- Ну и ну! Как странно встретить человека, который не знаком с тем, что все считают само собой разумеющимся! Но, конечно, это было после твоего времени.
Бёртон беспокойно посмотрел на стоявших рядом офицеров, пристально рассматривавших в бинокли море.
- Берти, пожалуйста, говори потише, - сказал он. - Что было после моего времени?
- Открытие радиоволн. Техника, при помощи которой мы передаем сказанные слова и другие звуки через атмосферу буквально в любое место в мире.
- Медиумный процесс?
- Совсем нет. Скорее похоже на телеграф, только без проводов. Включает модуляцию быстро колеблющихся электромагнитных полей.
- Абракадабра, для меня. Куда они глядят?
Уэллс повернулся и посмотрел на офицеров, потом понял бинокль и посмотрел в том же направлении.
- А! - сказал он. - Винтокорабли. Взгляни.
Он передал бинокль Бёртону, который приложил его к глазам и вглядывался в восточное небо до тех пор, пока не заметил на горизонте две темные точки. Они подлетели ближе, и он увидел два больших винтокорабля, каждый с двенадцатью узкими пилонами для винтов, крутившихся на верхушках высоких шестов. Черные корабли с плоской палубой казались более выпуклыми, чем в его время, и он заметил пушки, торчавшие из орудийных портов с каждого бока.
- Астрея и Пегас, - сказал Уэллс. - Крейсеры. Пегас справа.
- Быстро летят. А что это за маленькие пятнышки, вьющиеся вокруг них?
- Шершни. Одноместные боевые винтокорабли. Они должны подавить наземную оборону.
- Настоящие насекомые?
- Да. Обычная процедура. Выращивают их большими, убивают, выскабливают и вставляют в остов паровые машины. Метод не изменился с твоего времени. Смотри! Кенигсберг наводит пушку!
Бёртон перевел бинокль на порт и увидел, что на палубе корабля кишит народ. Орудийная башня, расположенная на носу, прямо перед тремя трубами, повернулась к подлетающим винтокораблям. Спустя несколько мгновений из дула брызнул оранжевый свет, еще и еще. Через несколько секунд после каждой вспышки раздавался грохот, рассыпавшийся над ландшафтом, потом становившийся тише и улетавший прочь вместе со снарядами.
Он опять посмотрел на корабли, бывшие уже почти над городом. Вокруг них взрывались клубы черного дыма.
Шершни пикировали вниз на легкий крейсер и поливали его палубу из пулеметов.
- Давайте, парни! - крикнул Уэллс.
Бёртон смотрел, как людей разрывало в клочья и выбрасывало за борт, когда пули подали в них. Внезапно раздался громкий взрыв. Бёртон опустил бинокль и увидел, как из борта Пегаса вырвался столб дыма, полетели металлические осколки.
- Попали! - крикнул Уэллс.
Винтокорабль наклонился налево. Его тень прошла над Кенигсбергом и вниз полетели какие-то маленькие предметы. Бомбы. С душераздирающим грохотом немецкое судно превратилось в огненный шар. В небо взлетели куски палубы. Потом последовал еще один гигантский взрыв - сдетонировал боезапас корабля.
Взрывная волна потрясла Пегас, перевернула в воздухе килем вверх и бросила на землю. Корабль ударился о землю в южном предместье Дар-эс-Салама и, распадаясь, до тех пор пробивался через него, пока не превратился в перепутанный узел искореженного металла на конце длинной пылающей борозды. Сотни зданий были разрушены, наверно тысячи людей погибли.
Уэллс раскрыл рот, но его слова утонули в чудовищном грохоте: Астрея начала бомбардировку центра города. Грохот рвущихся бомб ударял раз за разом в уши Бёртон, колония гибла у него на глазах. Вскоре он мог видеть только одеяло черного дыма, через которое сверкали адские красные вспышки, и скользящий над ним через ослепительно белое небо грозный винтокорабль, подлетавший все ближе и ближе к верхушке радиобашни, еще торчавшей из раскрывшегося ада.
Уэллс встал на цыпочки и поднес рот к уху Бертона, в котором звенело с такой силой, что исследователь с трудом слышал сопрано корреспондента:
- Мы были обязаны сделать это. Однако, я спрашиваю себя - сумеет ли когда-нибудь человеческая раса подавить животные импульсы, которые приводят к таким результатам?
- Я подозреваю, что животные были бы оскорблены, если бы их обвинили в такой жестокости, - прокричал в ответ Бёртон. - Кто там, внизу? Африканцы?
- Случайности войны. Я уже сказал, что мы были обязаны это сделать!
- Но это не их долбанная война! Это не их долбанная война, черт побери!
Быстрая серия взрывов - и радиобашня рухнула. Астрея скользнула над красными тростниками и полететела на север, шершни жужжали вокруг нее.
Атака закончилась.
Над местностью опять распростерлась тишина, прерываемая только случайными небольшими взрывами.
- Вероятно, полетел в Тангу; попытается там сделать то же самое, - сказал Уэллс, глядя как винтокорабль исчезает вдали.
Бёртон молча стоял, едва не падая: ноги неистово дрожали, сердце билось как сумасшедшее.
- Бисмалла! - пробормотал он. - Бисмалла!
Еще пару минут Бёртон глядел на пейзаж, скользивший под ним, потом подошел к детективу-инспектору Честону, стоявшему в одиночестве около окна.
- Привет, старина, - сказал он. - Я почти не видел тебя во Фристоне. Ты готов к Африке?
Честон повернулся к нему.
- Да. Жена несчастлива, но долг требует. Нужно закончить дело. Остановить вмешательство из будущего. - Детектив опять повернулся к окну, его бледно-серые глаза уставились на горизонт. - Африка. Экзотические растения. Можно собрать образцы. Вырастить в теплице, когда вернемся.
- А, так ты садовод-любитель? Я и не знал.
Честон поглядел на Бёртона, и исследователь уловил странный свет в маленьких глазах полицейского - он казался необычно далеким.
- Должен был стать садовником. Всегда хотел. Пошел в полицию из-за отца. Один из первых питомцев Боба Пиля. Очень преданный. Весь в политике. Я... я просто хорошо делаю дело. Но садоводство... ну... - Он замолчал и слегка вздохнул. - Есть разные варианты будущего, капитан?
- Да.
- Может быть, в одном из них я сделал другой выбор. Томас Манфред Честон, Садовник-декоратор. Надеюсь.
Он отвернулся и опять уставился на проплывающие внизу пейзажи.
Бёртон похлопал детектива по плечу и отошел от него.
Он переживал, видя отрешенный вид друга. Честон был сам не свой с сентября прошлого года, когда, во время сражения с распутниками, живой труп поломал ему пальцы и почти задушил. Вполне достаточно, чтобы лишить присутствия духа любого!
К нему подошел Траунс.
- Когда мы будем в Лондоне? Мне не терпится сесть на хвост нашему убийце.
- Чуть больше, чем через три часа. - Бертон понизил голос. - Траунс, что ты думаешь о Честоне? Он в полном порядке?
Траунс поглядел на товарища по работе.
- Я бы сказал, что он самый целеустремленный из всех нас, капитан. Он человек, который любит, чтобы все было так, как должно быть. Ему совершенно не нравится мысль, что кто-то прыгает по времени и делает что хочет.
Бёртон понимающе кивнул.
- Стюард предлагаем нам прогулку по кораблю. Хочешь с нами?
- Да, спасибо.
Покинув Честона, Кришнамёрти, Бхатти и миссис Энджелл - все они уже обошли корабль утром - Бёртон, Суинбёрн и Транс вслед за доктором Квайнтом вернулись в коридор. Они проходили мимо каюты капитана, когда оттуда появился невысокий, слегка пухлый мальчик.
- Все в порядке, мастер Уайльд? - спросил доктор.
- Да, сэр. Доброе утро вам, капитану Бёртону, мистеру Суинбёрну, детективу-инспектору Траунсу. Добро пожаловать на борт. - Мальчик оскалился и привычно поднял руку к носу, скрывая слегка изогнутые и желтоватые зубы.
- Привет, Язва! - сказал Бёртон.
Квайнт повернулся к исследователю.
- Как я пониманию, мастер Уайльд присоединился к нам благодаря вашей рекомендации, сэр?
- Да, так и есть.
- И я очень признателен вам за это, капитан, - сказал Уайльд.
- Клянусь Юпитером, парень! - воскликнул Траунс. - Если бы кто-нибудь год назад сказал тебе, что ты полетишь в Африку как член экипажа самого большого в мире винтокорабля, ты бы поверил ему?
- Я могу поверить во что угодно, при условии, что это невероятно, мистер Траунс.
- Ха! Именно так! И я осмелюсь сказать, что это лучше, чем ходить в школу, а?
- Не знаю, никогда не подвергался такому унижению. Образование - замечательная вещь, но хорошо время от времени вспоминать, что ничему, из того что стоит знать, нельзя научиться. Сейчас я должен идти к капитану и заставить его подписать эти заявки на приобретения товаров. Так много нужно сделать, иначе мы улетим из страны и не оставим за собой неоплаченных долгов. Увидимся позже, джентльмены!
- Боже мой! - сказал Квайнт, когда мальчик исчез на лестнице, ведущей в рубку. - Где он взял такие остроумные мозги?
- Понятия не имею, - ответил Бёртон. - Возможно, вырастил их на диете из ирисок и карамели.
Они прошли по коридору, мимо кают экипажа, и вошли в салон, большое помещение, протянувшееся от одного борта до другого. Там находились столы и стулья, маленькая танцевальная площадка со сценой, и в одном из углов, к очевидному удовлетворению Суинбёрна - бар.
- Сколько пассажиров может вместить Орфей, доктор? - спросил Бёртон.
- Двести, сэр. Впереди нас - курительная, позади - столовая, потом маленькая гостиная и, по дороге к носу, каюты первого класса, где есть читальный зал. Отсюда мы спустимся в заднюю смотровую, пройдем через трюм в камбуз и кладовые, потом в моторный отсек и пассажирские каюты на носу корабля. Как вы видите, из всех этих помещений можно попасть в салон через лестницы в правом и левом бортах. Конечно на корабле есть и другие помещения, но это основные.
- Ух! - выдохнул Траунс. - Мистер Брюнель действительно любит большие размеры!
Они продолжали экскурсию, восхищаясь окружающей их роскошью - мебель, оборудование и украшения были сделаны вручную из самых лучших материалов - и постепенно пришли в камбуз, где нашли мисс Изабеллу Мейсон, распаковывавшую ящики с продовольствием и наполнявшую в кладовые.
- Ей-богу, мисс Мейсон! - крикнул Квайнт. - Вы движетесь вперед семимильными шагами! Еще недавно камбуз был битком набит неоткрытыми ящиками!
- Для всего есть свое место, доктор Квайнт, - ответила молодая женщина. - В Йоркшире мы взяли очень много разных запасов, и добавим еще больше в Лондоне. Если я не приведу кухню в порядок, это будет означать больше работы для меня и долгие ожидания еды для всех остальных. Мы же не хотим этого, верно?
- Конечно нет, - согласился Квайнт.
Мисс Мейсон улыбнулась и сказала:
- Ранний ленч будет готов к половине двенадцатого, доктор.
- Отлично! - вмешался Суинбёрн. - Я умираю от голода.
Квайнт вывел их из камбуза, повел мимо кают, выполнявших на корабле самые разнообразные функции, и ввел в первый из гигантский машинных отсеков. Дэниел Гуч показал им две огромные турбины-близнецы, и они перешли к пассажирским каютам, где встретили сестру Рагхавендру, устроившую из одной из комнат маленькую больничную палату. Как объяснил Квайнт, медицинский отсек на корабле был необходим не только для лечения заболевших пассажиров, но и потому, что некоторые инженерные обязанности были связаны с немалым риском. Такелажники, например, заботились о летных пилонах, что означало, иногда, необходимость подъема по ним во время полета. Конечно они привязывались, но все равно при падении обычно вылетали за борт и со страшной силой ударялись о бок корабля.
- Теперь, джентльмены, вы можете ориентироваться на корабле и разрешите мне с вами попрощаться, - сказал доктор, когда они достигли лестницы, ведущей на нос. - Я должен еще многое сделать до того, как начнется наше основное путешествие, и, я уверен, вы простите меня. - Он поглядел на Суинбёрна. - Я пойду обратно через салон, сэр. Если вы составите мне компанию, я быстро приготовлю для вас утренний напиток.
- Браво! - радостно воскликнул Суинбёрн. - Это как раз то, что надо.
- А вы, сэр? - спросил Квайнт у Бёртона.
- Слишком рано для меня. Пойду в каюту и поработаю над описью запасов экспедиции.
- Тогда я увижу вас за ленчем, сэр.