Я отпустил ее и открыл дверь в коридор. Там пока никого не было; я вышел из комнаты и закрыл дверь за Пимой. Мы побежали на цыпочках в сторону другого, противоположного лестнице конца коридора. Там должна была быть пожарная лестница, и она действительно оказалась на месте. Пропустив Пиму вперед, я вышел за ней, закрыв за собой окно. Спуск не занял много времени, холодные перекладины лестницы, как оказалось, не слишком ее пугали. Едва спустившись на землю, мы наткнулись на большой "коммодор". После нескольких секунд лихорадочных размышлений я потянул Пиму за Руку.
- Ключ! Поедем на этом, мою машину они уже знают. Она подала мне ключ, стоивший мне немалых денег, но крайне необходимый как раз в подобных случаях. Замок "коммодора" поддался без малейшего сопротивления; я втолкнул внутрь Пиму и бросил на широкое заднее сиденье чемодан. Тихо закрыв дверь, я слегка опустил окно. Вокруг все еще царила тишина; я вставил ключ в замок зажигания и, когда вспыхнули огоньки на приборной доске, увидел в их свете маленькую серебристую буковку "ф".
- Нам повезло, - прошептал я Пиме. - Мы сидим в "коммодоре-форте". Теперь они могут нас преследовать хоть до самой смерти.
Двигателя мы не слышали, нас мог выдать лишь тихий шелест гравия под колесами. Проезжая мимо мусорных баков, я заметил просвет между деревьями - там была дорога. Я медленно поехал в ту сторону. Проехав несколько десятков метров, я свернул налево, а затем, выехав на дорогу уже за моим "бастаадом", вдавил газ до упора. Я включил фары, и мы помчались вперед, пока без каких-либо планов и цели. Свернув на второй съезд, ведущий на юг, я после получаса езды остановился и, включив свет, сказал Пиме:
- Если у вас ко мне какие-то вопросы, то у нас есть время поговорить. Мне нужно сориентироваться на местности.
- Не знаю, о чем вначале спрашивать. Это один сплошной кошмар… - Она покачала головой.
- Ага. Ладно. Сейчас поедем, и я все вам расскажу. - Я улыбнулся и включил навигатор.
Сориентировавшись в окружающей обстановке, я тронулся с места. Темнота начала рассеиваться; мы мчались, время от времени сворачивая в объезды и боковые дороги. И все это время я говорил. Я начал с фальшивой Пимы и на ней же хотел завершить, но, сам не зная почему, рассказал о разговоре с Вуди, о моих подозрениях в отношении той шестерки "подмененных" и выговорился, наверное, как никогда. Прошло часа два, прежде чем я закончил. Мы ехали еще часа два, после чего я свернул на дорогу к лесу, и еще через десять минут мы добрались до большой деревянной хижины. Я купил ее полтора года назад в одном агентстве, потребовав сохранить имя владельца в тайне и велев обставить как обычный дом. У меня там были комп, телефон, огромный погреб и сауна. Денег мне на нее не хватало, но я все же ее купил и теперь радовался этому глупому поступку. Я завел машину в гараж, и мы прошли через внутреннюю дверь в дом. Я попросил Пиму сыграть роль хозяйки, а сам вышел через дверь гаража наружу и вернулся пешком до главной дороги. Срезав с сосны две большие ветки и таща их за собой по следам колес, я причесал траву так, что только собака или анализатор могли бы обнаружить наш след. Заняло это у меня часа два. Когда я вернулся, Пима в светлых брюках суетилась на кухне, опустив шторы на окнах, прежде чем включить свет. Что-то одобрительно буркнув, я направился в ванную и рухнул в почти кипящую воду. Час спустя, красный как рак, я вышел в столовую и застал там пиршество, о каком мечтал все свои холостяцкие годы. Я набил брюхо картошкой, фаршированной грибами, рыбным салатом, половинкой цыпленка и закончил огурцами с ананасом в желе. Кофе был именно таким, каким и должен быть - тяжелым, словно паром на Потомаке, и черным, как Груки. Мы пили молча, добавляя себе приятные ощущения сигаретным дымом.
- Этот твой Вуди неправ, - неожиданно сказала Пима. Я с удовольствием воспринял переход на "ты".
- Почему ты так считаешь? - спросил я лишь оттого, что мне приятно было с ней говорить.
- Питер сразу же после тех прививок страшно изменился. Стал подозрительным, все время кричал, что я за ним шпионю, хотя у меня такого и в мыслях не было. Он все время наталкивался на разные проблемы, с которыми не мог справиться, и злился, когда я хотела ему помочь. Пытался меня изнасиловать, хотя пару месяцев назад сам предложил спокойно разойтись до начала официального дела о разводе. И если бы это действительно был не Питер, а его двойник - хотя это невозможно - то такая подмена все бы объясняла. Но это не был двойник, это был Питер, лишь страшно переменившийся.
Она держала чашку в ладонях, грея их о ее стенки, хотя температура в помещении уже пришла в норму. Я набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул.
- Это весьма странное дело. - Я сам удивился тому, насколько оригинально прозвучало мое утверждение. - А Дональд Инглхардт?
Она скривилась, опустив уголки губ, и тряхнула головой. Волосы выскользнули из-под тонкой повязки.
- Эта фамилия говорит мне не больше, чем рядовому жителю нашего штата. Богач. Ничего больше не знаю.
- Но Питер с ним разговаривал. Инглхардт это подтвердил.
- Ничего не знаю. Может быть. Но мне он ничего не говорил о скандале, связанном с Инглхардтом. Ничего, - повторила она и посмотрела на меня.
- Все ясно, то есть ничего не ясно. Кто-то хочет направить меня к Дональду Инглхардту, и ему это удается. Сразу же после этого кто-то, может быть тот же самый, убивает нанятого специально для того, чтобы сыграть передо мной твою роль, двойника. Или кто-то совсем другой. Честно говоря, не вижу в этом особого смысла. В одном только я уверен - что та Пима не покончила с собой. Тебя тоже искали… А! Кстати! Где ты была?
- Я взяла отпуск и поехала к подруге на озеро Эри, но по дороге передумала и просидела в каком-то отеле у Северной автострады. Потом вернулась домой… и нашла ее…
- Вот почему тебя не могли найти. Подставили ту, другую, и одновременно искали. Если бы ты оставалась в отеле… - Я замолчал, но, видимо, слишком поздно. - Идем спать? - быстро спросил я.
Она кивнула, уставившись в чашку. Я пошел наверх и приготовил постель, а потом из шкафа внизу достал мягкий спальный мешок и подушку. Принеся из холла куртку, я положил ее на кресло, не желая при Пиме вынимать из нее оружие и по-киношному прятать под подушку. Пима отнесла посуду в кухню. На лестнице она обернулась и сказала:
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - ответил я и проводил ее взглядом до самого верха, пока она, не оборачиваясь, не исчезла за углом.
Я разделся и влез в спальник. Лежа в темноте, я курил и размышлял. Я выкурил четыре или пять сигарет, ничего особо интересного так и не придумал и в конце концов пошел наверх. Мы встретились на лестничной площадке, а когда я взял ее на руки и понес в комнату, она прошептала мне на ухо:
- Если бы я не видела тебя сегодня в деле, подумала бы, что у тебя нет никаких шансов распутать это дело - слишком уж медленно ты соображаешь…
Я проснулся, как только Пима выскочила из постели и начала одеваться. Не открывая глаз, я пытался догадаться по шороху отдельных предметов гардероба, что именно она сейчас надевает. Встал я, лишь услышав из кухни звон посуды и шипение кофеварки. Побрившись и приняв душ, я вошел в кухню, чувствуя, что уверенности в себе мне явно не хватает. Пима стояла ко мне спиной, расставляя на столе чашки, и чувствовала себя, похоже, точно так же. Я мягко поцеловал ее в шею и сел за стол. Она села напротив, но не произнесла ни слова. Все так же молча мы позавтракали.
- Знаешь что? - неожиданно спросила она. Я фыркнул и облился кофе.
- Вопрос "знаешь что?" занимает в моем личном перечне второе место, - выдавил я, закашлявшись.
- Перечне чего?
- Перечне… э… не слишком умных вопросов, придуманных человечеством.
- У-умник. - Она надула губы и сделала паузу, после чего все же не выдержала: - А первое место?
- Ты уже спишь? - спросил я.
- Что?
- Вопрос "ты уже спишь?" - вершина человеческих возможностей. Он всегда приводит меня в бешенство, особенно когда меня таким образом будят.
Пима встала и начала собирать посуду, какое-то время мне казалось, что она все же обиделась. Поставив чашки и тарелки в посудомоечную машину, она повернулась ко мне.
- Знаешь что? - с серьезным видом спросила она. - Я тебя таким образом будить не буду.
Я встал из-за стола и подошел к ней:
- Тебе незачем меня будить, я и так в твоем присутствии не сплю. М-м-м…
- Подожди. - Она высвободилась из объятий. - Я должна тебе кое-что сказать.
- Ну, если нужно… - Я снова сел за стол.
- Все, что ты мне до сих пор рассказывал, столь запутанно, что, скорее всего, это лишь небольшой фрагмент какой-то одной крупной аферы. Собственно, возможностей две. Внешне. Первая - несколько дел, случайно связанных друг с другом, но эта связь слишком явная и слишком сильная. И вторая - что это гигантская афера, начало которой все прозевали, а конец будет ужасен. И при всем при этом что-либо пытаться делать может быть уже поздно.
Я почувствовал, как по спине начинают маршировать несколько батальонов ледяных мурашек, и прижался к спинке кресла, надеясь раздавить хоть какую-то их часть. К счастью, Пима замолчала, перестав добивать меня повторением моих же собственных выводов.
- Я не вполне с тобой согласен, - я слегка нахмурился, что должно было придать моему лицу уверенное и, естественно, умное выражение, - но это уже мои проблемы. Я не привык вести расследование вдвоем. Всегда делал это в одиночку, и, по крайней мере, мне некого было обвинить в совершении ошибок. Признайся, было бы несерьезно, если бы я когда-нибудь явился к тебе с претензиями, что ты направила меня на неверный путь. Согласна?
Она несколько мгновений задумчиво смотрела на меня, а потом я увидел, как ее глаза светлеют.
- Ты почти так же глуп, как и все остальные особи твоего пола, - сказала она совершенно серьезно, не отдавая себе отчета в том, что по глазам ее давно видно: она вот-вот рассмеется; после чего повернулась и вышла из кухни.
Я достал из холодильника пиво и, не садясь, залпом выпил. Достав еще банку, я пошел с ней в комнату и сел рядом с Пимой на диван.
- Сейчас я уйду, - тихо сказал я. - Я просто должен уйти, - добавил я, злясь на самого себя. - Отсюда звонить нельзя. Однако время от времени я буду стараться звонить тебе. Не отвечай сразу ни на какие звонки. Когда перестанет записывать автоответчик, включи его и прослушай запись; отвечай лишь на второй звонок через минуту после первого, и только при условии, что пароль будет совпадать. - Я вскрыл банку и глотнул пива. - Я буду называть заглавия книг, которые стоят здесь на полке. При первом разговоре автор будет на А, при втором на В, при третьем на С и так далее. Понимаешь? - Она кивнула, не глядя на меня. - Впрочем, звонить часто я не смогу, мы не можем рисковать. Тебе же нельзя… - я выставил сжатый кулак и начал отгибать пальцы, - во-первых: выходить из дома, открывать кому-либо дверь, если только он не бросит через щель… - Я поколебался. - Что бросить?
- Пачку от "Ред дромадера".
- Отлично. Кроме того, не слишком шуми, следи за шторами. Если же кто-то начнет ломиться, иди на чердак и запрись там, естественно, перед этим включи телефон. - Я встал и вставил в щель аппарата свою визитку с закодированными номерами обоих телефонов. - Люк на чердак не сломать, кроме того, я оставлю тебе кое-какое оружие… умеешь стрелять?
- Смотря из чего. - Она пожала плечами.
- Найду что-нибудь подходящее. Это моя болезнь - собирать оружие. Наверное, я еще ребенок.
- Оуэн, не тяни. Езжай, ладно? - Она подошла и положила руки мне на плечи.
Я кивнул. Пима тоже кивнула, и какое-то время мы понимающе кивали друг другу. Потом я показал ей свой арсенал и перенес на чердак немного еды и воды. И оружия. Я бросил взгляд на книжную полку, и мы попрощались. Перед тем как ехать, я срубил две двухметровые сосенки, связал их вместе и привязал веревками к наружным ручкам дверей машины. Закрыв гараж и разбросав на бетонной площадке немного листьев и несколько палочек, я завел двигатель и тронулся с места. В зеркале видно было, как отлично работает "метла" за автомобилем. После меня не оставалось никакой колеи. Доехав так до дороги и проехав по асфальту несколько сот метров, я перерезал веревку с левой стороны. Связанные бревна отлетели вправо и покатились по обочине. Проехав еще немного, я перерезал вторую веревку. В соответствии с планом вся конструкция упала в кювет, и с шоссе ее не было видно, что мне и требовалось. Я прибавил газу.
Около часа дня я добрался до "Пальмовой рощи". Так же как и вчера, я медленно проехал мимо того места, где припарковал "бастаад", и свернул на проселочную дорогу, по которой мы выехали на автостраду. На задах отеля я быстро выскочил из машины и запер ее на ключ. Оглядевшись по сторонам и не увидев ничего заслуживающего внимания, я взобрался по лесенке на второй этаж. Окно было закрыто, но его можно было открыть чуть ли не пальцем, и я проник в коридор.
Я ожидал полной тишины, но ошибся. Халупа была настолько старой, что процесс ее разрушения был не только видимым, но и слышимым. Шум издавала чуть ли не каждая частичка пыли, а можно было предположить, что ее тут целые тонны. Я медленно двигался в сторону лестницы, останавливаясь возле каждой двери. От стен и дверей веяло столь безнадежной мертвенностью, что если даже кто-то за ними и прятался, то, наверное, как минимум уже лет сорок и теперь его мумия опиралась одним ухом о дверь, застыв в искривленной, неудобной позе.
Я дошел почти до самой лестницы, когда снизу послышался какой-то звук, похожий на короткий смешок или кашель. Не прибавляя шага, я прислушался к происходящему за дверями в номера восьмой, девятый, пятнадцатый и шестнадцатый и лишь затем осторожно выглянул в холл.
Там было пусто, по крайней мере, так мне в первое мгновение показалось. Лишь потом я краем глаза заметил, как дрогнула ветвь пальмы, убрал голову и достал "биффакс". Подождав немного, я выглянул снова. Теперь покачивалось уже несколько ветвей; я снова отступил назад и, опустившись на колени, высунул голову, слегка прикрываясь стойками перил. Угол зрения несколько изменился, и я увидел группу под пальмой.
На узком стульчике сидела крашеная блондинка, держа на коленях коротышку-портье. Коротышка правой рукой мял грудь блондинки, одновременно с помощью другой ее груди пытаясь совершить самоубийство, глубоко воткнув нос в мягкий, переливающийся, подрагивающий, словно порция телячьего заливного, мешок. Я не видел ее лица, но мне почему-то показалось, что она столь же аппетитна и свежа, как та пальма, под которой они сидели.
Я снова убрал голову и огляделся. Ближайший светильник находился в четырех шагах от меня. Я подошел к нему и через платок вывернул лампочку. Парочка внизу никак не реагировала, тогда я оторвал от сигаретной пачки полоску фольги, обернул цоколь лампочки и вкрутил ее на место. После второго оборота из-под пальцев с треском вырвалась искра, и отель погрузился во мрак. На цыпочках я возвратился к лестнице. Некоторое время было все еще тихо, затем послышался чуть хриплый женский голос:
- Мак, предохранители вылетели. Мак!
- Ну и что? - буркнул коротышка. - Тебе мешает? Ведь тут все равно никого нет. - Донесшийся снизу чмокающий звук свидетельствовал о продолжении прерванных ласк.
- Не дурачься! Иди сделай что-нибудь. Ну же! - Похоже было, что она спихнула его с колен.
Мысленно проклиная себя за глупость, я снова подошел к светильнику, вывернул лампочку и, положив ее на пол, вернулся к лестнице, как раз вовремя, чтобы увидеть, как коротышка и его пассия закуривают, а затем он уходит с зажигалкой в руке. Я бесшумно спустился по лестнице и направился в сторону стойки. Без труда отыскав ее, я обошел вокруг и присел за ней, так чтобы меня не было сразу видно. Через некоторое время загорелся свет. Нельзя было сказать, что очень ярко - лампочки начали светить словно с неохотой, как будто на побудке в доме престарелых. Я услышал шаги и голос:
- Все! Чертова проводка… Чего ты оделась? Эй! Ну что такое?
Я встал и сказал:
- Может, с нее уже хватит? Ты же любую девицу за несколько минут раскладываешь, так что не удивляйся, Мак.
Он высоко подпрыгнул, развернувшись в воздухе, блондинка лишь повернула голову. Мак уже снова стоял на полу, искоса поглядывал в сторону коридора, из которого вышел.
- Хочешь - попробуй, - спокойно сказал я. - Правда, я хотел с тобой поговорить, но если тебе надоело жить… - Я развел руками, как бы забыв, что правая весьма убедительно сжимает "биффакс".
- Чего тебе надо? - прохрипел недавний ухажер.
- Чей это "коммодор"? - Я показал большим пальцем на заднюю стену отеля.
Он открыл рот, но я услышал не его голос.
- Мой! Вы на нем вернулись? - Блондинка сидела чуть дальше под пальмой, опершись головой о стену.
- Да. Прошу прощения за доставленные неудобства, у меня не было выбора. - Не знаю отчего, но я ощутил нечто вроде уважения к этой женщине. Может быть, потому, что будь у меня столь же измученная физиономия, я не раздумывая ни мгновения бросился бы головой вниз с ближайшего моста над железнодорожными путями. - Баки полны, в "бардачке" лежат двести долларов. Еще раз прошу прощения. - Я слегка поклонился в ее сторону, но никакой реакции не дождался и вернулся к коротышке. - Что было надо тем типам в "бьюике"?
Он хитро прищурил глазки, явно пытаясь сообразить, что окажется для него более выгодным.
- Каким?
- Тем, которые сказали, что сделают с этой халупой и с тобой, если не покажешь им, в каком номере девушка. Ну? И помни, что я могу сделать то же самое, и даже лучше. Я их учитель.
- Ну-у… Спрашивали про девушку… Я назвал им номер девять, так, как вы хотели…
- Отлично, весьма тебе признателен. - Я сделал вид, будто верю в то, что он говорит. - Хорошо. А что стало с белым "бастаадом" на дороге?
Он слегка выпятил нижнюю губу и зыркнул в сторону телефона. Я прошел мимо телефона, оборвав по пути провод, и встал прямо перед коротышкой. Мы стояли так несколько секунд, а потом я топнул ногой, угодив каблуком ему по пальцам, и быстро подставил кулак под его внезапно начавшую клониться вниз голову. Он ударился носом о костяшки моих пальцев и застонал. Я театрально вздохнул.
- В… га-араже… - простонал он, держась обеими руками за нос.
- Пошли туда. - Я слегка подтолкнул его. - Вам тоже, к сожалению, придется пойти с нами, - повернулся я к блондинке.
Она сразу же встала и вышла из-под пальмы. Свет отнюдь не прибавил ей красоты. Я толкнул парня к выходу и пошел за ним, женщина возглавляла шествие. Остановившись на секунду на лестнице, я взглянул на подъездную дорожку. Она была пуста, но это приходилось принимать на веру, поскольку под деревьями и кустами могли расположиться два взвода танков. Я шел следом за парочкой, все время вертя головой, словно перископом на боевой позиции, и так мы дошли до темной будки в углу двора. Я подтолкнул парня к двери и спросил женщину:
- Кто его туда поставил?
Она повернулась ко мне:
- Они сказали, что это ваша машина и что берут ее в залог. Они сами ее туда поставили. Мак так сказал, я не видела. Меня заперли в подвале.
Мак уже открывал двери; я подошел ближе и взял его сзади за воротник.
- Включи свет, - сказал я.