– Иван!
– Да погоди ты! Между ног, значит, шасть – и давай тому причиндалы вылизывать.
– Иван!!!
– Да тьфу ты! Не даст рассказать. Отойдем, мужики…
– Ладно, стой уж. Ну че там дальше?
– А дальше Брежнев поерзал на лежаке и сквозь сон говорит: "Ну это вы уж слишком, товарищи!"
Взрыв хохота. Женского – в том числе.
Антисоветчики доморощенные.
– А вот еще один…
Так я и провожу время: лежу, загораю на гаражной крыше, слушаю анекдоты. А также – сплетни, байки, воспоминания о том, как какой-то Кузьмич лишил какого-то Данилыча процента за протечку фреона, а Данилыч даже диаметра подшипника по маркировке не определит… и так далее…
Самое полезное, что узнал в этом праздничном бедламе, – это то, что кок Андрюха опять не успевает приготовить "шхеру" на камбузе для "овец" (они что, с собой баранину живьем возят?), а коробка уходит в море через неделю, как раз перед Днем Победы. И бухать придется на борту. (А! Наверное, свежая баранина – для шашлыков, маньяки какие-то шашлычные.) Но если кто-нибудь хоть каплю, хоть понюхает – "кишки повыворачиваю!", "пробку законопачу!", "задницу на немецкий крест!"… и еще с десяток хоть и нештатных, но уже заранее распланированных мероприятий…
Я так понял, среди народа присутствует и капитан собственной персоной.
Босс.
Кстати, именно он между делом порекомендовал внимающей аудитории "меньше трепать языком" и "не сорить фантиками" без меры. Это когда среди расслабляющихся морских волков всколыхнулась тема "Кто тут круче?". После шестой, разумеется. Тему плавненько замяли, тем не менее я отметил для себя некоторую диспропорцию в ситуации.
Где это видано, чтобы загранка отказалась лишний раз резануть понты?
Странно.
Босс явно (хоть и по пьяни) намекал на соблюдение разумной осторожности в засвечивании доходов. Отсюда напрашивалось два вывода – не все доходы получены законным путем, как минимум. И во-вторых, об этом знают все, включая "присуц-сщих десь дам".
Как это называется? Правильно. "Преступный сговор".
Так-то вот.
Хотя, если честно, ерунда все это.
Весь город знает о том, что вся загранка в той или иной мере фарцует. Да вот хотя бы – мохером, к примеру. И незачем мне было тереть пузом рубероид на крыше, чтобы получить этот вот довольно сомнительный эксклюзив. Хватило бы и веселых старушек возле подъезда.
Видимо, просто пытаюсь нащупать хоть шерсти клок на измученном теле паршивой овцы.
Впрочем… Слегка приподнявшись на локтях, я все же исхитрился разглядеть капитана этой пиратской шхуны. На всякий случай. Здоровенный мужичина с лицом, до глаз заросшим рыжей щетиной. И лысый как колено.
Норвежский викинг, да и только. Шлема рогатого не хватает.
Я вновь приник к крыше и, зевая от скуки, продолжил прослушку пьяненького толковища. Беспросвет! В какой-то момент мне явственно представился грозный варяг в норманнском облачении, который весело приплясывает на деревянной палубе и жизнерадостно размахивает… фантиками. С Леликом и Боликом…
Я встряхнул головой.
Черт! Задремал.
Блин. Как тот Брежнев на пляже. Собачки только не хватает… Кабысдоха…
Разочарованно вздохнув, я по-пластунски зашуршал прочь от этой веселой компании.
– Ну пусти, дяденька! Пусти-и-и! Чего я тебе сделал?
Допрыгался, Джеймс Бонд?
Мое возвращение по крышам к исходной щели между гаражами окончилось непредвиденным позором. Скорей всего, я расслабился и в какой-то момент стал шуршать по рубероиду излишне громко. А когда высунул нос из подворотни, тут же был схвачен за ухо твердой и непреклонной рукой.
– Ага! Попался, рыжий! Ты чего это по крышам лазаешь? Шпана!
Рыжий?
А, ну да. Я ведь в гриме! Рыжие брови, веснушки, валики из марли за щеками. Хорошо, что парик на голову не нацепил. Как у того Антошки с картошкой из модного по этим временам мультика. То-то бы изумился этот бдительный дядька, если бы я начал скидывать свой волосяной покров!
Он, вражина, получается, меня услышал и сопровождал снизу на цыпочках. А когда я полез вниз – устроил за углом засаду.
Стратег!
– Пусти! Больно же! Вы чего травмируете ребенка?!
– Чего-о? – У него аж пальцы возмущенно дрогнули на моем горящем ухе. – Ты – ребенок! А вот я тебя сейчас в милицию! Гляди-ка ты! Выступает еще!
– Ай! Ну все. Сломали хрящ. Инвалидность. Чего-то у меня в глазах темнеет…
Не тут-то было!
Дядька просто перехватил меня за шиворот, оставив в покое многострадальное ухо.
– Идем-идем, хрящ! В милиции будешь рассказывать про свою инвалидность. Смотри какой!
Мужик целенаправленно потащил меня на встречу к обещанным неприятностям, так крепко придерживая за воротник, что я практически не касался земли. Носочками разве что. Как балерина…
И как, позвольте, смогут помочь мне в этой ситуации взрослое сознание, два высших образования и богатый жизненный опыт?
Против лома нет приема.
Или все же есть?..
– Мужик! Слышь, мужик! Постой.
– Я тебе сейчас дам "мужик". Сопля зеленая!
– Гражданин! Мужчина!! Товарищ!!! Дай сказать!
– Ну чего?
– Вон там мои папа с мамой, – я машу рукой в сторону, где метрах в трестах заканчивают доедать шашлык пираты с рыболовного сейнера, – у нас собака потерялась, и папа меня на крышу подсадил. Оглядеться вокруг. А сам я слезть не мог. И пошел по гаражам искать, где спрыгнуть можно. Спросите у папы.
– Так у тебя родители здесь? – Меня перестают держать за ворот, оправляют пиджачишко и даже слегка отряхивают от пыли. – Что ж ты сразу не сказал?
– Так вы сразу за ухо! Больно же…
– Ну пойдем тогда к твоим родителям.
Блин!
– Ну, пойдемте…
Мы двинулись к дымящему в отдалении мангалу.
Я лихорадочно соображал.
– Папа собачку свою больше меня любит, – начал я сочинять на ходу, прибавив немного надрыва в голосе. – Он ее в прошлом году нашел на пляже. Щенком еще. Его кто-то недотопил. Чуть не помер щенок-то. Папа так и назвал его… Кабысдох.
– Хм. Ну и имечко.
– Вообще-то его Шариком зовут. Но папа иногда называет "Кабысдох с пляжа". Когда хочет показать – ну, как любит его. Рассказывал сейчас друзьям, как нашел его в бухте.
Я остановился, будто мне внезапно пришла в голову хорошая мысль.
– Дядечка! А вы хотите денег заработать?
– Чего?
– Папа выпил немного. И сказал друзьям – кто найдет Кабысдоха, тому сто рублей даст. У него денег много!
– И чего?
– А вы сейчас подойдите к нему и спросите: "Кто тут сейчас про Кабысдоха с пляжа рассказывал? Я, мол, случайно услышал. И помочь хочу. За вознаграждение". А я пока тут вас подожду. Ну, чтоб папа не понял, что это я вам про деньги рассказал. Потом вместе Шарика поищем. А стольник поделим потом. Поровну…
– Чегой-то поровну? Хватит с тебя и червонца.
– А чего так мало-то? Четвертной хотя бы…
– Ладно. Дам тебе два червонца. Смотри ты, малой, а туда же – торгуется еще! Яблочко от яблони… Загранка, одним словом…
– Ну я здесь, за углом. Жду.
– Давай… жди.
Многозначительно…
Стопудово кинуть собрался "соплю зеленую". Ну-ну.
Удаляясь, поинтересовался:
– А как отца зовут?
– Так… Леней. Леонидом Ильичом. Как Брежнева.
– Хм. Бывает…
И направился навстречу… уже своим неприятностям…
Развязки я ждать не стал.
Можно было только предположить, какие непонятки там начнутся между скрытыми махровыми антисоветчиками и услужливым, готовым прийти на помощь гражданином. С цепкими ручками.
Ухо аж горит!
Будем надеяться, что и ему сейчас по ушам достанется. Моряки – народ такой. Суровый! Особенно по праздникам…
Дворами я стал выбираться к остановке троллейбуса. Добраться бы засветло до спортзала. Как не хватает мобильников в этом мире! Инструктора, наверное, на взводе из-за моих прогулок. Позвонить бы, успокоить…
Тьфу! Ну я и баран.
А кто простые телефоны отменял? Вон будка, кстати, неподалеку.
– Але! Диспетчер?
– Ну.
– Это Старик. Для Пятого: "У меня порядок. Работал в Камышах. Ничего интересного. Возвращаюсь на базу". Принял?
– Юноша! А код доступа тебя не учили называть?
– Сан-Саныч! Ты, что ли?
– А шарахаться по городу тебе когда разрешили?
У Козета излюбленная черта – игнорировать половину моих вопросов. Так он, с точки зрения педагогики (как он сам ее понимает), ставит меня на место. Когда я (опять же с точки зрения инструктора) начинаю борзеть. И зарываться. Или умничать не по делу. Или же когда накосячу. Но сейчас закон на моей стороне (по крайней мере, формально):
– Нельзя разрешить то, что не запрещено. Напомни-ка, Сан-Саныч, – запрет был или нет? Что-то я запамятовал.
Заминка.
– Пятый сказал… чтобы один не высовывался, – неуверенно буркнул Козет в трубку.
– Товарищ капитан! Когда вы перестанете путать приказы с рекомендациями? Вам лет сколько?
– Ну ладно. Уел. А как ты смотришь на внеплановую тренировочку? Сегодня вечером. Это, между прочим, тебе твой инструктор… рекомендует.
– С вожделением. Горю аж от нетерпения.
– Ну-ну. Прохожих… не обожги.
Так и не научился острить.
– Буду через час. До скорых встреч.
– Не шлеп…
Но я уже положил трубку.
Фразу "Не шлепнись!" Сан-Саныч содрал у Пятого. Плагиатор бледный. Это они так прикалываются из-за моей методы звонить по телефону-автомату. Роста не хватает – поэтому приходится становиться на оконные проемы. Ну да я уже рассказывал…
Глава 11
Странные эти люди – чекисты
Временами меня мучает вопрос: как получилось, что грозная и подозрительная ко всему живущему на Земле Контора так легко впитала меня в свои ряды? Нет, ну, разумеется, были и проверки, и медицинские освидетельствования, тестирования всякие, но все равно – даже их результаты легли будто в кассу: ровно и стопочкой. Все срослось в тему.
Вот представить себя, к примеру, на месте нашего шефа – Сергея Владимировича.
Является тут пред серьезными людьми такой клоп-первоклассник, словно солнышко весеннее, начинает наглеть, умничать безмерно, воображать из себя невесть что, а потом как обухом по тыковкам – берите, мол, теперь меня, такого чудесного, к себе на службу! Тайным агентом, елки-палки, не меньше!
Что касается меня, то я в этом случае дал бы вундеркинду вкусного пинка по чувственному месту и отправил к мамочке школьные уроки учить. А то и похлеще: вызвал бы санитаров из дурки да и упек малолетнего гения доказывать свою исключительность на пятый километр.
Абсолютно естественная реакция. На мой взгляд.
Но, видимо, не для Пятого.
Что-то он почуял – голову даю на отсечение. Что-то очень похожее на правду. Не знаю, как Сергей Владимирович классифицирует это в своем сознании, но он реально общается со мной как со взрослым. Даже тогда, когда, подразнивая, делает акцент на моем малолетстве. Потому что калибр его подначек, своеобразная стилистика и тонкости смысловых нюансов настоящим ребенком не были бы поняты никогда. Будь он хоть четырежды вундеркиндом. И шеф этого не может не понимать.
Где-то полгода назад я открылся Ирине.
Мол, никакой я не вундеркинд, а просто дядька, которому под пятьдесят, но просто хорошо сохранился. А если без шуток – объяснил ей, что в голове семилетнего ребенка времен развитого социализма чудом оказались мозги взрослого мужика из двадцать первого века. Именно ЧУДОМ, потому что причины и сама техника этого странного переноса мне неизвестны. Причем ребенок – не какое-то там постороннее дитя, а тот же самый я, только в семилетнем возрасте. Я образца семидесятых.
Открылся и попросил Ирину не торопиться с обнародованием моих откровений.
Да только…
Слишком хорошо я успел изучить своего инструктора. И признавался я ей, если честно, с дальним прицелом на ее гипертрофированное чувство долга и ответственности. Иными словами – теперь я полностью уверен, что Пятый не просто чует что-то там, а уже точно знает все, что нужно ему про меня знать. Просто на момент наших с Ириной откровений мне был необходим небольшой запас времени, чтобы закончить первое дело – наши осенние скачки с американцем. Поэтому я и взял с Ирины обещание. Будем считать – притормозил слегка собственный "месседж" для начальства.
И ждал потом, когда состоится откровенный разговор с боссом.
И знаете что?
Разговора до сих пор не было!
Пятый упорно делает вид, что знать ничего не знает. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что я догадываюсь, да что там – твердо знаю о его информированности по моему поводу. И жду реакции. С тревогой, между прочим, жду. Так и получается – я знаю, что он знает. А он знает, что я знаю, что он знает…
А вот до какого уровня распространяются эти "знаю"… я пока не знаю.
Да разве в этом дело!
Сначала меня страшно напрягал этот парад знатоков. "Знаю – не знаю", детский сад какой-то. Потом я стал комплексовать на тему – им что, неинтересно, что будет со страной лет через сорок? А ничего, что я, на минуточку, практически из будущего. И могу нечто нужное знать, как-то помочь, что-то рассказать, посоветовать? Ну, типа, устроить сеанс прогрессорства ради процветания любимой Родины…
А потом до меня дошло, и я все понял.
Вернее, не все, это было бы слишком. А понял то, чем руководствуется Пятый и его компания. В смысле – Контора. Их мотивацию по отношению ко мне. Точнее – отсутствие оной.
Им действительно было НЕИНТЕРЕСНО! Точнее сказать, интересно-то, может быть, и было, но только – в частном порядке. Ради собственного любопытства. В качестве захватывающих баек про будущее.
И я сообразил: а что действительно я могу здесь предложить? Что могу посоветовать? И как, кстати, смогу убедить кого бы то ни было делать или не делать что-то в масштабе целой страны? Да и что именно делать? Начать экономические реформы? Разрешить частную собственность на средства производства по китайскому варианту? Ага. Так они и разбежались. Маркс с Энгельсом – по этим временам железобетонные аксиомы.
Может быть, посоветовать в будущем не вводить войска в Афганистан? Ведь это вроде бы плохо со стороны общественного мнения нашего, двадцать первого века. И даже как-то способствовало развалу СССР в дальнейшем. Нам говорили…
А вот если подумать не общепринятыми штампами, как заведено, а своей собственной головой, а откуда мы знаем все расклады того времени? Нет, не те, что гуляют по СМИ да по быстро желтеющим газетенкам. А реальные. О которых никто никогда не узнает. И кто нам дал право считать себя заведомо умнее наших предков? Мол, ошиблись они с Афганистаном. А мы, те, кто раскурочил целую страну, которую, к слову, вот эти самые предки по́том и кровью лепили, – мы не ошиблись? Или у нас другое право на ошибку? Нам можно?
Вот и думайте.
Велико, конечно, искушение подбить Контору на "разработку" (может быть, с дальнейшей посадкой) некоторых видных представителей реформаторской истерии девяностых. Выключить их из исторического процесса. Стереть из бытия. Или хотя бы притушить слегка. Только где гарантии, что не появятся другие? Им подобные. Может быть, даже и похлеще. Свято место, как говорится…
Что еще я могу сделать или посоветовать?
На поверку – если честно, НИ-ЧЕ-ГО!
Все перечисленное – абсурд! Если подумать – ничего реального я предложить не могу. Даже если бы и мог – такую махину, как ход истории, сдвинуть мне просто не по силам.
Не поверят и не дадут.
Вот что понял Пятый.
Как очень и очень неглупый человек. Как профессионал. Как мастер интеллекта и мозгового штурма. И которому глубоко наплевать на личное любопытство. А если нет пользы для реального дела – чего тогда воздух колыхать?
Зато сам факт аномалии – взрослые мозги в детском теле – очень любопытен. В прикладном порядке. И прекрасно укладывается в идею эффективного использования агента под прикрытием собственного возраста. В этом направлении и гнет линию наш шеф, не тратя время на прогрессорскую белиберду. И деликатно не обращая внимания на некоторые мои оговорки, из которых ослу было бы ясно – будущее для меня не чуждо.
Пользуясь этой неоднозначной ситуацией, я как-то подсказал Пятому идею светошумовых боеприпасов, не ссылаясь, естественно, на источник из будущего. Мол, сам придумал. Ради прикола даже окрестил свое "изобретение" – вы не поверите – флешкой. А Пятый моментально загорелся, ухватив перспективу. Уже через месяц (!) наша и подобные группы были оснащены компактными "флешками", светошумовыми гранатами, грамотно выполненными на судоремонтном заводе мастерами-инструментальщиками. Сработали, получается, и химики, и инженеры, и оружейники. За месяц! Достаточно было только идеи и толчка. Мелочь, а приятно.
Вот вам нежданный подарок из будущего.
Впрочем, не исключено, что Пятый когда-нибудь потребует все же, чтобы я официально раскрылся.
А потом уже и доведет до всех эту интересную информацию…
– Довожу до всех одну интересную информацию. – Шеф почему-то пристально уставился на меня.
У меня непроизвольно екнуло внутри.
Сидящая на диванчике Ирина положила локти на колени и чуть наклонилась вперед. Типа: вся внимание. Сан-Саныч прекратил долбить грушу и присел рядом с Ириной, откинувшись на спинку дивана.
Я аккуратненько сел рядом.
– Обнаружены фальшивые боны, сертификаты Внешпосылторга.
Я тихонечко и по возможности незаметно выдохнул.
– "Березка"? – сразу же сообразила Ирина.
– Она самая. Результат последней облавы. Крестничек ваш засветился. Бригадир спекулянтов, которого Старик просчитал.
Короткий взгляд в мою сторону нужно расценивать как Благодарность и Почетную грамоту. И день к отпуску… если бы у меня, к примеру, был отпуск…
– А что с исполнением? – поинтересовался Сан-Саныч.
– Экстра-класса. Не кустарщина какая-нибудь. Эксперты зубы сломали. Только по номерным знакам смогли просчитать. В указанной серии таких чисел просто не существует.
– А на Гознаке не могли напутать чего-нибудь? – оправившись от легкого шока, выдвинул я идею, как гражданин, видавший на своем веку и перестройку, и все, что начудили после нее.
На меня глянули как на идиота. Даже не удосужились ответить.
Ну-ну. Поживете – увидите…
– И бумага, и краска – все подлинное. Или с печатного станка очень серьезного качества. Волокна, водяные знаки, защита – все на месте. Такую липу можно воспроизвести только на государственном уровне. Насколько нам пока известно.
– В Англии пекли, – самоуверенно заявил я, – к гадалке не ходи, бриты потоптались.
Только мне в группе позволительно ляпать языком исключительно на основании догадок, предчувствий и показаний мизинца собственной левой ступни.
Скажу больше – к ним прислушиваются!
Пятый впился в меня взглядом:
– Продолжай…