- Так, значит, вы вдова? - с сочувствием спросила я, понимающе посмотрев на её траурное одеяние.
- Ну да, - без малейшей тени скорби заявила она. - С супругом детей, увы, завести не успели, вот теперь я и проживаю одна в пяти комнатах со всем этим старым хламом в придачу. Иногда у меня, правда, останавливаются подруги. Мои друженьки-подруженьки. Я тебя с ними познакомлю, но чуть позже.
- А кто они - ваши подруги?
- Да как тебе сказать… Сама поймёшь, когда увидишь. Все мы, если можно так выразиться, - одна большая семья, и никто тебя в ней не обидит и не посмотрит косо из-за каких-либо твоих чудачеств. Поскольку у каждой из нас есть свои. С нами ты сможешь быть самой собой, не опасаясь, что кто-то тебя не так поймёт и осудит.
- А ваш муж, простите… Он давно…
- Два года назад. Но я никогда не любила его, - неожиданно жёстко добавила она. - Он никто, пустое место с деньгами, типичный прожигатель жизни. Для меня он ничего не значил. Обстоятельства вынудили меня на брак с этим ничтожеством. Я ведь совсем одинокая, как и ты…
Она прошлась по комнате, поглаживая рукой картины и мебель.
- Родственники мужа ненавидят меня, - продолжила свой рассказ Лаура, повернувшись ко мне с коварной улыбкой. - Они не могут спать спокойно, видя какое богатство от них уплыло, кусают локотки и уже два года, высунув языки, бегают по судам и высшим инстанциям, пытаясь отсудить у меня хоть что-нибудь из этого старья. Но всё это лишь пустая трата времени. Смешно наблюдать за их жалкими потугами. Впрочем, иногда они доставляют некоторые неудобства. И можно было бы их понять чисто по-человечески, если бы не их фатальная жадность и склочность. Пусть бесятся, поделом им! Ха-ха! Мне даже приятно видеть, как они мучаются, исходят на крик, брызжут слюной, а поделать ничего не могут. Они заслужили это, в конце концов. Лично мне абсолютно ничего не нужно из барахла этого идиота, но я и чайной ложкой с ними не поделюсь.
Когда она произносила последние слова, в глазах её загорелся какой-то безжалостный победный огонь. И вообще она вся как-то очень сильно изменилась, будто превратившись из одного человека в другого. Её тон и речь преобразились до неузнаваемости, она перестала изображать из себя скромную безутешную вдову, приняв облик довольно стервозной дамы с жёстким характером. Я не нашлась, что ответить на эти откровения, касающиеся чужих семейных неурядиц, поскольку не знала, что могло заставить её так поступать. Возможно, у неё были веские основания для этого, да и не моё это дело. Но такая резкая перемена в её поведении несколько настораживала и наталкивала на мысль, что либо она хорошая актриса, либо страдает раздвоением личности.
Тем временем, отодвинув гобелен, Лаура нажала рукой кнопку на стене. В потолке звёздообразно раздвинулось круглое отверстие, открывая люк, и сверху в комнату бесшумно опустилась лёгкая винтовая лестница. Хозяйка жестом пригласила меня подняться наверх.
- Хочешь посмотреть чердак? Там тоже всё оборудовано для комфортного проживания и, как мне кажется, гораздо больше подходит для таких девчонок, как мы. Она легко взбежала по ступенькам вверх.
Я не без опаски поднялась на залитую солнцем мансарду. Здесь было всё совсем по-другому. Одна огромная комната, больше похожая на просторный зал. Минимум мебели. Точнее, почти полное её отсутствие. Лишь низенький чёрный диван посреди комнаты и четыре плоских экрана телевизоров, подвешенных по периметру прямо под потолком. Возле стены - два динамика внушительных размеров, подсоединённых к музыкальному центру, и простой металлический стеллаж с большим количеством дисков. Противоположная стена была сплошь застеклена от пола до потолка, отчего вся комната хорошо освещалась, а на улицу открывалась шикарная панорама. Меня поразило то, что в этой комнате практически игнорировалась какая-либо цветность, за исключением контрастного преобладания чёрно-белых тонов. На полу - серое ковровое покрытие. На белых стенах также висело несколько абстрактных чёрно-белых картин непонятного содержания. Я посмотрела на Лауру. Сидя на корточках, она вставляла диск в привод плеера, продолжая с интересом наблюдать за моими перемещениями в комнате. Поборов в себе робость, я подошла к огромному окну и заглянула вниз: по Садовому кольцу медленно ползли потоки машин. Внезапно, кажется впервые за всё время моего пребывания в этом городе, мне в голову пришла некая здравая мысль: "Господи, что я здесь делаю?" Я уже собиралась задать этот вопрос своей новой знакомой, но неожиданно из динамиков раздалась быстрая и ритмичная музыка; вздрогнув, я обернулась - и так и застыла с открытым ртом.
Лаура освободилась от обуви и сбросила с себя шаль прямо на пол. Послав мне чарующую улыбку, она сорвалась с места и стремительно закружилась по комнате в каком-то безумном энергичном танце. Я обалдело уставилась на неё, не в силах произнести ни слова. Подобно большой чёрной птице, взмахивая руками точно крыльями, она порхала в стенах этого непонятного чёрно-белого помещения. Её танец представлял собой сочетание балетного искусства и акробатического мастерства. У неё была отличная растяжка, и в прыжке она делала такие безупречные шпагаты, опасные сальто и другие сложные элементы, которым позавидовали бы мастера спорта по гимнастике. Я, как заворожённая, смотрела на это неожиданное представление и не могла оторвать взгляда. Периодически у меня буквально глаза на лоб вылезали, ибо это действительно был очень странный танец. Двигалась она так, будто закон земного притяжения для неё был не писан. Словно теряя невесомость, она летала по комнате, или какая-то неведомая сила подбрасывала её вверх. Пару раз с разбегу она запрыгнула на стену и, пробежавшись по ней, приземлилась на пол, сделав сальто назад. Наконец, выбежав на середину комнаты, Лаура принялась крутить фуэте с такой нереальной скоростью, что её практически не было видно; до меня доносился лишь лёгкий ветерок, а её быстро мелькавшая тень казалась бесплотным духом из потустороннего мира. Она танцевала босиком, но при этом легко вставала на пальцы ног, как балерина на пуантах. Мне трудно было поверить в то, что человеческое тело способно вытворять такое. Когда она пробегала мимо меня, я могла видеть её лицо. Оно постоянно менялось. То в нём отображалось исступление, то боль, или же в её глазах загорался огонь ненависти, то страсть, то нежность… и ещё столько много всяких эмоций и чувств, что трудно передать словами. Лаура выражала себя в танце на все сто процентов, выплёскивая в своих движениях всё то, что хотела, но не могла сказать. Она обладала абсолютным талантом к перевоплощению и превосходным чувством ритма. Я никогда ещё не видела столь прекрасного эмоционального выступления. Музыка закончилась, и Лаура упала на пол в изнеможении.
- Ну как? - тяжело дыша, спросила она, поднимаясь. На лбу у неё блестели капельки пота.
Я некоторое время ловила ртом воздух, как рыба выброшенная на берег, и не могла говорить, поражённая невероятным зрелищем, которое мне только что довелось увидеть.
Лаура явно была довольна произведённым ею на меня эффектом.
- О! У тебя ТАКИЕ глаза! - весело засмеялась она. - Этот танец называется "Тени". Вообще-то его надо исполнять вдвоём с партнёром. Раньше он у меня был, но когда он… В общем, когда его не стало, я переделала танец под себя и стала танцевать соло. Тоже ведь неплохо, правда?
- У меня просто нет слов! - воскликнула я, наконец обретя дар речи, но всё ещё находясь под впечатлением от увиденного. - Здорово! Вы потрясающе танцуете. Это же каким надо быть профессионалом, чтобы выполнять такие сложные вещи!
- Хм… В детстве и юности я занималась художественной гимнастикой, и до сих пор стараюсь поддерживать форму. Но, к сожалению, не всегда хватает на это времени.
- Всем бы иметь такую форму! - искренне восхитилась я. - Кому-кому, а уж мне-то до вас точно далеко.
- Я бы могла войти в сборную России, но меня вовремя "ушли", - продолжила Лаура, отходя в другой конец комнаты и подбирая шаль.
- То есть как это - "ушли"? - не поняла я, идя за ней.
- Элементарно, - она повернула ко мне красивое лицо. Взгляд её больших печальных глаз стал колючим и жёстким: в них читалась всё ещё не прощённая сильная обида. - В семнадцать лет я упала с гимнастического бревна и получила травму позвоночника. Травма была серьёзной, но можно было бы восстановиться. На лечение и реабилитацию нужны были средства и время, поэтому меня просто выкинули за борт, как отработанный материал, заменив другим, более свежим мясом, а мне предложили альтернативу - танцевать в кордебалете для сластолюбивых самцов.
- Не может быть! - возмутилась я. - Вы такая талантливая! Уверена, что они многое потеряли! Вы и сейчас выступаете?
- Нет, с этим давно покончено. Теперь я могу себе позволить танцевать просто для себя и моих друзей.
- Этот мир слишком жесток и несправедлив… - пробормотала я, тронутая до глубины души, печальным рассказом Лауры.
- Как видишь, - усмехнулась она. - У меня есть множество причин, чтобы ненавидеть людей и всю их социальную систему в целом.
- Да… В какой-то степени мне это знакомо… - согласилась я.
Лаура весело посмотрела на меня.
- А теперь скажи, где тебе больше нравится - внизу или наверху? - спросила она, уже стоя возле лестницы.
- Даже и не знаю. И здесь и там хорошо. По-своему.
- Согласна. Может, чайку?
Мы спустились обратно в квартиру, и она угостила меня чаем с шоколадными конфетами. Большая кухня оказалась вполне современной, оборудованной по последнему слову техники; в неё было понапихано всё, что только можно, для того, чтобы до минимума сократить работу женщины на кухне. Я увидела много всяких хитрых приспособлений и приборов, назначение которых мне было незнакомо, но спросить я постеснялась, чтобы не показаться совсем уж дремучей.
- Это моё самое излюбленное местечко в квартире после ванной, - поделилась Лаура. - У меня их, кстати, две - одна с джакузи. Захочешь побаловаться - всё к твоим услугам.
Интересно всё-таки, с чего вдруг такое гостеприимство?
Я обратила внимание на огромную картину в рамке, выполненную маслом, на которой Лаура была изображена абсолютно обнажённой. Чёрные развевающиеся волосы и горящие зеленые глаза делали её похожей на ведьму.
- Хочешь себе такую же? - спросила она, улыбаясь.
- Да нет… - смутилась я. - Зачем она мне? И потом, я бы не смогла позировать художнику в таком… откровенном виде.
- Такая стеснительная? - засмеялась она. - Ну ничего. Это поправимо. Так ты расскажешь, что с тобой стряслось за последние двенадцать часов?
- Я приехала сегодня утром с первой электричкой, чтобы подать документы в институт и найти себе жильё на время экзаменов. А тут на меня вдруг ни с того ни с сего посыпались разные неприятности. Сначала меня ограбили возле вокзала, потом забрали в милицию, ну а дальше появились вы и…
- Замечательно. Тебе очень повезло, что ты обратилась именно ко мне. Ведь я в основном тем и занимаюсь, что помогаю таким, как ты.
- Таким, как я? В смысле, каким это - таким?
- Бедовым девочкам. Которые тащат за собой все неудачи, какие только есть, поскольку не умеют защищаться.
- Да, похоже, в чём-то вы правы… - согласилась я. - Но только почему-то все эти неприятности начали сыпаться на меня, едва я приехала в этот город; хотя и раньше у меня бывали трудности, но чтобы всё так сразу…
- Гораздо раньше, поверь мне. Намного раньше, если ты вспомнишь как следует. Запомни: этот город не любит наивных, витающих в облаках дурочек, которые не знают нескольких элементарных, но важных правил успешной игры.
Внезапная неприятная догадка осенила меня.
- Скажите, а вы случайно не эта… Как это называется… ну… - я вспомнила "мамку" в отделении милиции с её сомнительным предложением. - В общем, хочу чтоб вы знали: я не ищу себе приключений на свою…
- Ааа… Нет-нет… - она поняла, что я имела в виду и залилась весёлым смехом. - Не волнуйся. Даже близко не угадала.
- Честно говоря…. Тогда не знаю. Я вообще-то звонила по номеру, который мне дала одна девушка на вокзале, и она убеждала, что это телефон какого-то салона магии. Но в таком случае откуда взялись вы? Что я должна думать и…
- Худенькая блондинка? - перебила она меня. - И говорит так быстро-быстро?
- Вы её знаете? - удивилась я.
- Ну конечно! - продолжая смеяться, она дружески хлопнула меня по коленке. - Это моя лучшая подруга Кира, мы живём вместе, но сейчас её нет. И мы действительно в некотором роде оказываем магические услуги населению. Но только избранной его части. Возможно, не самой лучшей с человеческой точки зрения, но точно более выгодной - с экономической. А за что тебя забрали в участок, если не секрет?
- Ну… - мне не очень приятно было это вспоминать. - Двое подростков стащили у меня рюкзак со всеми моими деньгами - мне даже не на что было позвонить по телефону, - и я не придумала ничего лучшего, как встать в переходе с протянутой рукой. Да, я, наверное, полная идиотка… Милиционер потребовал у меня документы, но поскольку мой паспорт был в украденном рюкзаке, меня посадили в тюрьму как антисоциального элемента.
- Кого? Анти со циа… - внезапно она взорвалась от смеха и принялась так сильно хохотать, что я даже испугалась, не случилась ли с ней истерика. Но она быстро взяла себя в руки и успокоилась.
- Значит, вы - социальный работник? - сделала я новое наиглупейшее предположение.
- Ммм… Да? - Лаура подняла вверх красивые чёрные брови, едва сдерживаясь, чтобы вновь не засмеяться. - Ну в каком-то смысле, да…
"Социальный работник" - пробормотала она.
Зажимая рот рукой, Лаура отошла к шкафчику, достала графин и налила рубинового вина в два бокала - по половине себе и мне.
- Выпей. Это придаст тебе сил, - сказала она, поставив бокал передо мной.
- Да нет… Извините, но вообще-то я не пью, - попробовала отказаться я.
- Лёгкое вино, не более того. Почти компот. Давай. За твоё освобождение! - она подняла свой бокал и слегка пригубила из него.
Я осторожно отпила глоток. Вино оказалось приятным на вкус. Я сделала ещё пару глоточков и внезапно одним залпом осушила весь бокал, чего со мной никогда ещё не случалось. Мне показалось, моя новая подруга осклабилась как-то по-звериному. Как волчица. Но, возможно, мне это только померещилось. Лаура пересела на кожаный диванчик и, поджав одну ногу под себя, затянулась кальяном. Она предложила и мне, но я отказалась. На неё было приятно смотреть, и я невольно залюбовалась ею. В своей расслабленной позе на этом изящном диване она походила на первую наложницу богатого арабского шейха.
- Да ты не волнуйся. Считай, что все твои беды и неудачи уже в прошлом. Всё это легко поправимо. Мы поможем тебе, но вот только…
- Только - что? - я почувствовала, что начала пьянеть, причём как-то уж слишком быстро, хотя Лаура и заверила, что вино лёгкое, но, может, это у меня с непривычки…
- Ты должна будешь отработать, - продолжила она, отставив свой бокал и внимательно вглядываясь в моё лицо.
- Да, конечно. Без проблем. Я могу прибраться в квартире, в магазин сходить… - понесла я какую-то чушь. Хмель ударил мне в голову, и приятное тепло разлилось по всему телу. Наверное, я совсем опьянела…
Она криво усмехнулась, и опять мне почудилась волчья улыбка.
- Какие же вы дикие - ведьмочки с глубинки, - сказала она, выпустив изящную струйку дыма. - Но мне это нравится. Городские совсем поистаскались, а у вас сил хоть отбавляй. Вот что значит - черпать силы от самой Природы. Знаешь, ты мне напоминаешь меня в юности. Только я с Воронежа, а ты с Велижа. Нас, воронежских, здесь в Москве пруд пруди, а вот о велижских я что-то ещё не слышала. Значит, будешь первой из первых. Как профессионал, должна тебе сразу сказать, что ты уже имеешь уровень достаточный для того, чтобы жить в этом городе как королева. Только ты об этом ещё не догадываешься. И никто не подсказал, не научил, как пользоваться тем богатством, которое тебе как снег на голову свалилось, верно?
То ли из-за ужасной усталости, то ли от вина, выпитого натощак и подействовавшего слишком сильно, но я совсем потеряла чувство реальности и слушала эту странную женщину, развесив уши. Она казалась мне потрясающей, такой необычной, и говорила так красноречиво и убедительно, что я почти влюбилась в неё.
- Я помогу тебе раскрыться. Ты ведь мне доверяешь? - спросила она ласково, смотря мне в глаза. А мне показалось, что прямо в душу.
- Да…
- Тогда не будем больше тратить время впустую, пойдём, проведём один небольшой ритуальчик - у нас для этого есть специальная комнатка. После чего ты навсегда забудешь все свои дурацкие комплексы и сможешь делать всё, что только пожелаешь. Ведь свобода - это единственное, ради чего стоит жить и чего следует добиваться в этой жизни любой ценой. Ты согласна? - спросила Лаура, продолжая гипнотизирующе смотреть на меня, а я на неё - как кролик на удава.
- Согласна…
Не знаю, было ли это во сне или наяву. Если это и был сон, то он затмил все мои предыдущие кошмары, которые ни в какое сравнение не шли с тем, что мне пришлось пережить в эту ночь по своей глупости и доверчивости. Но, увы, это был не сон… Я действительно участвовала в каком-то странном и страшном Обряде; правда, я помню только некоторые его детали, поскольку от напитка, которым угостила меня эта женщина, я почти полностью утратила способность что-либо соображать. Лаура отвела меня в небольшую тёмную комнату наподобие кладовки, где не было окон, или же их занавесили плотными светонепроницаемыми шторами. Она зажгла несколько свечей, помогла мне раздеться до пояса и, произнося какие-то непонятные заклинания, дотронулась рукой до моей груди чуть повыше солнечного сплетения. А потом быстро отошла в тень. Я озиралась по сторонам, ища её, но тут внезапно что-то схватило меня, точно стальными клешнями, сковало и держало. Я попыталась вырваться, но не смогла даже пошевелиться. Невидимая горячая рука, зависающая в воздухе, что-то нарисовала у меня на теле, как раз в том самом месте, где до этого прикоснулась Лаура, причинив мне жгучую боль. Одновременно с этим я испытала сильнейший приступ ужаса, несколько притуплённый выпитым зельем. Потом Лаура вышла из темноты. Она тоже разделась и приблизилась ко мне в тусклом свете свечей. Я что-то увидела, точнее мне показалось, будто в груди у неё шевелится клубок змей или червей. Я истошно закричала и запоздало попыталась включить своё "оружие", но оно не сработало. Я почувствовала, как пол уходит у меня из-под ног, и потеряла сознание…
Среди ночи я очнулась, лёжа на большой чужой кровати. Грудь горела огнём, и меня терзали невыносимые кошмары. Чьи-то тени плясали у изголовья, слышался шёпот множества голосов. Голова была тяжёлой, мысли путались… Я вспомнила последние события, которые довели меня до обморока, но всё произошедшее казалось полным бредом. Я попыталась скинуть с себя наваждение, но оказалась бессильна, проваливаясь в отвратительное состояние, когда не можешь уснуть, но и не можешь проснуться до конца. Лишь когда забрезжил рассвет, кошмары стали отступать. Последние силы оставили меня, и я, наконец, отключилась.