Джереми поглядел наверх и его сердце опять едва не остановилось. С потолка свисало чудовищное переплетение тяжелых железных труб, все под странными углами, как будто чья-то чудовищная рука потянулась к ним и наполовину вырвала из гнезд. Весь этот металл выглядел так, как будто мог упасть в любую секунду. Джереми махнул Джозефу и они потащили Дель Рея в коридор.
В последнее мгновение Джереми вспомнил о пистолете. Он заколебался, боясь оставаться на открытом месте еще несколько секунд, да и надо было немедленно обработать раны Дель Рея. Чем им сможет помочь один пистолет и несколько патронов? Джозеф беспокойно вздохнул. Джереми поколебался, и все-таки повернулся и пополз обратно, так тихо, как только мог, под нависшим над ним Дамокловыми сломанными трубами. Куртка Дель Рея лежала в тени, почти не видимая. Джереми подтащил ее к себе и ощупывал карманы до тех пор, пока не наткнулся на тяжелый кусок гладкого металла, потом со всех ног бросился подальше от предательского места.
Пока Джозеф проверял показания приборов В-капсул, Джереми положил Дель Рея на скатерть, содранной со стола в одном из конференц-залов. На голове молодого человека, слева, он нащупал отчетливую припухлость, шишку, а под ней длинную, но неглубокую рану. Пальцы быстро вымокли в крови. Джереми очень обрадовался бы, если бы это была единственная рана, но воротник и плечи рубашки тоже были темными и мокрыми. Он надеялся, что это только потому, что парень лежал в луже крови, лившейся из раненой головы, но не был уверен.
Может быть сначала его подстрелили, а потом получил упавшей трубой по голове.
Удовлетворившись тем, что Дель Рей по меньшей мере дышит, Джереми начал кромсать рубашку карманным ножом. Длинный Джозеф пришел из главного помещения и молча стоял, с непроницаемым выражением лица, но все-таки помог перевернуть безвольное тело Дель Рея, чтобы Джереми мог обследовать спину.
Джереми смочил водой из пластиковой бутылки неровный конец ткани и начал вытирать кровь, благословляя лампы дневного света, висевшие на потолке – одна мысль о том, без такого света он мог бы не заметить опасную рану, заморозила кровь в жилах. С облегчением он убедился, что других ран нет. Из маленького набора первой помощи он вынул бутылку, жидкостью из нее смочил относительно чистый кусок рубашки Дель Рея и начал прочищать рану на голове.
– Что это еще за дрянь? – спросил Джозеф.
– Алкоголь. Но не такой, какой можно пить.
– Знаю, – разочарованно сказал Джозеф.
Вероятно по опыту, подумал Джереми, но предпочел сохранить мысль для себя. Края раны были очень неровными, но осторожное прощупывание показало, что рана не глубокая и чистая, внутри ничего нет. Чувствуя себя лучше, чем за весь последний час, он сделал тампон из мокрой рубашки, рукавами перевязал рану и, при помощи Джозефа, перевернул Дель Рея обратно на спину.
И тут молодой человек так жалобно застонал, что на мгновение Джереми застыл в ужасе, как если бы он сделал что-то ужасное. Потом глаза Дель Рея открылись. Взгляд какое-то время бродил по помещению, не в силах сосредоточиться, испуганным ярким флуоресцентным светом.
– Это... это ты? – наконец сказал Дель Рей. Может быть он имел в виду кого-то другого, но Джереми не собирался придираться к пустякам.
– Да, это мы. Мы принесли тебя сюда, теперь ты в безопасности. Кажется, ты ударился головой. Что произошло?
Дель Рей опять простонал, но этот раз скорее от разочарования, чем от боли. – Я... я не уверен. Я только что отошел от лифта, когда что-то на потолке что-то бум. – Он прищурился и попытался отвернуться от света, но тампон не давал голове повернуться. Джереми наклонился вперед, чтобы на глаза Дель Роя упала тень. – Я думаю... я думаю, что они там что-то взорвали. Старались проникнуть в нашу часть базы. – Он мигнул и медленно поднял руку к голове, глаза слегка расширились, когда он нащупал повязку. – Что... насколько это плохо?
– Совсем не плохо, – ответил Джереми. – Я думаю, что на тебя упала труба. Они что-то делали там, наверху. Я слышал громкий треск, три раза – банг, банг, банг!
– Они, что собираются нас разбомбить? – сказал Джозеф. – Придурки. Они не возьмут меня так легко. Даже если они сделают дыру, я вылезу в нее и поотрываю им головы.
Глаза Джереми округлились. – В одном он точно прав, – сказал он Дель Рею. – Не думаю, что они смогут прорваться через бетонный пол или бронированную дверь лифта – прямой дороги нет.
Дель Рей что-то пробормотал, потом попытался сесть. Джереми наклонился вперед, пытаясь остановить его, но более молодой мужчина не остановился. Он побледнел и покачивался, но в остальном выглядел почти как всегда.
– Вопрос в том, – наконец сказал Дель Рей, – сколько времени нам придется сдерживать их. Неделю? Да, мы сможем. Вечно? Это не сработает.
– Да, не сработает, если ты собираешься и дальше гулять под падающими трубами, – заявил Джозеф. – Говорил я тебе, ты должен был дать мне пойти за этой штукой.
Усталый и раздраженный, Джереми решил не спорить. – Дель Рей, одно удовольствие видеть тебя без рубашки. Джозеф прав – ты действительно очень симпатичный молодой человек.
– Что? – Длинный Джозеф Сулавейо взвился на ноги, брызгая слюной от негодования. – Ты что, с ума сошел? Я ничего такого не говорил! Чего ты несешь?
Джереми громко, во весь голос, рассмеялся. Даже Дель Рей изобразил на лице гримасу, похожую на улыбку, когда более старший мужчина похромал в другое помещение, по-видимому собираясь утопить оскорбление в нескольких стаканах своего драгоценного вина.
– Я должен был сделать это, – сказал Джереми, когда он ушел, хотя и не смог удержаться от легкой улыбки. – Он совсем не такой плохой, но мы должны держаться вместе. Помогать друг другу.
– Ты уже помог мне, – сказал Дель Рей. – Спасибо.
Джереми махнул рукой. – Ерунда. Но я на самом деле испугался. Я подумал, что они пробились внутрь и застрелили тебя. Но они все еще там, снаружи, а мы здесь, в безопасности – пока. А! – Вспомнив, он наклонился и поднял с пола пакет Дель Рея. – И у нас даже есть пистолет.
Дель Рей вынул из пакета тяжелый пистолет и посмотрел на него так, как будто видел его в первый раз. – Да, – сказал он. – Один пистолет, но только два патрона. – Он вытер крошечную струйку крови, текшую по уху и, поморщившись, поглядел на Джереми. – Когда они пробьются внутрь, этого даже не хватит, чтобы застрелить самих себя.
ГЛАВА 12
Мальчик в Колодце
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ МУЗЫКА: Христос не хочет быть "Суперзвездой".
(изображение: Христос со Светловолосой Сучкой на сцене)
ГОЛОС: Слегка беллетризованная история певца Иоганна Себастьяна Христоса, который вернулся на сцену после гибельного увлечения адренохромом и смерти в огне своей группы, станет сетевой драмой – если сумеет миновать критический участок.
(изображение: музыкальный обозреватель Патси Лу Корри)
КОРРИ: "Сейчас на сеть давят рекламодатели из Библейского Пояса (* Библейский пояс – регион в США, в котором одним из основных аспектов культуры является евангельский протестантизм. Ядром Библейского пояса традиционно являются Южные штаты. Связано это в том числе с тем, что здесь наиболее сильны позиции Южно-Баптистской Конвенции, одного из крупнейших религиозных объединений США), которым не нравится герой по имени Христос, носящий собачью маску и поющий голым, не говоря уже о прочих менее приличных привычках. Сетевики предложили переименовать героя и назвать его "Иоганн Себастьян Суперзвезда". Теперь уже сам Христос хочет закрыть проект, но не хочет возвращать деньги. Дело пошло в суд."
(изображение: Христос на пресс-конференции)
ХРИСТОС: "Иск? Вы знаете, что могут сделать Международные Развлечения? Нагнуться и начать считать плитки на полу в душе..."
– ПРЯМ как в школе, тут, – с несчастным видом сказал Т-четыре-Б.
Пол очень давно не был в школе, но он знал, что имел в виду их юный товарищ.
Они были заперты в пузыре уже несколько часов, возможно полдня. В другой ситуации путешествие в прыгающем по волнам пызыре было бы восхитительным: течение толкало их через джунгли мира Кунохары, мимо огромных мангровых деревьев, чьи корни погружались глубоко в воду, их переплетения образовывали чудовищные здания из коры, большие, как города. Странные рыбы нюхали их, левиафаны из глубин обследовали маленький пузырь, но, к счастью, ни один из них не решился проглотить его. Птицы, размерами с грузовой самолет и расцвеченные, как взрывающийся фейерверк, созданный самим господом богом, крыса, размером со склад, водяные жуки, похожие на моторные лодки – они проплывали мимо самых разнообразных чудес. Но они, все четверо, были заперты в сфере, в которой едва хватало места для того, чтобы сидеть, вытянув ноги; они устали, закостенели и чувствовали себя совершенно несчастными.
Еще хуже, незаконченное послание Рени повисло в воздухе, как струйка отравленного газа. Ей угрожала страшная опасность, но друзья ничего не могли сделать для нее.
И вообще делать хоть что-нибудь, только сидеть и говорить, они спорили часами, но Пол думал, что они не приблизились к решению ни одной из загадок, которые стояли перед ними. Он рассказал все, что вспомнил из жизни в башне Жонглера, но хотя все были восхищены и поражены, никто не смог помочь ему найти смысл всех этих событий.
– Ну, что будет? – после долгого молчания сказал Т-четыре-Б. – Только плыть вперед, нас, это же просто эники-беники-бу, трое залезли в трубу, навсегда.
Пол печально улыбнулся. Лично он подумал о Винкене, Блинкене и Нуте, и об их деревянном башмаке, но их мысли шли одной дорогой.
– Мы идем в следующую симуляцию, – устало сказала Флоримель. – Скоро мы пройдем через ворота и Мартина попытается отправить нас назад в Трою; тогда, быть может, мы окажемся там, где сейчас Рени и все остальные. Мы уже говорили об этом.
Пол поглядел на Мартину, которая, казалось, не могла манипулировать ничем более сложным, чем ванное полотенце или ложка. Слепая женщина устало сгорбилась, вся ее уверенность в себе куда-то исчезла, или, по меньшей мере, изрядно уменьшилась. Ее губы двигались, как будто она разговаривал сама с собой. Или молилась.
Надеюсь, она не сдалась, с внезапным страхом подумал он.Без Рени, которая толкала нас вперед, она – это все, что у нас есть. Флоримель тоже умная и храбрая женщина, но она не может предвидеть события, как эти две, а сейчас она слишком зла и обескуражена. Т-четыре-Б – ну, он всего лишь подросток, и не слишком терпеливый.
А я сам? Даже мысль о том, чтобы взять на себя ответственность за жизнь этих людей, заставила его поежиться. Да, парень, вляпался ты в дерьмо, по самые уши, и хорошо это знаешь. В последние несколько недель ты испытал то, что никто – никто! – не испытывал в реальном мире, и выжил. За тобой охотились монстры, ты сражался в кровавой Троянской войне. Тогда почему ты не хочешь стать лидером, если это необходимо?
Потому что мне и так достаточно трудно быть Полом Джонасом, ответил он самому себе. Потому что достаточно трудно сознавать, что не помнишь огромный кусок своей жизни. И еще потому что я чертовски устал, вот почему.
Почему-то это прозвучало не слишком хорошим извинением.
Мартина зашевелилась и села прямее. – Я обеспокоена, – сказала она. – Очень многим.
– А кто нет? – проворчала Флоримель.
– Тем, что у Кунохары был информатор среди нас? – спросил Пол.
– Нет. Даже если это правда, мы ничего не можем поделать с этим, и я хочу верить, вы все ничего не знаете об этом. – На мгновение ее невидящий взгляд остановился на Т-четыре-Б, который даже поежился от неудобства. – Я обеспокоена песней, которую напевает этот... эта операционная система, наверно я так должна называть ее. Той самой, которую я научила ее петь.
– Ты можешь называть его Иной, – сказала Флоримель. – Многие другие называют его так, и это легче выговорить.
Мартина беспокойно махнула рукой. – Не имеет значения. Я обеспокоена тем фактом, что в этой песне, быть может, есть ответы на некоторые наши вопросы, но я почти не помню событий того времени.
Пол пожал плечами. – Мы вообще не знаем ничего кроме того, что ты рассказала нам.
– Я рассказала все, что хотела рассказать. Тогда... я экспериментировала. Я общалась дистанционно с тем, кого считала другим ребенком – странным испуганным ребенком, вызывавшем жалость. Я играла с ним в разные игры, как, наверно, делали и другие дети в институте. Я учила его рассказывать сказки и петь песни. Я думаю, что научила его и этой песне, которую он поет. – Он внезапно замолчала, уставившись в никуда.
– И теперь ты думаешь, что тот ребенок и есть этот Искусственный Интеллект? – закончил за нее Пол. – То есть по какой-то непонятной причине вы все учили операционную систему быть человеком.
Т-четыре-Б тряхнул головой. – Ни хрена себе. Эти старые пердуны из Грааля свободно сканировали, у?
– Сказки, – тихо сказала Мартина. – Да, сказки и песни, которые я пела, рассказывая сказки. Ну и что? Боже мой, это было так давно!
– Я не помню песню, – сказала Флоримель. – Слишком много всего произошло на вершине горы – было не до нее. Слишком страшно.
Мартина взмахнула руками, как будто пыталась удержать равновесие. Остальные молчали. Пол надеялся, что, когда она заговорит, станет немного легче, но вместо этого слепая сказала: – Мы почти на месте.
– Что? Где?
– В конце симуляции, я чувствую... уменьшение. Все заканчивается. – Он покачала головой. – Я должна замолчать и сосредоточиться. Я хочу, чтобы мы прошли через ворота плавно и медленно, но мы не в состоянии управлять нашим движением, так что я попытаюсь взять управление на себя. Если смогу, переброшу нас в Трою. Если нет, тогда невозможно предсказать, где мы очутимся.
На мгновение все замолчали, пузырь поднимался и опускался на волнах.
– На той стороне... мы будем в лодке? – хрипло спросила Флоримель.
Мартина, почти не слушая, раздраженно покачала головой, сосредоточившись на чем-то, что никто из них не мог ощущать.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Флоримель Пол.
– Это не обычная лодка, – ответила она. – Мы уже были в этой симуляции и уходили из нее. Рени и !Ксаббу использовали один из самолетов энтомологов, который перенес нас далеко за ворота. Но это? – Она раскинула руки. – Это пузырь, кое-что такое, чего не было, пока Кунохара не создал его. Будет ли он существовать на той стороне? Или просто... исчезнет?
– Господи Иисусе. – Пол потянулся и схватил руку Мартины. – Хватайтесь друг за друга. По меньшей мере в воду мы свалимся вместе. – Слепая женщина никак не отреагировала. Флоримель схватила ее за другую руку и они оба схватились за Т-четыре-Б, бледного и молчаливого, как и Мартина. Течение стало быстрее, пузырь понесся через белую пену. – Мне кажется, впереди еще один водопад. – Пол старался говорить как можно более спокойным голосом.
– Крышу сносит, как, – проворчал Т-четыре-Б, пытаясь выглядеть таким же спокойным, как Пол. – Искрит.
– Держитесь покрепче. – Флоримель закрыла глаза. – Если мы упадем в воду, перед падением глубоко вздохните. Не пытайтесь сопротивляться и плыть, пока не поймете, где верх и низ.
– Если мы сможем плыть, – едва слышно прошептал Пол. Мартина рядом с ним полностью окостенела, сосредоточившись на каком-то непостижимом сигнале.
Течение стало еще быстрее. Пузырь перепрыгивал с гребня одной быстро движущейся волны на другую, едва касаясь поверхности воды. Его крутило во все стороны, на мгновение Флоримель и Т-четыре-Б оказались над головой Пола, потом свалились на него, все четверо превратились в шевелящуюся груду, из которой торчали колени и локти. Каким-то образом они ухитрились не разжать руки; мгновением позже пузырь выпрямился, оставив их лежать на спине, молчать и тяжело дышать.
Вокруг них появились сияющие каскады голубых искр. Пузырь прыгнул в воздух, упал, заскользил, закрутился.
Где же следующий? лихорадочно подумал Пол, когда его ноги опять взлетели над головой. Боже мой, где же следующий?
Туман из голубых искр полностью окружил их. Мартина заворчала от боли и упала прямо на колени Полу в то самое мгновение, когда пузырь испарился и они плюхнулись в темную воду.
– Мы все еще живы, – сказал Пол. – Он сказал это вслух и очень громко, частично потому, что сам не очень верил в это. Пузырь исчез, и Пол уже успел пожалеть об этом. Его заменила маленькая грубая лодка, которую, похоже, надо было толкать шестом, хотя на борту не было ни шеста, ни весел. Шторм, который приветствовал их в воротах, утих, но они успели вымокнуть насквозь, да и воздух был довольно холодный. Мокрая одежда пола уже начала покрываться льдом.
Вода вокруг них стала черной. Земля, насколько можно было видеть через туман, наоборот была белой. Их окружал снег, белый снег.
– Как Мартина? – спросила Флоримель.
Пол подтянул ее поближе к себе. – Продрогла, дрожит, но, надеюсь, придет в себя. Мартина, ты слышишь меня?
Т-четыре-Б, прищурившись, изучал полярный ландшафт. – Не похоже на Трою, мне.
Мартина слабо простонала и тряхнула головой. – Да, не Троя. Я не смогла найти симуляцию Трои в информационном хаосе ворот. – Она покрепче обняла себя руками, но по-прежнему дрожала. – Мне надо было действовать так быстро! Многие из ворот оказались закрыты – информационные системы ворот похожи на здания, и большинство из них не светились.
– Так где мы? – спросила Флоримель. – И, если уж мы не попали в Трою, что мы собираемся делать?
– Замерзнуть, если не разожжем огонь, – сказал Пол, сжав зубы; он тоже дрожал. – Обо всем остальном позаботимся позже, если выживем. Надо высаживаться на берег. – Хотел бы он сам быть уверен в своих словах. Симмир вдоль берегов реки напомнил ему Ледниковый Период, хотя он очень надеялся, что ошибается; невозможно забыть гигантских гиен, которые охотились за ним на ледяной реке, очень похожей на эту. Он не хотел бы опять повстречаться с любой первобытной мегафауной.
– Здесь негде разжечь костер, и не из чего. – Флоримель указала на ледяные холмы, простиравшиеся от берегов реки вплоть до далеких, окутанных туманами гор. – Ты видишь деревья? Или что-нибудь деревянное?
– Впереди более высокие холмы, – сказал Пол. – Там, где река поворачивает – кто знает, что находится за ними или даже под ними? Может быть это какой-нибудь футуристический симмир, и здесь есть поземные дома с атомными печками или чем-то похожим. Мы не можем сдаться. Иначе замерзнем.
– Не обязательно, – резко сказала Флоримель. – Мы не Рени и !Ксаббу, чьи настоящие тела плавают в жидкости. Наши тела лежат на кроватях при комнатной температуре. Как мы можем замерзнуть? Холод может обмануть наши нервы, но это совсем не то же самое, когда ты чувствуешь холод по-настоящему. – Несмотря на свои слова она тоже задрожала от холода. – Психосоматически нас можно убедить отдать больше тепла, как будто мы замерзаем, но ведь мы не можем заморозить самих себя?