает целые куски жизни и слабо держит в памяти последние события… Я отцепил ее руку:
- Успокойтесь, госпожа Хризштайн. Не надо так злиться по пустякам. - Я продекламировал текст на память. - Кажется так, хотя возможно, мог ошибиться в некоторых словах. Но я все равно не понимаю, как можно не знать эту колыбельную? И с чего вы вдруг заинтересовались? Колыбельную пела мертвая девушка?
Лидия села на кровать, опять страдальчески скривилась - вот что за упрямство, зачем надо мучить себя корсетом? или она специально себя доводит?
- Когда будут результаты вскрытия, я уверена, обнаружится, что Ивонна была беременной. - произнесла она отстраненно.
- Почему вы так решили? Из-за колыбельной?
Лидия опять вскочила на ноги.
- Не только. В моем видении она баюкала свои внутренности, стянутые в один тугой комок…
Я невольно сглотнул, в горле пересохло.
- … Который протягивала мне и все спрашивала, сынок или дочечка! - Лидия смотрела в пустоту. - Вот именно поэтому я и не понимаю! Почему она не сопротивлялась? Ведь наверняка знала о своей беременности, а в таком состоянии женщина будет сопротивляться вдвойне яростней, за себя и за дитя…
- Но ведь вы сами сказали, что странности дела можно объяснить только колдовством. Так что же вас удивляет? - я искренне недоумевал, почему она так дотошно копается в деталях.
- Господин инквизитор! Колдун ведь не всемогущ. Как правило, его сила ограничена его же собственным демоном и обычно проистекает от тех желаний или страхов, что толкнули колдуна в свое время за грань. Вспомните грибную колдунью, вы же видели тогда в подвале ее демона?
Я содрогнулся от неприятных воспоминаний. Образ мерзкой старухи, тянущей руки к Лидии, навсегда запечатлелся в моей памяти и долго еще потом терзал меня в кошмарах.
- Ее демон обладал силой старить других и вытягивать из них жизненные соки, прорастая зловонными спорами. Милые грибочки были, ничего не скажешь! - Лидия покачала головой. - Но больше ничего колдунья делать не умела, понимаете?
- Но возможно, что этот колдун или колдунья умеет подчинить волю человека как при жизни, так и после смерти? - мне казалось такое предположение вполне разумным.
- Подчинить волю, говорите? Настолько, чтобы подавить желание жить? - Лидия вскинула на меня прищуренные глаза. - Господин инквизитор, - ее голос стал мягким и вкрадчивым, она подошла ближе. - Вы же верите в Единого?
- Конечно, что за глупый вопрос?
- Верите в его бесконечную милость к своим созданиям?
- Да, госпожа Хризштайн… - она оборвала меня на полуслове:
- Верите в то, что праведники получат по заслугам?
- Да, верю! - с вызовом ответил я, недоумевая, к чему она ведет.
- Верите в то, что зло непременно будет наказано?
- Конечно.
- Верите в то, что вам непременно надо меня поцеловать?
- Да, верю, - кивнул я. Мне вдруг показалось весьма разумным и естественным подойти к ней ближе, коснуться нежной прозрачной кожи, вглядеться в серебристую радужку глаз, заметить светлую трогательную ресничку на правой щеке, провести по ней большим пальцем, смахивая в пустоту, окунуть руки в золото волос, притянуть к себе ее голову, совсем близко, так чтобы наши дыхания смешались… И только, когда до ее губ оставалось полвздоха, когда замерло сердце, у меня вдруг защипало в носу, и наваждение рассеялось. Я оттолкнул Лидию от себя, развернулся с колотящимся сердцем, сдерживая чихание и недоумевая, как такое могло случиться, ведь был уверен, что…
- Никогда так больше не делайте! - выдавил я зло.
Лидия подошла и прижалась к моей спине, я резко отстранился.
- Теперь вы видите, господин инквизитор, что волю человека не так просто подчинить. Тем более, волю к жизни. И заметьте, несмотря на ваше желание меня поцеловать…
Я возмущенно вскинулся, но Лидия обошла меня кругом и заглянула испытующе в глаза:
- Не надо обманывать, себя, по крайней мере. Так вот, несмотря на это, вы нашли в себе силы противостоять наваждению. И пусть это был простенький прием, которым владеет любая гадалка или мошенница, но заставь я вас пырнуть себя ножом, уверяю вас…
- Это так вы зачаровали стражника? - вспомнил я его пустые глаза и содрогнулся.
- Конечно, - кивнула она. - В этом нет ничего особенного и тем более колдовского. Просто знание особенностей человеческого восприятия, хотя Антон мне и не верит.
Лидия печально улыбнулась, а я все никак не мог отделаться от так называемого простенького наваждения. Я смотрел на нее и горько жалел, что опомнился в последнюю секунду. Если бы только… Я посмотрел на свою руку, на палец, к которому прилипла ресничка, смахнул ее и встряхнул головой, словно навязанное желание было досадной мошкарой, которая кружилась возле моего лица.
- Достаточно всего лишь подцепить жертву на крючок согласия, то есть, на те понятия, которые она принимает как безусловные. У стражника это была собачья преданность капитану, у вас же непоколебимая вера в Единого…
- Хватит! То, что вы не можете подчинить чужую волю, еще не означает, что это не мог бы сделать колдун!
- Я знала колдуна, который был очень стар и силен, его демон рос вместе с ним, обрастая новыми страхами и пороками, но даже он, слышите! даже он не мог подчинить волю, вместо этого он ломал ее, опустошая человека, причиняя ему страшные муки, внушая страхи и забирая у него желание жить. Человек превращался в безвольную куклу, но даже тогда… Слышите? - она ткнула меня пальцем в висок. - Здесь все равно сохранялся крохотный островок с диким желанием жить! Жить вопреки всему, даже собственно разуму. Именно он заставлял биться сердце, перегонять кровь, а легкие дышать. Не мог колдун, кем бы он ни был, заставить жертву добровольно принять муки и смерть с улыбкой на лице!
Последние слова обожгли сердце и разворошили память. Я сцепил кулаки.
- Скажите, а что именно вы можете внушить человеку?
Лидия опешила.
- Да много чего, но не волнуйтесь, я не стану…
- Вы можете внушить, что я, например… - я помедлил. - Болен?
Она раздраженно протянула:
- Господин инквизитор, уверяю, к вашим соплям и чиханьям я никакого отношения не имею!
- Я не об этом. Но к примеру, вы могли бы внушить подобное?
Лидия задумалась.
- Да, наверное. Я даже могу внушить вам, что у вас звездная сыпь. У вас бы появились симптомы, но едва ли бы вы в самом деле ею заболели. Разве что, если продолжить внушения каждый день, добавляя новых подробностей, то возможно… Хотя не знаю, не пробовала, но вы знаете, интересная мысль!..
- Сядьте в кресло! - прервал я ее разглагольствования.
- Что? - Лидия недоуменно смотрела на меня, а я смотрел в пол, но видел последнюю тихую улыбку. - Зачем?
- Сядьте, пожалуйста, - произнес я устало.
- Вам понравилось играть в убийцу? Смотрите…
- Да сядьте уже наконец и замолчите! - сорвался я и силком подтащил ее к креслу.
- Ну и что дальше? - она насмешливо смотрела на мое отражение в зеркале, а я склонился к ней совсем близко, недопустимо близко, но сейчас мне было плевать. Мне просто необходимо ощущать тепло и близость живого человека, вспоминая мертвых…
- Мое первое назначение было в Асад, как раз накануне мятежа… - начал я.
- Вы решили поделиться со мной воспоминаниями? Как трогат…
Я с силой зажал ей рот, понимая, что иначе у меня не достанет смелости все рассказать. Она сначала удивилась, потом принялась возмущенно вырываться, но я крепко сжал ей запястье свободной рукой.
- Во время самого бунта я остался единственный церковником в единственной уцелевшей церкви, - слова давались тяжело, крепкие острые ногти Лидии больно впивались мне в руку, раздирая до крови, но боли я не замечал. - Город горел, здания обрушались под осадными снарядами мятежников. К нам принесли женщину, она умирала. Ее грудная клетка была разворочена, видны ребра, каждый вздох давался ей с невероятными страданиями…
Лидия предприняла очередную попытку вырваться, и мне пришлось еще крепче стиснуть ее в объятиях.
- Меня попросила присутствовать повитуха из церковного приюта, чтобы причастить несчастную… и ее ребенка, поскольку женщина была на сносях…
Лидия медленно расцепила впившиеся в мою кожу пальцы, ее глаза застыли.
- Женщина умирала, а ребенок был жив. У нее успели отойти воды… - Я помолчал, все сильнее сжимая ее запястье, хотя Лидия уже не сопротивлялась. - Я помню, как она рожала, как мы уговаривали ее не кричать, отступники уже вошли в город, и она могла нас выдать. Она терпела страшные муки, легкие уже не работали, но с ее губ не сорвалось ни единого крика, она с такой силой вцепилась в мою руку, что у меня еще долго оставались следы… Я ни чем не мог ей помочь, она истекала кровью… Но… искаженное болью лицо мгновенно посветлело, едва она услышала крик своего новорожденного ребенка… Она улыбнулась очень тихой улыбкой и умерла…
Я медленно разжал руку и отпустил Лидию. Запах смерти до сих пор страшит меня, и я ничего не могу с этим поделать. Я слаб, хотя должен давать силу другим. Боль в руке от царапин обжигала, я отвернулся и сказал:
- На лице Ивонны было похожее выражение. Если колдун внушил жертве, что она на сносях, что он помогает ей разрешиться от бремени, то… - я замолчал.
- А ребенок то выжил? - поинтересовалась Лидия, растирая запястье.
- Не знаю. Асад был полностью сожжен, вы знаете. И первыми горели церковные здания, в том числе и приют…
- Ну по крайней мере, вы попытались и дали ему шанс, верно? - Лидия улыбнулась, довольно цинично, в своей обычной манере, к которой я уже почти привык. - Вы знаете, а ваше предположение не лишено смысла и вполне может оказаться правдой! - она ободряюще похлопала меня по плечу. - Вопрос только в том, зачем ему это делать?
Она принялась собирать саквояж, бросив мне одну из тряпок с лезвия.
- Перевяжите руку, не стоит пугать своим видом госпожу Розмари. Хотя постойте, я видела в ванной комнате йодированную настойку, хозяйка удивительно прогрессивная и заботится о комфорте и безопасности клиентов, не находите?
Лидия отправилась в ванну и через несколько минут вернулась с пузырьком.
- Я закрою это заведение, - мрачно сказал я и добавил. - Как вообще городской совет может выдавать разрешение на подобную деятельность?
- Господин инквизитор, не глупите, - Лидия подошла ко мне и помогла затянуть повязку. - Вы можете пригрозить закрыть, но едва ли вы сможете довести угрозу до конца. Да и смысл? На месте сего заведения тут же появится другое такое же. И еще неизвестно, будет ли хозяйка настолько приличной! Эта по крайней мере заботится и проверяет клиентов на звездную сыпь.
Я поморщился.
- Что за глупость вы ей сказали на счет серебра? Ведь полный же бред, как она вообще могла вам поверить?
- Люди тем охотнее верят в глупость, чем более хотят в нее поверить, - Лидия усмехнулась. - Или не хотят, а боятся. Например, вы знаете, что я сказала кардиналу?