Дыхание ветра коснулось их лиц, унесло запах гвоздики и заменило его вонью гниющей рыбы. Бёртон сморщился, затянулся сигарой и посмотрел на приближающийся остров.
- В тебе, - продолжала Изабель, - я надеялась найти освобождение от душных корсетов, стискивающих английских аристократок. Я говорю метафорически, конечно. - Она искоса посмотрела на него. - Ну, не совсем метафорически.
Бёртон дико оскалился и опять посмотрел на нее.
- Вот что я имела в виду, - продолжала Изабель. - Мне нужно то, что Империя не желает дать женщине.
- Ты имеешь в виду свободу?
- И равенство. Я не собираюсь всю жизнь ходить застегнутой на все пуговицы и сидеть с вязанием в гостиной. Почему я должна вести себя так, как мне диктует общество, в котором у меня нет ни права голоса, ни представителей?
- Не думаю, что это все есть у бедуинок, - пробормотал Бёртон.
- Верно. Но, по меньшей мере, они не утверждают, что у них это есть. Но я не бедуинка. И арабы не знают, что делать со мной. Для них я диковинка, иностранка, и они не могут ни понять, ни осудить меня. Я нашла нишу, в которой подчиняюсь только тем правилам, которые установила сама.
- И ты счастлива?
- Да.
- В таком случае - поверь мне, Изабель - я не осуждаю тебя. Вскоре после нашей первой встречи я обнаружил в тебе храбрость и находчивость, и всегда восхищался ими. А твой дух независимости могу только приветствовать. И, кстати, хотя ты действительно права - в то время я был неуверен сам в себе - сейчас все иначе. Я - королевский агент, у меня есть цель. Больше я не чувствую себя чужим.
Она поискала его глаза.
- Но в твоей жизни все еще нет места для жены.
Он еще раз затянулся, с недовольством посмотрел на сигару и выбросил ее за борт корабля.
- Я боялся, что моя новая роль будет опасной для любого, слишком близко связанного со мной, поэтому и расторг нашу помолвку. Сейчас я уверен, что не ошибся.
- Очень хорошо, - сказала она. - Принято. Но если я не могу поддержать тебя как Изабель, жена, то, безусловно, могу поддержать тебя как аль-Манат, воин.
- Я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь произошло, Изабель. Ты уже помогла мне, проводив через пустыню в Аден, но было никакой необходимости Дочерям аль-Манат плыть со мной в Занзибар.
- Нет, не в Занзибар. Мы пойдем с тобой в Лунные Горы.
Бёртон тряхнул головой.
- Нет, не пойдете.
- Неужели ты все еще думаешь, что, как муж, можешь командовать мной? Тогда, извини, что лишаю тебя иллюзий. Во-первых, ты мне не муж, а, во-вторых, я не подчиняюсь никому. Я решила вести своих женщин рядом с твоей экспедицией, и как ты остановишь меня?
- Никак.
- Тогда наш разговор закончен.
Изабель бросила свою сигарету на палубу, растерла ее сапогом и ушла.
Элфинстон проскользнул мимо остроконечных коралловых рифов и направился к белому арабскому городу, над которым господствовал плоский квадратный форт, поднимавшийся вверх среди кустов гвоздики, кокосовых деревьев и высоких пышных пальм. Солнце высоко стояло в лазурном небе, но светило мягко и спокойно - быть может, из-за высокой влажности - и придавало городу исключительную красоту. Однако спустя двадцать минут, когда пароход проплыл мимо сторожевого корабля и скользнул в гавань с зеркально-гладкой водой, иллюзия рассеялась. Вонь гниющих моллюсков и копры забила все другие запахи, а идиллический ландшафт изменился до неузнаваемости. Вдоль берега тянулась толстая полоса отбросов, в том числе, три раздутых человеческий трупа, на которых пировала стая дворняг; полуразрушенные здания нуждались в срочной починке.
Вокруг прибывшего шлюпа немедленно сгрудились маленькие рыбачьи суденышки, люди на них выкрикивали приветствия и задавали вопросы, требовали подарки и бакшиш, и предлагали рыбу, табак и спиртное по заоблачным ценам.
Там можно было видеть людей множества рас; люди с самой черной кожей носили широкополые соломенные шляпы, их более светлые товарищи щеголяли в арабских фесках. Все носили многоцветную хлопковую одежду, обычную для Африки.
Бёртон рассеянно глядел на знакомую картину. "Больше я не чувствую себя чужим".
Он обдумывал собственные слова. Пока моряки бегали по палубе, готовясь к швартовке корабля, ему пришло в голову, что не он изменился, подстраиваясь под британское общество - нет, скорее британское общество очень быстро изменилось, и, поскольку никто ничего не планировал и не предвидел, оно стало исключительно изменчивым, и, хотя такое шаткое состояние заставляло большинство людей чувствовать себя неуверенно, он сам, по непонятной причине, наслаждался им.
Он потянулся, повернулся и подошел к Суинбёрну, Траунсу и Кришнамёрти.
- Это не тот рай, которого я ожидал, Ричард, - буркнул Траунс.
Бёртон оглядел дома с плоскими крышами, дворец имама, изящные здания консульств. Они почти не скрывали ветхие хижины внутреннего города, заплесневелой грудой сгрудившиеся за ними.
- Город Занзибар, как и Стамбул - живописен и приятен только издали, - ответил он.
- И с затычкой в носу, - добавил Суинбёрн.
Корабль бросил якоря и, под крики чаек и бакланов, крутящихся над головами, остановился в бухте, по соседству с несколькими доу и дюжиной торговых судов с четырехугольными парусами. Здесь же стоял и британский транспортный корабль Блэкбёрн, безнадежно ожидавший Орфея.
Согласно традиции Элфинстон приветствовал город салютом из двадцати одного выстрела, после которого испуганные морские птицы замолчали и отлетели подальше. Странно, но на приветствие никто не ответил - ни ответным огнем, ни поднятым флагом.
- Курьезный недосмотр. Хотел бы я знать, что там случилось, - пробормотал Бёртон. Потом повернулся к друзьям. - Скоро капитан прикажет спустить лодки. Давайте высадимся на берег.
Семь недель они провели в арабской пустыне, две недели в Адене, и десять дней плыли по морю. Экспедиция давно отстала от расписания. Было уже девятнадцатое марта.
Время сходить на берег.
Время ступить на землю Африки.
Они еще немного поговорили об островной политике, пока, через несколько минут, принц не сказал:
- Очень большой отряд европейцев высадился на континенте. Их база находится в деревне Мзизима, на юг отсюда. Среди них был твой друг, лейтенант Спик.
- Он мне больше не друг, - ответил Бёртон.
- А. Дружба - как стеклянное украшение; ее легко сломать, но редко когда удается потом склеить. Мне кажется, что они из народа алеман.
- Немцы? Да, очень вероятно. Но ты сказал, что Спик был среди них. Уже нет?
- Он, и еще несколько человек, ушли из Мзизимы по направлению к центру континента.
- Тогда я должен немедленно последовать за ними.
Принц вздохнул.
- Дожди могут сделать это трудным, и, как бы ни было мне больно говорить об этом, капитан, консул Ригби предал тебя.
Руки Бёртона сжались в кулаки.
- Несколько недель назад британское правительство переправило сюда припасы и приказало ему нанять носильщиков ваньямвези, чтобы перенести их в холмы Дут'уми; там они должны были дожидаться тебя. Эти припасы состояли из обычных товаров для торговли - кипы хлопка, связки медной проволоки, бусы - и еды, инструментов, оружия и боеприпасов, и еще двух паукообразных машин. Кажется, их называют сенокосцы, верно?
- Да.
- Он не нанял ни одного человека, и припасы оставались здесь, пока, месяц назад, не появились алеманы. И тогда консул отдал твои припасы им.
- Бисмалла! Предатель, грязный пес! Всегда этот Ригби стоит у меня на пути, но я говорю тебе, принц Саид, на этот раз он бросил вызов тому, кому обязан своим положением. С ним скоро покончат.
- Да-а, капитан, может быть. Но только в будущем. А сейчас нам необходимо обогнуть препятствие, которое он поставил на твоем пути. Я предлагаю свои запасы. Скажи, что я должен сделать.
Весь следующий час принц и Бёртон составляли план, основные положения которого королевский агент время от времени переводил своим товарищам.
Ближе к вечеру все получили свои задачи. Честон и Кришнамёрти вернулись на Элфинстон и присоединились к Герберту Спенсеру, Изабелле Мейсон и Садхви Рагхавендре - они должны были присмотреть за переносом запасов и оборудования экспедиции со шлюпа на корвет Артемида. Уильям Траунс, Изабель Арунделл и ее последовательницы отправились в имение принца - там они должны были выбрать лошадей из его огромного табуна и переправить их на материк на грузовом судне Энн Лэси.
Тем временем сэр Ричард Бёртон и Алджернон Суинбёрн отправились в британское консульство.
Было ровно девять вечера, когда они вышли из дворца принца. Дождь только что перестал, по улицам города текли ручьи. Однако дождь не смыл грязь, скорее перераспределил.
Королевский агент и его помощник осторожно шли по грязным улочкам, пока не добрались до здания консульства. К их удивлению ворота здания стояли нараспашку и никем не охранялись. Они зашли внутрь, пересекли маленький дворик и открыли входные двери. Ни одного огонька, тишина.
- Что-то здесь не так, - прошептал Бёртон.
- А Ригби, он живет здесь? - спросил Суинбёрн.
- Да, на втором этаже, но давай сначала проверим его кабинет.
Первый этаж состоял из прихожей, комнаты ожидания, почти лишенной мебели приемной, кабинета для записи, кабинета консула, библиотеки и комнаты для совещаний. Везде пусто и темно.
В библиотеке Бёртон, услышав слабый шорох, вынул заводной фонарь и завел его; хлынул достаточно яркий свет.
Книжные полки кишели термитами и муравьями.
- Вот это да! - воскликнул Суинбёрн. - Нашествие паразитов! Черт побери, что привлекло их сюда, Ричард?
- Не знаю, но их чересчур много, даже для Африки.
Они вернулись в прихожую и стали подниматься по лестнице. На полпути находилась маленькая площадка, после которой лестница поворачивала направо. На ней, в неудобном положении, лежало тело человека. Бёртон осветил фонарем его тело. Судя по лицу, при жизни у этого человека была черная кожа; смерть сделала ее пепельно-серой и обнажила все кости. Из-под отдернутых назад губ торчали зубы, глаза провалились на дно глазниц. Королевский агент протянул руку и прижал к лицу палец.
- Как будто трогаешь дерево, - сказал он. - Такое ощущение, что из него высосали кровь и вообще всю жидкость.
- И вот как, - Суинбёрн показал на левую руку трупа. Бёртон передвинул фонарь вправо и увидел покрытую листьями лозу, обвившуюся вокруг запястья. Из ее расширенного плоского конца торчали трехдюймовые шипы, прижавшиеся к предплечью и пронзившие кожу во многих местах.
Вытащив из пояса кинжал, он осторожно поддел растение. Сухие листья упали при первом же прикосновении. И сама лоза оказалась полностью высохшей. Подняв фонарь, он поискал ее начало и обнаружил, что она вьется вверх по лестнице и исчезает за углом.
- Осторожно, Алджи, - сказал он, начиная подниматься на второй этаж.
Суинбёрн последовал за ним, заметив, что ступеньки кишели жуками и тараканами.
Достигнув верхней площадки, они увидели, что лоза, извиваясь, уходит через открытую дверь в слабо освещенную комнату прямо перед ними.
Видно было только маленькую часть помещения - его большая часть находилась слева от двери - но то, что они смогли рассмотреть, буквально бурлило насекомыми; каждая поверхность казалась живой. Лозы липли к стенам, полу и даже к потолку. Сверху свисали живые кольца, похожие на ползучие растения джунглей; вокруг них и через них летали сотни мягко светившихся светлячков.
Бормоча проклятия, Бёртон осторожно пошел вперед, Суинбёрн за ним. Они пересекли коридор, вошли в комнату, давя насекомых, и огляделись, пытаясь объяснить увиденное. Оказалось, что это не так-то просто. Было невозможно узнать ни один предмет - на всех кипела жизнь, и, кроме того, каждый был наполовину скрыт под переплетением колючей, хотя и казавшейся мертвой листвы. Фонарь Бёртон заставил тени углубиться, а мириады светлячков - шевелиться и извиваться, так что вокруг обоих человек корчилось само пространство.