Уходить из зоны он решил по подземному ходу. Его всё равно следовало разведать. Если поручить это охране и она начнёт искать днём, то такие телодвижения могут быть замечены внешним наблюдателем, а ночью без фонарей не обойтись. Розыск вслепую, при хорошей маскировке входа – почти бесполезное занятие.
Прежде чем покинуть подвал, предстояла ещё одна очень неприятная работа, но, не выполнив её, он не мог отсюда уйти. Майор отрезал головы у трупов и кисти их правых рук. Пусть поработают биологи и криминалисты. Может, эти пальчики где-то засветились по учётам, может, появились новые методики зомбирования.
Сложив образцы в один из найденных рюкзаков, он спустился в колодец и долго полз по сырой норе, зафиксировав её длину в триста семьдесят метров. Вход был замаскирован деревянной крышкой, засыпанной сверху слоем грунта. Приподняв её и переждав осыпь сухой земли, он посмотрел в узкую открывшуюся щель. Копали умно. Вход начинался прямо под транспортной газовой трубой. Он сдвинул крышку и выполз на поверхность, но вставать не стал. Замаскировав вход, отполз за бетонную стойку трубы и тут обнаружил ещё один, мягко говоря, след, от которого у менее подготовленного человека мурашки побежали бы по коже. Сбоку трубопровода было вырезано круглое отверстие, в которое мог проникнуть человек. Вырезанный кусок трубы был поставлен на место и прихвачен несколькими каплями сварки, щель разреза промазана герметиком и закрашена. Человек, пройдя в двух метрах, не мог заметить следы проведённой работы.
Тут пахло не оптовиком-затейником. Тут поработали люди, готовившие новую экологическую катастрофу и расширение зоны чёрт знает до каких пределов. Два насоса погнали бы по пожарным рукавам вместе с субстанцией из ванн охладителей всю ту ползающую, прыгающую, копошащуюся нечисть. Две струи, направленные в разные стороны трубы, быстро и скрытно под давлением доставили бы этот ужас на километры в разные стороны. Майор был уверен, что террористы не делали бы лишней работы, вырезая в трубе большое отверстие. Двое из них после вскрытия стенки наверняка проползли бы по трубе в разные стороны не одну сотню метров, заложив на всём протяжении подрывные заряды. Когда субстанция достигла бы нужных пределов, заряды подорвали бы, и нечисть хлынула бы в мир ничего не подозревающих людей.
Лёжа на спине и прикидывая размер катастрофы, он разозлился. Зачем правительство и Бюро разрешают существование таких зон, а не отдают приказ об их уничтожении сразу после появления? Экспериментальной базой такие действия, на его взгляд, были не объяснимы и не оправданны.
Присмотревшись к местности и обнаружив мелкую ложбинку, Майор отполз по ней, удаляясь всё дальше от зоны и трубы. Способ передвижения его сильно утомил, и в редкой лесополосе метрах за пятьсот от точки выхода на поверхность он позволил себе подняться.
Сняв комбинезон и уложив его в рюкзак, он остался в летнем камуфляже и, забросив на плечо автомат, двинулся к периметру зоны, обходя его справа, со стороны городка.
Его появление не осталось незамеченным. Вскоре ему навстречу пылил зоновский УАЗ. Машина остановилась от него в добром десятке метров, и из-за руля выскочил начальник охраны.
– Оставайтесь на месте, – проговорил он, выставляя вперёд свою руку с разведёнными в стороны и слегка дрожащими то ли от напряжения, то ли от волнения пальцами. – Сейчас подъедет лабораторная машина, и вас поместят в бокс. Ответьте, каким образом вы вышли из зоны?
– Чёрный ход к тебе прорыли, майор, – остановившись, проговорил разведчик.
– Где? – несколько удивлённо спросил тот.
– Начало – под трубой газопровода. Это не сталкеры, а кто-то посерьёзнее. Сейчас с начальством поговорю, оно тебе приказ спустит. А пока мой тебе приказ: никакой суеты и проверок. Сейчас опасности проникновения нет. Я там всё зачистил. Можешь уезжать отсюда, а лабораторку я подожду и без тебя.
Но начальник охраны уезжать не собирался.
Отойдя в обратном направлении от него метров на двадцать, Майор связался с Гоголем, быстро объяснив ситуацию, пользуясь кодовым языком группы. Выбив из генерала обещание, что тот заберёт его у скляночников из карантина в течение суток, он успел закончить разговор до появления санитарки. Из её чрева выкатился контейнер, поблёскивая на солнце двумя иллюминаторами. Торцевая часть контейнера гостеприимно открылась, и Майор без разговоров забрался внутрь. Контейнер по пандусу заехал внутрь машины, где два лаборанта в спецкостюмах просигналили зажатыми кулаками с поднятыми большими пальцами.
"Поймали кролика и радуются, – подумал про себя Майор. – А если сейчас показать им мои находки, – он пощупал рукой лежащий у него на груди рюкзак, – морды небось сразу вытянутся, а может, и от счастья подпрыгнут. Это народ сдвинутый, им чем страшней, тем интересней".
Первым взялся за Майора завлаб. Получив все необходимые анализы, он стал требовать рассказа о результатах поиска. Разведчик сначала попросил предоставить ему контейнер с электронным замком, код которого он сам и установит, а уже потом обещал рассказать новости зоновских подземелий. Получив требуемое, он спрятал в контейнер свои находки и вернул его на хранение скляночникам. Одежду у него забрали, и, завернувшись в простыню наподобие римского патриция, он начал отшучиваться. Охи и ахи о хищной плесени и живой зелёной луже скоро ему надоели, и он в красках описал шабаш уродов у бассейна с субстанцией.
Завлаб тут же заявил, что этого не может быть, что помещение герметично и стерильно. В крайнем случае там могли находиться по три бациллы на кубический метр, и начал подозрительно поглядывать на Майора, требуя от него проследить взглядом за пальцем, которым он елозил по иллюминатору.
Разведчик намёк понял. Пояснил, что имеет высшее образование. Хорошо знает, что такое бацилла, хотя ни разу не видел её в лицо. Но если – тут последовало несколько крылатых выражений – его оппонент ему не доверяет, то он вернётся в подвал и принесёт бациллу толщиной с батон колбасы при одном условии: завлаб должен будет её съесть.
Не совсем корректное отношение пациента к авторитетам в области фундаментальных наук и таких направлений, как микробиология и генная инженерия, на какое-то время прервало общение дилетанта с мудроголовой аудиторией.
Положение спас появившийся Гоголь, прилетевший, как и обещал, через шесть часов. Он в одно мгновение выставил всех из лаборатории, и они долго и подробно общались по внутреннему телефону, имеющемуся в капсуле, не включая громкую связь.
Получив твёрдое заверение, что он будет выпущен через сутки, Майор пригрозил завлабу, что в случае нарушения данного обещания он подорвёт замок люка направленным взрывом, продемонстрировав вынутую изо рта жвачку в качестве пластической взрывчатки. Завлаб засомневался в такой возможности, но присутствующий при разговоре генерал, скрывая улыбку, подтвердил, что его оперативник на такое способен. Скляночник потребовал, чтобы взрывчатка была из капсулы изъята, но генерал лишь молча пожал плечами.
– Не стоит волноваться, – проговорил он. – Если этот человек захочет оттуда выйти, то он всё равно оттуда выйдет, с помощью взрывчатки или без, – чем ещё больше напугал завлаба. – Вы его просто выпустите, через семнадцать часов, и всё будет в полном порядке, – вежливо попросил он, выходя из помещения изолятора.
18-23 июля 2008 года
Племянник не подвёл. Ровно через четверо суток он вновь сидел в гостиной Слямина, как и в прошлый раз появившись из ниоткуда. Приказ авторитета был выполнен. Внешнее наблюдение за прилегающей территорией велось на дальних подступах.
– Груз прибудет завтра, – невозмутимо проговорил он, пуская в потолок кольца дыма. – Думаю, нам нужно съездить и посмотреть, какие условия проживания рабочих вы обеспечили.
За прошедшие дни Ляма загонял свою команду и дважды сам побывал на руднике. Маскировочная сеть, под которой должны были работать отборщики с сит и промывочных лотков, была натянута. Дыры в заборе из колючей проволоки заделаны. Бойцы подновили барак, где в прошлом году жили рабочие. Из различных кусков собрали и застеклили разбитые окна. Подправили нары и, набросав на них куски войлока и поролона, местами уже протёртые до дыр, натянули сверху старый брезент, прибив его гвоздями. Вкрутили лампочки, освещающие барак. На маленькие оконца повесили шторы из кусков брезента, чтобы в ночное время не выдавать себя светом. Подправили столбы старого рукомойника, сколотили из старых досок в бараке стол, а у входа поставили бачок с водой.
На склад были завезены несколько ящиков разовой посуды.
Была подновлена и поварня с двумя огромными котлами. Но Ляма, покрутив головой, ничего, осматривая её, не сказал, так как помнил, что продукты рабочие привезут с собой. Он только проследил, чтобы поленницы для растопки двух печей хватило дня на три.
Больше всего внимания он обратил на дизель, приказав обить стены толстым войлоком и прорезиненной тканью, вывести глушитель к реке и притопить его, чтобы выхлоп уходил в воду, а не разносился грохотом по тайге. Проверили и где надо натянули дополнительную электропроводку. Для охраны завезли спальники, продукты питания и даже телевизор. Кашеварить согласилась молчаливая жена Митрича, так как Ляма нашёл опытному промысловику дело в тайге. Топлива для дизеля должно было хватить на месяц. Его покупали в бочках в соседней области и частями переправляли на рудник.
После обеда Ляма с племянником поехали осматривать рабочую зону. Контролёр осмотрел все строения, похвалил маскировку. Осмотрел давно привезённую старую рабочую бытовку на колёсах, попросил её освободить от хлама, заявив, что в ней будет склад. Подёргал колючую проволоку во вновь заделанных дырах и, отряхнув руки, заявил, что это было лишним. Одобрил наличие электричества в бараке и сказал, что у входа нужно сделать выгородку для трёх человек, к чему бойцы авторитета сразу и приступили.
Время пролетело незаметно. После ужина племянник заявил, что им пора выбираться на трассу для встречи машины с рабочими.
– Будут через пятнадцать минут, – сообщил он, поглядывая на небольшой приборчик, сжимаемый в руке, когда джип, выскочив с просёлочной дороги, пристроился на обочине.
Спустя названное время на трассе появились огни двух машин.
– Посигналь им фарами два длинных один короткий и повтори, – потребовал от шофера племянник, сидящий на заднем сиденье, и, открыв дверцу, стал выбираться на асфальт.
Огромный "мерседес"-длинномер начал притормаживать и остановился метрах в пятидесяти от встречающих. Племянник двинулся вперёд, а ему навстречу зашагал мужчина, выскочивший из кабины. Обменявшись рукопожатиями и коротко переговорив, племянник махнул рукой и пошёл вместе с приехавшим в его машину.
Ляме была определена функция проводника. С непривычки полдня находиться на ногах он был раздражён, но любопытство взяло верх. С первого мгновения он хотел увидеть рабочих, обещанных Исой.
Фура медленно тянулась по кочковатой лесной дороге, едва вписываясь в её повороты. На территорию бывшего лагеря въехали спустя три часа. Машина остановилась возле жилого барака, а шестьдесят шестой стал таким образом, чтобы освещать своими фарами заднюю часть трейлера.
Из "мерседеса" выпрыгнули пять человек и двинулись к его грузовым дверям. Ляма со своими охранниками находился уже тут. Он ожидал, что старший из прибывших подойдёт к нему, и напустил на себя важный вид, но мужчина средних лет с незапоминающимся лицом даже не отреагировал на присутствующих.
– Разгрузку будем осуществлять сюда? – спросил он, кивнув на двери барака.
– Да, – ответил племянник.
– Мне нужно десять грузчиков, – проговорил приехавший, в упор глядя на Ляму.
Авторитет толкнул в бок стоящего рядом Фрола.
– Вперёд, братаны, – посторонился Фрол, пропуская мимо себя своих подчинённых.
Мужчина снял навесной замок, сорвал пломбы, опечатавшие двери, и широко распахнул их. Передняя часть кузова до самого верха была забита ящиками. Маркировки свидетельствовали, что в них находится лапша, печенье и другие сухие продукты.
Бойцы Лямы начали выдёргивать нижние ящики, передавая их по цепочке и складируя в стороне. Когда три слоя ящиков были убраны, внутри кузова открылись двери контейнера, также обложенного ящиками со всех сторон.
Приехавший запрыгнул в кузов и помог подняться к нему двум своим людям. Оказавшись внутри, все трое загородили своими спинами двери контейнера. Повозившись с минуту, они распахнули их, и глазам наблюдавших открылось содержимое хранилища.
Ляма предполагал, что там могут находиться люди, и очень удивился, когда увидел торцы аккуратно выполненных деревянных ящиков с крепкими металлическими ручками. Он уже хотел спросить, где же люди, но остановил себя. С момента появления племянника всё шло каким-то не совсем естественным ходом, не зависящим от его воли. Будто всё осуществлялось не людьми, а запрограммированными автоматами.
Руководитель этой странной группы выпрыгнул из трейлера.
– Сейчас вам будут подавать ящики, – обратился он к людям Лямы. – Вес каждого около сотни килограммов. Двое поддерживают с боков, двое берутся за ручки по торцам. Груз не ронять, не кантовать. Вносить аккуратно. – Он внимательно оглядел толпящихся. – Начали, – скомандовал своим помощникам в кузове.
Ящики легко выдвигались из контейнера и подавались к обрезу кузова. Боевики Лямы подхватывали их и заносили в барак, где по указаниям руководителя разгрузки клали на общие нары, оставляя расстояние между ними. Когда последний ящик был занесен в барак, приехавшие закрыли контейнер и спустились на землю.
– Ящики – в кузов, сложить плотно и аккуратно, – приказал мужчина грузчикам.
Двое приехавших мужчин вошли в барак вместе с племянником.
– Прошу за мной, – проговорил руководитель операции, делая жест в сторону Лямы. – Остальные на месте.
Авторитет скрылся в бараке, а у закрытых дверей встал один из приезжих. Он раскрыл замок кожаной куртки, под которой в специальной сбруе висели два странных пистолета с удлинёнными магазинами, торчащими из рукояток оружия. Зрелища не получилось, и братки, ворча, начали загрузку трейлера.
В бараке помощники на глазах у Лямы и своего руководителя быстро вскрыли один из ящиков. По их быстрым и уверенным движениям было заметно, что делают они это не впервой. Когда крышка была снята, авторитет увидел, что в ящике на толстом поролоне лежит мужчина. Его грудная клетка медленно вздымалась. Человек спал.
Один из помощников вскрыл принесённый с собой металлический, серебристого цвета кейс и вынул из него многоразовый инъектор, иглу которого ввёл в оголённую руку спящего. Сделав укол, он включил секундомер и стал наблюдать. Ресницы человека в ящике дрогнули, и он открыл глаза.
– Лежи, всё в порядке, – проговорил специалист проснувшемуся и, повернувшись к своему руководителю, добавил: – Норма.
Процедура повторилась со вторым спящим. Ляма наблюдал за происходящим с явным интересом. Когда проснулся третий, авторитет тронул за рукав старшего приехавшей группы. Тот кивнул и, проследив до конца процедуру оживления, проговорил:
– Заканчивайте без меня, потом доложите.
Медики, а в том, что это действительно медработники, Ляма нисколько не сомневался, продолжили свою работу.
– Пойдёмте, я всё объясню, – проговорил приезжий, предлагая Ляме пройти и присесть в конце длинного стола. – Все эти люди, – без предисловий начал он, – неизлечимо психически больны. – Увидев, как лицо авторитета медленно вытягивается в гримасе удивления, постепенно переходящей в раздражение, приехавший ухмыльнулся: – Позвольте, я закончу, а потом готов вас выслушать. Так вот. В лабораториях особого типа над этими людьми проводились опыты, но вернуть их к полноценной жизни не смогли. Программу изменили и попытались сделать из них верных и надёжных помощников. Это удалось. Прибывшая к вам группа – это вторая экспериментальная партия. Они неприхотливы, физически крепки, абсолютно подчиняются любым приказам, очень сообразительны и молчаливы. Вы понимаете, что в определённого рода ситуациях, например в секретных лабораториях и на производствах, им нет цены. Нам нужно обкатать эту группу в естественных, природных условиях. Какая разница где. Один мой знакомый попросил об услуге, и вот я здесь. На три месяца они в полном вашем распоряжении, естественно, под надзором моих лаборантов. Им не требуется охраны, они никогда никуда не уйдут без приказа. Работать они будут в две смены по шесть часов. Могут и больше, но таковы условия эксперимента. Насколько я знаю, за три месяца мой знакомый должен решить одну из ваших проблем в столице, и, когда мы уедем, вы успеете набрать рабочих и продолжать свою деятельность легально. Они абсолютно безопасны. Агрессивность проявляется только в рамках самозащиты. Питание у них своё, хотя могут употреблять и обычные продукты. Они прошли теоретический курс производства работ на прииске вашего типа и поэтому завтра должны приступить к работе без времени на адаптацию. Кроме трёх лаборантов, я оставляю у вас ещё трёх своих людей. Они будут охранять склад спецпродуктов и оборудования, а также присматривать за окружающей обстановкой. Если у вас есть вопросы, я готов на них ответить.
– Я дал некоторые обязательства, но сейчас не совсем уверен, смогут ли ваши работники принести ту пользу, которую я бы хотел получить. Меня не предупреждали о специфичности контингента, – проговорил Ляма.
– Мне понятны ваши колебания, и они разрешимы.
Мужчина вынул из кармана телефон и, набрав номер, стал ждать ответа.
– Это я, – проговорил он, не представляясь. – Груз доставлен. Условия сносные. Клиент хочет быть уверен, что товар соответствует необходимым ему качествам. Я понимаю, что просит отсрочку в выполнении своих обязательств.
В трубке что-то прошуршало, и незнакомец протянул её Слямину.
– Вы можете переговорить лично, человек вам знаком.
Авторитет взял трубку и проговорил:
– Я слушаю.
– Это я слушаю, дорогой, – прозвучал знакомый голос Исы. – Мы тут небольшой шурум-бурум устроили, а ты отрываешь. Скажи, чем недоволен. Товар высший класс.
– Неизвестно, как он ещё работать будет.
– Хорошо, дорогой. Никто кидать тебя не собирается. Человек ещё у тебя два дня побудет. Если всё хорошо, сам скажешь. Тогда мои люди приедут, как договаривались.
– Я согласен.
– Настроишь своё дело, приезжай, шашлык-машлык кушать будем.
– А что Москва?
– Я когда тебя обманывал, дорогой? Не сомневайся, как надо всё будет. Передай трубку человеку.
Слямин передал трубку владельцу, и тот, выслушав собеседника и не сказав ни слова, прервал связь.
– Ну вот, всё выяснили, – проговорил он. – Сейчас узнаю, как идут дела, и здесь нам больше нечего делать. – Он прошёл в глубь барака и, обменявшись несколькими словами с помощниками, вернулся. – Есть одно пожелание. Как мне представляется, оно обоюдно, но решать, конечно, вам, – проговорил он. – В наличии ваших людей в таком количестве на прииске нет никакой необходимости. Это лишние глаза и уши, а следовательно, лишние разговоры, способные стать бесконтрольными. Я думаю, с этим надо согласиться.