- Сходи к Изиде и попроси у нее почитать тот словарь, который она тебе показывала - тот, что в бумажном переплете.
- Зачем он вам, вы, конечно, не скажете. Но не мешает придумать какое-то объяснение для Изиды. Без уважительной причины она его не даст - он антикварный, стоит кучу денег.
- Если не даст, то укради.
Ларсон и Яна захихикали.
- Я сказал что-то смешное? - возмутился Шеф. - Впрочем, поступим по-другому. Возможно, после поправки, которую я собираюсь внести в задание для Федра, оно уже не будет казаться таким смешным. Так вот, Изиде о словаре - ни слова, прошу прощения за каламбур… Воровать не надо, только пересними страницы.
- Шеф, помилуйте, их штук восемьсот…
- Ладно, пересними десять первых и десять последних. Снимки покажешь Вельяминовой. Попросишь ее достать мне точно такой же словарь - абсолютно идентичный, из того же самого тиража.
- И сколько мы готовы за него выложить?
Судя по тому, что проволочка была скручена в кольцо, Шеф настроился получить словарь задаром.
- Новая поправка, - сказал он угрюмо, - пусть достанет фотокопию. Не цифровую, а именно фото. Уяснил?
- Так точно.
- Все свободны!
Каждый наслаждается свободой по-своему. Я, например, до вечера консультировался с коллегами из наружного наблюдения по поводу того, когда удобнее сходить к Изиде, - так, чтобы, во-первых, не застать ее дома, во-вторых, не разбудить сигнализацию и, в-третьих, не быть замеченным соседями. Еще я узнавал, насколько опасны кошки, когда их держат вместо сторожевых собак. Мне хотелось выкроить побольше времени, чтобы прогнуться перед Шефом и переснять все восемьсот страниц.
Перед уходом домой я заглянул к Яне. По экрану ее компьютера ползли колонки цифр. Дожидаясь конца вычислений, девушка читала какой-то глянцевый журнал.
- Как успехи? - спросил я.
Яна оторвала глаза от журнала, посмотрела на меня задумчиво, затем перевела взгляд на экран.
- Странно все это, - сказала она и перевернула страницу.
- Не взламывается сеть?
- Час, как взломала. Это их баланс, - кивнула она на экран.
- Не сходится? - снова попытался угадать я.
- Не проверяла. Я в бухгалтерии ничего не смыслю.
Пробежав глазами страницу, Яна отложила журнал и взяла следующий - их у нее была целая стопка. Никогда раньше не замечал, чтобы Яна собирала стопки журналов с кинодивами на обложках.
- Тогда что в нем странного?
- Не в нем. В Олли Брайте. Два года назад он попал в крупный скандал из-за одной старлетки. Девице не было и восемнадцати. По слухам, Брайту пришлось здорово раскошелиться, чтобы замять дело. Теперь посмотри снимок на пятой странице, - Яна подала мне журнал, который она отложила.
На снимке красовался Олли Брайт в смокинге с бабочкой, рядом с ним стояла тоненькая девушка в вечернем платье. Брайт приобнимал девушку за талию, оба держали бокалы, при беглой оценке - с драй-мартини. Я взглянул на дату на обложке. Ноябрь прошлого года, полтора месяца назад.
- Вечеринка по поводу какой-то очередной кинопремии, - пояснила Яна. - Сколько, по-твоему, этой девушке лет?
- Пятнадцать, - предположил я.
Яна резко выхватила журнал из моих рук.
- Ну, это ты загнул! Минимум - семнадцать.
- Пускай хоть сто семнадцать. Мы же не дело об удочерении расследуем.
- При чем здесь удочерение? У Брайта вполне определенный вкус касательно женщин. Ему нравятся молоденькие, а Изиде сколько?
- Сорок один.
- И ты хочешь сказать, что они любовники?
- Но они встречаются у нее дома. Не в карты же они играют.
- На твоем месте, я бы выяснила, во что они на самом деле играют. Но они не любовники, это точно.
- Вот ты бы ему понравилась, - сказал я ("покидая Янин кабинет", - можно было бы добавить, если бы я сумел войти туда целиком).
- Увы, - вздохнула Яна, - мне уже двадцать пять.
- Выглядишь на шестнадцать.
На мой взгляд, так оно и есть, но Яна, если бы речь шла не о ней, накинула бы еще пару-тройку лет.
11
В службе наружного наблюдения у нас работает некто Рогов. Когда ему поручают проникнуть в запертое помещение и забрать оттуда какую-нибудь вещь, он, проделав работу, отчитывается тремя словами: "вошел", "забрал", "вышел". Потому что он никогда не роняет вазы с сушеной икебаной. Слава богу, ваза осталось цела, но стебли трока перепутались, и битых полчаса я составлял их в прежнем порядке. Для образца я использовал вторую вазу, стоявшую в другом конце холла - я помнил, что букеты были относительно схожи. Сравнивая букеты, я ходил туда-сюда раз десять, - и в этом сказалось мое благоразумие, ибо рискни я перенести вторую вазу к первой, я бы как пить дать ее разбил, потому что под ногами постоянно путалась одна из кошек - черная или белая, я не рассмотрел. Как однажды оговорился Ларсон, ночью все кошки - мышки. Впрочем, было только шесть вечера. Верхний свет я не включал, пользуясь принесенным с собой фонарем. Изида в это время находилась у себя в клубе, Рогов сторожил ее у входа. Закончив с вазами, я, наконец, добрался до словаря. Это был "Словарь русского языка" Ожегова, изданный в 1988 году. Учитывая, что мне еще предстояло убрать осыпавшуюся с букета пыль и замести - в буквальном смысле - следы, я переснял только двадцать страниц - десять первых и десять последних - так, как велел Шеф. Затем вернулся к вазе и вытер кое-как пол. Тут я вдруг подумал, а не отыщется ли какого-нибудь Паганини, который вычислит меня, как Моцарт - Филби? И я впервые в жизни решил подставить вместо себя невиновное гражданское лицо. Я достал пузырек с валерьянкой и подманил кошек к вазе. Самой настойчивой оказалась черная Гекки - она-то и поплатилась. Взяв Гекки за шкирку, я провел ее пушистым боком по остаткам мусора. В награду она получила дозу валерьянки. Из любви к животным я дал немного и Софи.
- Как Гекки уронила вазу, я могу себе представить, - вслух размышлял Шеф, - но как она подняла ее обратно?
Честно говоря, об этом я не подумал. Однако выразил надежду, что все обойдется. Изида, придя домой в начале одиннадцатого, действительно ничего не заметила, за исключением плохого самочувствия мучимой похмельем Гекки. Софи к тому времени уже оклемалась.
Лия пообещала, что фотокопия словаря появится у нее дня через три. Она выяснит, в какой библиотеке есть оригинал, и напишет туда письмо с просьбой снять копию и переслать ее в Фаонскую Планетарную библиотеку.
Тем временем Яна продолжала исследовать структуру фаонского "Роботроникса". В своем письме Гроссман предостерегал нас от попыток предпринять что-либо подобное до его приезда. Прочитав его письмо, Яна утроила усилия. К понедельнику (9-е января по синхронизированному календарю) она добралась до майской документации производственного отдела. "Паспортные" даты выпуска у Краба и Ленивца отличались на два дня, но нейросимуляторы им установили в один и тот же день. В одну смену с ними с главного конвейера сошло еще девяносто восемь роботов. Точнее, это были еще не роботы, а лишь так называемые базовые модели, которые отличались друг от друга только заводскими номерами. После схода с конвейера базовые модели получали дополнительную оснастку в соответствии со специализацией. Окончательной доводкой занимался оптовый покупатель. Процесс "доводки" заключался в обучении роботов тем или иным навыкам. Кого-то определяли в домработницы, кого-то в ремонтники, а некоторые везунчики становились ассистентами у хирургов.
Из ста роботов в медицину пошло только трое. Шеф поручил проверить, не было ли в последнее время незапланированных смертей на хирургическом столе. Если и были (кто ж теперь признается!), то не по вине роботов, поскольку всех трех кибернетических медбратьев устроили в патологоанатомическую лабораторию при медицинском факультете Фаонского университета. Узнав об этом, Ларсон задался философским вопросом: может ли робот отличить мертвого человека от живого, если они молчат. Я посоветовал ему переадресовать вопрос Гроссману.
Новость, которая могла бы обрадовать Виттенгера, но чрезвычайно огорчила нас, состояла в том, что за вычетом Краба и трех патологоанатомов все роботы из той партии пошли на экспорт. Ленивца отправили на Землю для участия в какой-то малозначительной выставке, после которой всех участвовавших в ней роботов пустили в продажу. Так Ленивец очутился в Браске. Остальные девяносто пять подозреваемых распределились следующим образом:
40 роботов - на Лагуне, Сектор Причала.
40 роботов - на Эрме, Сектор Эрмы.
15 роботов купил "Галактик-Трэвэлинг", и их могли увезти черт знает куда.
Кроме того, существовала вероятность, что потенциальные убийцы окажутся не в этой сотне, а в любой другой - "Роботроникс" штамповал роботов тысячами. Сколько же всего роботов-убийц? Пять - как карт, предсказавших будущее? Шесть - те же карты плюс Паж Посохов? Двадцать миллиардов - по одному на каждого жителя Млечного Пути? Сколь бы их ни было, начинать поиски следовало с той сотни, в которую затесались Краб и Ленивец.
- Потенциальные убийцы могли давно стать актуальными, - заметил Ларсон, - криминальную сводку по Эрме и Лагуне мы не проверяли.
Выложив все свои идеи относительно того, откуда берутся роботы-убийцы, и не получив от Гроссмана ничего определенного в ответ, Ларсон принял на себя роль дежурного скептика.
- Сводку проверит Федр, - озадачил меня Шеф.
Яне он поручил более детально вникнуть в организацию производства на "Роботрониксе", сосредоточившись, прежде всего, на конструкторском бюро.
К концу дня выяснилось, что в настоящее время такое подразделение как "конструкторское бюро" в документах компании "Роботроникс-Фаон" не упоминается.
- Расформировали или переименовали, - предположила Яна.
- Или ты недостаточно вникла, - уточнил Шеф.
- Взломала все, что взламывается, - Яне понравился эвфемизм "вникать", и чтобы упрочить его, она назвала все своими именами.
- Если расформировали, - продолжал рассуждать Шеф, - то куда делись сотрудники?
- Знаю точно, что один из них умер.
- Кто? - насторожился Шеф.
- Борисов, - произнесла Яна стеснительно, потому что надеялась, что Шеф сам догадается. Шеф порою "выключал" чувство юмора, чтобы поставить сотрудника в неловкое положение, - ведь известно, что шутка, непонятая боссом, автоматически признается глупостью. Но сейчас он действительно не догадался, и, понимая это, Яна в порыве подобострастья затараторила:
- Нет никакого списка сотрудников. В текущем штатном расписании никто не причислен к конструкторскому бюро, поэтому его, скорее всего, больше не существует. О том, чем оно занималось в борисовскую эпоху, есть только косвенные данные. Понятно, что Борисов конструировал нейросимуляторы для небольших партий роботов, изготовляемых под конкретный заказ. В частности, все роботы из "Дум-клуба" были оснащены "мозгами" его производства. Единственный выход, - резюмировала Яна, - это натравить на местное руководство Гроссмана. Ему, как доверенному лицу Чандлера, ни в чем не будет отказа, и мы получим всю документацию, включая список сотрудников.
- Так что же, ждать Гроссмана?
- Либо так, либо попросим его прислать соответствующее распоряжение.
- Не будем торопиться, - вынес решение Шеф.
Мой доклад оказался еще короче. В криминальных новостях, пришедших с Лагуны и Эрмы, ничего не говорилось об убийствах, столь жестоких, чтобы отбить память у роботов. Возможно, что подробности о киберамнезии скрываются в интересах следствия, но взлом инопланетной базы данных - задача трудоемкая…
Я посмотрел на Яну. Она подтвердила:
- Очень трудоемкая. Взлом - процесс интерактивный, даже в чем-то интимный, поэтому заниматься им удобнее, находясь в непосредственной близости от источника.
- Ты мне нужна здесь. - Шеф предупредил ее предложение сгонять в командировку. - Локус Галактической Полиции…
- Вникнуть? - с профессиональной небрежностью спросила Яна.
- В смысле?
- Я им займусь.
- Только так, чтобы они этого не заметили. Наконец, остается Изида… - Шеф нахмурил лоб. - Не послушать ли нам, о чем она беседует с Олли Брайтом или с кем-нибудь еще…
- Это легко устроить, - вставил я, - до какой степени мы готовы влезть в ее частную жизнь? Устанавливать камеры в ее спальне я бы не рекомендовал - из эстетических соображений, нежели из этических.
- Последние тебе неведомы, - заметила Яна, - впрочем, о первых ты тоже… - она не договорила, но смысл и так был ясен.
- Пока только видеофон и комлог, - сказал Шеф, обращаясь ко мне. - Когда Вельяминова добудет словарь?
- Ориентировочно, послезавтра. Возможна задержка, но ненадолго.
- Поторопи ее.
Интересно, что бы это дало?
Я ответил, что, разумеется, потороплю, и на этом совещание закончилось.
12
Кто-то вычислил, что самые спокойные дни - это вторники. Я не спеша поджаривал тосты - не с тем, чтобы проверить вычисления, а просто потому, что хотелось есть и торопиться было некуда. В пять минут десятого позвонил Рогов и испортил мне аппетит. Заодно, он опроверг всю теорию насчет вторников.
- Изида, - сказал он, - только что заказала билеты на рейс до Терминала. Оттуда у нее транзит до Лагуны.
- Почему ты сказал "билеты", а не "билет"?
- Потому что их было два.
Я согласился, что это достаточный повод, чтобы прибегнуть к множественному числу.
- Был второй звонок, - продолжил Рогов, - некоему Олли… Из разговора следует, что они летят вместе.
- Когда? - спросил я, краем глаза наблюдая за тостами.
- Поесть успеешь, - ухмыльнулся коллега, - если только ты не готовишь еще и утку по-пекински. Вылет из Центрального в девять тридцать вечера, рейс триста восемнадцать. Не знаю, какие у тебя планы, но если ты не успеваешь, я могу позвонить в космопорт и сказать, что в челноке заложена бомба. Делать это надо ближе к вылету.
Я поблагодарил его за предложение. Тут же проинформировал Шефа.
- Рабочий день начинается в девять, - сказал он, не пожелав мне доброго утра. Я промолчал.
- Почему они летят вместе? - спросил он.
- Может, у них свадебное путешествие. А мы тут голову ломаем…
- У Яны есть одно возражение на сей счет. Она тебе говорила?
- Говорила.
- Когда следующий рейс?
Собственно, только после этого вопроса вторник можно было считать действительно испорченным.
- В десять сорок. Но я уверен, можно успеть и на этот…
- И будешь мозолить им глаза?
- Хорошо, полечу следующим.
- Но это еще не причина, чтобы не зайти на работу, - хмыкнул Шеф и отключил связь.
Не хочу быть неправильно понятым, я не против командировок на другие планеты, - как и не против того, чтобы приходить на работу вовремя. Но улететь, так и не узнав, зачем Шефу понадобился словарь… В общем, я готов был выложить тысячу причин, почему вместо меня стоило послать Рогова. Однако Шеф твердо решил больше никого не подключать к "делу интуиционистов":
- Я (прозвучало оно, как "Мы" у монархов докибернетической эры) через Другича дал слово Чандлеру, что о деле будут знать только пятеро…
- … роботов. - Яна, вероятно, думала, что сказала это для меня, но ее услышали и Шеф и Ларсон.
- Вы опять про карты, - Ларсон махнул на нас, как на безнадежных больных, - какая следующая? Повешенный?
- Насколько я помню, она была первой, - возразила Яна, прекрасно помнившая, что первой картой Изида обозначила меня.
- Нет, - с наивной миной произнес Шеф, - Федр у нас Паж Посохов, его карта, как мне кажется, не в счет. Колесо Фортуны, Башня, Мудрец, Девятка динариев, Повешенный, итого пять карт, которые Изида показала Федру. Две карты - Колесо и Мудрец - себя обнаружили. Предположим, что клиентом Филби была Изида. Если так, то это она, подписав письмо именем Петерсон, узнала от Мосса, с какого номера звонили Крабу. Она интересовалась вполне определенным роботом - тем, который впоследствии стал убийцей. Отсюда два вывода. Первый: ей могут быть известны оставшиеся роботы-убийцы. Поэтому она направляется на Лагуну, куда экспортировали роботов из той же партии, что и Краб. Второй вывод: спрашивая Мосса о номере, она искала не Вельяминову, а ЧГ, который, по ее мнению, должен был позвонить Крабу. Роль ЧГ малопонятна, роль карт таро непонятна совсем, но билет до Лагуны - это факт, а факты мы принимаем во внимание, каких бы жертв это ни стоило…, - Шеф посмотрел на меня, как бы спрашивая, готов ли я пойти на жертвы.
- Готов, - сказал я.
- Поэтому, - продолжил он, - я принял решение отправить Федра на Лагуну.
Это уже не было новостью: прибыв в Отдел, я попросил Яну собрать мне в дорогу пару бутербродов. В ответ она попросила оставить что-нибудь на память.
Ларсон напомнил:
- Шеф, на Фаоне остаются три подозрительных робота. Я имею в виду тех, что работают в патологоанатомической лаборатории.
Шеф помолчал с минуту, потом спросил:
- Хью, ты умеешь ремонтировать роботов?
- Отучать их убивать? Вряд ли…
- Так я и думал. А портить?
- Не пробовал.
- Значит, у тебя есть шанс научиться делать хоть это. С теми тремя мы поступим так. Ты придумаешь, как всерьез вывести их из строя - короткое замыкание им устроить или вроде того. Объяснишь все Рогову. Он будет задавать много лишних вопросов, но ты не поддавайся. От него потребуется только проникнуть в лабораторию и испортить роботов. Я же позабочусь о том, чтобы Гроссман распорядился заменить их новыми, причем, изготовленными на Земле. Гарантийный срок у них не истек, поэтому замена будет выглядеть естественно. Испорченных роботов мы выкупим якобы на металлолом.
- Отличный план, - одобрил я, - почему бы не поступить точно так же с остальными девяносто пятью?
- Если Гроссман даст санкцию, то мы так и сделаем. Помни, что в глазах Чандлера наша главная задача заключается в том, чтобы спасти репутацию его компании. Хотя… - Шеф почесал проволочкой лоб, - кто сказал, что ты летишь на Лагуну не за тем, чтобы покалечить сорок роботов.
- Вы это всерьез? - удивился я.
- Если не будет иного выхода. Я уже чувствую угрызения совести за то, что связался с "Роботрониксом" вместо того, чтобы предупредить владельцев роботов об опасности. Мы несем ответственность за смерть Хинчина. Если появятся новые жертвы, то позора нам не избежать. И он будет заслуженным. Поэтому, как я уже сказал, за неимением иного выхода - стреляй им в нейросимулятор.
- Не знаю, как Ларсон, но я ни на что другое не способен. Искать убийц среди людей, я, безусловно, умею, но среди роботов…
- Он прав, - поддакнул Ларсон.
Шеф снова задумался.
- Хорошо, Гроссман полетит с тобой. На Фаоне мы как-нибудь без него разберемся.
В характерной манере Шеф распоряжался судьбами людей, не взирая на чины. Подумать только: правая рука президента Чандлера, светило земной кибернетики доктор Гроссман назначен мне в помощники!
- А он согласится? - спросил я.
- Будет вынужден, - зловеще проскрежетал Шеф. Его проволочка в этот момент сильно смахивала на виселицу - или это он изобразил карту "Лё пендю".