Улыбка сползла с лица Августина. Конечно же, к появлению этой вещицы на его шее Ксюша не имеет никакого отношения. Это было бы слишком просто.
Августин, развалившийся на низкой тахте, лениво курил, наблюдая за тем, как Ксюша стелет постель.
В большинстве жилищ это скучное, по мнению многих, дело, уже давно было переложено на плечи обслуживающих установок типа "будуар", которые справлялись с простынями и подушками ловко, быстро и без сбоев. Но некоторым – и к их числу, безусловно, относилась Ксюша – нравилось стелить постель собственноручно.
Ксюша не была домохозяйкой-технократом, чокнувшейся на идее механизировать, компьютеризировать и автоматизировать все, до чего ты в состоянии дотянуться.
Ксюша была дизайнером.
По крайней мере, так она представилась Августину. Действительно, многое в ее доме намекало на занятия искусством. Объемный принтер. Трехмерные адекваты Гогена и Матисса. Обои а стиле чайна-нуво. Умопомрачительная меблировка – натуральное дерево, натуральная кожа, натуральные цветы! И совершенно необъяснимый черный куб в углу гостиной.
Ксюша была старше Августина на четыре года. Ему всегда нравились женщины, превосходящие его по возрасту. Это правило не знало исключений. Хотя бы на месяц – но старше.
Ксюша была красива и одевалась со вкусом, хотя Августин знавал модниц и похлеще. Ксюша много работала – и это не было позой. К вечно озабоченным женщинам-трудоголичкам Августин тоже успел привыкнуть за двадцать восемь лет своей жизни.
"Если женщина не вскакивает среди ночи с криком "я забыла отчитать свою секретаршу!" или "из-за тебя мне пришлось пропустить важное совещание!" хотя бы раз в две недели, значит она либо проститутка, либо студентка. И к первым и ко вторым следует относиться с подозрением. "Первые хотят денег, вторые – замуж", – учил Августин не столь искушенного Сергея .
Ксюша проводила на службе очень много времени. По крайней мере, за последние два месяца, что длилась их связь с Августином, каждое третье из назначенных свиданий срывалось по причине ее занятости. Но Ксюша не выглядела ни загнанной, ни усталой. Может быть оттого, что, в отличие от большинства "рыбок" и "солнышек", с которыми до нее знался Августин, она не проводила по шесть часов ежедневно в виртуальном мире.
Ксюша была умна. Разговорившись с ней однажды в фойе Второго Большого Театра, он убедился в том, что ее интеллектуальный индекс едва ли ниже его собственного. Фантастика! Она даже знала, что такое "алетейя"! Единственным человеком, замеченным Августином в подобной осведомленности, был он сам, отраженный в зеркале его ванной комнаты.
После фойе был ресторан в Чайнатауне (Августин знал, что еще в начале века он назывался Китай-городом). После ресторана – прогулка на катере. А после – любовь, разговоры на французском, споры и снова любовь.
По уверениям Ксюши, ее работа не была связана с компьютерами, сетями и системами обеспечения ВР. Но зачастую она говорила на эти темы словами профессионалки. Для дизайнера мебельной фирмы ее знания были слишком обширны, наблюдения – чересчур глубоки, а опыт – до неприличия внушителен.
Это всегда настораживало Августина, но настоящее дознание он так никогда и не вчинил. По большому счету ему было плевать. Ксюша была нежной и ласковой. Ее губы были податливы, волосы шелковисты… Помимо прочего Августин считал Ксюшу непревзойденной затейницей по части любовных услад. Женщине, которая обладает таким ценным качеством, можно простить все. Даже привычку скрытничать.
– Спокойной ночи, милый! – Ксюша зевнула, устроившись калачиком на водном матрасе.
Послав ей воздушный поцелуй вместо "спокойной ночи!", Августин подошел к стеклянному столику, на котором в беспорядке громоздились наскоро состряпанные холодные закуски, одноразовые тарелки с недоеденной снедью, пустая бутылка с сивушным запахом граппы, едва початая бутылка с резким запахом виски и разновеликие бокалы.
Утомленная ласками Ксюша мгновенно заснула. Только Августин был бодр, словно бы выхлебал только что целый термос кофе! Давал себя знать адреналин, по выработке которого организм Августина в тот день превзошел две месячных нормы.
Августин наполнил самый большой бокал крымским виски "Гордость Севастополя" и залпом осушил его.
Напиток ошпарил пищевод и привычно шибанул в голову. Иных снотворных Августин не признавал.
Когда Августин поцеловал Ксюшино плечо, он был пьян как извозчик. Люди с пистолетами. Амулет неведомого происхождения. Хмырь, он же Ляшка. Замечательный "форсаж", который он опробует завтра же. Пантера на райском острове. И соленый привкус опасности на губах.
2
– Все мы знаем, что такое Социальная Республика Сол, господа. Выпьем же за Социальную Республику Россия! – Щюро торжественно вознес свой бокал над столом.
Его примеру последовали генерал Воронов и лидер Социальной Партии Справедливости Ефим Салмаксов. Хрустальный звон бокалов повис в воздухе и бесследно исчез в шумопоглотителях.
"Их" вечеринка проходила в ресторане "Московские Звезды", где для высоких гостей был забронирован весь Египетский зал. На столе красовалось много выпивки и совсем мало закуски. Для высоких гостей всегда накрывают именно из этого принципа, ибо предполагается, что пожрать можно и дома.
Высокие гости не боялись быть услышанными – в зале они были одни.
Охрана не мозолила глаза, хотя ее было предостаточно. И вооружена она была так, что могла без труда остановить танковый батальон.
Подслушивающих устройств они тоже не боялись. Ресторан "Московские Звезды" полностью прослушивался ведомством Воронина. Ну а своя рука, как известно, владыка.
Черные оливки, вымоченные в молодом греческом вине, рыбный салат "Каир" (из рыбы с романтичным названием "принцесса Нила"), молодой овечий сыр из Салоник, анчоусы под вишневым соусом "Хатшепсут", тонкие и ломкие крекеры "Ершалаим", которые так славно хрустят на зубах. Вот, пожалуй, и все, чем закусывали в тот вечер.
– Понедельник – великий день, – Салмаксов привык говорить напыщенно. Пафос не покидал его даже на приватных вечеринках. – В понедельник будут вершиться судьбы России. Либо на державном небосклоне земношара взойдет новая звезда, имя которой Социальная Республика Россия, либо...
– ...либо не взойдет! – оборвал его Щюро, который терпеть не мог патетики. В особенности же он терпеть не мог, когда патетичен был кто-либо, кроме него.
– Вздрогнем, господа, – разрядил повисшую грозовой тучей паузу генерал Воронов.
Бокалы снова встретились над вазой с черными оливками.
Пока шампанское текло по пищеводам в желудки вершителей судеб России, каждый из них думал о своем.
Генерал Воронов – о полковнике Шельновой.
Венедикт Щюро – о предстоящей презентации Асгарда, которая должна состояться с большой помпой в демонстрационном зале ГУМа.
Ну а Салмаксов вспоминал того чертовски симпатичного молодого человека, одетого вполне по-мужски, которого он встретил три часа назад в трансвестай-зале дискотеки "Сладкая Ж", где он, Рубиновая Фея, был, вне всяких сомнений, самой безбашенной, самой сногсшибательной муреной вечера.
Шампанское – не лучшая смазка для доверительной беседы. Это знал Щюро. Это знал и Салмаксов. Но именно генерал Воронов первым предложил оставить "шипучку" в покое и перейти на классическую русскую водку. Его предложение было встречено с энтузиазмом. Стопки тут же наполнились "беленькой".
– Ладно, ребята, – начал Щюро. – Мы здесь для того, чтобы еще раз обкатать план нашего Апокалипсиса.
– И решить, кто какую часть Апокалипсиса возглавит, – генерал Воронов улыбнулся собственной удачной остроте. Ему нравилось слово "возглавить". Даже больше, чем старорежимное "расстрелять".
– Я думаю, что никаких изменений в план мы вносить не будем. Вы, генерал Воронов, возьмете на себя консервные банки, начиненные дерьмомитом...
– Вы имеете в виду крылатые ракеты? – переспросил Салмаксов. Шипучий хмель ударил по самому чувствительному органу Ефима – по башке.
– Именно, – отрезал Щюро. – Я буду координировать все, что касается распродажи чипов "Асгард". Не стану акцентировать ваше внимание на том, что это, несомненно, самый сложный и ответственный участок предстоящей работы. Попробуй втюрить эту коробочку тысяче человек одновременно! А вы, Ефим, – Щюро посмотрел на Салмаксова с плохо скрываемым презрением, – будете краснобайствовать. Митинги, пикетирование, выступления перед прессой, побольше возмущайтесь, побольше обещайте. Словом, как обычно. Имейте в виду, если вы проиграете после всего того, что я уже сделал для вас и после того, главного, что я сделаю для вас в понедельник, можете считать себя утонувшим в собственной мраморной параше. Понятно?
– Понятно, – Салмаксов захрустел крекером. Брутальные словеса Щюро не отражались на его аппетите. Со временем можно привыкнуть и не к такому.
3
Молодой отлично сложенный мужчина лежал в виртуальной капсуле. Рядом с капсулой, устроив большую умную голову на передних лапах, отдыхал ньюфаундленд.
На груди мужчины, то разгораясь неярким светом, то вновь угасая, покоился Оберег Воина. На голову ньюфаундленда было надето уродливое кустарное приспособление, благодаря которому пес мог принимать полноправное участие в опасных грезах своего хозяина.
С виду все было хорошо, если не считать вялых поскуливаний пса и крохотных капелек пота, выступивших на лбу молодого мужчины.
Ни пес, ни человек не могли слышать, как на крыше их дома приземлились два хищных черных геликоптера. Из них вышли шестеро людей, одетых в почти одинаковые костюмы, и, спустившись ровно на один лестничный пролет, очутились перед дверями квартиры номер триста девятнадцать.
Из-под просторных пиджаков появилось оружие.
Визитеры отошли от двери на некоторое расстояние.
Один из них направил на дверь широкое жерло шаровой пушки. И дверь исчезла в аккуратном всплеске холодного пламени.
Ни человек, ни пес не слышали этого. Они были сейчас слишком далеко. Их чуткие уши прислушивались сейчас к звукам иных опасностей.
Двое остались снаружи, четверо скользнули в квартиру. В человека и в его пса были разряжены четыре полных магазина. И даже Оберег Воина был бессилен отвести от несчастных поток свинца. Увы, Оберег Воина охранял своего хозяина в том мире, где пребывало его сознание.
Тело мужчины истекло кровью слишком быстро – умирающий так и не понял, что произошло.
А вот ньюфаундленд умирал долго и мучительно. Он скулил, скреб лапами и судорожно метался по полу. Один из людей закинул за спину автомат, достал крупнокалиберный пистолет и милосердно добил животное двумя выстрелами в голову...
Хотой вышел из транса. Не случившееся сегодня случится завтра.
ГЛАВА 6. УТРО ПОКИНУТОГО МУЖЧИНЫ
1
"Семь часов одна минута", – сказал будильник.
Августин закрыл голову подушкой.
"Семь часов две минуты, молодой человек".
Августин открыл глаза. В спальне Ксюши было солнечно.
"Семь часов три минуты. И если вы думаете, что я оставлю вас в покое, то вы глубоко ошибаетесь", – в голосе, которым общался с сонным Августином будильник, прорезались стервозно-климактерические интонации.
Ксюши рядом не было.
Вероятно, она встала раньше и теперь готовит завтрак. Августин принюхался. Все напрасно. Воздух был стерилен. Ничто в нем не намекало на гренки и яичницу с беконом.
Августин встал. Главным образом для того, чтобы утихомирить будильник. Томас, мирно спавший у кровати, потешно зевнул.
"Ксюша! Солнце мое!" – позвал Августин, но ему никто не откликнулся.
Он обошел все комнаты и заглянул в подвал. Ксюши не было.
Ее автомобиль стоял в гараже, но это, строго говоря, ничего не значило.
Наскоро позавтракав, Августин оделся и вышел на улицу. Он был немного обижен. Смыться после ночи любви, даже не сказав "доброе утро", – это как-то нечестно.
Августин, как и всякий мужчина, признавал право действовать подобным образом только за собой.
2
Вавилонское столпотворение. Тысячи людей. Все орут. Все брызжут слюной и требуют. Беснуются. Вопят. Пенсионеры, домохозяйки, безусые молодые люди. Девушки из пригородов. Подростки. Убитые до смерти.
– Не хотите бороться вместе с нами? Тогда оставайтесь позорными крысами! И питайтесь объедками с их виртуального стола! – вещал человек на трибуне.
Рекламных цеппелинов в безоблачном московском небе сегодня было особенно много. Не менее трех десятков. Те же туши, что несли рекламу ВИН. Только лозунги поменялись.
"Голосуйте за Салмаксова!"
"Салмаксов – спасемся!"
"ВР для каждого: это сделает Салмаксов".
"Салмаксов – он подумал за тебя".
– Если твои мозги набиты дерьмом, ты не понимаешь что происходит! Они лишают нас доступа в ВР только потому, что какие-то психи убили нас однажды! Но мы не отступим! Если вы отдадите свои голоса мне, я поставлю этих протраханных сволочей из ООН на место! Я наведу порядок во всех Координационных Центрах! – оратор в желтом пиджаке истерически потрясал сжатым кулаком.
Толпа вяло неистовствовала. Люди, много людей. Гидра с тысячью голов. Гидра без мозга – ее мозгом был Салмаксов. Гидра без голоса – ее голосом был Салмаксов.
– Выборы послезавтра. Знаете ли вы, что это значит? Это значит, что если вы не проголосуете за меня, все эти вонючие америкосы, хачики, япошки, хохлы, жиды и чурки будут заправлять вами безраздельно! Они будут заколачивать гвозди в ваши головы! Они будут трахать ваших детей! Они будут жрать вашу еду и мочиться в ваш чай!..
Августину стало до одури противно. "Трахать детей..." "Мочиться в чай..." Ай да япошки!
Ему хотелось убраться с этой бесноватой площади как можно быстрей, но машина ехала так медленно! Очень медленно. С такой скоростью он не доедет до Меркурия и за восемьдесят тысяч лет...
Движению мешали толпы сумасшедших, запрудившие прилегающие к площади улицы.
Августин включил режим "субмарина", наглухо запечатав окна своего автомобиля.
"Если присмотреться, все они не лучше киборгов", – пробурчал Августин, проползая на скорости десять километров в час сквозь хвост скандирующей толпы.
"Фамилию Салмаксов не очень-то удобно скандировать. Целых три слога, не отличающихся благозвучием. Сал-мак-сов. Это дурно. Иное дело Щюро", – Августин почувствовал невероятное облегчение, когда его машина вышла из радиуса действия динамиков, изрыгающих потоки говна с высокой, очень высокой трибуны.
3
– Дома!
Августин вобрал в легкие синтетические запахи родной квартиры и улыбнулся.
"Что ни говори, эти зеленые пригороды – изрядное дерьмо. Природа, птички-кустики... А толку? Они не дают человеку ощущать себя в центре событий!", – заключил недовольный Августин, описывая привычную траекторию – через всю кухню к окну. Именно это окно ассоциировалось у него с "центром событий".
Отсюда каждый раз было видно приблизительно одно и то же. Менялось только количество рекламных цеппелинов компании ВИН. В хорошую погоду их было больше. В плохую – меньше. А городской пейзаж претерпевал лишь небольшие изменения. Да и те были сезонными. Есть снег, нет снега...
Снега не было. А рекламных цеппелинов Августин насчитал аж восемь штук.
Он представил себе как, должно быть, кроют сейчас по матери ВИН-корпорейшн пилоты вертолетов, которые пробираются к посадочным площадкам, расположенным на крышах небоскребов в центре Москвы. Августин и сам был не прочь совершить над городом пару-тройку вылетов. Но это было весьма дорогим развлечением. "Быть может, в следующем месяце, если премию дадут", – мечтательно подумал Августин.
"Завтра – это значит Асгард!"
Серебристый бок неповоротливого цеппелина прополз прямо у него перед носом. Августин картинно сплюнул и открыл баночку с пивом, предварительно похищенным из суперфризера.
Он собирался войти в ВР через полчаса. Мог бы и раньше. Но ему нужно было собраться с мыслями. Августин не стал кормить Томаса как обычно. И тому были веские причины.
– Сэр Томас, сегодня вы отправитесь в ВР вместе со мной. Как вы на это смотрите?
Томас ответил ему дружелюбным рычанием.
– И если вы в Виртуальной Реальности будете вести себя недостаточно хорошо, мне придется оставить вас без обеда, – серьезно сказал Августин, почесывая мохнатую холку симпатичной псины.
Мысль войти в ВР за компанию с Томасом пришла в голову Августина давным-давно.
Еще три года назад он, тогда еще младший лейтенант сетевой полиции, обладатель плохонького аватара класса Агасфер, сконструировал приставку к своей альфа-станции, которая позволяла псу, подключившись к ВР, под одним регистрационным номером с ним попасть в виртуальный мир.
Два года назад были куплены детали, без которых проект не мог найти себе реализации. Но до дела руки дошли лишь два месяца назад, когда Августин усовершенствовал конструкцию, содрав схему одного блока из полулегально добытой документации к секретной разработке концерна "Эфрикэн Нейроникс".
Месяц назад, разжившись деньгами, он купил еще один кулек железок, которые, увы, обладали печальным свойством морально устаревать быстрее, чем сводки новостей.
Но наконец установка "Томас-1" была готова. Пожалуй, запатентовав ее, Августин мог бы выручить немалую сумму. Если бы только сетевые законы не запрещали вход в ВР животным, детям, сумасшедшим и "всем остальным субъектам, которые не в полной мере контролируют свои действия".
По поводу последней формулы Августин мог только развести руками. В домене .Ру, особенно в кластерах Республики Сол, попадались такие "субъекты", что само существование этой формулы подмывало признать прямым следствием юридического слабоумия творцов Конституции ВР.
Томас был сообразителен и понятлив, да и свои действия контролировал получше иных двуногих. Но он не был человеком, а оттого протащить его в ВР значило совершить тяжкое преступление. Однако именно в этот день Августин решил наплевать на все сетевые законы.
Сегодня или никогда. Раз уж он сам, убитый на время, входит в ВР с помощью совершенно нелегального "форсажа", можно прихватить и Томаса.
Среди миллионов аватаров, которые предоставляли ВР-шопы пользователям, были, разумеется, и псы.
Человек становился псом со всеми вытекающими последствиями. Таксой он мог пролезть в укромную нору. Ротвейлером перегрызть глотку своему противнику-бультерьеру. Ну и вне зависимости от породы приобретал замечательный нюх!
Августин был совершенно уверен в том, что его сообразительный Томас, оказавшись в аватаре Малинового Пса, быстро поймет что к чему.
– Только не вздумай лаять, когда у тебя спросят твое имя! – бросил Августин псу, извлекая устройство "Томас-1" из заветного тайника.
Перед тем как войти в ВР, Августин набрал номер сотового вифона капитана сил спецназначения "Перун" Сергея Гаспарова.
– Привет, Серж... – начал Августин, когда на экране появилось озабоченное лицо Сергея.