- Вопрос, с кем летите вы! Когда вы хотели подглядеть в комлог вашего мрачного спутника, я подумала, "ну и тип!". Сегодня днем я поняла, что, вероятно, в вашей компании это принято…
Произнеся эту загадочную фразу, она пощекотала мне бицепс краем шелкового шарфа (как бы невзначай, разумеется) и пошла по коридору в сторону отсека с каютами бизнесс-класса. Я последовал за ней, и поскольку идти рядом в узком коридоре не было никакой возможности, я был вынужден шептать ей в макушку.
- Сколько человек вы насчитали в нашей, как вы сказали, компании? - В то, что она застукала Гроссмана, я не верил. Люди его типа доверяют грязную работу другим.
Она так резко обернулась, что я едва не поцеловал ее в лоб.
- За мой ответ я не требую аванса, - произнесла она, уклоняясь от поцелуя.
- Обещаю вознаграждение после ответа. Рассказывайте.
- Когда вы обедали, из вашей каюты тайком вышел какой-то мужчина.
- Вы его разглядели?
- Нет, выйдя из каюты, он направился в другую сторону. Кажется, он не хотел, чтобы его видели.
- Это точно был не я?
- Ну, это уж вам виднее, - она сочла, что я над ней издеваюсь. - Или вы страдаете раздвоением личности?
- Все-таки, как он выглядел? Это был тот человек, с которым я завтракал?
- Нет, он был моложе и с волосами.
- Настоящими?
- Извините, я не успела за них подергать. Я вообще не имею привычки дергать мужчин за волосы. Смотрите, беседую тут с вами уже сколько времени и ни разу не дернула.
Парик на даме она, пожалуй, вычислила бы и по телефону.
- Можете подергать, - я наклонил голову, - только не обижайтесь.
- Я и не обижаюсь.
- Что радует. Скажите, вы смогли бы узнать его среди пассажиров?
- Если увижу кого-то похожего, то непременно доложу. Только вот кому докладывать? Если придерживаться правил игры, то доложить я, вероятно, должна вашему спутнику. Это окончательно вас запутает.
- Я и без того запутан. На всякий случай, меня зовут Федром. Ему и доложите.
- Все-таки у вас раздвоение… Гретта, - представилась она и захлопнула дверь в каюту. Номер каюты - "17" - я вспомнил, посмотрев в зеркало на свой лоб.
Гретта, Гретта, это чайник, а не "беретта"…
В действительности, это был несессер, но вместо электробритвы в нем лежали батареи к бластеру и универсальный сканер-ключ. Кобура с бластером лежала под ним… Снизу или сбоку я ее положил? Сбоку, чтобы было легче достать. Снизу, чтобы у ленивого таможенника не дошли руки. Впрочем, она могла и сместиться. Не слишком ли аккуратно сложена одежда? Пожалуй, что слишком. Без сомнений, в рюкзаке действительно кто-то копался.
Жучков в каюте не было, а так называемые "следы пребывания" могли остаться от предыдущих пассажиров. Поразмышляв над раскрытым рюкзаком, я вернулся к каюте Гретты и открыл замок УСКом. Я только хотел проверить, насколько это просто сделать, но меня не поняли, и к себе я возвращался с перевернутым номером "1717" на лбу.
Если все равно страдать, то надо было проверять УСК на каюте Гроссмана. Появление нового персонажа меня не озадачило. Я вспомнил, как в Калифорнии за Другичем следили люди Чандлера. Было бы удивительно, если бы он и Гроссман не устроили проверку и мне. Это было бы логично, а все логичное стоит воспринимать таким, каково оно есть. Поэтому мне необходимо было предусмотреть другие варианты. После ужина я зашел к Гроссману - вполне легально, с его разрешения.
Кибернетик шевелил пальцами перед толстым планшетом; под планшет в качестве подставки он подсунул "Путеводитель по Галактике". Голографическая клавиатура не была видна с моего ракурса.
- Доктор, - спросил я, - у вас есть какие-нибудь соображения насчет того, кто, кроме нас с вами и кроме тех, кто на нас работает, мог бы заинтересоваться делом роботов?
- Вы не упомянули того, кто запрограммировал роботов.
- Потому что о нем я и пришел поговорить. О вашем таинственном конкуренте. Кто он? "Кибертехнологии"? "Ай-Би-Эм"? "Эппл"?
- Это конфиденциальная информация. Соглашение, достигнутое между нами и Другичем, предусматривает, что вы поможете нам найти роботов. Ни о чем другом мы не договаривались, поэтому я не могу вам ответить. Честно говоря, у нас есть пока только подозрения. В зависимости от результатов расследования они либо подтвердятся, либо, напротив, будут опровергнуты. Для пользы расследования вам лучше подойти к нему непредвзято.
- Поверьте, наша непредвзятость останется непоколебимой, даже если вашим противником окажется господь бог. Пожалуй, лишь такой противник, как "Майкрософт" заставит нас переметнуться…
Он и ухом не повел. Продолжал шевелить пальцами в том же темпе. Не симфонию ли он там сочиняет?
Цепочка значков на экране ничуть не напоминала ноты. Гроссман не возражал против того, чтобы я понаблюдал за их появлением. Он правильно подозревал, что я ничего не пойму.
- Я знаю, что у вас нет с собой камеры, - сказал он, когда, дабы размять пальцы, на несколько секунд перестал гонять воздух.
- Есть, но она не включена.
- Это одно и тоже.
- В любом случае, - вернулся я к прежней теме, - в "Роботрониксе" работает предатель. Вы делаете попытки его вычислить?
- Мой ответ, в содержательной его части, повторит предыдущий.
А меньше чем в семь слов послать меня он не мог… Вот за это я недолюбливаю высоколобых.
- Но вы убеждены, что Борисов не принимал участие в… как это сказать… саботаже.
- Его участие маловероятно.
- Отлично!
- Почему? - Он оторвался-таки от своей симфонии и посмотрел на меня с неподдельным интересом.
- Потому что меня интересует его конструкторское бюро. Раз вы его не подозреваете, то и не станете ссылаться на конфиденциальность.
- Я могу сослаться на конфиденциальность другого рода.
- Коммерческие тайны я не затрону. Что стало с его КБ?
- В прежнем виде оно больше не существует. При Борисове конструкторское бюро было убыточным, разработки, которые он вел, не окупались, поэтому бюро перепрофилировали, то есть, сделали ближе к нуждам массового производства.
- Кто занимался реорганизацией?
- Новое руководство фаонского "Роботоникса". Головной офис в их дела не вмешивался. Мы оцениваем баланс, а не частные перестановки.
- Вас не затруднит достать мне список сотрудников, работавших в КБ Борисова?
- Думаю, при определенных условиях это возможно. Во-первых, объясните мне, что вы дальше будете делать с этим списком. Во-вторых, вы сообщите мне, почему вы убеждены в том, что убийства будут продолжаться. Я понимаю, что вам запретили об этом говорить. То, что вы скажете, останется строго между нами. Вознаграждение я вам гарантирую.
Я не мог сказать ему, что буду искать в списке Человека с Гвоздем. Второе условие я даже не комментирую. Сделанное Гроссманом предложение было для меня неожиданностью, и я в спешке придумывал ответ, который устроил бы нас обоих.
Взглядом Гроссман испытывал меня на прочность (порочность?). Спасло меня то, что и лгуны, и люди, готовые предать своего работодателя, волнуются одинаково. Впрочем, нельзя отметать тот вариант, что с виду я был спокоен, как пространство Минковского.
Подходящий ответ так и не нашелся.
- Мне будет тяжело заслужить вашу щедрость, - сказал я.
- А мне, - усмехнулся он, - будет тяжело предоставить вам интересующий вас список.
Здесь мне полагалось возмутиться.
- Можно подумать, я для себя стараюсь. Для кого мы ведем расследование?
- Вот это, - Гроссман поднял палец, - я хотел поставить третьим условием, но потом подумал, что вряд ли вы знаете ответ…
Он отвернулся к планшету и снова зашевелил пальцами. В игре в недомолвки он меня переплюнул. Я отправился обдумывать ситуацию.
15
Строго говоря, обдумывать ситуацию я перепоручил Шефу. В три часа ночи я выбрался из каюты и пошел расставлять сети на неизвестного попутчика, заинтересовавшегося моими вещами. Кем бы он ни был, он должен время от времени принимать пищу, а единственным местом на корабле, где ее подают, был салон-ресторан. Я установил по видеокамере у каждого из двух входов, съем записи сделал контактным, чтобы камеры нельзя было запеленговать. В полчетвертого вернулся с мыслью, как бы не проспать завтрак.
Гретта за завтраком не появилась. Я позвонил ей в каюту и пригласил на ланч.
- Уважаю мужчин, которые начинают с приглашения на ланч, - сказала она сонным голосом, - и презираю тех, кто от знакомства сразу переходит к ужину.
- Бывает еще обед, - напомнил я.
- Обед понятие растяжимое. Вплоть до ужина.
С этим нельзя было не согласиться.
До полудня оставался еще час. Я снял запись и занялся сортировкой пассажиров по полу, возрасту и состоянию волосяного покрова. Из ста пятидесяти пассажиров на завтрак явилось меньше одной трети - сорок пять. Многих из них я видел накануне. Один тип явился в свитере, вывернутом наизнанку. Когда он выходил из ресторана, свитер был уже надет правильной стороной. Половина дам, оказавшись в дверях ресторана, о чем-то вдруг вспоминали и, пятясь, лезли за косметичками. Гроссман был свеж, словно лег спать сразу после моего ухода.
Под указанные Греттой приметы подходило десять человек. Их снимки я показал ей за десертом, который последовал сразу после салата. Горячее она пропустила, сказав, что это не последний ланч в ее жизни.
- А чем вы занимаетесь? - спросила она, приняв снимки.
Из ответа следовало, что у меня очень опасная работа: я репортер из научно-популярного журнала "Сектор Фаониссимо", моя стихия - журналистские расследования, связанные с экологией, и на свете найдется немало людей, готовых вставлять мне палки в колеса. Лысый господин, с которым я завтракал накануне, является видным ученым и работает на корпорацию, которая загрязнила уже с полдюжины планет и теперь подбирается к Лагуне. Я бы существенно поумерил свое красноречие, если бы знал заранее, что Гретта - тоже репортер, она работает в "Вестнике миров" - известном, по ее словам, на Земле издании. Она летит на Лагуну, чтобы освещать Всегалактический конгресс уфологов (при упоминании о них я еле сдержал улыбку), но понимает, что экология, конечно же, важнее.
Чтобы объяснить свою откровенность, я сказал, что опасаюсь за свою жизнь и что если со мной произойдет несчастный случай - к примеру, с трехминутным запасом кислорода вывалюсь из корабля в открытый космос - она станет свидетельствовать, что я сделал это не нарочно.
Из десяти снимков она отобрала два. Это были рослые, отлично выспавшиеся блондины с прекрасным аппетитом. Об их аппетите Гретта, конечно, ничего не знала, но я-то помнил, сколько они сожрали за завтраком. Я взял блондинов на заметку. Гретта попросила оставить ей снимки. Я отказал.
- Как же так, - негодовала она, - ваше тело не сегодня - завтра сольется с космической пылью, а мне даже не на кого будет свалить вину. Что я предъявлю полиции?
- Не драматизируйте, мы еще успеем поужинать.
- Это другое дело, - признала она.
На видеозаписях, полученных к семи часам вечера, Гретты было больше, чем всех остальных пассажиров вместе взятых. Я располагал крупными планами ее носа, левого уха, правого глаза, языка в фас и профиль, затылка, на котором я заметил седой волосок. Это заставило меня задуматься, сколько ей лет. За ланчем я решил, что ей двадцать семь - двадцать восемь. Впрочем, это не имело никакого значения.
- Покажите скорее, как я получилась, - потребовала она раньше аперитива.
Я воспроизвел эпизоды с ее участием.
- Хуже всего, по моему мнению, вышел язык.
- Ах, значит, вот где вы установили камеры! - Воскликнула она, остановив фрагмент, где главным героем был ее правый глаз. - В распылителе для автоматического пожаротушения. Почему там?
- Когда срочно понадобится избавиться от камер, я спровоцирую пожарную тревогу, и камеры смоет вместе со всеми следами.
- А вдруг сгорим?
- Не сгорим, - пообещал я и предложил перейти к снимкам.
Если бы рост и альбедо волос складывались тем же манером, каким складываются рост и вес в дайдо-джуку, то я бы сказал, что она выбрала самого светловорослого. Подумав немного, она добавила высокого шатена с лицом киноактера, голубоглазого, как и прочие. Уже в этот момент я должен был заподозрить неладное, но я почему-то продолжил играть в эту игру вплоть до вечера четвертого дня полета. К тому времени мы отобрали в общей сложности шестерых. Я проявлял недюжинную общительность, выясняя у стюардесс имена подозрительных красавцев и номера их кают. При этом я щедро делился информацией с Греттой, потому что в противном случае она грозилась изменить показания.
На четвертый день полета, шестнадцатого января по синхронизированному календарю, я застал Гретту в обществе белобрысого типа, на которого, кстати говоря, я возлагал особые надежды. Я даже выяснил, что он левша - информация не бесполезная на тот случай, если разговор по душам вдруг слишком затянется. Глядя в иллюминатор на звезды, они ворковали, как эти жирные птицы, которые обитают на Земле на помойках. Потом они пошли в ресторан и заказали там шампанского. Гордость не позволила мне заняться выяснением, куда они отправились после ужина. Встречи я также не добивался. Незадолго до стыковки с пересадочной станцией она сама явилась ко мне.
- Это не он, - заявила она, едва переступив порог.
- Откуда такая уверенность? Сутки не прошли с тех пор, как вы сказали мне, что в каюте побывал, скорее всего, этот тип.
- Я ошиблась. Кукки (ну и имечко, правда?) сказал, что не делал этого.
- Что?! - Мое возмущение лишь на мгновение задержалось на ней и перекинулось на себя. Какого черта я связался с этой "свидетельницей"? - Вы что, спросили его, не забирался ли он в мою каюту?
- Ага, так вы принимаете меня за дуру! - Почему-то радостно заключила Гретта и с размаху уселась на койку, которую я, к слову сказать, забыл заправить. То ли она сочла, что такое отношение к ней заслуживает вознаграждения (на котором я в любом случае не настаивал), то ли опровержение того, что она дура, займет значительное время, и потому нам обоим лучше присесть.
- Вы зачем там уселись? - спросил я.
- А вам жалко? Конечно, я не спрашивала его прямо в лоб. Я только спросила его, не в этой ли каюте он обитает, - якобы я видела, как он из нее выходил. Он сказал, что он не настолько busy, чтобы лететь бизнесс-классом, так что я, вероятно, обозналась. Я уверена, что он мне не солгал.
- Вы умеете читать чужие мысли?
- Я разбираюсь, когда мне лгут, а когда нет. Хотите, проверим?
- Валяйте.
- Все, что вы рассказали мне о вашей работе - вранье от начала до конца. Разве не так?
- Не так, - буркнул я, - ладно, что могли, вы испортили. Скажите, вы выбирали рослых блондинов, руководствуясь своим вкусом, или вы в самом деле видели кого-то из них возле моей каюты?
- Вы не ошиблись, мне действительно нравится северный тип, но к какому бы типу не относился мужчина, я не стану с ним знакомиться, прежде чем не получу о нем хотя бы минимальные сведения. Благодаря вам я узнала, что, как и я, Кукки любит классический джаз и в восторге от Эллингтона. Согласитесь, совпадение слишком редкое, чтобы им не воспользоваться. Того же, кто вам нужен, я едва разглядела, поэтому должна сознаться, что не могу оказать вам ответную любезность. Что же касается физических данных, то они не имели бы большого значения, если бы я была уверена, что моему избраннику не придется противостоять вашему… как бы это выразиться… напору.
- В таком случае, передайте Кукке, что он мне обязан. Нет, я сам ему об этом скажу. Соберите всех шестерых в тамбуре у грузового отсека и прихватите с собой ведро лонда-колора номер два, специально для вас я устрою показательное перекрашивание без правил. Да благословит Святой Лука мои волосатые полотна.
- Ах, какие страсти! - рассмеялась она мне в лицо, не зная, каких трудов мне стоило не опустить ей на голову верхнюю полку. Я попросил ее убраться вместе с Кукки куда подальше.
Благодаря Гроссману страсти по Гретте (или по Кукке, чтоб они оба пропали!) отодвинулись на второй план. Я зашел к нему, чтобы передать налоговую декларацию Петерсонов. После ознакомления с документами Гроссман заблестел от удовольствия лысиной. Позже я понял, что он попросту повернулся, чтобы на экран планшета не ложились блики - они, соответственно, переместились на его лоб. Чтобы прозондировать Гроссмана насчет его планов, мне было разрешено чуть-чуть догадаться:
- Я понял, какой у вас план. Вы попробуете роботов на роль Буриданова осла. Помню, как вы писали сценарий. - Я показал на планшет, намекая на ту киберкадабру в мажоре, которую Гроссман сочинял четыре дня назад.
Его улыбка затмила лысину.
- А вы, оказывается, сообразительны.
- Дурака не назначили бы вам в пару, - пробурчал я, все еще думая о Гретте.
- Вот документ, о котором вы просили, - продолжая улыбаться, он вывел на экран список сотрудников КБ имени Борисова. - Но давайте договоримся, что если у вас появится какая-то дополнительная информация об этих людях, то вы со мною поделитесь.
- Безусловно. Ведь вы мой клиент.
- Будем надеяться, что вы об этом не забудете.
С этими словами он скопировал список на кассету, в которой я передал ему декларацию Петерсонов.
- Там у вас было два спай-вируса, - прибавил он уже без улыбки, - вы не против, что я их стер?
- Не беда, у меня остались копии. Своих не подселили?
- А вы проверьте, прежде чем копировать файл в комлог.
Так не пойдет, подумал я решительно. Один раз меня сегодня уже провели. Попросил снова вывести список на экран планшета и переснял его встроенной в комлог видеокамерой. Тягаться вирусами с кибернетиком - это вам не то же самое, что насильно перекрасить шестерых блондинов. Гроссман одобрительно покивал:
- Я же говорил, что вы сообразительны.
Мне не хотелось его разочаровывать, поэтому я не стал спрашивать, почему он вдруг переменил решение. Скорее всего, он получил указание от Чандлера. Чем оно было вызвано? Я поклялся, что выясню это сам.
Стюардессы распространили по кораблю слух, что стыковка с пересадочной станцией произойдет через два часа, особо подчеркивая, что время стыковки полностью соответствует расписанию. Перед стыковкой корабль совершит ряд маневров, во время которых пассажиры должны лежать пристегнутыми к своим спальным местам. Личные вещи было приказано закрепить или рассовать по карманам, чемоданы и рюкзаки - засунуть внутрь багажных полок, лишнюю жидкость - выпить, вылить, испарить. Выполнив все указания, я растянулся на койке ногами к иллюминатору. Смотреть в иллюминатор никто не запрещал.