"К тому же все они, скорее всего, одна и та же ворона, - подумал я, - сопряженная с календарем. Если бы у нас был бинокль, то, вне всякого сомнения, мы бы сумели разглядеть на брюшке каждой проставленную дату".
- Все, - прервал сэр Жеральд мои размышления, - мы можем выбросить наши карты.
- Не будем торопиться, - остановил я его, - а вдруг дракон сделает крюк?
Границу карты мы пересекли как раз после того, как переправились через реку на пароме, ведомом огненно-рыжим паромщиком, сильно смахивающим на паромщика из Кирандии.
"Очень удобно, - подумал я, - борода - вместо спасательного жилета, видно издалека. Не отсюда ли и произошли оранжевые спасательные жилеты?"
- А скажи-ка, друг, - поинтересовался сэр Жеральд у паромщика, - не видел ли ты...
- Это дракона, что ли? - перебил его паромщик и сплюнул в реку. - Как же, видел. Туда полетел.
И он указал рукой в сторону, в которую мы и направлялись.
- А что там за места, можешь сказать? - осторожно поинтересовался я.
- Места как места, - лениво отвечал паромщик, крутя ворот и время от времени сплевывая в воду - может, он боялся, что река пересохнет и он лишится работы? - точно такие же, как и там.
И он указал в сторону, откуда мы только что пришли.
Больше вытянуть из него ничего не удалось: он сказал все, что знал.
Снова впереди неизведанные земли, а спросить не у кого. Паромщик отплыл в обратную сторону, нагрузившись несколькими телегами с великолепной крупной репой и молчаливыми хозяевами оной, которые не ответили нам ни слова ни на один вопрос. Что нас ждет впереди? Куда нам надлежит следовать? По полям и перелескам, которые выглядели точно такими же, как и раньше, - определить мы ничего не могли.
- Эх, сейчас бы лавку сувениров встретить, да карту купить, - пробормотал я, надеясь, что вздох мой будет услышан кем следует, и мы приедем в такое место, где сможем узнать, где мы находимся и куда необходимо направляться, чтобы выполнить свое предназначение.
Но придорожная местность оставалась пустынной: лавка не попадалась. Паслись стада коз, овец, коров - и пастушки сопровождали нас игрой жалеек, сопелок, дудочек и волынок, а лавки все не было. Конечно, где-то все нами встречаемые жили, но с дороги никаких деревушек не замечалось и становилось непонятно: куда ведет дорога, если она не выполняет своего главного предназначения - не соединяет между собой населенные пункты?
Юнис не выдержал и направил коня к ближайшему пастушку, но тот, заметив, что к нему скачет рыцарь, выпучил глаза, испуганно подхватил свою котомку, дудочку и скрылся в кустах, а спрашивать у его овец Юнис не посчитал возможным. Ну, а я на его месте спросил бы, и не сомневаюсь: они бы мне ответили! Но меня такое положение дел вполне устраивало: я знакомился с географией страны, ее нравами и обычаями, и не одной страны, а нескольких, что само по себе достаточно интересно. Спасение принцессы откладывалось, чего я тоже не мог не приветствовать: продлялось мое существование. Хотя в последнее время меня что-то начала мучить ностальгия. Захотелось пройти по коридорам нашего института, сделать матобеспечение какому-нибудь хоздоговорному проекту, обсчитать его с ног до головы... получить скупую благодарность от ВэНээСа - ведущего научного сотрудника, - а может, даже и небольшую денежную премию, и прокутить ее в теплой компании.
Но и тут, в общем, жизнь почти наладилась: компания подобралась вполне подходящая, люди встречались все больше мирные, не приходилось поминутно хвататься за эфес и кричать: "Мой меч -твоя голова с плеч!". Погода тоже устраивала.
НА МЕЛЬНИЦЕ-НЕМЕЛЬНИЦЕ
За поворотом дороги блеснула речка. Натуральный синий цвет, таких в природе не бывает: глянцевый. Нет, на море - пожалуйста, в кино - пожалуйста, а вот на самом деле такого цвета я у рек не встречал.
Реку перегораживала неширокая плотина, у которой стояла водяная мельница. Колесо не вращалось.
- Вот если кто хочет русалок увидеть - тут им и жить. Самые что ни на есть русалочьи места, - произнес сэр Жеральд, придерживая коня.
- Прикармливает их мельник, что ли? - пробормотал я.
- Сами разводятся, - отвечал сэр Жеральд, - вода стоячая, тихая, а пруд - что зал для бальных танцев. Вот и любят они такие места, обживают их.
- А давайте-ка мы зайдем к мельнику и спросим о драконе... да и об окружающей местности? - предложил Юнис.
- Дело! - поддержал его сэр Жеральд.
Подъехав к мельнице, мы увидели... ну, не полный упадок и развал, но так - небольшое запустение.
Двор порос травой, дрова на траве - тоже, хотя поленница выглядела внушительно: под крышу сарая. Но и на крыше росла трава.
Сначала я подумал, что это растут зерновые - пшеница, рожь, ячмень, овес, - то, что обычно мелят на мельнице. Дело-то понятное: там зернышко упало, тут закатилось, не захотело попадать под жернова - вот и проросли, попав в подходящие условия. Очень удобно: совмещение выращивания зерна и его помол. Мука растет на корню.
Но оказалось - обычная трава, тимофеевка и тимьян.
- Эй, есть кто-нибудь? - гаркнул сэр Жеральд. От его крика всполошились воробьи, привычно оседлавшие охлупень амбара.
Скрипнув, растворилась дверь, и из мельницы, весь в белом и сам совершенно седой, вышел мельник. Ну а кто еще мог тут быть?
- Здравствуйте, добры молодцы! - произнес он.
Мне его обращение не понравилось: я ни с того, ни с сего вспомнил доброго медведя. Тот вот тоже был-был добрым молодцем, а потом - хлоп! - и нате вам: медведь. И, что особенно плохо, добрый. Как ему в лесу-то жить? Да, нам пошло на пользу, что он добрый, а ему каково? Ни птичку не съешь, ни рыбку... Любой заяц обидеть норовит, а про волков и говорить не приходится. Так что с дедом надо быть поосторожнее: если будет еду предлагать - откажемся, решил я. Но пока все шло спокойно.
- Далеко ли путь держите? - продолжал мельник.
Так, фразы стандартные, никаких заклинаний не содержат. Это хорошо.
- Да вот решили у вас узнать, - надо сразу ошарашить его, - не пролетало ли что над вами в ближайшие дни?
- Да много чего летало... - мельник остановился в замешательстве, - вечером - комары, мошки да бабочки, а днем - мухи, воробьи, вороны...
- А покрупнее ничего не встречалось? - продолжал наседать я.
- Это дракон, что ли? - старичок даже обрадовался. - Ага, пролетал. И в когтях держал что-то дивно сверкающее, аж в глазах слепило...
- Ага... И куда же он полетел?
- Да во-он туда, - старик махнул рукой.
- А по карте показать не можешь, дед? - вкрадчиво спросил я, в то же время опасаясь, как бы он не сказал: "А давайте сюда карту - покажу!". - Мы же с собой твой взмах не заберем, а вдруг понадобится еще разок взглянуть - где взять?
- Да... - старичок вроде как застеснялся, - была карта, и не одна, да только...
- Что случилось? - сэр Жеральд расправил плечи. - Может, отнял кто? Так расскажи, не таи. Догоним, схватим да и намнем ему бока, а то давненько мы не разминались, пора кому-нибудь кости переломать!
- Да нет, нет, - успокаивающе повел ладонями старичок, - никому ничего ломать не надо. Просто... дело вот какое, - наконец решился он. - Стар я стал, вот что. Всю жизнь проработал здесь, в прачечной...
- Где?! - мои брови полезли наверх, сплющивая лоб. Да и у моих товарищей-рыцарей - тоже. - Так это что же, не мельница?
- Нет, - грустно ответил старичок, - прачечная.
- А ты, стало быть, прач? - уточнил я, пытаясь образовать название профессии "прачка" в мужском роде.
- Пральник, - возразил старичок. - Работал я, работал, да состарился. А белья в стирку навезли - горы. Полные сараюшки, - указал он. - Навезти-то навезли, да я никак постирать не могу. С силами не соберусь.
- Но хозяева хоть напоминают вам - белье-то, небось, нужно? Старичок совсем закручинился:
- Они не могут прийти, пока я не постираю. Если бы я постирал - они бы пришли, а я не постирал - они не идут. Таков закон... Но что я могу сделать? Я уже так стар...
- Ладно, старик, оставь свои причитания, - прервал его сэр Жеральд, - ты что-то говорил о карте?
- Да! - с жаром воскликнул старец. - И не о карте, а о картах, потому что их несколько! Но я не помню точно, сколько, - добавил он, - запамятовал.
- И где же они? - спросил Юнис.
- А? Они? Ах да, карты! Да-да-да, карты там, тоже там, - и он махнул рукой на сараюшки, - все там.
- Карты - в грязных тряпках? - возмутился сэр Жеральд.
- Ну какие это тряпки? - возразил старичок. - Там платки, только платки, наша национальная одежда, как женщин, так и мужчин. Ими покрывают голову, их повязывают на шею, ими перевязывают рукава рубах, ими подпоясываются...
- ...ими вытирают сопли, - добавил Юнис, для которого последний аспект выглядел особенно актуально и незабываемо, поскольку применялся не так давно. - Очень существенный и привлекательный вариант.
- Да, да, и в этом нет ничего страшного: и сопли, и слезы. И раны у нас тоже перевязывают платками, - добавил старичок, - поэтому на них может быть всякое.
- И их надо выстирать, - мрачно резюмировал сэр Жеральд.
- Да, - просто ответил старичок. - И когда все платки будут выстираны, станут чистыми, тогда вы и найдете свои карты... то есть ваши карты нашей страны... то есть наши карты, которые станут вашими... - он запутался и замолчал.
- Так, благородные рыцари, - сэр Жеральд обвел нас взглядом, - Переквалифицируемся в прачки?
- В пральники, - буркнул я.
Перспектива стирать засморканные и окровавленные платки меня не прельщала. Но иначе мы не добудем карту! А, с другой стороны, плюнуть бы сейчас на все и поехать по городам и весям, в свободный поиск. Наняться к какому-нибудь королю в рыцари или открыть свое дело - при помощи колдуньиных вещей.
И если бы не данное себе самому слово, я бы, наверное, так и сделал. Зачем мне та принцесса, если я, может быть, умру в тот самый момент, когда освобожу ее? Стоит ли принцесса смерти? Ладно бы еще был выбор: принцесса или смерть. А то ведь вопрос стоит несколько иначе: и принцесса, и смерть, либо ни принцессы, ни... а вот это проблематично. Не будет принцессы - все равно может быть смерть. Так что же лучше: смерть с принцессой или смерть без оной?
Обо всем этом я и размышлял, пока мы разгребали сараюшки и вытаскивали оттуда горы - сотни, тысячи, миллионы платков! Юнис по молодости попытался словчить и прошептал мне - чтобы старик не слышал, что попробует отыскать и выстирать только платок с картой. Но когда увидел, что все платки одинакового серого цвета, получившегося не то от долгого вылеживания в сарае, не от въевшихся в них еще у хозяев пыли, паутины и плесени, не то по какой-то иной, непонятно-сказочной причине, отказался от своей мысли и принялся понуро таскать их в мельницу... то есть в мыльницу, то есть в пральницу... тьфу! - в прачечную. После первого же рейса он вернулся повеселевший и рассказал, что вручную стирать ничего не придется, потому что там стоят машины.
Заинтригованный, я нагрузился кипой платков и поволок их на стирку, чуть ли не спотыкаясь.
В помещении прачечной действительно стояли машины. Разумеется, не сверкающие хромом и никелем, не блистающие разноцветным пластиком, а скорее наоборот, но те деревянные чаны и мешалки, что находились там, внушали уважение не только размерами, но и оригинальностью конструкции. Если это все будет работать, то создателю сего, несомненно, следует тотчас же присудить по меньшей мере степень магистра-механикуса. И на каком только сайте Вика их содрала? Ну не бывает таких механизмов на свете! Вот постоянные у меня эти рецидивы "ложной памяти".
Старичок был тут как тут. Он засыпал в чаны порошок, открывал и закрывал вентили на трубах, двигал рычаги... словом, по всему было видно, что его болтовня о собственной немощи - не более чем отговорка, вызванная желанием заполучить дармовую рабочую силу.
И только один раз он поманил к себе Юниса - повернуть самый главный рычаг поднимающий заслонку на лотке, подающем воду на мельничное... прачечное колесо.
Юнис, усмехаясь, потянул за рычаг, но не тут-то было! Рычаг не шелохнулся, а Юниса инерцией притянуло к стене. Тогда он, покраснев, повис на нем едва ли не всем своим весом, да еще - я видел - уперся ногой в стену. И рычаг медленно-медленно, по миллиметру, стал подаваться. Юнис восторжествовал.
Что до меня, то я сразу понял, в чем причина, когда выглянул в окно: русалки, играя, уцепились за ворот, повисли на нем и не давали провернуться. Я шикнул на них и они с писком попадали в воду, подняв фонтаны брызг.
Освобожденный рычаг легко пошел вниз, вода с шумом ударилась о колесо, оно заскрипело, повернулось, завращалось и принялось приводить в действие все многочисленные механизмы, за скрипом и скрежетом которых совершенно потерялся русалочий писк.
- А русалкам моющие средства не повредят? - спросил я у старичка-прачечничка, который совершенно преобразился, занимаясь своим любимым делом. Он весь светился, что было совсем нелишним в полутемном помещении прачечной.
- Да какие там моющие средства! - возмутился старичок. - Обычный мыльный раствор! Кому может повредить мыло? Хоть помоются! В кои-то веки...
- Нет, но все-таки мыльная вода, по-моему, отрицательно влияет на водную флору и фауну, - авторитетно заявил я.
- Только не на русалок, - предупредительно произнес старичок, - у них от мыла чешуя лучше блестит. Мыло-то на основе природных компонентов, экологически чистое. А дышат они кислородом из воздуха.
И, видя мое недоверчивое выражение лица, добавил:
- Пойдем, посмотрим.
Мы вышли на небольшой балкончик над нижним бьефом плотины. Крутилось колесо, весело разбрызгивая воду и передавая вращение на толстый вал, уходящий в стену.
- Вот сюда, - старичок указал на бьющую из торчащей в стене трубы мощную струю, - сбрасывается отработанный раствор и промывные воды.
Место падения воды кишело живностью. Рыбы, головастики и взрослые лягушки, громадные жуки-плавунцы, вообще какие-то невообразимые существа и твари - иного слова я не подберу - глотали воду, яростно процеживали через жабры, бросались прямо в струящийся поток, чуть ли не дрались за каждую каплю падающей воды.
А русалки катались на колесе, скользя вниз, потом обползая вокруг поросистой и намоченной ими же траве в верхний пруд и продолжая забаву. Да и подхватывали попутно что-нибудь из воды - или из копошащейся в воде живности - и торопливо прожевывали.
- Соскучились, - ласково сказал старичок, - проголодались...
- Так у вас в верхний пруд ничего не попадает? - догадался я. - Он - чистый?
- Ничего, - подтвердил старичок, - оттуда только забираем, а все, что сбрасывается, представляет собой питательную среду для множества живых организмов. Тут же сплошная органика! Они и привыкли за многие годы. Что одним грязь, другим - пища.
- Хорошо, что есть такие существа, - согласился я и, уходя, повернулся к верхнему бьефу плотины.
По зеркальной глади пруда медленно кружились русалки, распластав на воде свои зеленые-зеленые, с перламутровым отливом волосы...
- Наелись, - сказал старичок, - отдыхают. Мы вернулись внутрь.
Первая партия выстиранных платков была уже готова и Юнис ждал новых указаний.
Старичок-прачечник показал нам, как их следует пропускать через отжимные вальцы, удаляющие лишнюю воду. Платки выходили практически сухими! Но и это еще не все: другие вальцы, разогреваемые от трения - как так происходило, я и не понял, - высушивали и выглаживали платки окончательно и Юнису (он добровольно вызвался встать на это довольно горячее место) оставалось аккуратно их складывать.
Серую окраску платки теряли на самом последнем этапе, когда проползали через сушильно-гладильные вальцы и от них отходила последняя влага. Тут было на что полюбоваться: платки оказались разноцветными, пестрыми, с рисунками, в том числе и тематическими, изображающими картины былых сражений, с портретами полководцев и прочими атрибутами культуры и быта.
Но карт среди них пока не попадалось.
Время шло, груда грязных платков таяла, чистых - росла, а карт все не было и не было.
Юниc уже начал подозрительно поглядывать на старичка-прачечничка, но тот продолжал хранить невозмутимый вид. Наконец Юнис не выдержал:
- Да что же это такое! - воскликнул он, бросая один из оставшихся платков, так и не пропустив его сквозь гладильно-сушильный агрегат. - Нет тут никаких карт!
- Позвольте, юноша, - старичок вежливо подобрал брошенный Юнисом платок и ловко опустил его в вальцы. И - о чудо! - невзрачный серый платок, пройдя сквозь них, превратился в настоящую топографическую карту масштаба 1:10000!
Мы, оставив все дела - да мы их, собственно, уже закончили, - бросились рассматривать карту.
Я с опаской посмотрел на расстилавшийся на платке ландшафт: не покажет ли мне фигу и он? Но на этот раз фиги не было. Карта напоминала... лабиринт. Лабиринты ведь разные бывают, не все состоят из каменных стен и прямых углов. За множество веков своего существования человечество придумало массу всевозможных лабиринтов. Есть земляные лабиринты, есть травяные, деревянные, костяные... Но самыми сложными бывают порой жизненные лабиринты - в них можно блуждать очень долго, иногда и всю жизнь...
И вот через такой лабиринт нам предстояло провести свой путь, прямой, как полет дракона.
Старичок между тем пропустил через вальцы последние две тряпки и в наших руках очутились еще две точно такие же карты.
И снова точка нашего местоположения оказалась в левом нижнем углу, но весь соседний правый угол занимала застиранная до белизны зона. И никакого красного пунктира на карте не оказалось.
- Перехлорировали? - пробормотал старичок, растягивая карту-платок. - Обесцветилась?
Он расстелил две оставшиеся карты, но и на них простиралось точно такое же белое треугольное пятно.
- Наверное, это место Колдовского леса, - неуверенно сказал старичок. - Там никто не бывал, поэтому о тех местах никому ничего не известно. Оттого и на карте - белое пятно.
- На старинных картах тоже встречались белые пятна, - заметил Юнис, - и по той же причине. Но там обычно рисовали всяческих чудовищ, - поежился он.
- А не тот ли это самый Колдовской лес, который мы уже проходили? развернул плечи сэр Жеральд. - Если это так, то он нам не страшен! Мы прошли через него - и живы!
- Что-то мы все время крутимся возле этого Колдовского леса, - пробормотал я, - не в нем ли и живет дракон? А все остальное - лишь его увертки, попытки заставить нас кружить вокруг да около.
- Вам просто повезло, - сказал старичок, отвечая на высказывание сэра Жеральда, - там действительно встречаются всякие чудовища. Но о драконах никто не слышал, - он повернулся ко мне.
- Так значит, дракон полетел не туда? - спросил я.
- Нет, не туда, - обрадовал нас мельник-мыльник, - он летел вот так, - и он указал путь вдоль кромки заколдованного леса, - а уж куда потом повернул - я и не знаю...
- Хорошо. А что Вы еще можете рассказать о вашей стране?
- Страна наша хорошая, - старичок почему-то оглянулся, - чистые реки, высокие горы, тут обширны поля и обильна земля... Что-то мне его слова напомнили.