Каменная Девочка остановилась и повернулась, вероятно она устала говорить через плечо без соответствующей анатомической поддержки. Она посмотрела на Рени так, как если бы подозревала, что та смеется над ней. – А что, разве она не появилась вместе с гигантами? Когда те упали?
– А, – сказала Рени, и, не придумав ничего другого, добавила. – Конечно.
Пока они спускались через речной туман по длинной складке одного из Жакетов, огибая маленькие, но упрямые сосны, которые, казалось, росли так тесно только для того, чтобы сузить и без того узкую тропинку, Рени спросила своего маленькую гида: – Ты знаешь что-нибудь о птицах, которые говорят?
Каменная Девочка пожала плечами. – Конечно. Многие птицы говорят.
– Я имею в виду ту, которая повторяет все время одно то же, и не важно, о чем я спрашиваю ее.
– На самом деле ты не можешь разговаривать с ними, потому что они спят, – ответила девочка.
– Как спят? Эта птица летела – не спала.
– Нет, они все спят, с того мгновения, как впервые попали сюда, и неважно, летают они или сидят на ветке. В любом случае они так всегда делали – да и их осталось не так много. Появляются новые и тоже ничего не понимают – все время говорят одно и тоже, снова и снова. Я пыталась поговорить с ними, когда была маленькой. – Она метнула на Рени быстрый взгляд, как сделала бы настоящая девочка, чтобы удостовериться: Рени понимает, что она уже подросла и совсем не ребенок. – Мачеха сказала, что это не наше дело – мы должны дать им спать и видеть сны.
Рени, с растущим восторгом, обдумала ее слова. – То есть эти птицы... спят? И видят сны?
Каменная Девочка кивнула, потом ловко прыгнула вниз и подождала Рени. – Да. А теперь иди повнимательнее – здесь очень скользко.
Рени, стараясь держать равновесие, соскользнула за ней. – Но... как ты называешь это... место? Не это, Жакеты, а все? – Она подняла руки. – Все вокруг.
Прежде, чем девушка успела ответить, с морщинистого склона холма донеслось ужасное рыдание. Рени вздрогнула, потеряла равновесие и едва не упала. – О, Господи, еще один!
Каменная Девочка осталась спокойной, только прижала к губам свой грубый палец. Какое-то мгновение они стояли в тумане, и Рени слышала только мягкие вздохи и шорохи бегущей рядом реки. Потом раздался еще один крик, из долины внизу.
– На этот раз намного дальше, – прошептала Каменная Девочка. – Идет в другом направлении. Пошли.
Рени, слегка успокоившись, поспешила за ней.
Чем ближе к дну долины, тем легче становилась тропинка, но туман стал совсем густым, а медленные сумерки сменились настоящей ночью. Тени стали глубже, и странные горообразные рубашки, штаны и жакеты, накрытые зелено-коричневым земляным плащом, казались еще более загадочными. Время от времени Рени казалось, что она видит маленькие фигурки, скользившие сквозь туман, как будто за ней и Каменной Девочкой следили люди, хотевшие остаться незамеченными. Рени, мысленно, горячо поблагодарила своего проводника. Пробираться одной через эти странные холмы в почти полной темноте, и слушать завывания... Бррр, не самая лучшая идея!
Наконец через туман замелькали огни, и теперь она уверилась, что много людей – или много созданий, как бы они себя не называли – выстроили себе дома среди Штанов и Рубашек. Каменная Девочка подвела их ко входу в маленькое ущелье, на склонах которого горели линии костров, и несколько голосов приветствовало их. В ответ Каменная Девочка подняла свою руку, похожую на обрубок, и Рени всем сердцем захотелось, чтобы !Ксаббу и Сэм тоже были здесь. Какое-то глубокое примитивное удовольствие охватило ее – как приятно ночью войти в светлый дом, особенно после того, как тебя едва не съели в глуши, и в намного более страшной глуши, чем остались в реальном мире.
Выйдя из Штанов, они оказались в темной расселине между холмами, и Каменная Девочка сказала: – Мы почти пришли. Может быть мачеха расскажет тебе, где твои друзья. А я должна рассказать ей о Ведьмином Дереве и о том, что Окончание стало намного ближе.
Они перебрались через каменную осыпь и оказались в еще одной долине, освещенной приветливым светом огоньков. Все полуразвалившиеся здания имели безошибочно узнаваемую форму, некоторые из них казались частью ландшафта, а другие, напротив, резко поднимались из земли; огоньки сверкали через ушко или дыры в подошве. Дюжины домов, возможно сотни – целый город.
– Это же обувь! Большие башмаки.
– Я же говорила тебе, верно?
Когда глаза привыкли к свету, Рени увидела, что пространство между башмаками тоже занято, дюжины и дюжины фигур сгрудились вокруг костров, темные силуэты, молча глядевшие, как Рени и ее спутница идут мимо. Они ничего не говорили, но Рени почувствовала скрытую угрозу. Глаза, глядевшие на нее, губы, что-то неслышно шептавшие, казались притупленными усталостью и отчаянием.
Что-то вроде трущоб, подумала она.
– Обычно люди здесь не живут, – объяснила Каменная Девочка. – Но эти потеряли свои дома, когда пришло Окончание. Теперь их так много, они напуганы и голодны...
Она прервалась, когда дюжины кричащих фигурок вылетели из одного из гигантских башмаков и бросились к ним. Рени на мгновение запаниковала, но быстро успокоилась, когда поняла, что это дети. Многие из них были даже меньше Каменной Девочки, но энергия из них так и хлестала.
– Где ты была? – крикнула одна из ближайших фигурок. – Мачеха волнуется.
– Я кого-то нашла. – Каменная Девочка указала на Рени. – Потребовалось время, чтобы вернуться.
Дети окружили их, галдя и толкаясь. Поначалу Рени решила, что они все родственники Каменной Девочки, но потом, при свете, лившемся изо рта ближайшего башмака, она увидела, что никто из них не похож на ее проводника. Большинство из них казалось обыкновенными людьми, хотя их одежда (тех, у кого она была) представляла из себя что-то неописуемое. Зато некоторые из толпы смеющихся детей казались даже более странными, чем Каменная Девушка, с фантастически искаженными телами – одна была покрыта ярким черно-желтым мехом, как шмель, у другого были утиные ноги, и Рени даже вздрогнула, увидев, что у одной девочки на месте живота находилась огромная дыра, и, казалось, у ней вообще нет торса.
– Они все... твои братья и сестры? – спросила Рени.
Каменная Девочка пожала плечами. – Что-то вроде того. Многие из них. Их так много, как зерен в колоске, и я иногда думаю, что даже мачеха не знает, что с ними делать.
Перед ними замаячил огромный башмак, и Рени внезапно выпрямилась и остановилась. – Боже праведный, я поняла.
– Пошли, – сказала Каменная Девочка и в первый взяла Рени за руку. У ней оказались сильные пальцы, холодные и влажные, как глина в лесу. Маленький мальчик с головой оленя робко посмотрел на Рени прозрачными коричневыми глазами, как если бы хотел взять ее за другую руку, но Рени была занята: она обдумывала новую идею. – Ну конечно, это же проклятая колыбельная "Жила-была старушка в дырявом башмаке".
(* весь стишок:
Жила-была старушка в дырявом башмаке,
У ней детишек было, что зерен в колоске.
Она их выпорола всех, сварила им кисель
И, накормив их киселем, велела лечь в постель.
Перевод Г. Кружков и С. Маршак)
Что-то еще зацепило ее, какое-то далекое воспоминание, но и так было достаточно неприятно обнаружить себя внутри Матушки Гусыни.
– Мы все живем в башмаках, – сказала Каменная Девочка, таща ее через дверь старого, заросшего мхом башмака. – Все до одного...
Это был очень-очень старый башмак. К облегчению Рени в нем не осталось никаких запахов его прежнего владельца, гиганта. Внутри, освещенные дымным светом огня, ее ждало вдвое или втрое больше детей, чем те, что выбежали встречать ее, но оставшиеся дома казались странно разнообразными. Те, у кого были глаза, с восхищением смотрели на Рени, пока Каменная Девочка вела ее через весь огромный башмак к большому пальцу. Детей действительно было слишком много, и Каменная Девочка представили только некоторых из них, главным образом предлагая им убраться с пути. – Полли, Малышка Сид, Ганс, Большие Уши, – услышала Рени. Через многих она переступила, на кое-кого случайно наступила, но никто не возмутился. Судя по всему они жили в такой тесноте, что привыкли ко всему.
Не могут ли эти дети быть теми, которые лежат в коме? спросила себя она. А что, если это место что-то вроде концентрационного лагеря, где находятся дети, украденные Другим? Если это так, то возможности найти Стивена не было почти никакой – только в Башмаках должно было быть несколько тысяч детей, и один бог знает, сколько еще в другой одежде среди холмов.
– Это ты, Каменная Девочка? – прозвучал голос, эхом отразившийся от свода большого пальца. – Сегодня ты вернулась слишком поздно и заставила меня поволноваться. Сейчас плохие времена. Это недопустимо.
Темная тень сидела в кресле-качалке перед камином. Кирпичная труба камина уходила наверх, протыкая насквозь кожаный башмак, но толку от нее было мало.
Сначала Рени даже подумала, что именно из-за дыма, наполнявшего палец, она не может ясно разглядеть фигуру на стуле, но потом сообразила, что человекообразная фигура сама колышется как туман – быть может у нее есть голова и плечи над бесформенным, похожим на серое облако телом, а может быть и нет. Свет огня отражался в двух сверкающих угольках, находившихся в том месте, где должны были быть глаза, но лица точно не было. И голос, хотя и слабый и воздушный, не казался женским или дружественным. Это безусловна была не та версия Старушки-в-Башмаке, которую ожидала Рени.
– Я... я пыталась найти Ведьмино Дерево, Мачеха, – сказала Каменная Девочка. – Потому что все идет плохо. Я хотела спросить...
– Нет! Ты вернулась слишком поздно. Это недопустимо. И ты привела с собой чужого. Улицы снаружи и так полны тех, кто потерял свой дом – зачем над другие? Нам нечего ей дать.
– Но она заблудилась. Один из Жинни пытался...
Дымное тело мачехи на мгновение стало тверже. Глаза сверкнули. – Ты плохо себя вела. И заслужила наказание.
Каменная Девочка внезапно упала на пол, извиваясь и крича. Другие дети сидели молча, с широко раскрытыми глазами.
– Оставь ее в покое! – Рени шагнула к упавшей Каменной Девочке, но ее ударило чем-то вроде электрического тока, все тело выгнулось от боли и ее бросило на пол рядом с ребенком.
– Это чужая, – самодовольно сказала мачеха. – Слишком большая, слишком странная. Она должна уйти.
Рени подняла голову; ее челюсть дергалась, но ничего не выходило наружу. Она с трудом заставила подчиниться дергающиеся руки и ноги, и поползла вперед. Мачеха с удивлением посмотрела на нее, и еще один обжигающий бич смертельной боли пробежал по спине Рени и взорвался в голове.
Она смутно почувствовала, как ее поднимают множество маленьких рук. Когда они опять уложили ее, она была так благодарна им за это, что даже попыталась что-то сказать, но сумела только прохрипеть. Ее лицо было обмазано грязью, холодной и мокрой, как рука Каменной Девочки, и она благодарно лежала до тех пор, пока последняя мучительная вспышка боли не перестала дергать ноги.
Усевшись, она обнаружила себя на темной улице, окруженной гигантскими Башмаками, как если бы ее бросили в шкаф Гаргантюа. Из одного из домов лился свет, но все двери были плотно закрыты. Казалось, что даже костры трущоб наскоро погасили, и из темноты на нее смотрят страх и недоверие.
Хорошо, с трудом подумала она. Больше я никому не дам бить меня по голове. Больше я этого не хочу.
По улице проплыл тонкий вой и Рени, с содроганием, спросила себя, что она собирается делать, потерявшаяся и одинокая.
Она ковыляла по извилистым улицам, спотыкаясь и пошатываясь, когда из темноты появилась маленькая фигурка.
– Я ушла, – очень тихо сказала Каменная Девочка.
Рени не была уверена – сегодня она не была уверена ни в чем – но, кажется, произошло что-то очень важное.
– Ты... убежала?
– Мачеха с каждым днем становится все хуже и хуже. Я хотела рассказать ей об Окончании, но она не дала мне говорить. – Каменная Девочка издала странный звук, что-то вроде хриплого фырканья. Рени решила, что она так плачет. – И она не должна была наказывать тебя. – Она что-то бросила Рени – одеяло, мягкое и очень старое. – Я принесла это для тебя, так что тебе не будет холодно. Я пойду с тобой.
Рени, тронутая, но слегка ошеломленная, обмотала одеяло вокруг плеч и посмотрела на Каменную Девочку, недоумевая: конечно она очень благодарна ей, но брать на себя ответственность за ребенка... – Идешь со мной... куда?
– Я возьму тебя к Ведьминому Дереву. И попрошу Дерево помочь. Я пыталась сделать это сегодня, но Окончание съело путь, которым я обычно ходила. Мы пойдем через Лес.
– Прямо сейчас?
Маленькая головка кивнула. – Сейчас самое лучшее время. Но нам придется быть очень осторожными – ночью много кто охотится. Не только Жинни – и Тики, тоже. – Она внезапно взглянула на Рени и заколебалась. – Ты хочешь идти со мной, или нет?
Рени перевела дыхание. – Конечно хочу. Но ты должна будешь кое-что мне объяснить, по дороге.
Каменная Девочка улыбнулась странной, но безусловно настоящей улыбкой. – Да, верно, ты любишь задавать вопросы.
СЭМ решила, что мир вокруг становится как более так и менее настоящим.
Более настоящим, потому что чем дальше они шли вдоль реки, тем более материальным становился стеклянный прозрачный мир, поля и холмы уже стали достаточно твердыми, а сама река, безусловно мокрая, шумно плескалась рядом с ними. Но и более ненастоящим, потому что ничто не казалось нормальным, как если бы это были картины, плохо скопированные с оригинала, жизни – или даже плохие копии плохих копий. Цвета и формы вещей были неправильными, слишком простыми или вообще неузнаваемыми.
– Чистое изобретение, я думаю, – сказал !Ксаббу, внимательно разглядывая маленькую группу деревьев, росших на берегу реки, чья кора скорее походила на ногти, а идеально круглые листья на просвечивающие серебряные монеты. – Как первый цветок, который я сделал – скорее идея цветка, чем что-нибудь другое.
– Первый цветок, который ты сделал? – спросила Сэм.
– Да, когда Рени учила меня как делать вещи в виртуальном мире. – Он покачал головой. – Мне кажется, что это тоже самое – как будто сделанные играющим ребенком или кем-то, кто экспериментирует.
– Вроде бы Рени говорила об этом? Он сказала, гора могла быть создана... Иным. Системой. Так что может быть и это, тоже.
– Очень может быть. И это безусловно не совершенная копия реально существующего места. – Он отломил один из серебряных листьев и улыбнулся. – Взгляни, слишком ярко сияет, слишком много света! Кстати, именно так скорее всего сделал бы ребенок.
Жонглер повернулся к ним, его костистое лицо казалось твердым, как камень. – Эй вы, двое? Мы теряем время. Скоро будет темно.
!Ксаббу пожал плечами. – Возможно. Мы не знаем законов этого места.
– Ну ты же не хочешь, чтобы тебя кто-то съел, и только потому, что ты на знаешь законов этого места?
Маленький человек помедлил, умеряя свой гнев. Еще недавно Сэм думала, что у него не бывает плохого настроения, но так много времени в одной компании с Жонглером, похоже, исчерпали даже огромные запасы хладнокровия и вежливости !Ксаббу. – Да, вероятно хорошая идея разбить лагерь, – сказал он размеренным спокойным голосом. – Это то, что ты хотел сказать?
– Скорее всего мы не найдем... вашего друга. По меньшей мере до темноты. – Спокойное презрение, с которым Жонглер относился к ним раньше, тоже исчезло. Сейчас он глядел на !Ксаббу и Сэм так, как будто с удовольствием забил бы их обоих палками, хотя и он сумел сохранить голос спокойным. – Здесь не гора – и могут быть живые существа, с которыми лучше не встречаться.
– Очень хорошо, – сказал !Ксаббу. – Тогда нам лучше разбить лагерь прямо сейчас, потому что здесь, по меньшей мере, земля плоская. – Он повернулся к Сэм. – В одном он безусловно прав – это новая местность и мы не знаем, кто может заинтересоваться нами.
– Если ты хочешь, я могу набрать хворост. А ты пока можешь еще раз поискать Рени. Позвать ее или что-нибудь еще в таком духе.
Он благодарно кивнул. – Спасибо Сэм. Я думаю, что смогу разжечь огонь – мне удалось сделать это в том незаконченном месте, где мы были раньше. Но бери только то, что лежит на земле.
Она не удивилась, когда !Ксаббу вернулся, медленно волоча ноги, как будто нес на себе что-то тяжелое. Она слышала, как он долго звал Рени. И решила попытаться втянуть его в приятный разговор.
Он нагнулся и начал строить костер. Жонглер сидел на пятнистом камне, о чем-то размышляя и сжав вместе свои голые ноги. Сэм решила, что старик напоминает горгулью на церковной крыше.
С травянистых холмов задул ветер, и некоторые из деревьев зашевелились. Глядя на дрожащие огоньки костра, Сэм внезапно сообразила, что погода тоже вернулась, когда они оказались в более материальных местах.
Но останется ли оно достаточно реальным? спросила она саму себя. И только тогда, когда !Ксаббу удивленно посмотрел, поняла, что говорила вслух. Она чувствовала себя глупой, но мысль и не думала уходить. – Я хочу сказать, если мы пойдем дальше, будет ли этот мир более материальным?
!Ксаббу еще не успел ничего сказать, когда Жонглер резко наклонился вперед. – Ребенок, если ты думаешь, что мы идем обратно в сеть, тебя ждет болезненное разочарование. Я не строил это место, и другие, тоже. Мы в черной воде, созданной операционной системой отдельно от сети – очень отдельно.
– А для чего?
Жонглер недовольно засопел и уставился на огонь.
– Он не знает, – сказала Сэм, обращаясь к !Ксаббу. – Он тупит. Он думал, что знает все, но сейчас испуган, как и мы.
Жонглер фыркнул. – Я не испуган, "как вы все", девочка. Мне действительно есть, чего бояться, потому что у меня есть много чего терять. Но я не хочу тратить энергию на бессмысленные разговоры.
!Ксаббу протянул руку и ласково погладил Сэм. – И опять он прав, по меньшей мере в одном. Мы должны отдохнуть, потому что кто знает, что мы найдем завтра?
Сэм обняла себя руками. – Я надеюсь, что хоть что-то из того, что мы найдем завтра, можно будет надеть. Стало холодно. – Она посмотрела на !Ксаббу, который, совершенно голый, выглядел так, как будто был одет. – А тебе, что, не холодно?
Он улыбнулся. – Возможно будет. Так что завтра мы потратим время и попытаемся понять, можно ли будет из этих растений сделать одежду или, по меньшей мере, одеяло.
Идея маленького, но проекта, подняла настроение Сэм. После смерти Орландо все казалось совершенно бессмысленными, и конечно они ни на шаг не приблизились к тому, что им действительно нужно было узнать... но было бы очень здорово снова согреться.
Она почувствовала, как сон наваливается на нее и свернулась клубочком около огня.
Сэм думала, что спала не больше секунды, когда ее лица коснулись длинные пальцы !Ксаббу.
– Тише, – прошептал он. – Кто-то ходит поблизости.
Она попыталась вскочить, но !Ксаббу удержал ее внизу. Жонглер тоже проснулся и молча глядел, как прямо за костром в высокой траве движутся тени. Сэм сообразила, что он волнения забыла вдохнуть. Она напомнила себе, что вместе с Орландо участвовала во множестве опасных приключений, умеет побеждать нервное возбуждение и делать то, что необходимо.