Любое техническое устройство могло выйти из строя, тем более – стандартная уличная камера. Хрупкие, они легко портились и сами по себе. Ломать их было не сложно, но болезненно. Когда сгорела первая камера, Данкмар дёрнулся и судорожно втянул воздух сквозь зубы. Ощущение было такое, словно оголённые провода коснулись его ладоней. Ожог пульсировал несколько секунд. Несмотря на его иллюзорность, Данкмар подождал, пока пройдёт боль, прежде чем приниматься за вторую камеру. С ней оказалось проще: она и сама обещала перегореть в ближайшие недели. Несуществующие искры, лёгкий удар тока – и всё. "Готово", - сказал он себе, открыв глаза и переводя дыхание. Потёр ладони одна о другую, повременил немного. Пару минут Данкмар ощущал себя отделённым от тела. Оно казалось марионеткой – огромной, тяжёлой и непослушной. Впрочем, диссонанс быстро сходил на нет.
Он чувствовал, как Тони Клаас собирается выйти на улицу. Данкмару не хотелось, чтобы Тони видел его здесь, поэтому он захлопнул дверцу авиетки и завёл машину.
Шприц–пистолет с мощным снотворным он добыл в Ньюатене легко и анонимно. Тут простое решение было достаточно эффективным. Перед лобовым стеклом авиетки замелькали здания, которые Данкмар уже видел иным образом, и губы его тронула улыбка. Подлетая к месту, машина развернулась хвостом к блистающим Башням Эйдоса. На горизонте Данкмар различил гороподобный арколог. Он облизал губы и стал повторять дыхательные упражнения, чтобы успокоить нервы и сердце.
Охота началась.
Данкмар посадил авиетку в начале переулка, аккуратно припарковав её в бесплатной ячейке. Над ним бледно светилась череда фонарей. Близился самый глубокий и глухой ночной час. Данкмар чувствовал, как в домах вокруг спят люди. Их тихое ровное дыхание успокаивало его. Заглянув чуть дальше, он увидел бы яростную драку молодёжных банд, но он не заглядывал.
Он откинул пассажирское сиденье и отпер спрятанный под ним маленький сейф. На эти модели авиеток сейфы монтировались прямо на заводе. Владельцы дорогих и престижных машин могли без опасений возить с собой ценности. Порой Данкмара беспокоило то, что он действительно возит с собой ценности, но это было естественное беспокойство. В сейфе лежали шприц–пистолет, набор ампул к нему, настоящий пистолет, патроны – и кортик.
Пожалуй, кортик не стоило брать с собой… Данкмар не мог с ним расстаться. Это сокровище встало ему очень дорого, но для него оно не имело цены. Кортик увеличивал выход полезного ресурса на целые порядки. Кортик фокусировал второе зрение и позволял воздействия, которые без него стоили бы на порядки дороже. Наконец, кортик был ключом, паролем, опознавательным знаком, доказательством умений и сил.
Настоящий кортик марйанне. Священное оружие бессмертных воинов, с единственным уточнением: там, где надпись на гарде изначально гласила "С нами Бог", теперь значилось "С нами Боги".
С наслаждением и трепетом Данкмар взял его в руки. Побаюкав кортик на раскрытых ладонях, он бережно извлёк его из ножен и вгляделся в узор на матовом лезвии. В машине было темно, сумерки скрадывали великолепие оружия. Данкмар сжал пальцы на эбонитовой рукояти и медленно поднял кортик острием вверх. Тот ощущался продолжением руки. Данкмару казалось, что он впитывает горячую пульсацию заключённых в кортике сил. Нет, никаких чародейных сил в оружии марйанне не содержалось, он сознавал, что это чистая иллюзия – но она по–прежнему преследовала его.
Только пароль. Только превосходный клинок.
Он вернул кортик в ножны и положил его на место. Сегодня он сможет пустить его в ход. Ждать недолго. Он чуял приближение избранника. Минут через десять Тони Клаас сворачивал в свой переулок, и пришло время проверить шприц.
Данкмар закончил подготовку тем, что открыл дверцу машины. Щелчок замка мог привлечь внимание Тони. Пусть это не играло никакой роли, Данкмару нравилось оставаться незамеченным до последнего мига.
Напряжение росло, и бороться с ним уже не хотелось. Сладкий азарт обострял чувства. Данкмар обратился ко второму зрению до того, как оно стало необходимым, и долго следил за тем, как пьяный Тони, шатаясь, плетётся по ночной улице. Тот упорно боролся с головокружением и думал лишь о том, чтобы не разбить гитару. Улыбка вновь скользнула по губам Данкмара. Он мог бы сравнить себя со львом, ждущим антилопу у водопоя, но он был скорей биржевой игрок и наблюдал за тем, как растут котировки его акций. "Нет, - поправился Данкмар, - я инвестирую в реальный сектор". Теперь он улыбался во весь рот.
Тони завернул за угол.
Данкмар подождал, пока он пройдёт мимо, бесшумно выскользнул из машины и выстрелил ему в шею сзади. Шприц вонзился рядом с грифом гитары в кофре. Тони судорожно вдохнул, выговорил тихое "ой" и остановился. Пара секунд – и ноги его подкосились. Данкмар перехватил его поперёк туловища и втащил на заднее сиденье. Гитара мстительно попыталась ткнуть его в зубы. Данкмар стащил с Тони кофр и положил на пол, захлопнул дверцы и поднял авиетку в воздух.
Сердце бешено колотилось.
Всё.
"Так много волнений, и такой краткий миг действия", - философски сказал себе Данкмар, закладывая вираж над крышами. Оставалось добраться на базу и там уже окончательно реализовать выбор.
Рабочую площадку Данкмар обустроил на одном из подземных этажей арколога. Места удачней нельзя было отыскать не то что в Ньюатене, а на всём Эйдосе.
На этаже планировалась стоянка. Огромное помещение рассекали грубые бетонные колоннады, мрак стоял как на дне океанской впадины. Данкмар обзавёлся несколькими мобильными прожекторами, но почти не включал их – ограничивался фарами авиетки и походным фонариком. Ему нравилась здешняя могильная тьма.
Арколог, строившийся так помпезно, стал гиблой дырой. Данкмар совершенно точно знал, что проект принадлежал местной компании безо всякого участия капиталов с Земли, но жители Ньюатена твёрдо верили, что построили мерзкую гору земляне. Владельцы негласно поддерживали этот слух. Потеряв на строительстве огромные деньги, они хотели сохранить хотя бы имидж.
По замыслу, один арколог заменял несколько спальных районов. Данкмар видел дизайн–проекты этажей. В мечтах разработчиков они выглядели как вип–терминал космопорта или элитный торговый центр. Обширные пространства, полные света, с декоративными бассейнами, фонтанами, зимними садами, с огромным количеством магазинчиков и ресторанов; медицинские центры и фитнесс–клубы, детские сады и школы, кинотеатры и танцзалы; роскошные апартаменты в пентхаусах, уютные скромные квартирки для тех, кто попроще, и в пределах досягаемости всё, необходимое для жизни.
Замкнутый муравейник, смахивающий на тюрьму со всеми удобствами.
Сначала продажа жилья и торговых площадей просто шла туго, потому что цены заявили вдвое выше средних по рынку. Потом выяснилось, что при строительстве крепко сэкономили, и в гигантском улье катастрофа с вентиляцией. Поток покупателей мгновенно иссяк. Те, кто поверил рекламе и поторопился, не знали, как сбыть стремительно дешевеющие метры. Компания–владелец, оказавшись на грани банкротства, не нашла средств вывезти свалку строительного мусора, и та до сих пор окружала арколог огромной промышленной пустыней. На свалке жили бездомные. Данкмар водил знакомство с несколькими её обитателями: они в один голос заявляли, что в сам арколог ходить боятся – уж больно там нехорошо, особенно под землёй. Даже лютыми зимами бродяги предпочитали греться возле костров, разведённых у подножия полукилометровой громады.
Несколько лет арколог просто разрушался, пустуя. Потом владельцы ценой огромных взяток продвинули в мэрии новую идею, и теперь квартиры в аркологе медленно выкупались по социальной программе. Футуристическая конструкция превращалась в огромную трущобу. Пентхаусы дробили на клетушки студенческих общежитий. Бездомные со свалки клялись, что на заселённых этажах под ногами хрустят использованные шприцы, а журналистам платят за молчание о трупах, которые там находят. Впрочем, в последние месяцы у владельцев появилась новая надежда. После заявлений Ауреласа Урсы на Земле началась истерия, перепуганные земляне рванулись на Эйдос и хватали любую недвижимость за любую цену. Был шанс продать им даже территории арколога. Коренные эйдеты полагали, что это с одной стороны хорошо, потому что всё же лучше земляне, чем то отребье, которое в аркологе селилось, а с другой плохо, потому что наглые земляне всех раздражали.
Данкмара не слишком радовала перспектива потерять свою рабочую площадку. Сейчас арколог был тихим и уединенным местом. Сюда редко заглядывали даже любопытные сорвиголовы, а стражи порядка не появлялись вовсе. Охранные системы частью украли ещё во время строительства, частью демонтировали и продали, а оставшиеся – выключили. Но шумиха шумихой, а покупатели всё не появлялись. Изучив рынок, Данкмар решил, что может не беспокоиться ещё несколько лет.
…Подлётные ворота круглый год стояли распахнутыми, их петли проржавели насквозь. Изнутри глянула густая темень, чёрная даже в ночи. Данкмар включил фары, сканер и автоматического водителя. Он собирался найти свой респиратор, потому что вонь внизу сшибала с ног.
Его искренне забавляло то, насколько близки к истине были городские легенды. В аркологе действительно творились пугающие вещи, и даже вправду с налётом мистики. Иной раз Данкмара одолевало любопытство: что случится, если площадку найдут? Любители индустриального туризма, конечно, побродят по ней кругами и уйдут счастливые – а полиция? Строительные эксперты? Заподозрят ли что‑то, начнут ли расследование? Или спишут всё на тех же индустриальных туристов и их забавы? "Ещё лет пять или десять, - подумал он, следя за работой автоводителя, - и я это узнаю. Кому‑нибудь арколог продадут. Если, конечно, Аурелас Урса сдержит слово, и нам не придётся бежать на Землю". У Данкмара были счета в банках Земли – в Конфедеративных Штатах Америки, в России и в Тауантинсуйу. Но он не хотел эмигрировать. Он родился на Эйдосе и здесь собирался остаться навечно. Эмиграция означала, что проект придётся начинать с нуля и в крайне невыгодных условиях.
Он натягивал респиратор, когда автоматика отсигналила, что машина вошла на стоянку. Взявшись за руль, Данкмар провёл авиетку чуть дальше знакомым путём и посадил так, чтобы свет фар падал на вычерченный на полу глиф. "Забавно, - думал он, - протонаука несёт в себе столько чуши. Древние египтяне лечились мочой крокодила и порошком из когтей борзой собаки. Демонологи утверждали, что крайне важно в точности рисовать их магические круги и произносить заклинания. А ведь это чистая декоративность, что одно, что другое".
В подсобном помещении уже почти сутки ждал его первый избранник.
Смертельно напуганный, надышавшийся подвальной вонью, связанный слишком туго и в неудобной позе, он так обессилел, что не пошевелился, когда Данкмар отпер дверь. Данкмар посветил ему в глаза фонариком, и избранник жалобно замычал. Он болезненно щурился, отвыкнув от света. Данкмар оглядел его и удостоверился, что избранник успел обмочиться и наложить в штаны. Маньяк, вероятно, изобрёл бы и большие изуверства, но, во–первых, так избранник рисковал не дожить до осуществления выбора, а во–вторых, Данкмар не был маньяком и пытками брезговал.
Он полагал, что сутки ожидания в полной неизвестности, в страхе, боли и унижении должны понравиться безликим.
Данкмар шагнул вперёд и оторвал липкую ленту со рта избранника. Тот застонал.
- Вы… вы–ы-ы… – он жевал распухший язык, пока Данкмар точно мешок тащил его наружу, - слушайте, у меня есть деньги. Я продам квартиру. Я вам дам денег, много. Слушайте…
- Деньги? – переспросил Данкмар, бросая его поверх глифа. – Я люблю деньги.
- А… да…
- Деньги должны работать. Это наиболее ликвидный актив. – Респиратор искажал его голос. – Но есть и другие типы активов. О них не стоит забывать.
- Слушайте…
Данкмар вернулся к машине и достал из сейфа кортик. Как всегда, взяв его в руки, он испытал томительное, почти сексуальное удовольствие. Ощущения в момент реализации выбора напоминали оргазм, но были дольше и утончённей. "Меньшее из наслаждений", - пришло ему в голову.
- Пожалуйста, отпустите меня, - тихо, словно виноватый ребёнок просил избранник.
- Вы, друг мой, - сказал Данкмар, кладя кортик на водительское сиденье, - ценный актив. И я намерен заставить вас работать.
- Чего? – пугливо выговорил тот.
И вдруг завопил, точно свинья под ножом, увидев, как Данкмар вытаскивает из машины второго избранника. Забился, пытаясь вывернуться из пут, начал кататься по глифу, рыдая и божась. Несколько секунд Данкмар не без иронии наблюдал, как избранник впустую тратит остатки сил и кормит безликих отборным отчаянием, потом вернулся к Тони Клаасу и неторопливо, тщательно связал ему руки и ноги. Снотворное должно было действовать ещё несколько часов, но Данкмар предпочитал перестраховаться.
Он подтащил Тони к глифу. Его собрат по несчастью корчился там как перерубленный червяк, пытаясь отползти от ног Данкмара. Он заливался слезами. "Удивительно жалкое поведение для инструктора по ножевому бою", - заметил себе Данкмар.
Этого избранника звали Оллен Катара, и был он безобидным вруном. Данкмар вышел на него случайно: остановившись у любимого чайного магазинчика, он увидел трафаретную надпись на дорожном покрытии – "ножевой бой марйанне" и телефон. Дешёвая реклама полуподпольного зала. Тогда Данкмару подумалось, что в боевых искусствах бессмертных нет ничего сверхъестественного, никаких тайных приёмов. Секрет их эффективности сводится к тому, что марйанне начинает тренировать своё тело ещё до рождения и использует ресурсы, над которыми у обычного человека нет власти: ресурсы неотении. Формирующееся детское тело пластичнее, чем тело взрослого, и эту разницу невозможно компенсировать в старшем возрасте. Рекламодатель, несомненно, лгал. И Данкмар позвонил ему, а потом наведался в зал вечером, дождавшись, пока закончит тренировку последняя группа.
Там и тогда Катара выглядел суровым, сдержанным, уверенным в себе. Данкмар сначала решил, что справиться с ним будет непросто, придётся использовать второе зрение. Но бедный инструктор оказался то ли ещё большим вруном, чем полагал Данкмар, то ли худшей разновидностью спортсмена. Он ничего не подозревал до последнего мига, не сопротивлялся и стал лёгкой добычей. "Чему же ты учил?" - вслух поинтересовался Данкмар, загружая его в машину.
Такими были они все. Мошенники. Вандалы. Вымогатели, угонщики, мелкие воришки. Невинные жертвы не нравились безликим, но и преступник, достойный казни, не пришёлся бы им по вкусу. Выбор не мог быть справедливой карой, но и случайностью не должен был оказаться. Вся суть заключалась в несоразмерности воздаяния. Именно её безликие ценили выше всего. Оллен Катара обманывал учеников, Тони Клаас раздражал слушателей: они заслуживали разве что освистания.
Данкмар переступил через мирно спящего Тони и парой пинков вернул Оллена на место. Тот перестал даже биться, теперь лишь плакал и выл.
- Видите ли, - проговорил Данкмар успокаивающим тоном, - я – инвестор. Все разумные люди стремятся обеспечить себе сносную жизнь на склоне лет. А я инвестирую ещё и в посмертие. Это как пенсионные вложения.
Оллен умолк. Он лежал на спине и слушал, глупо хлопая глазами. Из уголков глаз к ушам катились крупные слёзы.
- Нам, обычным людям, не приходится рассчитывать на причисление к касте марйанне, - продолжал Данкмар, возвращаясь к машине за кортиком. – Мы не переродимся в новых телах. Но разве вы не задумывались о том, что ждёт нас после смерти? Неизвестность. Кому же такое понравится? Мне не понравилось. Я всегда считал, что уважающий себя профессионал не станет мириться с невыгодными условиями. Смею утверждать, что я неплохой специалист в своей области. Я изучил рынок и нашёл подходящую альтернативу.
Оллен открыл рот, но не издал ни звука.
- К сожалению, безликим древним чуждо понятие кредита, - добавил Данкмар задумчиво. – Но они готовы принимать выплаты в рассрочку. И, кроме того, предоставляют клиентам интересные преференции.
Он перехватил кортик поудобней и с размаху пробил им горло Оллена Катары.
К осуществлению своего первого выбора Данкмар готовился добрых полгода. Он осознанно преодолевал возбуждение и жажду деятельности, нарочито делал перерывы, чтобы позже взглянуть на план со стороны и трезво оценить его. Разумеется, он в деталях обдумал, как собирать кровь и утилизировать тела и вещи. Даже дал скидку одному из клиентов, нефтехимику, чтобы спокойно, с помощью профессионала вникнуть в детали и выбрать лучший растворитель. Последним этапом подготовки был тест в боевых условиях, для которого Данкмар отловил бродячего пса. Абсорбционные маты и ванна с растворителем показали себя отлично.
Но подлинный выбор преподнёс ему приятный сюрприз. Крови не было. Данкмар понятия не имел, куда и в силу каких химических реакций выпаривается влага из тел избранников, но результат его более чем устраивал.
Инструктор по ножевому бою умирал медленно. Он успел понять, что убит, успел испугаться с новой силой и обновить фекалии в своих брюках. Содрогаясь на глифе, он пытался вдохнуть и дико вращал глазами. Из разреза в его шее не выступило даже капли сукровицы, напротив, плоть вокруг лезвия подсыхала, темнела и всё более напоминала плоть древней мумии. Рядом с Олленом Катарой всё так же уютно посапывал Тони Клаас. Некоторое время Данкмар наблюдал за ними. Грудную клетку его распирали восхитительные чувства – восторг, полёт, неизъяснимая полнота бытия… Приходилось бороться с ошеломляющей волной радости, чтобы держать себя в руках. Данкмар знал, что свободно может отдаться упоению, никакой опасности в этом нет. Но главным удовольствием в его жизни было всё‑таки ощущение полного контроля над происходящим, и его он не променял бы ни на одно другое.
Не без сожаления он ослабил ремень на затылке и спустил респиратор на грудь. В ноздри ударил чудовищный запах. Дышать стало трудно. И как только Катара прожил здесь целые сутки? Живучее же создание – человек… Данкмар плотно зажмурился и помотал головой, пытаясь отрешиться и не чувствовать вони. Потом опустился на одно колено. Протянув руку и коснувшись пальцами яблока на черене клинка, он произнёс:
- Обращаюсь к безликим древним, вечно ждущим по ту сторону преграды. Принимайте.
Говорить нужно было ясно и чётко – и всё. Фразу можно было сократить и радикальней, но Данкмар в подобные минуты испытывал потребность сказать что‑то внушительное.
Избранник высыхал на глазах. Ещё живой, он уже выглядел так, словно пролежал тысячу лет в песках какой‑то пустыни. Вновь натянув респиратор и с облегчением переведя дух, Данкмар вытащил кортик из подвяленной плоти Оллена и метко швырнул его в горло Тони.
В этот момент в авиетке зазвонил телефон.