Кровоизлияние в мозг закупоривает его в одно мгновение. Распадающееся сознание посылает неумолимую взрывную волну по всему алмазу.
Камень трескается и раскалывается на семь обломков.
Единение взрывается.
Миллионы нагов падают мертвыми.
Храм наполняется треском раскалывавшегося камня, похожего на выстрелы из винтовки. Осколки летят с пьедестала на пол, их грани сверкают как звезды.
Выстрелы и звезды.
Выстрелы и звезды.
Выстрелы и звезды.
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон открыл глаза.
Ночь.
Небо полно звезд.
Над пустыней звучали выстрелы. Винтовочные выстрелы.
Закричал человек.
Заревел верблюд.
Злые голоса на одном из языков Аравийского полуострова.
Веки налились тяжестью и упали, он опять открыл их и увидел рассвет.
В поле зрения появилась фигура и уставилась на него, сверху вниз. Ветер развевал одежду человека - женщины, решил Бёртон, судя по изгибу бедра, в которое она уперла приклад винтовки.
- Нет, - пробормотала она по-английски низким и теплым, но пораженным голосом - Не может быть. Только не ты.
Он попытался заговорить, но язык не желал двигаться. Кожа горела, но внутренности смерзлись как лед. Он не чувствовал ничего, кроме боли.
Женщина плавно соскользнула с дюны, встала на колени и положила винтовку рядом с ним. Ее лицо, скрытое куфьей, осталось в тени - силуэт на фоне темно-оранжевого неба. Она сняла с пояса фляжку, открутила крышку, и тонкая струйка воды потекла на его губы, просочилась в рот, прошла сквозь зубы и язык. Ему стало так хорошо, что он потерял сознание от чувства освобождения.
В себя он пришел уже в тенте. Сквозь крышу бил солнечный свет. Сестра Рагхавендра с улыбкой глядела на него сверху.
- Лежите спокойно, сэр Ричард, - сказала она. - Мне надо еще раз смазать вашу кожу.
- Садхви, дайте ему теплой воды с медом, пожалуйста.
Мелодичный голос, он уже слышал его. Невероятно знакомый.
Он попытался взглянуть, но не смог повернуть головы - внезапная острая боль.
Сестра Радхавендра напоила его сладкой жидкостью.
- Мы спасены, - сказала она.
Он опять потерял сознание, и на этот раз оно вернулось вместе с позвякиванием колокольчиков верблюдов и хлопаньем полога тента под действием самума - сильного и горячего ветра пустыни.
Он полусидел, опираясь на мягкие подушки. Слева от него сидела сестра Рагхавендра, справа - Алджернон Суинбёрн. У ног стояла обладательница глубокого женского голоса, ее лицо по-прежнему скрывал арабской головной убор.
Высокая женщина, стройная, но соблазнительная, она излучала уверенность и силу. Из-под шарфа сверкали большие ясные глаза, искрометно синие.
Она протянула руку, откинула полог тента, приятно улыбнулась и сказала:
- Неужели ты compos mentis? Ты вещал о рептилиях, храмах и алмазах.
Он проверил голос.
- Я думаю... - Работает, пусть и с трудом. - Я думаю, что рассудок в порядке, хотя тело сожжено до костей. Привет, Изабель.
- Привет, Дик.
Изабель Арунделл, его бывшая невеста, ныне носила длинную белую рубашку из хлопка, белые штаны и абба - темно-зеленый арабский плащ с короткими рукавами, вытканный из самой тонкой шести. На многоцветном кушаке, опоясывавшем ее тонкую талию, висели сабля, кинжал и кремниевый пистолет. Сняв их, она опустилась на подушку, поджав ноги в сторону.
- Мне казалось, - проскрежетал Бёртон, - что ты в Дамаске, вместе с Джейн Дигби.
Садхви протянула ему фляжку. Он едва отпил, зная по опыту, что большие глотки вызовут мучительные спазмы в животе.
- Наши пути разошлись, - ответила Изабель. - Я обнаружила, что ей не хватает моральных принципов.
- Клянусь шляпой, Ричард! - пропищал Суинбёрн. - Чудесное вмешательство! Мисс Арунделл предводительствует бандой амазонок. Они прискакали спасать нас на самых чудесных лошадях, каких я только видел, и устроили Последователям Раммана настоящую порку!
Бёртон взглянул на своего помощника, потом вопросительно посмотрел на Изабель.
Она опять улыбнулась и сказала:
- Кажется я приобрела привычку собирать женщин, страдающих в руках своих мужей. Я открыла для них приют в Дамаске, и мужчины начали мне ставить палки в колеса. Скоро оставаться там стало совершенно невозможно, так что мои подруги и я ушли из города и стали жить как бедуины. Мы поехали на юг, через Сирию, собирая по дороге женщин, и таким образом оказались на Аравийском полуострове. Надо было на что-то жить, и мы начали нападать на бандитов, которые грабят караваны.
- Экстраординарно! - прохрипел Бёртон. - Сколько вас?
- Немного больше двухсот.
- Великие небеса!
- Мы увидели столб дыма, решили исследовать, и нашли твой разбитый корабль. А в нем множество запасов. Не беспокойся - мы забрали все. Потом мы последовали за тобой по следу и наткнулись на бандитов.
- Эти женщины вооружены до зубов, - с восторгом воскликнул Суинбёрн. - И они почитают мисс Арунделл как богиню! Угадай, как они называют ее!
- Пожалуйста, Алджернон, - запротестовала Изабель.
- И как? - спросил Бёртон.
- Аль-Манат!
- Ты - упрямый самовлюблённый осел, - сказала она. - Ты всегда недооценивал меня и переоценивал себя.
Бёртон выудил из кармана сигару.
- Ты не против, если я закурю? - спросил он.
- Табачный дым, не заставит меня уйти отсюда.
Он зажег манилу, вдохнул ароматный дым, и уставился на воду, журчавшую и искрящуюся вокруг корпуса корабля. В нескольких ярдах от них из моря выпрыгнула стайка летающих рыбок, пролетела достаточно далеко в воздухе и нырнула обратно.
Изабель вынула из мешочка, висевшего у нее на поясе, маленький цилиндр цвета соломы, поднесла к губам, чиркнула спичкой и зажгла кончик.
Бёртон вдохнул терпкий дым латакии и, подняв брови, взглянул на свою бывшую невесту.
- Клянусь шляпой! Это не сигарета, конечно?
- Писк моды, после Крыма, - прошептала она. - Ты ничего не имеешь против курящей женщины?
- Я... ну... то есть...
- Дик, перестань мямлить, как идиот. Мы можем поговорить начистоту, а? Ты не одобряешь мой стиль жизни.
- Глупости! Я просто спросил, почему ты решила жить как бедуинка, хотя принадлежишь семейству Уордор, одному из самых богатых в Британии?
- Что ты имеешь в виду?
- Что ты могла бы иметь общество у твоих ног, могла бы наслаждаться комфортом и всеми благами аристократического образа жизни. Ты не Джейн Дигби, Изабель. Она бросила Англию после ряда скандальных поступков - она уже не могла оставаться в ней. У тебя все не так. Тогда почему ты выбрала трудности и опасности жизни кочевника?
- Лицемер!
- Что?
- Сколько раз ты негодовал против ограничений и запретов Общества, которое сейчас одобряешь? Сколько раз за обеденным столом ты намеренно провоцировал возмущение и бросал вызов приличиям своими скандальными рассказами? Сколько раз ты называл себя чужаком, человеком, стоящим вне Общества, благородным дикарем в цивилизованной одежде. Именно этим ты прославился, и, тем не менее, осуждаешь мисс Дигби! На самом деле! Тебя называют Головорез Дик. Я назову тебя Позёр Дик!
- Ох, перестань, и лучше скажи, почему ты выбрала такой экстраординарный способ жизни?
- Потому что я женщина.
- Без сомнения. А ответ?
- Он и есть: я согласилась выйти за тебя замуж не потому, что любила тебя, но потому, что видела в тебе решение своих проблем, а во мне - твоих.
- Моих?
- Во время нашей первой встречи ты не знал, чем заняться, плыл по течению. Я смогла дать тебе чувство сопричастности.