***
Крейсер колесничих висел недалеко от станции, вокруг огромного корабля роем носились боевые капсулы петрийских наемников. Разряды корабельных батарей били по ним методично, как на учениях. Единственный шанс повредить крейсер – пробить какой-нибудь шлюз и ворваться внутрь на боевых капсулах. Шанс один к тысяче. То есть мнимый. В головидео такой сюжет популярен, но в реальности осуществить подобное почти невозможно. Однако колесничим волей-неволей приходилось вести огонь по капсулам: если оставить их без присмотра, они действительно могли прорваться через шлюзы. Выпускать свои легкие кораблики колесничие почему-то не торопились. Возможно, наемники просто-напросто успели уничтожить легкие капсулы противника. Петрийцы в подобных сражениях мастера.
Пока Марк мчался к крейсеру, то одна капсула, то другая вспыхивала и исчезала. Вокруг огромного корабля кувыркались многочисленные обломки, и порой компьютер батареи наводил на них свои орудия, сжигая несчастные кораблики неров по второму разу.
"Это безумие, – подумал Корвин, наблюдая за нелепой картиной. – Капсула не способна нанести крейсеру существенный урон. Почему молчат батареи станции?"
– Боб, это ты? – вновь услышал он голос Виолы. – Ну, отлично, сейчас мы…
– Отступаем! – приказал Марк.
– Что?
– Вы сделали свое дело. Уходим! В третий сектор. Я прикрою! Живо! Это приказ.
"Синяя кнопка". Что имел в виду капитан, когда говорил "синяя кнопка"? На управляющей голограмме никаких кнопок не было.
Взгляд Марка упал на небольшую панель справа от кресла. На стене светились кнопки. Целых три. Синяя, зеленая и красная. Красная означала катапультирование. А синяя, получается, – контакт с анималом. Что включала зеленая, неизвестно.
– Но приказ был – атаковать крейсер!
– Мы сделали свое дело – уходим! Приказ полковника Рокко.
Услышав имя Рокко, Ви тут же подчинилась. Всего с десяток капсул покинули поле боя и кинулись наутек.
Марк стал разворачивать свой кораблик. И тут увидел, как из тени огромной изуродованной станции, из которой во все стороны торчали острые осколки, выплывает анимал. Он двигался неспешно, и в самом деле казалось, что плыл. Его огромное тело, покрытое бронеплитами, отсвечивало блекло-синим. Заметили анимала остальные наемники или нет, неизвестно. Успели они хоть что-то сообразить или нет?
Потому что в следующий миг анимал исчез и возник в нескольких километрах от прежней точки. Ослепительный белый шар вспыхнул на месте одной из надстроек крейсера.
– В третий сектор! – повторил приказ полковника Корвин, не уверенный, впрочем, что кто-то еще его слышит.
***
– И что мы будем теперь делать? – спросила Ви-псих, когда четыре боевых катера очутились внутри анимала.
Живой корабль Неронии мчался вперед с ускорением примерно в три g, и все капсулы прижало к одной стене. Марк видел сквозь прозрачную крышку фонаря обожженное днище боевой скорлупки Виолы.
В шлемофоне ее голос немного хрипел, отчего казалось, что Виола простужена.
– Ждать, – отозвался Марк, – когда анимал победит. Теперь мы мало чем можем помочь нашему левиафану.
Корабль заложил крутой вираж, и все четыре капсулы перетряхнуло. Теперь над Марком расположился кто-то другой.
– Эй, кто там придавил меня к потрохам этой твари? – спросил Корвин.
– Это Рудгер, – отозвался мужской голос.
– Ни в коем случае не покидать свои капсулы, – приказал Корвин. – Иначе наши катера нас же и раздавят в лепешку.
– Поняли уже, – отозвалась Ви-псих. Четвертый спасенный молчал. Или просто не мог говорить.
– Кто еще к нам присоединился? Эй, инкогнито, отзовись! – весело крикнул Марк.
– Томазо, – отвечал четвертый. – Сержант Лонг, постарайтесь связаться с анималом.
– И как это сделать? Если честно, прежде не имел с ними дела.
– Он принял ваш сигнал. Посигнальте ему еще немного. Анимал ответит. Любой из нас на это способен, но если он настроился на ваше ментальное поле, корабль будет говорить только с вами. Я знаю. Так всегда бывает.
"Будь осторожен, – шепнул голос предков. – Помни: мысли можно прочесть, но лишь мысли, облеченные в слова. Образы не считываются".
Марк нажал на синюю кнопку и воскликнул:
– Левиафан!
– Слышу! – Низкий, похожий на рык, голос прозвучал непосредственно в мозгу. – Готовься к маневру.
Дальше последовало совершенно невероятное. Марку почудилось, что душа его покинула тело и очутилась в открытом космосе. И он видит два крейсера колесничих и анимала, живой корабль явился буквально из ниоткуда и открыл по колесничим огонь сразу из двух батарей. Это длилось какую-то долю секунды, а потом Корвин нырнул опять в свое тело, очутившись в темноте, в капсуле, распластанный в кресле. Перед глазами все плыло. Желудок был где-то в горле.
"Мысленный перенос", – догадался Марк.
Почти никто не знает толком, что это такое. А большинство (кроме неров) и не верит, что подобное возможно. Считается, что мысленный перенос – побочное следствие развития анималов. Как всегда, делали всего лишь двигатель внутреннего сгорания, а получили танк.
– Вас четверо, – вновь зазвучал голос анимала. – Капсулы у всех исправны?
– Ребята, на что-нибудь годны наши машины? – спросил Корвин громко. Голос его немного дрожал. – Отвечать четко.
– Полный порядок, – сообщила Ви-псих, – но батареи почти на нуле.
– У меня тоже с капсулой норма, с батареями – хреново, – отозвался Рудгер. – Но одна моя любимая пушечка бьет разрывными снарядами, есть пять штук.
– Пять выстрелов. А дальше – тишина, – последним рапортовал Томазо.
"Кто этот Томазо? Он как-то странно себя ведет", – шепнул голос предков.
"Помолчи – шикнул на своего подсказчика Корвин. – Он может услышать".
– Левиафан! – обратился "сержант Лонг" к анималу. – Машины в порядке. И у меня полный боекомплект. У остальных имеется по несколько выстрелов.
– Я максимально приближусь к крейсеру и выплюну вас прямиком к шлюзу. Взорвите двери и прорывайтесь внутрь. Одному мне с двумя крейсерами не справиться.
– А защитное поле?
– Я выстрелю первым, на нейтрализацию моего заряда уйдет вся их энергия. Атакуйте сразу после вспышки. Вперед!
Их выплюнуло. На миг Марк потерял сознание от перегрузок, а когда пришел в себя, увидел, что он мчится прямиком на крейсер колесничих, и перед ним шлюз для стыковки малых катеров.
Головидео! Точно, как в видашке.
Внезапно весь корпус корабля покрылся белым сиянием. Ага! Анимал ударил из своих батарей, крейсер автоматически включил защиту. Практически вся энергии оборонительных систем ушла на отражение атаки. Сейчас крейсер беззащитен. Почти. Попробуем проковырять у него в боку дырочку.
– Атакуем! Я первый! – передал приказ Корвин и свел прицелы обеих пушек в одной точке – на шлюзовой двери.
Выстрелил одновременно из обоих стволов и стал сбрасывать скорость. Голограмма управления замигала красным: торможение на пределе допустимого.
Лациец влетел на своем легком катере прямиком в оплавленную дыру и вновь ударил из обоих орудий, проплавляя себе дорогу в переборках. Однако в этот раз получилось не так здорово: обломок креплений вспорол тонюсенькую обшивку катера. К счастью, скафандр не пострадал. Марк продолжал стрелять, хотя снизил мощность. Нос его катера, более прочный, чем вся остальная обшивка, сминаясь, таранил разрушенные переборки. Слева и справа тоже что-то взрывалось: следовавшие за ним наемники крушили крейсер изнутри. Кораблик все время вертело: навстречу неслись потоки воздуха из разгерметизированных отсеков.
"Надеюсь, никто из моих ребят не поджарит мне задницу!" – подумал Корвин.
Наконец они пробились в какой-то ангар. Здесь рядами стояли космические истребители, куда более мощные, чем те скорлупки, в которых сидели наемники. В один из них Марк и врезался. Изувеченный неронейский катер замер. Вспыхнув белым, погасла голограмма управления.
Открыв треснувший фонарь, Марк выбрался наружу и огляделся. И тут будто кто-то толкнул его и заставил соскользнуть вниз – судя по всему, на крейсере работали гравигенераторы, создавая силу притяжения, примерно равную стандартной.
Луч бластера прошел над головой Корвина и расплавил без того изуродованный фонарь катера. Марк уже понял, что за сила спасла ему жизнь: из разгромленного ангара уходил воздух, и поток газа пытался утянуть его за собой.
Одной рукой Марк ухватился за ствол своей пушки, другой попытался выхватить бластер из кобуры. И тут увидел, как начала плавиться перчатка: ствол пушки был раскален после стрельбы.
Марк с трудом отодрал пальцы от раскаленного металла, специальная манжета перехватила запястье: целостность скафандра была нарушена. Включился аварийный наддув, чтобы сохранить давление внутри, Корвин вытащил из нагрудного кармана герметик, облил разорванную перчатку. Похоже, герметичность восстановлена. Корвин перевел дыхание и тут только понял, что в шлемофоне звучит голос Виолы:
– У меня ключ колесничего. Я тут пришила одного придурка! Скорее! Можем пройти внутрь! Ко мне! Ориентир – вставший вертикально катер колес!
Для краткости неры называют колесничих "колесами", – сообразил Марк. Лацийцы именовали их "фаэтами" – по звезде, вокруг которой вращалась Колесница Фаэтона.
Корвин извлек бластер из кобуры и, пригибаясь, побежал к указанному месту.
Но, выскочив из-за корпуса очередного катера, столкнулся с колесничим. От удара их обоих швырнуло в разные стороны (половинная сила тяжести давала себя знать). В полете лациец выстрелил. (Ну точно видж. Или все-таки сон?) Разряд угодил в гермошлем колесничего и расплавил.
"То ли новичок, то ли парень из обслуги, техник", – Мелькнула мысль.
До Виолы Корвин добрался первым. Потом подоспел Рудгер. Принес чью-то отрезанную руку. Она немного дымилась, Рудгер потрясал своим трофеем перед лицом Ви, та отмахивалась. Томазо так и не появился.
– Ну, какие будут предложения? – зазвучал в шлемофоне голос Виолы. – Втроем захватываем крейсер? Классно. Премия – миллион кредов, не меньше. Что ты скажешь о поместье на планете Венеция, Лонг?
– В этом ангаре где-то должна быть схема корабля, – отвечал Марк. – Надо поглядеть, где находится рубка, далеко ли до нее, и прорываться.
– А если далеко? – поинтересовалась Ви.
– Нас не пропустят, неважно, далеко или близко, – отозвался Рудгер. – Поначалу ребята, конечно, растерялись, но как только соберутся с силами, тут же дадут отпор и уничтожат. Просто размажут. Троих-то.
– Судя по всему, у них тоже не богато с людьми, – заметил Корвин.
– Томазо мертв? – спросил Рудгер.
– Видимо, – отвечала Виола.
– Жаль парня! – вздохнул Руд.
– Я здесь! – услышали они знакомый голос в шлемофонах. – У меня план другой: каждый заберется в катер колесничих, как это сделал я. Любой ключ колесничего даст вам доступ к системе управления. Разворачиваем их машинки и на малой скорости крушим нутро корабля.
– Хорошая мысль! – сказала Виола. – В моем духе. Этот парень еще больший псих, чем я.
– Просто отличная! – Марк удивился, почему сам не предложил чего-то подобного. – Но мне придется вернуться и забрать у мертвого колесничего его ключ.
– А мне, – подыскать добычу, – хмыкнул Рудгер. – Я выстрелил неудачно и расплавил ключ этого парня. – Он забросил под катер отрезанную руку.
Глава 12 СОЮЗ ВРАГОВ
Посол Неронии на Лации был поднят посреди ночи и срочно вызван к консулу, одному из двух высших правителей Лация. Сказать "разбужен" – было бы неверно. Посол в ту ночь вообще не ложился. Известия с Неронии приходили одно тревожнее другого. Отправленный полгода назад в секретный поход флот Колесницы вынырнул в секторе Неронии и теперь раз за разом атаковал боевую станцию "Тразея Пет". Атаку отражали лишь девять анималов и наемники, расквартированные на станции. То, что в бой вступили анималы, было относительным везением: один из анималов проходил переоборудование на боевой станции. Обычно анималы базировались на поясе астероидов. Но в этот раз девять кораблей переместились на одну из двух лун Неронии, дожидаясь, когда на теле их боевого товарища сменят броню. Лишь благодаря этому совпадению первая атака была отбита. Разумеется, мощь "Тразеи Пет" не сравнима с вооружением крейсера, но выдержать атаку целого флота ни одной станции не по силам.
Однако обе атаки колесничих с трудом, но были отбиты, и посол ожидал известий из сектора Неронии, когда с ним напрямую связался консул Аппий Клавдий Цек и попросил срочно прибыть в его резиденцию.
– Вы собираетесь объявить нам войну? – спросил Адриано Валетти у явившегося за ним молодого человека, секретаря консула.
– Ну что вы, господин посол! Насколько я понимаю, о войне речи быть не может. Необходима срочная консультация.
Белый посольский флайер с голограммой Неронии поднялся в ночное небо.
"О да, именно так это и звучит – срочная консультация!" – мысленно усмехнулся посол.
Будет странно, если Лаций не воспользуется шансом, чтобы навсегда избавиться от Неронии и ее претензии на планету Психея. Колесница и Лаций сообща разделаются с нерами, а потом передерутся друг с другом. Все это бредни, досужие мечты, – существование цивилизаций с различными идеалами. Имперские амбиции Колесницы несовместимы с желанием Лация кубик за кубиком строить систему миров или с гедонизмом Неронии, где законы условны, а эгоцентризм непомерен. Мечты о свободном перемещении переселенцев из одного мира в другой сообразно их убеждениям и вкусам так и остались только мечтами. Парсеки межзвездной пустоты не имеют значения, если ты знаешь, что на соседней планете живут по другим законам, и эти законы претят твоим убеждениям. Звездный экспресс, вместо того чтобы приблизить людей друг к другу, сблизил лишь их боевые корабли.
***
Аппий Клавдий Цек был избран консулом после "добровольной" отставки предыдущего консула Домиция. Аппий Клавдий устраивал и патрициев, и плебеев. Высокий, худощавый, с бледным аскетическим лицом, он походил скорее на ученого, чем на политика, хотя политика в роду Клавдиев была главным коньком. Запавшие щеки, высокий, начинающий лысеть лоб, сведенные на переносице брови – лицо его выражало постоянное, почти мучительное раздумье. В темных глазах светился недюжинный ум, но в них не было ни малейшего намека на хитрость. Аппий Клавдий не умел хитрить – это знали на Лаций все. В другое время он бы никогда не получил должность консула. Но бывают моменты, когда хитрость оказывается бесполезной, и требуются совсем иные качества. Лаций сейчас переживал трудные времена. Избрание Клавдия было, несомненно, большой удачей.
Консул, одетый в пурпурную тогу, вышел встретить посла. Такая тога когда-то полагалась только императору в Древнем Риме. Но реконструкция тем и хороша, что ты можешь вольно обращаться с историей, не следовать ей, а творить заново. Брать то, что тебе приглянулось, и с легкостью отбрасывать все отвратительное.
Вместе с консулом в гостиной появился немолодой человек в белой тоге с широкой пурпурной полосой.
– Это сенатор Фабий Лусцин, – представил пожилого лацийца консул. – Кроме того, что он заседает в сенате, он неплохо разбирается в физике нуль-порталов и сможет вам все объяснить. Во всяком случае, в общих чертах.
– Что вы хотите мне объяснить, господин консул? – спросил неронеец. – Быть может, причину атаки Колесницы на наш сектор?
– Именно так, – подтвердил Аппий Клавдий. – Могу вас заверить, что она была такой же неожиданностью для нас, как и для вас.
Клавдий не стал напоминать, что совсем недавно Нерония, внезапно обретя в лице Китежа нового союзника, вела агрессивную, если не сказать наглую, политику и не исключала возможность военного конфликта с Лацием. Посол и так очень хорошо помнил об этом.
– Посол Валетти, – сказал сенатор Фабий Лусцин, – я должен вам сообщить, что колесничие открыли узконаправленный канал нуль-перемещения на вашу боевую станцию.
– Это невозможно, таких каналов нет, – все что сумел вымолвить Велетти.
– Вашу станцию уже много часов атакуют колесничие, – уточнил консул.
– Они заявляют, что произошел сбой в системе, – выговорил стандартную формулу Валетти. Пока обе стороны конфликта трактовали вторжение именно так, оставалась надежда избежать полномасштабной войны.
– Почему тогда они не отведут свои корабли? – поинтересовался консул.
– Заявляют, что не могут. – Валетти и сам понимал, что оправдания колесничих – всего лишь примитивная уловка. Но он не осмеливался обвинить Колесницу в агрессии, пока этого не сделал император Неронии.
В данный момент Нерония меньше всего хотела затевать новую войну. Пока конфликт разгорался вокруг одной-единственной станции, можно было делать вид, что настоящая война еще не началась.
– Скорее всего, они обнаружили каверну, – сказал Фабий. – Обычно кавернами на жаргоне наши физики называют мелкие аномалии пространства. В отличие от туннелей, которые мы используем в Звездном экспрессе, таких каверн очень много, но дело в том, что рассчитать их местоположение до недавнего времени было невозможно. Все равно что пытаться предсказать погоду на три года вперед. Но их можно засечь в момент проявления. Каким-то образом колесничие научились их "проявлять". А после этого стабилизировать и создавать направление движения с помощью векторов, разработанных вашим ученым, покойным профессором Лучано.
– Чем все это грозит? – спросил Валетти глухим голосом.
– Последствия могут быть различными, – отвечал опять же Фабий. – Колесничие могут захватить станцию и угрожать Неронии непосредственной атакой. Могут взорвать станцию и вместе с ней только что созданный канал, не исключено, что в этом случае катастрофа уничтожит даже вашу метрополию. Каково же будет влияние взрыва на окружающие системы, мы пока рассчитать не можем. Наши ученые пытаются моделировать процесс, но данные очень противоречивые. Однако все не так безнадежно, как кажется на первый взгляд. Мы временно взяли открытый колесничими канал под контроль. Он стабилен и направлен на одну из наших колоний. У нас нет серьезных военных сил, которые мы могли бы перекинуть через канал. Но мы можем переправить несколько подразделений и технику, с помощью которой вы удержите станцию, и еще… мы можем заблокировать проникновение колесничих на время.
– Что взамен? – спросил Валетти, сознавая, что предложенная помощь не может быть бескорыстной. Вопрос лишь в том – насколько высока будет плата. Что Лаций умеет торговаться – это знали все миры Звездного экспресса.
– Договор о совместном использовании вновь открытого канала и возвращение случайно оказавшегося на станции нашего человека, – отчеканил консул Аппий Клавдий.
– Кто это? – Валетти постарался не подать виду, что удивлен присутствием "нашего человека" лацийцев на боевой станции Неронии.
– Человек, который на вашей станции выдает себя за сержанта Лонга, – уточнил консул.
– Сколько времени у меня есть, чтобы обдумать ваше предложение? – На самом деле Валетти не знал, что ему надо в данный момент обдумывать, – уточнить информацию он попросту не мог. Просчитать, насколько выгодно или, напротив, убыточно для Неронии предложение бывшего врага, также казалось делом невозможным.