– Наша страна в ужасном состоянии! Мы с потрохами отданы за долги предыдущими правительствами! Экономика разрушена. Пенсионеров в десять раз больше чем работающих. А те, кто может, не могут… – запнулся, пытаясь разобраться в путанице, – Предприятия, которые еще сохранились, стоят. Мы движемся к… – опять задумался, к чему же все движутся. – Мы на грани голода и … студеной зимней поры.
Никону почему-то вспомнились строки: "Однажды в студеную зимнюю пору, я из лесу вышел…" Вероятно, в голове оратора тоже глубоко засели строки, выученные в годы, когда мышление еще развивалось. Воображение нарисовало комичную картинку. Рассказав стих, человек на сцене начинает его трактовать, объясняя как в суровую зиму надо добывать в лесу дрова. Это переполнило чашу. Никон хихикнул. Вероятно, блокировка коина еще не выровняла баланс полностью. Элеонора ощутимо толкнула локтем в бок, опасаясь репрессий. Оратор, еще более ужесточив тон, продолжал:
– В это время, Вы, молодежь – цвет нации, устраиваете такое вот безобразие. Вместо того, чтобы думать о том как спасти страну, вы жрете наркоту и участвуете в оргиях. Кто будет рожать детей – новых солдат поднимущих знамя нашего великого народа в будущем? Кто будет восстанавливать разрушенное?
– О мой герой! – не менее выспренно и вычурно воскликнула барышня, игравшая не то фею, не то эльфийку.
Кинулась грациозно к оратору и повисла на его бычьей шее белой тряпкой. Герой, стесняясь активно отрывать от себя полуобнаженную "поклонницу", дабы самому не оказаться участником готической оргии, приказал избавить его от провокаторши своим, задремавшим под аккомпанемент патриотической речи, побратимам. Те, с удовольствием, выполнили требование. Девушку утащили к остальным актерам.
– Весь этот разврат разрушает наше общество, – продолжил назидательно оратор, переведя дух и собравшись с мыслями. – Подумайте о своем будущем! Подумайте о вашем предназначении в этом мире! Вы все погибнете собачьей смертью, если не одумаетесь! С такими жителями наш город обречен.
Никон, сначала с внутренней насмешкой воспринявший патриотические призывы, вдруг зауважал активистов. Любители представлений в стиле готик действительно как бы осунулись, понурились. Мужчины опустили головы. Неужели, совесть проснулась? После ажиотажа и возбуждения, для застуканных на горячем, такая реакция была ожидаема.
Когда источник многозначительных лозунгов иссяк, герой на сцене, раскрасневшись и с надрывом, громогласно проорал самый козырный, на его взгляд, лозунг:
– Слава Перуну!!!
После паузы, необходимой для наполнения воздухом просторных легких, в замке разразилось:
– Богам и Пращурам слава!
Так повторилось три раза. Историческая справедливость восторжествовала. Перун поверг злого литейщика. Никону даже показалось: вмешательство язычников было включено в программу ради пущего драматизму и катарсису. Уж очень контрастно и, в то же время, оригинально все вписывалось. Хотя, событие, последовавшее после, сделало такое предположение маловероятным. На прощание, националисты публично и жестоко отлупили ремнями и плетками жалостно вопившего литейщика и его кровожадных коллег. Неразборчивое возмездие настигло даже Сарата, который и так слыл жертвой и менее всего заслуживал гнева древних богов. Лишь не то фея, не то эльфийка осталась целой и невредимой. Жалко висела изможденная страдалица, пристегнутая уже ребятами в балаклавах, на ремнях и то ли плакала, то ли тонко подвывала в такт.
– Здравствуйте! Неожиданная встреча. У вас найдется несколько минут?
Никон бегло и внимательно оглядел вопрошавшего. Черное приталенное длиннополое пальто с широкими лацканами. Серая шляпа, какие нынче в моде, венчает немного вытянутое лицо, на котором внимательные ореховые глаза смотрят поверх прямого носа. Довольно массивный подбородок под тонкими поджатыми губами. Трость в руке, облаченной в черную кожаную перчатку. Поприветствовал в ответ:
– Найдется. Присаживайтесь, пожалуйста.
– Мы имели честь познакомиться вчера на концерте.
– Да, я помню. Вы друг Элеоноры, – оживился Никон. – Кажется, она называла Вас Граф.
– Верно. Очень старый друг.
– Это замечательно.
– Да. Как Вам вчерашнее представление?
– Что тут сказать, – Никон задумался. – Очень необычное. Все очень постмодернично. С иронией. Противоречивое впечатление. Есть о чем подумать. И голоса конечно замечательные.
– Имел честь быть одним из авторов и организаторов, – похвастался Граф.
– Респект! Все получилось замечательно. У Вас талант!
Похвалил больше из вежливости. Хотел поддержать друга девушки.
– Ну, это преимущественно не моя заслуга!
– Позвольте узнать, а сыны Перуна входили в фабулу или посторонний мотив? – улыбнулся Никон.
– Совершенно посторонний. Их уже ищет полиция. Эти варвары испортили вторую часть.
– А мне показалось, что они очень хорошо вписались в сюжет.
– Действительно? Кстати, имел вчера возможность наблюдать еще один мотив, – улыбнулись тонкие губы в ответ. – Вы напали на женщину и отобрали у нее сумочку. Чем все закончилось?
– Долгая история, – насторожился Никон. – Это моя начальница. Хотела подшутить надо мной. Влезла в мой баланс и довела до безумия. Пришлось действовать силой.
– Странные у вас отношения.
– Да уж.
– Граф!? Да, это старый знакомый!
Элеонора звонко рассмеялась. Никону этот звон последнее время стал очень мил. Обреталось в нем что-то завлекающее, живое и прекрасное. Так и хотелось не только услышать его, но ощутить в руках, сжав девушку в крепких объятиях.
– Необычное прозвище.
– У нас у всех такие были. Иногда в нашей компании его заочно называли Грифом. Тот еще клещ. Одно время даже долго ухаживал за мной.
– И как? – невзначай поинтересовался Никон.
– А никак. Я его терпеть не могу. Нудный тип. Расчетливый. Был у меня один кавалер, так он такую сложную схему выстроил, чтобы меня отбить – я просто ужаснулась. Такое впечатление, что он пытался создать вокруг зону отчуждения. А если бы ты видел, какие двусмысленные произведения искусства он дарил! По нему Фрейд плачет! Теперь стараюсь держаться подальше.
Глава 16.
Ранний визит следователя совершенно озадачил Никона. После событий последних дней, голова соображала плохо. Требование, уделить около часа времени, для беседы рушило расписание. В коридоре сидели посетители. Катрин, которая должна была решать подобные вопросы, не оказалось на месте. Следователь оказался крайне настойчив, поэтому пришлось перенести визиты последующих двух часов на вечер. Благо это можно сделать, просто передвинув необходимые строки в конец дня. Сообщения о переносе времени визита автоматически попадает к адресату.
Наконец кабинет освободился. Сергей Петрович, поерзав мощной грузноватой тушей, устроился в кресле поудобнее, откинул голову и немного помолчав, заявил:
– Удобные у вас кресла. Прямо волшебные. Поясница болеть перестала. И дышится легче. Можно я молча немного посижу? Отдохну.
– Пожалуйста.
Никон уже махнул рукой на график. Активно предвкушал, как после претензий с поднятием бровей и округлением глаз, пошлет Катрин к следователю выяснять, почему тот сорвал рабочий процесс.
– Я слышал, что перед тем, как делать дизайн этих кресел, проводилось антропометрическое исследование наших сограждан. Плюс – там использован специальный материал с датчиками, способный сокращаться. Как живая кожа. Кресла меняют форму в зависимости от ваших параметров.
– Ого! Мне действительно показалось, что оно немного двигалось, когда я сел. Страшно! Дорогие, наверное?
– Наверное, они того стоят.
– Страна вечный банкрот, а они роскошью балуются. Где смысл? Ну да ладно, на смысл укажет история, – загадочно улыбнулся Сергей.
Затих, откинувшись. Сделал несколько глубоких вздохов. Закрыл глаза. Покрутился из стороны в сторону. Выглянул в окно. Бросил взгляд на Никона. Немного прищурился, вглядываясь в его руки, губы, глаза. Опять посмотрел в окно.
Никон, посидев немного без дела, взял со стола планшет и принялся доделывать отчет за вчерашний день. Так прошло несколько минут. Наконец Сергей, заерзав и вздохнув, спросил:
– Вам интересно, почему я заявился вот так, без согласования с вашим супервайзером в рабочее время?
– Интересно, – улыбнулся Никон.
– Почему вы не спрашиваете?
– Вы просили тишины. Отдыхаете в удобном кресле.
– То есть Вы думаете, что я решил отдохнуть у вас в кабинете?
– Ваши намерения могли измениться после того, как вы сели в чудо-кресло. Вы об этом сами заявили.
– Как же ваш график? У вас не будет проблем с начальством?
– Будут. Перенаправлю к вам. У вас же есть полномочия?
– Есть.
– Ну вот.
Опять повисла тишина. Следователь неспокоен, даже возбужден. Как будто намеревался сделать шаг и не решил еще как. Возможно, даже ждал первого шага от Никона. Возможно, даже опрометчивого, ошибочного шага. Никон чувствовал это. Он читал характер, исподволь бросая взгляды и прислушиваясь к словам и дыханию. Старался не заразиться возбуждением. Сохранить спокойствие. Мысленно махнув уже рукой и решив не тратить ресурсы на пережевывание происходящего, он плыл по течению, руководствуясь принципом: будь что будет.
– Как прошел вчерашний день?
– Как обычно. Утром на работу. Вечером домой.
– Как Вы обычно проводите вечера?
– По-разному. Вчера вот зашел в супермаркет, прогулялся от метро пешком. Доделал кое-какую работу.
– А позавчера?
– Позавчера с друзьями.
– А сегодня какие планы?
– Сегодня рабочий день закончится на два часа позже. Останется время только доехать домой, приготовиться к завтрашнему дню и лечь спать.
– Понятно. Вас не удивляет мой визит и расспросы?
– Удивляет.
– Почему вы не интересуетесь причинами?
Никон улыбнулся. Он знал: когда надо слушать, а когда спрашивать. Есть люди, которые отвечают на вопросы очень скупо. Задавая вопросы, такие рассказывают больше, чем отвечая. Умение слушать, слышать и понимать – один из важнейших инструментов в его работе.
– Я думаю, что рано или поздно Вы все объясните.
– Рано не желательно, поздно тоже. Все должно быть вовремя, – назидательно отчеканил Сергей Петрович.
– Вы философ.
– Я следователь.
Никон опять не ответил. Решил тянуть до конца. Спешить все равно уже некуда. Если вечером надо будет работать, почему бы сейчас не отдохнуть?
– Как у вас складываются отношения с новым супервайзером?
Никон интуитивно решил не ограничиваться дежурной фразой, типа "нормальные". Выдал правду с некоторыми подробностями:
– Мы давно знакомы. Отношения немного напряженные.
– Немного напряженные.
Следователь процедил фразу, как бы записывая в воображаемый блокнот полезную информацию.
– Как вы относитесь к тому, что у вас с супервайзером такие отношения?
– Когда закончится расследование, я потребую перевести меня к старому супервайзеру.
– Терпите в надежде, что скоро все закончится, – опять констатировал следователь.
– Можно и так сказать.
– Когда Вы видели ее в последний раз?
– Позавчера.
– Где?
– Здесь.
– Интересно. Что она здесь делала?
– Вам лучше поинтересоваться у нее, – мягко съязвил Никон. – Я не всегда понимаю смысл ее действий.
– Мне интересна Ваша версия.
– Как методист оценивала мою работу.
– И как результат?
– Осталась довольна тем, что сделала мне много замечаний.
– А Вы?
– Что я?
Следователь сделал паузу, подбирая слово. Все равно ляпнул что-то не то:
– Довольны?
Никон не сомневался – ищейка, так он теперь называл гостя про себя, хочет вывести его из равновесия. Играет в игру. Улыбнувшись, сделал ход:
– Доволен, что замечания были не очень резкими и некоторые, даже, по делу.
– Понятно. Потом пошли с друзьями принимать успокоительное, наверное?
Пространство между собеседниками снова наполнилось тишиной, которую протыкали и резали быстрые скользящие взгляды. Никон решил сходить в маленькую атаку:
– Думаете, что бы еще спросить?
– Отдыхаю.
Тон явно не соответствовал заявленному статусу. Ищейка опять поерзал в кресле. Посмотрел в окно.
– Хорошо. Отдыхайте. У нас есть еще полтора часа. И потом час обеда.
– Кстати, что это у вас за рисунок такой на стене? Прямо схема связей между фигурантами по нашему делу.
– Ежели похожа, так тому и быть, – отмахнулся Никон. – Хотя мама автора говорит, что это похоже на молекулу.
Следователь, хорошо прицелившись, сделал снимок объемного фиолетового графа.
Никон опять уставился в планшет. У него с трудом получилось переключиться на работу. Мышление уже полным ходом делало анализ ситуации и странного поведения следователя. Вопросы касались Катрин и недавних дней. Ищейка раскачивал его из стороны в сторону и наблюдал за реакциями. Выискивал зацепки и дыры. Что случилось с Катрин? Нетерпение подталкивало Никона задать этот вопрос вслух, но он сдержался. Постарался успокоиться. С сожалением подумал: нет возможности увидеть свои графики, как тогда, во время разговора с начальницей. У него получилось. Биологическая обратная связь работала. Жаль, что он не додумался поэкспериментировать с этим, когда его анамнезом распоряжалась Паула. Та редко не уступала требованиям в положительной обратной связи. Всегда шла навстречу.
Следователь сдался первым. Глубоко и тяжело вздохнув, он не совсем твердой рукой выложил карты на стол:
– Катрин пропала.
Прищурился, наблюдая за реакцией Никона. Ожидая подобного заявления, Никон выдал подготовленный вопрос.
– Что об этом известно?
– Я хочу спросить, что об этом знаете Вы?
– Ничего.
– Точно?
Никон развел руками.
– Хорошо. Тогда я расскажу Вам. Она не вышла сегодня на работу. Как раз должно было случиться совещание у регионального координатора. Ее стали искать. Телефон вне зоны. Отправили домой водителя. Тот обнаружил взломанную дверь. Квартиру обыскивали.
– Ого! – искренне удивился Никон. – Мартин, теперь Катрин. У вас есть версии?
– Есть. Недавно к региональному координатору приходил ваш предыдущий супервайзер – Паула. Она рассказала ему о конфликте. Просила объективно отнестись к версиям двух сторон. Еще ранее, Катрин сообщила ему про ощущение, будто за ней следят. Это чувство появилось, когда Вас перевели. Вы улавливаете тенденцию?
– Слабо, – покрутил головой Никон.
– У Вас есть мотив.
– Вы серьезно?
– По крайней мере, прямо или косвенно об этом сообщили три человека. И вот, кстати. На просторах интернета наши ребята обнаружили занимательное видео о том, как некто в очень странном месте отбирает у Катрин планшет. Вот взгляните.
Следователь протянул экран. Драка за сумку в хорошем качестве Никона расстроила. Неужели даже оператор, снимавший постановку, отвлекся?
– Хочу услышать Вашу версию происходящего.
– Моя версия состоит в том, что в отношениях с Катрин я никогда не думал заходить дальше споров и сарказма. В этом клубе действительно скакал мой баланс. Это должно быть в журналах. И что это такое: злая шутка или сбой в работе системы, надо еще разбираться. Я не тот человек, который будет заходить дальше споров или того, что вы увидели на видео.
– Хорошо, – отступил следователь. – Я понимаю, что в линии Мартин – Катрин Вы случайный элемент. Но проявляющиеся факты свидетельствуют против Вас. Если региональный координатор будет нависать, нам придется обсуждать этот вопрос в другой обстановке.
Грузноватая фигура оказалась у двери так же быстро, как прежде, в кресле. Уже из-за двери долетела фраза:
– Спокойного дня!
Никон отметил скрытый сарказм. Посмеялся. Часть переживаний ушла в смех. Часть влилась в размышления о ситуации. Стало спокойнее. Никон поплыл по течению дальше.
Глава 17.
Навязчивые переживания, связанные с происходящим вокруг, вернулись быстро. Никон не стал их гнать. Знает: в памяти, в бессознательном, уже полным ходом идет разбор сложной задачи. Задачи, в решение которой его втянули без его согласия. Задачи, которая ему не интересна. Зачем ему все эти убийства и похищения? Он хочет спокойно работать. Приносить пользу людям. Получать хоть какие-то деньги. Потреблять хоть какие-то блага цивилизации. У него и так проблем полно.
Как он не заметил этого? Нагромождение незначительных, казалось, для него событий неожиданно превратилось в неподъемный груз. Откуда она вообще взялась – эта Катрин? Снаряд, выпущенный на той далекой войне, снова попал в цель? Бомба замедленного действия?
Мутная река воспоминаний увлекает пробковое сознание своим бурным течением. Никон не сопротивляется. Сначала осторожно, потом все полнее отдается во власть непредсказуемого течения. Плывет.
С тех пор, как должность супервайзера заняла Катрин, обсуждения работы стали особенно долгими и нудными. Пережевывания одного и того же Никона напрягают. Настя, не смотря на свой подвижный, неуравновешенный нрав, терпит.
– Это же психодиагностика! – двадцать седьмой раз повторяет Катрин. – В методических документах ничего не написано про психодиагностику! Наша задача – мониторниг общего состояния переселенцев и кризисная интервенция!
– Если не написано – это не значит, что нельзя. Все это писалось в полевых условиях. С учетом потребностей! – снова пытается объяснить Никон. – А потребность есть.
– Я здесь супервайзер и я буду устанавливать правила. Психодиагностика существует для тех, кто не может понять человека в беседе, в танце, в игре!
– Есть такие вещи, которые очень сложно и долго понимать в беседе или в игре, – настаивает Никон. – Какая может быть кризисная интервенция без четкого представления о проблеме? Все люди разные. Очень разные. Особенно дети.
– Блин! Мне уже надоело, – влезает Настя на русском. – Забей. Какая тебе разница? Вцепился в эти методики. На хрена оно тебе надо!? Работай, как работается. Не спорь!
– Что ты сказала?! – интересуется Катрин.
– Сказала, что Никон не прав. Что у супервайзера больше полевого опыта.
– Спасибо.
– Сама будешь теперь объяснять родственникам, почему дети прячутся от хлопанья дверей под кровать, не смотря на все уговоры, в каком они состоянии и в чем проблема! – не выдерживает Никон.
– И объясню! – размашисто отвечает Настя. – Все просто! Реакция на травматический стресс!
В детском саду встречают радушно. Мы здесь по рекомендации методиста психологов городского отдела образования. Приятная заведующая. Супермать, готовая сама заботиться обо всех трехстах воспитанниках. С порога начинает рассказ о том, какие здесь замечательные детки и квалифицированные воспитатели.
Первый визит мы делаем втроем. Я, Настя и Лена. Я и Настя – недавние студенты. Лена – звезда, способная очаровать кого угодно. Контакт с руководством налажен. Мы уже пьем чай в небольшой комнатке разрисованной сказочными персонажами. Постепенно переходим к обсуждению проблем.